Батарейка

Костер уже давно угас, и теперь на его месте тлели только последние угольки. Около него чуть сгорбившись сидят два человека. Костер вдруг начинает чадить и откуда-то вдруг появившийся легкий ветерок направляет дым прямо в их сторону. Видя это, Даня решает что-то переделать, неаккуратно махнув рукой и чуть не обжегшись о горячие угли. — Ну кто же так делает? — мягко поправляет Руслан, аккуратно отстраняя руку и беря в свои руки палку с железным загнутым набалдашником. — Сейчас я поправлю. И он действительно поправляет — быстро и точно. И теперь дым идет в другую, противоположную Дане и Руслану сторону. Угольки тлеют уже чуточку ярче: может от того, что Вихлянцев помешал пепел, а может от того, что Даня незаметно подкинул туда небольшую охапку сухой травы, только что подобранную им с земли. Даня задается вопросом, почему Руслан такой, что умеет сразу все. Почему он такой невероятно талантливый, почему к нему тянутся люди. Костер вспыхивает маленьким язычком пламени, и Даня неосознанно толкает Руслана в бок, чтобы тот посмотрел. Вихлянцев не произносит ни звука, хотя Даня точно уверен — на его месте он бы уже выразил свое мнение не в одном крепком словце, и смотрит на костер. Всполох исчезает так же быстро, как и появился. Ночь на удивление тиха, ее одинокую мрачность разбавляет только стрекот кузнечиков. От костра веет теплом, так же, как и от бока Руслана. Дане хочется просто молчать, но он почему-то спрашивает:  — Ты же не уйдешь? Вопрос простой, но одновременно сложный для понимания. Такой, на который сложно ответить «нет», а не ответить ничего не значит согласиться. Вопрос, на которой ответить сразу сложно хотя бы потому, что не сразу можно понять, о чем тебя спрашивают. Но и такой, на который не ответить сразу нельзя. Даня уже чуточку жалеет, что спросил, потому что не спрашивать было бы легче, чем спрашивать, но Руслан отвечает: — Нет. Вот так просто и одновременно вычурно. Даня спрашивает себя уже в который раз, какого это быть Русланом Усачевым, чертовым гением во всем. Начиная с видео, заканчивая невесть откуда взявшимися навыками заядлого путешественника. И опять не находит на это ответ. Как всегда. Хоть что-то не меняется. Костер чадит почти невидимым в наступившей темноте дымом, слегка освещая двух людей, сидящих около него. Сверчки стрекочут, пожалуй, чуточку сильнее, чем до этого, а может это в следствие не в меру разыгравшегося воображения. Даня неосознанно придвигается чуточку ближе к Руслану, так, что их тела соприкасаются. Тот не говоря ни слова, кладет ему руку на плечо. Почему-то становится уютнее. Костер, который вообще-то уже не костер, слабо освещает два уставших лица. Над ними невероятно большое звездное небо и Даня внезапно понимает, что не зря сюда приехал. Ведь такого неба он не помнит с самого детства. Небо огромное, оно ужасает и восхищает одновременно. Даня запрокидывает голову назад, чтобы получше его разглядеть, и чуть ли не падет от неожиданности. Небо огромное. Крепкая рука Руслана не позволяет ему упасть, заодно угодив ногами в костер. — Оно невероятно, — говорит Даня. — Знаю, — отвечает Руслан. И добавить просто нечего. С Русланом уютно. И правда, счастье — это когда тебя понимают.* Это значит, что сейчас Даня счастлив. Он еще раз запрокидывает голову, теперь аккуратнее, ощущая шеей крепкую мужскую руку. Небо не огромное. Оно громадное. Подумать только, раньше Даню забавляло, что раньше люди опасались того, что небо упадет на землю. Теперь он чувствует себя одним из них. Он боится сейчас и первые несколько секунд ему действительно кажется, что небо сейчас упадет на землю. Оно просто не может не упасть — такое необъятное и непозволительно тяжелое. Дане кажется, что он уже ощущает всем телом его тяжесть. На ум по смешного быстро приходит титан Атлант. Только вот Поперечный ни разу не титан. Руслан обнимет крепче, и теперь Даня видит миллиарды, миллионы миллиардов звезд. Это такое необъятное и непостижимое количество, что у Дани начинает кружиться голова. Сверчки стрекочут сильнее, и он опять чуть не падает назад. Руслан только хмыкает и устраивает его голову у себя на плече. Костер опять вспыхивает ярким пламенем, и Даня краем глаза видит старую, полузасохшую яблоню, возле которой они сидят. Вихлянцев осторожно берет в руки палку и поправляет костер. Теперь там только тлеющие угольки. — Заливать нельзя — пепел пропадет, а иначе оно будет тлеть еще часа три — не меньше, — поясняет он. Но Поперечный его уже практически не слышит. В небе синеет Сириус, а молоко, пролитое Герой образует Млечный Путь. Даня спокойно засыпает у Руслана на плече. * цитата из фильма "Доживем до понедельника" © Copyright: Анжелика Гай-Робертсон, август, 2016