anthropomorphic

Пыльная лампочка, висящая на длинном проводе под потолком, работает с переменным успехом, и мигающий раз в десять минут ржаво-жёлтый свет резкими вспышками впивается в глаза. Уже давно не помешает заменить её на новую, но Тэхёну ещё вчера было всё равно, а сейчас – не так уж важно. Одной рукой уперевшись в край стола, он заносит вторую и кончиками пальцев осторожно касается прохладного покрытия щеки. Тэхён прислушивается к собственным ощущениям, смелее ведёт ладонью, трогает, стараясь не делать неаккуратных движений, изучает. Ведь он ещё никогда не видел робота настолько близко. В отгороженной жилой зоне их можно встретить разве что на производстве – на заводах, фабриках и предприятиях, которых, на самом деле, не так много; для таких зданий обычно отведены отдельные кварталы и туда не так уж легко попасть простому жителю. И к тому же, производственные роботы скорее похожи на машины (да, с руками, ногами и, порой, даже светящимися глазами-точками, но всё же это были всего лишь машины), но Тэхён помнит, как ещё несколько лет назад видел в школьных учебниках картинки с изображёнными на ними андроидами, которые как две капли воды похожи на людей. У них есть волосы, острые ресницы на веках, индивидуальное телосложение, запрограммированное логическое направление мыслей, покрытие корпуса, что на ощупь очень напоминает кожу – и лишь холодный стальной взгляд и механический голос позволяют отличить их от обычного человека. Припоминая из тех же учебных пособий, Тэхён знает, что главная функция и цель таких роботов – защита мирного населения, и они создаются такими ради способности затеряться в толпе. Исправно работающих и прошедших ежемесячную техническую проверку андроидов распределяют по границам жилых секторов, а неработоспособных или повреждённых – списывают на запчасти для новых. И Тэхёну почему-то кажется, что он нашёл второго. У человекоподобного робота, что лежал перед ним на столе, не было двух пальцев на левой руке (вместо них торчали обугленные провода), сквозь разорванную ткань одежды до самого плеча тянулась толстая полоса содранного маскировочного покрытия, что было видно, как под мигающим светом умирающей лампы блестит гладкая отполированная сталь. И вряд ли это можно назвать идеальным состоянием. Тэхён убирает ладонь от безжизненного лица и не понимает, зачем он притащил его домой. Он всего лишь хотел сократить путь через узкий переулок. А в итоге среди кучи больших мусорных мешков у стены нашел не реагирующего на ни что робота. И притащил его домой. З а ч е м? Эта мысль посещает Тэхёна только сейчас. Ведь наверняка за подобное не светит ничего хорошего. Андроида выбросили за ненадобностью, вероятно, с ним даже не всё в порядке, быть может, он и вовсе опасен, но с другой стороны – почему его тогда сразу не разобрали или уничтожили, а оставили посреди улицы? Ладно, соглашается сам с собой Тэхён, вряд ли малолюдный тёмный переулок можно назвать «посреди улицы», но он всё равно не считает, что делает что-то плохое. У робота нет персонального владельца – на шее у него выгравирован серийный номер, а значит он принадлежит правительству. Принадлежал, по всей видимости. Да и говоря начистоту, во всем государстве таких роботов-защитников целая армия, разве кто-нибудь заметит недостачу одного? Но как бы там ни было, Тэхён, похоже, зря пыхтел и тащил его на себе два квартала. Андроид как лежал бездыханной куклой, так и лежит, так что вряд ли получится узнать что-нибудь интересное. Тэхёну не то чтобы горело, но, серьёзно, когда ещё в жизни представится подобный шанс? Он ещё несколько раз пробует нажать на кнопку запуска за ухом робота и разочарованно вздыхает, когда ничего не происходит. Тэхён устало трёт глаза; за окном уже давно глубокая ночь, а он сегодня за целый день так ни разу и не присел: хозяйка цветочного магазинчика, в котором он сейчас работал, дама хоть и славная, но до жути дотошная и требовательная, так что бегать приходится за троих. Неприкрыто зевнув, Тэхён ещё раз удручённо смотрит на тело андроида и, решив отложить вопрос о том, что же с ним делать, до завтра, выключает свет и забирается на кровать, стоящую в углу. Спать в одной комнате с подозрительным роботом немного страшно, но Тэхён и в самом деле очень устал, а потому проваливается в сон, едва стоит спрятаться с головой под одеялом. // Сначала Тэхён чувствует невнятную боль на шее, разгорающийся жар в груди, потому что не может сделать вдох, а потом резко распахивает глаза, окончательно просыпаясь. Но ощущения эти вовсе не сон и никуда не исчезают, Тэхён хватает воздух мгновенно пересохшими губами, пытается вдохнуть, закричать, но не может, а осознание того, что его ноги не касаются пола приходит слишком поздно. Холодная сталь сжимает его шею, а сквозь вязкую пелену тянущей боли прорывается механический голос: – Кто ты? Сморгнув выступившие слёзы, Тэхён упирается взглядом в стоящего перед собой андроида, что ещё ночью грудой металлолома лежал на его столе. В андроида, что рукой с неповреждёнными пальцами сейчас, подняв Тэхёна над полом, крепко сжимает его горло, смотря в ответ почерневшими глазами. И повторяет. – Кто ты такой? Тэхён трепыхается, как тряпичная кукла, безуспешно пытается отцепить от себя пальцы робота, даже норовит пнуть, но только больно ударяется ногой о железный корпус и страдальчески стонет, когда рука, схватившая его, даже не двигается ни на миллиметр, когда он ударяет по ней кулаком. Ситуация хуже не придумаешь, и Тэхён особо ни на что не рассчитывает, когда едва слышно обрывками выдавливает из себя: – Воздух... Отпусти... Он уже внутренне смирился с тем, что всё, приехали, сейчас его самого разложат на составляющие, но проходит мгновение – и его действительно отпускают. Чужие пальцы разжимаются, и Тэхён мешком валится на пол, тут же хватаясь за саднящее горло. – Какого чёрта ты делаешь?! – откровенно недоумевая, хрипит он и поднимает глаза на робота. Тот смотрит на него сверху вниз, и в его голосе нет ни капли эмоций, когда он чеканно твердит: – Отвечай на вопрос. – Иначе что? – с вызовом бросает Тэхён, внезапно чувствуя осязаемый прилив раздражения. – Код ноль-один. Лицо Тэхёна перекашивает, как от резко попавшей в нос жуткой вони. – Что ещё за хрень? Механические губы андроида складываются в короткое, но простреливающее по позвоночнику неприятной дрожью: – Зачистка. Тэхён с полминуты тупо смотрит на него, хлопая глазами, а после то ли от недостатка кислорода, то ли просто искренне охуев от происходящего выплёвывает: – Ой да пошёл ты, – и, отряхиваясь, поднимается с пола. – Зачем я вообще... Но договорить не успевает. Мощным ударом Тэхёна отбрасывает к стене. Плечо простреливает болью от удара, а ноги невольно подкашиваются, но вновь осесть ему не позволяет вцепившаяся в футболку на груди железная рука. Лицо андроида оказывается прямо перед ним. – Ответ неверный. У тебя есть последняя попытка, – а потом слуха Тэхёна касается приглушённое жужжание, будто что-то пришло в движение внутри слетевшей с катушек железки. И он не знает, что пугает его больше – непроглядно чёрные глаза, что не сводят с него пронзительного взгляда, или этот странный звук, но: – Господи, ладно! Ладно! Только не разнеси мне квартиру, – вскидывает руки Тэхён и выдыхает, когда хватка ослабляется: – Что ты хочешь знать? Моё имя? – Меня не интересует твое имя. Я спросил: кто ты, – всё так же монотонно произносит стальной голос. У Тэхёна ахуй и просто уже нет слов на продолжение этого бессмысленного разговора; зачем он вообще притащил это к себе домой? – Никто? – то ли спрашивая, то ли утверждая очевидный факт, кривит губы Тэхён. – Серьёзно, я не понимаю, что ты пытаешься добиться от меня. Хотел доброе дело сделать, не прошёл мимо, не оставил тебя, бездыханного, среди кучи мусора, – бубнит он, поправляя смятый ворот. – А в ответ что? Ты чуть меня не придушил! – с искренней обидой возмущается Тэхён. Робот прищуривается, словно что-то оценивая или ища в своих микросхемах, смотрит внимательно, но молчит. А Тэхён вдруг спрашивает: – Как ты вообще, нахрен, заработал? Я же несколько раз пробовал тебя включить. – Резервный генератор активировался самостоятельно, – тут же докладывает андроид и на мгновение задумчиво (совсем как человек) сводит брови: – Что значит «нахрен»? В моей базе данных отсутствует это слово. Тэхёну почему-то становится очень смешно. И он действительно смеётся, искренне, в голос, а потом хлопает по плечу ничего непонимающего робота: – Ничего оно не значит, забей, – и идёт в ванную к зеркалу, чтобы взглянуть на шею – вряд ли хозяйка магазина разрешит ему пугать покупателей синяками и гематомами, а позволить себе взять внеплановый отпуск Тэхён, к сожалению, никак не может. Андроид остаётся стоять на месте и, кажется, теряется ещё больше. – Что забить? Когда Тэхён, скрипнув хлипкой дверью, выходит из ванной, внезапно обретший второе дыхание робот сидит на его кровати и внимательно оглядывается. Квартирка у Тэхёна скромная, однокомнатная и почти без мебели – только самое необходимое и клёвое кресло-мешок, в которое можно провалиться с максимальным комфортом, – но ему хватает и жаловаться, в общем-то, не на что. Сглотнув, Тэхён медленно подходит ближе и осторожно опускается на самый край кровати, неловко складывая руки на коленях. – Как тебя зовут? – спрашивает он. Робот переводит на него сосредоточенный взгляд. – Мой серийный номер указан на шее. На что Тэхён только отмахивается: – Нет, я не об этом. У тебя есть имя? В ответ слышится молчание, потому что андроид, снова начав осматриваться, замечает то самое кресло, которое так любит Тэхён, морщится, не понимая, что это такое, но откладывает вопрос на потом в порядке очередности и вновь поворачивает голову: – После распределения каждому присваивают кодовое имя. Тэхён внезапно ловит себя на мысли, что робот всегда, когда говорит, обязательно смотрит в глаза. А ещё, что страннее куда больше, что ему нравится смотреть в его глаза в ответ. И что они больше совсем не пугают. – И какое тогда у тебя? – Чонгук. – Давай ты больше не будешь пытаться меня убить, Чонгук? // Удивительно, но Чонгук и правда больше не пытается. А Тэхён так и не знает, что с ним делать, куда звонить и нужно ли вообще кому-то сообщать о находке. Ведь Чонгук – всё ещё специально созданный для определённых целей андроид, до последней микросхемы принадлежащий правительству, но Тэхёну отдавать его совсем не хочется: он догадывается, что означает «списать в утиль», и почему-то знание это не приносит ничего, кроме вязкого кома в груди. В информационной базе Чонгука напрочь отсутствуют простые человеческие вещи и очень многое ему в новинку, но он быстро учится и столь же быстро пополняет словарный запас: из Тэхёна довольно часто несдержанно вырывается что-то вроде «ёб твою мать, опять проспал» или «да ну блять, Чонгук», когда тот вновь что-нибудь ломает-роняет-бьёт своими грубыми размашистыми движениями. Чонгук, конечно, больше не пытается нападать – не видит надобности, скорее, – но иногда стукнуть Тэхёна очень хочется. Он наглый, юркий, совсем не собирается подчиняться и каждый вечер, вернувшись домой, норовит залезть покопаться в проводах и механизмах андроида. – Ну что тебе стоит? – ноет он, когда Чонгук раз в десятый отпихивает настырного человека от себя. – Мне же интересно... Чонгук качает головой и на одиннадцатый раз, но. Пальцы Тэхёна длинные, нежные, будто веточки, пахнут цветами, и их прикосновения к холодному металлическому корпусу отзываются приглушенным писком микросхем в голове Чонгука. В его запрограммированном сознании есть лишь «нравится» и «не нравится», и ароматные пальцы Тэхёна определённо что-то из первого. С той же точностью Чонгуку не нравится, когда Тэхён уходит на целый день, а его оставляет одного в крохотной квартирке и просит сидеть тихо и никому не показываться; но ему очень нравится, когда Тэхён вечером возвращается домой и приносит спрятанный в ладони цветочный бутон. Опавший, сломавшийся или отвалившийся со стебля, но Чонгуку нравится. Он никогда не думал, что хрупкие лепестки могут быть настолько «нравится». Как и люди. Человек. Ещё он абсолютно точно никогда не предполагал, что станет делить с этим человеком комнату, кровать (Чонгуку не нужен сон, но я не могу уснуть, когда ты стоишь над душой, приткнись куда-нибудь) и яркий белый свет от поменянной наконец лампочки. Но Чонгуку нравится. И это кажется странным даже для того, в кого само понятие неправильного заложено лишь базовыми настройками. Но разбросанные по подушке волосы спящего Тэхёна так медово блестят в отблесках ночи за окном, что Чонгуку нравится очень, и он даже касается одной из прядей кончиком пальца. Несдержанно и неаккуратно, потому что не умеет по-другому – Тэхён даже просыпается, вопросительно смотрит, приоткрыв один глаз, а у робота внутренние модули трещат и плавятся, когда он видит, как звёзды с ясного неба отражаются в тёмной радужке. Звезда, звезда, ещё одна... (так и до сбоя программы недалеко). – Что-то случилось? – сонно спрашивает Тэхён. Чонгук не уверен. Ты? В его базе данных нет ответа на этот вопрос. Он отрицательно мотает головой, а Тэхён, поворочавшись, устраивается поудобнее: натягивает одеяло до самого подбородка и лбом упирается в металлическое плечо Чонгука, вновь закрывая глаза. Чувствуя, как тёплое размеренное дыхание греет сталь под содранным покрытием, Чонгук ни разу не пошевелился до самого утра. // Однажды Тэхён возвращается не один. В квартиру с ним заходит какой-то парень, и стоит его увидеть, как защитные механизмы внутри Чонгука мгновенно активируются, глаза вспыхивают алым светом опасности, а руки на автомате сжимаются в кулаки. Неопознанный объект. Неопознанный объект рядом с его человеком. Чонгук уже готовится напасть, но Тэхён, с ужасом заметив реакцию андроида, подскакивает к нему первым. Он кладёт поверх его вибрирующих рук свои, словно пытаясь успокоить, и тараторит: – Не надо, Чонгук, – Тэхён просяще смотрит в налитые злостью механические глаза. – Намджун – мой друг и совсем не опасен. А ещё он кое-что понимает в роботах. – Ага, – подтверждает грубоватый голос из-за его спины. – Тэхён сказал, что у тебя нет двух пальцев, так что выруби свои шестерёнки и дай мне взглянуть на остальные. Может удастся где-нибудь отыскать похожие. Чонгук смеряет парня недоверчивым взглядом и поворачивает голову к Тэхёну. Тот невесомо гладит его по руке и обещает, что всё будет хорошо. Причин не верить Тэхёну у Чонгука нет, и он едва заметно кивает. Но Намджун ему всё равно не нравится. Он странный на вид, чересчур самонадеянный и стоял слишком близко к его человеку. Чонгуку приходится сесть на стол, чтобы Намджуну было удобнее. Тот осматривает его руки, крутит торчащие на левой кисти проводки и говорит, что попробует с этим что-нибудь сделать. Возможно, это займёт немного больше времени, чем предполагалось, и пальцы будут не совсем такие же, но зато вполне рабочие. А потом он просит снять футболку. Чонгук недовольно вибрирует, но, посмотрев на Тэхёна, который маячит вокруг стола, заинтересованно закусив губу, хоть и не охотно, всё же подчиняется. Намджун нажимает несколько комбинаций на небольшом сенсорном экране возле рёбер андроида и после этого беспрепятственно открывает люк на его груди, заглядывая внутрь. А у Тэхёна пропадает дар речи, потому что вау, тело Чонгука просто идеальное. Как бы это не выглядело, в эту самую секунду он очень сожалеет, что не просил его раздеться раньше. – Нихуя себе, – прерывает мысли Тэхёна голос Намджуна. – Да он же робот первого класса… С какой военной базы ты его спёр? Тэхён в ответ растерянно хлопает глазами. – Ни с какой, я просто… – Да-да, помню, нашёл на помойке. Ладно, это не важно. Важно то, что ты, Чонгук, – оторвавшись от рассматривания монохромных внутренностей, поднимает глаза Намджун, – очень любопытный. Дашь мне как-нибудь вскрыть тебе голову? – Согласно уставу, любая попытка завладеть засекреченной информацией карается применением кода ноль-один, – холодно уведомляет робот и тут же добавляет: – Так что да, возможно, я позволю тебе взглянуть на мою базу данных. Тогда у меня будет достаточно оснований, чтобы свернуть тебе шею. Намджун на это только хмыкает, закрывая крышку люка. – Давно мне не попадалось таких дерзких роботов. Когда он уходит, и они с Тэхёном вновь остаются вдвоём, Чонгук, натягивая обратно футболку, спрашивает: – Зачем восстанавливать мне пальцы? В этом нет особой надобности. На что Тэхён наклоняет голову набок: – Как это зачем? Мы сделаем тебе руку, закроем одеждой содранную часть, и ты снова будешь похож на человека и сможешь выйти на улицу. Услышанное врезается в Чонгука, пробивая корпус острыми иглами, и лучше бы он был производственной машиной без сознания, владения мыслями и ощущениями, потому что то, что Тэхён сейчас, кажется, завуалированно указал ему на дверь, не приносит ничего, кроме… боли? Чувство неотвратимости и обречённости, словно важный для жизнеобеспечения провод выдрали с корнем. – Если ты хочешь, то я могу уйти прямо сейчас. Тэхён непонимающе хмурит брови – Чонгук первый раз за всё это время говорит и не смотрит ему в глаза. Но вдруг до него доходит, и это кажется чем-то невероятным. Он подходит ближе и, положив ладони на прохладные щёки, заставляет Чонгука взглянуть на себя: – Глупый робот, я не имел в виду ничего подобного, – улыбается Тэхён. – Я хочу, чтобы ты выходил на улицу со мной. Помнишь, ты говорил, что тебе нравятся цветы? Я отведу тебя туда, где их очень много и они все просто потрясающие. А ещё в парк, – продолжает он, глядя прямо в глаза Чонгука, – там тоже очень красиво. И на берег реки, и в булочную, да, я знаю, что тебе не нужна еда, но запах, боже, какой там вкусный аромат! Ты определённо должен там побывать! А ещё… – Ты тоже, – внезапно перебивает Чонгук. – Что я тоже? Я уже был… – Тоже очень красивый. Чонгук не знает точного определения этого слова, но если цветы, на которые ему так нравится смотреть, красивые, то Тэхён в тысячу раз прекраснее их всех, потому что на него любоваться можно бесконечно. И у Чонгука замыкает всю проводку, микросхемы покрываются искрами и руки начинают дрожать, когда Тэхён прислоняется к его лбу своим, щурится глазами-щёлочками и улыбается невероятно счастливо. Чонгук чувствует себя счастливым тоже.

(Ответ неверный. Ты не никто. Ты – всё).