Горечь под маской улыбки

      По широкой людной улице шла девушка, она улыбалась, держа в руках тяжёлые сумки, что-то напевала под нос и никуда не сворачивала с пути. Её короткие каштановые волосы трепал ветерок, но он совершенно не прогонял жару, которая преследовала жителей солнечной Италии даже вечерами. Казалось бы, Хару родилась и жила в Намимори, но уже привыкла к чужой стране, можно сказать, освоилась. Она приехала сюда следом за Тсуной и друзьями, жизнь без которых не была бы такой полной. Миура даже не заметила, как выросли И-Пин и Ламбо, как возмужали на глазах хранители Вонголы и обзавелись семьями. Кто бы мог подумать, что Киоко и Тсуна поженятся, да ещё так скоро… да, у всех жизнь налаживалась.       Отомкнув дверь, Хару прошла в пустую однокомнатную квартиру, весело поздоровалась с кошкой и отнесла пакеты с продуктами на кухню. Девушка часто готовила что-нибудь вкусненькое, но жила совсем одна и не всегда могла съесть всё целиком. Это чувство казалось таким необычным, даже скорее непривычным — одиночество. Оно подкралось совершенно неожиданно, отравило душу и намеревалось поселиться там навсегда. Девушка боролась, до последнего сражалась за каждый кусочек сердца, но все осколки неумолимо летели в пропасть.       Разложив продукты в холодильнике, девушка посмотрела в зеркало и попыталась улыбнуться, но не вышло. Куда же делась та очаровательная жизнерадостная Хару с ямочками на щеках? Нет же, это она, но только внешне. Внутри это больше не Хару. Она устала улыбаться и казаться сильной, устала любить тех, кто не отвечал тем же. Собравшись с мыслями, Миура взяла ключ и покинула жилище, не забыв запереть дверь. Кошка возмущённо мяукнула, но больше не успела ничего сделать, не успела догнать хозяйку или что-то понять. Впрочем, понимать и не нужно.       Хару бродила по улицам, которые не спешили пустеть. Солнце уже садилось, но итальянцы никогда не спешили домой: горячая кровь требовала веселья, приключений и всплеска адреналина. Многие после работы не отправлялись домой. Если подумать, то она тоже не была исключением. Девушка не хотела обратно в пустоту, она наворачивала круги около высокого здания, не понимая, почему возвращалась туда, почему приходила к нему. — Хару? — прозвучал над ухом усталый мужской голос, но в нём всё также слышалась улыбка. Ничего не изменилось, да и что могло измениться за несколько дней. Несколько дней, которые она клялась, что больше никогда не вернётся. — Что ты здесь делаешь? — Просто проходила мимо, — девушка быстро протараторила эту фразу, даже не оборачиваясь. Она боялась видеть лицо того, с кем разговаривала, поэтому хотела поскорее сбежать, но не тут-то было. — Тогда, раз уж ты здесь, — мужчина вовремя успел схватить гостью за руку, не дать ей уйти. — Может, зайдёшь на чашечку чая? — Хорошо, — девушка обернулась и с улыбкой посмотрела на собеседника, который уже шёл впереди, как будто знал, что она не сможет отказать.       Мужчина пропустил гостью и велел располагаться. Хару благодарно кивнула и прошла в гостиную, где устроилась на диване. Признаться, девушке очень нравилось в этой квартире, здесь светло и просторно, а какая кухня! Хоть внешне и не скажешь, что высокий брутальный брюнет с глубокими карими глазами умел готовить и спокойно относился к необходимости поддерживать чистоту. Вот он, уставший после тяжёлой и опасной работы, с той же беззаботной улыбкой, что и прежде, поставил на журнальный столик чашку горячего чая с двумя ложками сахара и тарелку с большим кусочком торта, её любимого, шоколадного.       Хару кивком поблагодарила за заботу и взглядом проследила за тем, как мужчина ушёл заваривать кофе. За столько лет, проведённых вместе, она знала о Ямамото Такеши почти всё, знала, что сейчас он снова не положил сахар, хотя терпеть не мог кофейную горечь, знала, что он снова глупо потирал затылок, смеясь над тем, что разбил очередное блюдце, и без лишних слов и причитаний убрал с пола осколки. Она хорошо знала его, слишком хорошо. Она видела слёзы тогда, когда остальные грелись в лучах его улыбки. Знала, потому что тоже была такой. — Прости, не заждалась? — девушка ничуть не испугалась, увидев, что Ямамото с серьёзным вилдом уселся рядом, поставив кружку на столик. — Ты часто приходила? — Только сегодня, — с грустной улыбкой сказала она и снова соврала. Она приходила каждый день, но боялась стучаться в дверь. — Ты… устал? — Немного, — Такеши вздохнул с облегчением, когда откинулся на мягкую спинку дивана. — Тсуна отправил меня на задание, оно затянулось на несколько дней. Киоко готовится стать матерью. Нельзя волновать её. — Да, — улыбка пропала с лица Хару, она поставила чашку на стол и вздохнула. Новость о положении подруги девушка узнала неделю назад, тогда она была так счастлива и заражала других своим счастьем. Она ничуть не изменилась, такая же добрая, такая же сильная… — Я знаю. — Хару, ты в порядке? — голос мужчины прозвучал требовательно. Ямамото положил руки на хрупкие плечи гостьи, несильно сжимая их, и заглянул прямо в глаза. Видно, что хранитель Дождя Вонголы долго не спал, но это, казалось, ничуть не повлияло на него.       От этого взгляда девушка растаяла, она опустила голову, мол, нет, не в порядке. Совсем не в порядке, но слова были излишни. Мужчина всегда понимал её и знал, что нужно делать. Ямамото приблизился к Хару, крепко обнимая её, прижимая к себе и шепча, что всё непременно будет хорошо. Они всегда улыбались, всегда заражали счастьем всех вокруг, но мало кто знал, что за маской улыбки скрывались горькие слёзы. Нет, даже не так… не знал никто, кроме их двоих. Поддавшись мимолётному порыву, Такеши осторожно наклонился и как-то резко прильнул к губам девушки. Поцелуй был осторожным, трепетным, почти целомудренным, но это именно то, что им нужно — мимолётное успокоение. Где-то вдалеке послышался гром, хлынул долгожданный дождь, который должен был прогнать жару хоть ненадолго. — Останься со мной сегодня, — голос мужчины был немного хриплым, но это было не важно. Он так и продолжал обнимать Хару, которая окончательно растаяла. Она не хотела появляться тут, а теперь не желала уходить, не желала упускать шанс построить маленькое счастье с человеком, который тоже хотел научиться искренне улыбаться. — Я никуда от тебя не денусь.