Меняя гармонию

Август в Нью-Йорке никогда не проходил без осадков, словно готовясь к предстоящей осени, заставляя жителей этого мегаполиса доставать дождевики, чтобы на следующий день снова спрятать их и наслаждаться палящим солнцем. Это нельзя было назвать неожиданностью, ведь об этом сообщали по радио, на это можно было наткнуться по телевизору и с лёгкостью разузнать в интернете. Именно поэтому Айрис Кроуфорд корила себя за то, что не сделала это до того, как на неё хлынул шквал дождя. Она вымокла до нитки, оставшись в одной футболке, так как кофтой пришлось пожертвовать, чтобы накрыть посылку, которую ей следовало доставить одному «очень-важному-человеку-пожалуйста-будь-аккуратнее-Айрис». В небе слышались редкие раскаты грома, поэтому девушка очень обрадовалось, когда, наконец, забежала внутрь огромного здания, взмахнув мокрыми волосами, словно это помогло бы ей их высушить. Оказавшись в большом холле, в котором некоторые тоже решили переждать дождь, она подошла к небольшой стойке, за которой сидел мужчина средних лет в костюме, поставила посылку на пол, хрустнув при этом спиной и раздражённо вздохнув. Она вытащила из-под промокшей футболки ламинированное удостоверение, подвешенное на её шее за странный шнурок, и, получив одобрение мужчины, подняла посылку и потопала к лифту, коленом нажимая выпирающую кнопку вызова. Не так юные мечтательницы представляют свою жизнь в этом огромном городе возможностей. Но, в конечном итоге, всем когда-нибудь придётся столкнуться с реальностью. Будут ли они подниматься на лифте на самый верхний этаж, при этом держа пятикилограммовую посылку, изнемогая от холода и собирая под собой лужу стекающих с них дождевых капель — неизвестно, но кто знает, что приготовит для них их судьба и чем всё это закончится. — Доставка для мистера Бибера, — достаточно громко произнесла Айрис, носом дотянувшись до звонка. Здесь наверняка есть видеорегистратор, подумала она, когда послышавшиеся шаги на несколько секунд затихли около двери. Девчонка не знала, где именно глазок видеорегистратора, поэтому просто взмахнула рукой в пустом пространстве, издав при этом что-то вроде «йо» звука. Дверь открылась через несколько секунд. Перед ней словно из ниоткуда вырос высокий парень в выглаженных чёрных брюках, но в домашних тапочках, с беспорядочно растрёпанными волосами и не заправленной белой рубашкой с расслабленным на ней бордовым галстуком. Он по привычке пригладил пшеничного цвета волосы и сверкнул взглядом карих глаз. — Пожалуйста, распишитесь там, где расставлены галочки, — из-под кофты, накрывающей тяжёлую коробку, Айрис достала два совершенно сухих листка, вернув обратно свою вымокшую до нитки вещь, а затем достала ручку из заднего кармана джинс, всучив вместе с листками и посылку, которая так долго обременяла её своей тяжестью. — Спасибо, что пользуетесь нашей службой доставки и хорошего вам дня, — забирая листок, шаблонно произнесла девушка. — Может, хоть у кого-то он будет хорошим. — Стой, — внезапно остановил её парень, когда та уже отвернулась, чтобы направиться обратно к лифту. — У тебя есть ещё заказы? — Твой был последним, садист ты эдакий, — едко ответила та, совсем забыв о правилах поведения с клиентами. — Э? Садист? — удивился парень, даже округлив медовые глаза. — А разве нет? Заставляешь людей тащиться в такую непогоду, а если бы в меня молния попала? — Айрис сложила руки на груди и недовольно сощурилась. — Но в этом нет моей вины: ни в том, что посылка пришла именно сегодня, ни в том, что у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, — он с улыбкой пожал плечами. — В любом случае, я хотел предложить тебе зайти. Тебе нужно высушить одежду и переждать дождь. Кроуфорд выгнула бровь, а затем поджала губы, проведя ладонью по своему лицу и запуская её в мокрые волосы. За окном, находившимся в конце коридора, послышался очередной раскат грома. — Извини, но меня учили не доверять незнакомцам. Парень сделал глубокий вдох. — Как ты думаешь, кто я? — Ну, давай по порядку: мы сейчас находимся в центре Нью-Йорка, в одном из самых дорогих жилых комплексов, где ты стоишь в дверях своей, я отсюда вижу, огромной квартиры на самом высоком этаже, напялив на себя итальянские брюки, являющимися частью охрененно дорогущего костюма от Ermenegildo Zegna, который стоит примерно около двадцати тысяч долларов. Я думаю, ты богатенький сноб, чьи родители в месяц зарабатывают больше, чем я за всю жизнь, вот ты кто. — Верно, — парень с раздражённой улыбкой прикрыл глаза, свободной рукой массируя переносицу, — поэтому мне нет нужды домогаться какой-то курьерши, когда я могу позволить себе любую женщину, какую только захочу, ладно? Я просто хочу проявить доброжелательность. — Окей, мистер Сноб, всё равно один раз живём, — недоверие мигом сменилось инфантильной улыбкой, и Айрис вбежала в приоткрытую ей дверь, слегка подскочив из-за неожиданного раската грома. — А тебя уговаривать не пришлось, да? — себе под нос прошептал парень, закрывая за ними дверь. — Меня зовут Джастин, если хочешь знать. — Я Айрис, — ответила та, снимая с себя мокрые кеды, — рада знакомству, мистер Сноб. — Знаешь, я для того и сказал тебе имя, чтобы ты не называла меня мист— — Ого, ничего себе! — послышался восхищённый писк уже из другой комнаты, заставивший Джастина мысленно пожалеть за проявленную доброту. Ещё немного помассировав переносицу с прикрытыми глазами, парень двинулся туда, откуда доносился звук, оказавшись в своей комнате. Айрис стояла и заворожено пялилась на огромные окна в пол, по которым стекали тяжёлые капли дождя. Комната была невероятно огромных размеров: пол выстелен из французского дубового ламината серых оттенков, на стене ничего, кроме часов не было. В комнате вообще ничего, кроме кровати и часов не было. А завораживала она теми самыми громадными окнами, полностью заменяющими одну стену. Через них открывался невообразимый вид на Нью-Йорк, а высота, на которой находилась эта квартира, предоставляла возможность рассмотреть весь мегаполис, словно он был на ладони. Только огни огромного города и ливень, заставляющий окна запотеть в некоторых местах и размыть цвета Нью-Йорка в странные яркие пятна. — Это потрясающе, — словно выдохнула Айрис. — Эта комната потрясающая. Здесь только твоя кровать и тикающие часы, но большего здесь и быть не должно, — она шептала всё это так, словно решилась рассказать парню какой-то важный для неё секрет. Это потрясло его. То, как она смотрела на мир, сквозь эти огромные окна; то, какими маленькими они казались по сравнению с этой комнатой и миром снаружи, — это потрясло его. — Так вот, значит, каким ещё может быть Нью-Йорк. Когда я приехала сюда, чтобы найти своё место в жизни, то единственное, что я увидела, была грязь и вечно спешащие куда-то люди. Возможно, потому, что я хваталась за любую работу, лишь бы была более менее хорошая зарплата; возможно, потому, что никогда не умела мечтать; возможно, потому, что никогда и не думала останавливаться и поднимать голову вверх, чтобы увидеть то, что окружало меня на самом деле, — она прислонилась ладонью к стеклу, мимолётно взглянув на своё отражение.— Безопасный мир здесь, и реальный мир там — это, на самом деле, совершенно разные вещи. Конечно, здорово наблюдать за тем, как бушует природа, когда уверен в завтрашнем дне, когда стоишь в огромной квартире и знаешь, что у тебя всё хорошо. Но другое дело, когда находишься вне этих стен, борешься за право существования, сводишь концы с концами и не знаешь, что с тобой случится завтра, — будто бы в подтверждении её слов, меж тяжелыми серыми облаками сверкнула яркая молния, сопровождаемая пугающим звуком грома. Парень слушал, как её слова звучат в такт каплям, барабанящим по стеклу. Он закрыл глаза, чтобы раствориться в звуках, окружающих его, и слегка приулыбнулся. Он прождал ещё несколько минут после того, как Айрис закончила говорить, и произнёс: — Ванная по коридору налево, мокрые вещи оставь в сушилке, она в прачечной, это комната напротив, я постараюсь найти во что бы ты смогла переодеться. И да, левый кран — горячая вода, правый — холодная. В ванной есть всё, что может тебе понадобиться, — он вышел из комнаты, завернув в соседнюю. Среди царящего в этой комнате хаоса, Джастин с трудом отрыл свой лэптоп, после чего открыл его и записал туда всё, что только услышал от своей собеседницы. Его пальцы стучали по клавишам, пока в голове застрял только что придуманный им образ. Он слушал звуки дождя, время от времени поглядывая на стекающую по окнам воду, и даже подняв голову, чтобы взглянуть на Айрис, проходящую мимо и молча оглядывающуюся во все стороны. Когда она вышла, напуганная огромным размером ванны, её роскошью и количеством растений, которые там имелись, то сразу наткнулась на сложенную около двери одежду. Девушка с нервной улыбкой сжала край белоснежного полотенца, в которое была замотана. — Йо, мистер Сноб, а у тебя нет чего-то, что не стоило бы, как моя годовая зарплата? — Прости, это самые простые вещи, которые я только смог найти, — раздалось из другой комнаты. — А ты у нас большой модник, да? — себе под нос прошептала Айрис, прежде чем подняла одежду и увидела тёмно-синие шорты с мелким узором белых рыбок, прыснув от смеха. — Это подарок, я их ещё не надевал ни разу, — догадавшись о причине её смеха, поспешил заверить Джастин. Напялив на себя шорты, ставшие впоследствии бриджами для девушки, она натянула на себя такого же цвета джемпер, пытаясь не утонуть в нём, повесила полотенце обратно на вешалку, а затем лунной походкой добралась до комнаты, в которой слышала голос Джастина. — В этом городе новый шериф, — направив на него сделанный из пальцев пистолет, Айрис зажмурила один глаз и выстрельнула воображаемой пулей прямо в голову удивленному парню. Джастин ещё долго не мог понять, что за чудо стоит перед ним, потому что из одежды проглядывала только голова с шеей и ноги. От такого зрелища парень прыснул со смеху, хватаясь за живот и закидывая голову к потолку. Айрис засмеялась в ответ. Она видела себя в зеркало, когда проходило мимо него. Джастин был намного выше неё, так что неудивительно, что она, буквально, плавала в этой одежде. Когда парень открыл глаза, закончив свой долгий смех, то обнаружил, что девушка исчезла. С улыбкой закрыв лэптоп, он поднялся с дивана и вышел в коридор, остановившись. Квартира медленно наполнялась звуками рояля. Сначала едва уловимые, они звучали неуверенно и тихо, а затем будто заполнили собой всё пространство. Они соединялись со звуками дождя, переплетаясь и меняя его гармонию, создавая свою собственную. Джастин встал в дверном проёме, ведущем в гостиную, где и находился рояль. Айрис сидела за ним с улыбкой, пляшущей на её лице, слегка опустив голову и двигая ею в такт играемой мелодии. Когда звуки становились грубее и глубже, она чуть больше напрягала пальцы и поднимала голову, а затем снова возвращалась в исходное положение, стоило мелодии со звоном вернуться в прежнее русло. И когда только эта девчонка успела заметить рояль? Парень, так привыкший, что в этой квартире царит неизменная тишина, теперь со всех сторон был окружён шумом, но улыбка не сходила с его лица. Когда Айрис закончила, он отдал ей кружку какао, предварительно сделанного на кухне ещё тогда, когда она была в ванной. Высунув пальцы из-под рукавов джемпера, она поднесла кружку к губам, сделала глоток и довольно выдохнула. — Крейслер, «Муки любви», аранжировка Рахманинова, специально для фортепиано, — вдруг произнёс Джастин, усаживаясь рядом и отпивая немного из своей кружки. — Я бы могла подумать, что ты композитор, но, я так полагаю, все снобы знакомы с шедеврами мировой классической музыки. — Верно. Поэтому меня интересует, откуда с ними знакома ты, м? — Я с четырёх лет играю на фортепиано, чтоб ты знал. Музыка — это моя жизнь. Кроме работы курьером, у меня ещё есть подработка в одном ресторане, в котором дают живой звук. Игра на фортепиано — это словно общение с забытым миром. Это как дождь, понимаешь? Играя, можно почувствовать бурю, услышать шелест ветра, пережить ливень, и всё это внутри тебя. Всё внутри тебя, если ты действительно любишь музыку. Она часто определяет человека. То, какую композицию он выберет, как сыграет её, что при этом передаст слушателям, что заставит пережить. Это определяет человека. Это заставляет людей хранить музыку в своём сердце, — она указательным пальцем ткнула парня в грудь. — Вот ты. Сыграй мне что-нибудь. Сыграй так, чтобы я поняла, кто ты есть на самом деле. Девушка встала, забрав у парня кружку и положив её вместе со своей на специально приготовленные салфетки, разложенные на тумбочке. Она сложила руки на груди и приготовилась слушать. Джастин немного посидел в раздумьях, после чего вздохнул и коснулся пальцами клавиш. С первых же нот послышались уверенные, глубокие звуки, овладевшие пространством, переносящие в воздух тяжёлую атмосферу войн и сражений. Музыка, которая лилась из этого прекрасного инструмента, твердила о том, что человек, сейчас играющий на нём, явно не новичок, потому что такую сложную композицию нельзя было сыграть, не тренируясь достаточно долго. Перед парнем не было нот, он помнил их наизусть, воспроизводил свои чувства вместе с играемой музыкой, передавал калейдоскоп эмоций и целый спектр чувств, которые всё же удалось ощутить Айрис до последнего момента, когда пальцы Джастина в финальный раз коснулись клавиш, оборвав тяжелую мелодию не менее грузным концом. — Шопен, «Революционный этюд», — только спустя некоторое время, когда атмосфера немного разрядилась, произнесла девушка. — Почему? — А я здесь беспомощный — я здесь с пустыми руками — иногда лишь стону, страдаю на фортепиано — отчаяние — и что дальше? — Боже, Боже! Разверзи землю, пусть поглотит она людей этого века.* — Вот, значит, как. Выходит, даже снобам приходится несладко, — Айрис грустно улыбнулась. — А ты не притворяешься с людьми, так ведь? — он посмотрел на неё, слегка склонив голову. — Со мной вечно любезничают, ведут себя так, словно я велю отрубить им голову, скажи они что-то не то. — Ещё бы, ты ведь мистер Сноб, элита, и всё такое. Просто дело в том, что я терпеть не могу все эти маски, — она вздохнула. — Полюбят ли тебя, понравишься ли ты кому-то — все убеждены, что это случится, будь я милой или хорошей. Но я хочу быть самой собой, хочу, чтобы люди любили меня за меня. Зачем мне притворяться той, кем я не являюсь? Она инфантильная, колкая, непредсказуемая, души не чает в музыке, знает о красоте природы и не боится быть той, кем является. Использовала мой мужской гель для душа, хотя в ванной и были специально приготовленные на всякий случай женские ароматы. Она ничем не выделяется среди остальных, но в то же время абсолютно отличается от них. Девушка с именем цветка.** Разве не сама судьба привела её ко мне? — Хочешь совет на будущее? Переставь рояль в свою комнату. Обещаю, ты не пожалеешь. Твой вид из окна — сплошное вдохновение, а музыка любит вдохновение, — Айрис провела пальцами по инструменту. — Сыграешь мне, когда я переставлю его туда? — Джастин вынырнул из своих мыслей. Они оба замерли на мгновение. Девушка со слегка округлёнными глазами, а парень с заинтересованным взглядом, ждущим ответа на свой вопрос. — Не помню, чтобы Вы ещё что-то заказывали в нашей фирме, мистер Сноб***, — пожала плечами та. — Я закажу, если понадобится, — он улыбнулся, а затем поднялся и вышел из комнаты, вернувшись через минуту. — Держи, это моя визитка. Можешь звонить в любое время. — С чего это? — упрямо улыбнулась девушка, взглянув на бумагу, которую держала в руках. — Так ты писатель. Значит, в коробке, которую я доставила, были… — …книги, да. Я только что получил парочку первых экземпляров, их ты и несла сюда. Я долго писал свою последнюю книгу, но тираж показал, что это того стоило. Сейчас я собираюсь начать работу над новой. — Вот как, и о чём же она будет? Дождь за окном только усиливался, упорнее стуча по окнам, окутывая весь город пеленой тумана и накрывая его тёмной синевой сумерек. Ветер тихо свистел, играя в воздухе с листвой, которая никак не могла долететь до крыши этого небоскрёба. — О тебе. Они стояли и вслушивались. Вслушивались в биение своих сердец. Вслушивались в звуки забытого мира. Не зная, чего ожидать от погоды, которая свела их вместе. Не зная, чего ожидать от самих себя. И решая поступать, как всегда, — просто довериться случаю. Просто довериться друг другу.