тридцать один день августа

Первый день августа. По утрам в августе бывает… по-разному. Бывает, что просыпаешься, и даже глаза открывать не хочется, лежишь, еще зажмурившись, стараешься не шевелиться, чтобы не спугнуть сон, а за окном слышны буйства ветра и хруст листьев под ногами прохожих. Солнца нет и в помине, его похоронили под собой серые тучи, закопали глубоко вверху. А бывает, что глаза приходится раздирать не по своей воле, солнце, выбравшись из могилы, радостно режет твои веки без ножа, но и задницу ничего так греет. Да и легким в кои-то веки приятно, если светит на грудь или спину. Птички, бывает, заливаются так, что еще и инфаркт схлопотать можно, подумав, что май, и надо сдавать зачет противному преподу. Подскакиваешь с кровати, прыгаешь на одной ноге, надев сначала ботинок, а потом штаны, с размаху припечатываешься лицом к стене рядом с зеркалом, а там на календаре лето. После такого хочется только сползти по стеночке вниз, и там же уснуть снова. Но в августе утра отличаются не только погодой. Иногда можно проснуться от того, что к тебе в окно залетела птица, иногда от воплей соседки сверху, опять бегающей за мужем с топором, иногда просыпаешься, а там едва рассвело, но это всё август, утро. Мелло не уверен, любит ли он август, но точно знает, что в этом августе утра будут совсем не такими, как он привык. Начать хотя бы с того, что въехав вечером последнего дня июля в новую квартиру, он засиделся до ночи, пытаясь расставить вещи, и гугля расположение круглосуточных магазинов, и около четырех утра любовался небом, окрашенным в розовый цвет. Хотя, любовался — это преувеличение, скорее, дремал, глядя на него, и только за секунду до того, как провалиться в сон, понял, что это рассвет. Но настоящее утро первого дня августа началось для него в десять утра. Проснувшись, Мелло первым делом увидел термометр в виде зеленой гитары, лежащий на полу в лучах солнца. Он показывал двадцать три градуса, но Мелло только зевнул в ответ на это молчаливое заявление о теплой погоде. Он не любил жару, но, к счастью, мог нормально ее переносить. Как обычно, Мелло поленился вставать на ноги и предпочел сползти с кровати на пол, удерживая себя на руках. Позевывая, он, задержав дыхание, потянулся, прислушиваясь к хрусту шеи и позвоночника, и все же поднял себя в вертикальное положение. Встряхнув волосами, он прошел на кухню. Кухонька была совсем крошечной, как и вся квартира, но зато тут не было тараканов, как в общежитии, да и плита с раковиной находились в рабочем состоянии. У Мелло вчера хватило сил распаковать почти все коробки, так что кружка, пепельница и пара тарелок сиротливо дожидались его на столе. Поставив чайник, Мелло потянулся в ящик за кофе, и только достав его, осознал, что банка почти пуста. Вздохнув, он вспомнил, как вчера днем шарахнулся от цен в ближайшем магазине, и подумал, что надо будет расспросить Диму, сдавшего ему квартиру, где тут можно купить покушать и не раззориться. Дожидаясь, пока чайник закипит, Мелло решил выглянуть в окно. Оказалось, что одно из них, то, что в кухне, выходит на старенький балкон. Двери не наблюдалось, но с другой стороны часть стены была из старого красного кирпича. Похоже, проход зачем-то замуровали, оставив только окно. Мелло озадаченно оглядел заваленный щебенкой и съёжившимися жёлтыми листьями балкон, а затем услышал неожиданно громкую музыку. Не удивительно, что она не побеспокоила его раньше, Мелло привык жить в постоянном шуме в общежитии, но сейчас его внимание привлекла даже не музыка, а парень на крыше дома напротив. Это здание было идентично тому, в которое въехал Мелло: шестиэтажное, с синей черепицей на крыше, чуть потрепанное, но еще довольно крепкое. Парень с каштаново-красными волосами сидел, поджав под себя одну ногу, и курил, щурясь на солнце. Мелло довольно прищурился, разглядывая его. Потенциальный сосед выглядел весьма привлекательно. Синие, чуть большеватые джинсы и отсутствие рубашки вкупе с наличием очков-гогглов, болтавшихся на шее, создавали слегка легкомысленный образ. С очков его взгляд невольно соскользнул ниже, на грудь с темными ореолами сосков. От пристального, почти неприличного разглядывания парня, Мелло оторвал звук закипающего чайника. Налив себе кофе, Мелло несколько секунд спорил с колеблющимся и нечетким отражением своих глаз в черной жидкости, а потом пошел обратно к окну. На этот раз он перелез через подоконник, и осторожно встал на бетонный пол балкона. Парень с крыши затянулся снова и посмотрел вниз. Наклонив голову, он улыбнулся и помахал ему рукой. Мелло неуверенно махнул в ответ. Дома находились совсем близко друг к другу, их разделяло расстояние только небольшого переулка, так что при желании, он мог бы поздороваться… Но его опередили. — Доброе утро! — весело произнес парень, подползая ближе к краю. — Ты новый сосед? Мелло кивнул, надеясь, что это заметно. — Знаешь, прошлый съехал отсюда потому, что у меня тут часто громкая музыка, и он устал со мной постоянно ругаться, — парню пришлось почти кричать, чтобы Мелло слышал его за женским голосом, вещающим, что «твоя любовь — это мой наркотик». Подавшись назад, он крикнул кому-то: — Ник, приглуши музыку, у нас новый сосед напротив! — Не зови меня Ник! — едва услышал Мелло сквозь музыку, после чего стало заметно тише. — Ну, теперь до меня дошло, почему чувак, который сдавал мне эту квартиру согласился на такую маленькую цену за место недалеко от центра и мучительно краснел при вопросе о соседях, — Мелло усмехнулся, подходя ближе к перилам и облокачиваясь на них локтями. — О, — парень кивнул, запрокинул голову, и затянулся в последний раз. — Дима. Он очень честный, — бросив окурок вниз, он потер пальцами губы. — Так что, тебе тоже мешает музыка? — поинтересовался он. — Ну, я готов поспорить, что буду готов убить тебя, когда настанет сессия, но в остальном она вряд ли будет мешать — я все равно почти не сплю, — Мелло пожал плечами. — О, так ты тоже студент. Тогда тебе вообще не о чем беспокоиться, — он потянулся за пачкой, лежащей в отдалении на плоской части крыши, и вытянул еще одну сигарету. Отсюда Мелло не мог разглядеть, что это за марка, а жаль, ему было интересно. — Во время сессии тут тихо, — пояснил он. Мелло кивнул, и, сделав еще один глоток, наткнулся языком на кофейную гущу. Вздохнув, он выпрямился и посмотрел на дно чашки. Он никогда не замечал, когда кофе заканчивался. — Это хорошо. Знаешь, — он поднял глаза на парня, — мне надо выйти за кофе, одной чашки тут явно будет недостаточно. Не подскажешь, где тут магазинчик подешевле? А то тот, что через два дома заламывает невероятные цены. Парень явно задумался, сначала слегка приоткрыв рот, а потом закусив нижнюю губу. — Хм, даже не знаю, я обычно ем и пью то, что придется, или что друзья принесут, а мелочь всякую покупаю в ларьке вон в том доме, — он показал рукой себе за спину, — кофе там тоже вроде был. — Спасибо, — Мелло уже развернулся, и собирался перекинуть одну ногу через подоконник, но так и замер, когда сосед его окликнул. — Эй, красавчик, постой! Мелло обернулся и поднял бровь, разглядывая моментально покрывшегося краской соседа. Краснел он забавно, не только щеками, но еще и плечами. Прикрыв руками лицо, парень заикаясь, выдал: — То есть, я не хотел звать тебя красавчиком, то есть, ты красивый, но я не… Окончательно запутавшись, потеряв мысль и смутившись, он опустил голову. Мелло улыбнулся, думая, что это утро явно сулило что-то хорошее. — Так что ты там хотел спросить? — поинтересовался он непринужденно. — Как тебя зовут, — ероша красноватые волосы, ответил парень. — Мелло. — Почему именно Мелло? — парень озадаченно собрал губы в трубочку. Мелло, не выдержав, улыбнулся, уж больно мило это выглядело. — На самом деле Михаил, но эта кличка давно прицепилась. А как тебя зовут? — Мэтт, — парень хохотнул. — Это тоже кличка, но тут слишком долгая история, ее неудобно будет рассказывать с крыши. — Тогда я зайду как-нибудь к тебе, чтобы послушать? — Мелло одарил его еще один внимательным взглядом, очень надеясь на положительный ответ. — Ага, — Мэтт улыбнулся, и солнце на секунду запуталось у него в красных волосах. В указанном Мэттом ларьке обнаружился только растворимый кофе. Мелло не смог бы это пить даже при всем желании. Оглядываясь вокруг, он вдруг заметил ярко-синюю пачку чего-то до боли знакомого. Не обращая внимания на продавщицу, читающую какой-то роман в желто-черной обложке, Мелло подошел ближе к витрине. Он не так часто курил, не теперь. Большая часть денег уходила на оплату счетов, покупку хоть какой-нибудь еды, потому что друзей, у которых можно было бы подъедаться, у Мелло не было, и про сигареты он постепенно забыл, изредка стреляя парочку у знакомых. Но «Пэлл Мэлл»… Сигареты, за которые ему тогда и дали прозвище, преобразовав совершенно не идущего ему «Мишку» в «Мелло». Ярко-синяя пачка, знакомый логотип, он не мог устоять. * Мэтт, сидя в кресле, слушал монотонно матерящегося Ниа, и периодически вздыхал. В очередной раз споткнувшись о стоящую на полу чашку и стопку дисков, Ниа растянулся прямо перед креслом Мэтта и, даже не пытаясь встать, утомленно сложил руки под подбородком. Мэтт рассеянно на него глянул, и перевернулся в кресле, закидывая ноги на его спинку. Ойкнул, когда пружина воткнулась ему в позвоночник. Ниа покосился на него, и своим обычным равнодушным тоном поинтересовался: — Может, сходишь к соседу напротив? От старого жильца должна была остаться ткань, которой можно обить кресло. Попросим Мису, как обычно. — Он в магазине, — ерзая, ответил парень, поправляя очки у себя на шее. — У тебя же есть ключи, — напомнил ему Ниа, накручивая прядь белых волос на палец. — Это невежливо, — бросил Мэтт. — Раньше тебя это не волновало, — блондин слегка заинтересованно повернулся к нему. — Этот… ну, — Мэтт запнулся. — Он лучше, чем прошлые соседи. — Еще скажи, что втрескался, — фыркнул Ниа, и поднялся на ноги, возвращаясь к бесплодным попыткам убраться у Мэтта в квартире. — Еще раз такое скажешь, всю оставшуюся жизнь буду звать тебя Ник, — раздраженно завопил Мэтт, едва ли не падая через голову с кресла. — Тогда эта жизнь будет короткой, — философски заметил Ниа, поднимая с пола чашку. — Или я убью тебя, или имитирую самоубийство. — Да пошел ты, — надувшись, буркнул Мэтт, и все же кувыркнулся через голову, вытаскивая из-под кресла диск с любимой видеоигрой. Небольшая квартира одновременно наполнилась звуками игры и далеким раскатом грома. Через открытое окно подул холодный ветер, и Мэтт, все еще сидевший без рубашки, передернул плечами. Небо стремительно покрывалось хмурыми тучами, и вот снаружи начало моросить. Неровный перестук капель о железный подоконник быстро стал четким и сильным, а потом и вовсе превратился в громкий монотонный шум, прерываемый только раскатами грома. Ниа почти сразу высунулся в окно — бушующая стихия всегда была его слабостью. Мокрые светлые волосы прилипли к лицу, с ресниц уже через пару секунд текла вода, но его это ни капли не напрягало. Выставив руки подальше на улицу и зажмурив глаза, он наслаждался ощущением прохладной воды на коже. — Я пойду на улицу, — крикнул он через плечо. Мэтт, возможно, кивнул, возможно даже не услышал, но Ниа все равно торопливо натянул когда-то белые кеды на босые ноги и выскочил из квартиры. И почти тут же наткнулся на их нового соседа. Ниа видел его мельком в окошко, и в принципе ничего криминального не заметил. Даже если бы заметил, это бы его не смутило, с учетом того, что Мэтт, будучи одним из его лучших друзей, половину своих денег зарабатывал на угоне машин. Сейчас же Мелло, как он себя представил Мэтту, стоял перед разлившимся по всей улице потоком воды, и явно не был уверен, как с ним справиться и не промочить ноги насквозь. Ниа, который такими мелочами не заморачивался, прошлепал по воде к нему, с четким намерением пригласить его пересидеть грозу у них в квартире. Он явно понравился Мэтту, а раз понравился, значит, надо что-то делать. Иначе Мэтт весь остаток лета просидит, аки Рапунцель, вздыхая по своему принцу, но при его приближении хоть на потолок залезет, но не сделает ничего, чтобы как-то выразить симпатию. Его природная неуклюжесть вечно мешала в отношениях. Правда нельзя было сказать, что у Ниа социальные навыки были сильно лучше. — С другой стороны моего дома тротуар выше, нет воды, и можно залезть по пожарной лестнице. И ты обещал зайти к Мэтту. Ну как тут не согласиться. * В квартире у Мэтта из источников света был только экран телевизора с подключенной приставкой. Ниа уже привык, за столько лет знакомства, а вот Мелло щурился, спотыкался обо все подряд и больше матерился, чем извинялся. Мэтт отмахивался с одинаковой легкостью и от того и от другого, заглушая щелканьем клавиш джойстика кузнечиков под окном. Поганцы активизировались после дождя, и их стрекотание наверняка привлечет ту зеленоволосую девчонку из соседнего дома. Ниа ее не любил. Люди в здравом уме не помешаны на насекомых, и не ловят их по ночам на балконах чужих квартир. Пока он настороженно высматривал нарушителей спокойствия, Мелло все же уселся на диване с чашкой, предположительно, кофе. Отсюда Ниа было не видно. Отсюда — это с подоконника. Он еще раз покосился в комнату, потом снова обратился к виду темнеющего неба. — Как думаешь, Лайт еще не смылся? — после непродолжительной паузы поинтересовался Ниа. — Еще только начало августа, — Мэтт даже не соизволил оторваться от игры. Вечером в четверг отодрать его от компьютерных радостей могла бы только вся их компания, в одиночку блондину это было не по силам. Мелло наклонил голову и отхлебнул из чашки. Он все больше и больше начинал интересоваться своими соседями. Впустить его переждать ливень, который, к тому же, затопил всю улицу между их домами («ливневки опять засорились к августу», буднично произнес тогда Ниа, убирая прилипшие ко лбу волосы), было, несомненно, мило, но атмосфера в квартире царила странная. Сигаретами пропахла, казалось, каждая вещь. Мэтт при виде его покраснел, и, буркнув что-то о рубашке, умчался в комнату. Секунду спустя оттуда донесся грохот. Ниа обратил на это ровно столько же внимания, сколько на свои мокрые волосы, и бросил Мелло: — Можешь развесить свою мокрую одежду в ванной на полотенцесушителе, батареи еще не работают. И что-нибудь накинуть себе там же посмотри, в голубом ящике. Мелло послушно кивнул и отправился на разведку. Ванную ему никто показать не удосужился, так что для начала он перепутал ее с кладовкой. Открыл дверь и, осмотрев стены, закрыл, с чувством, что лучше пойти спросить, где искомая комната. В кладовой все стены были обклеены пачками от сигарет вместо обоев. Зато экономно. Но уже за следующей дверью обнаружилось нужное ему помещение. Светло-зеленая краска со стен чуть пооблупилась, светлый кафель кое-где пошел трещинами, но в целом ванная была уютной. С тем, чтобы стянуть кожаные штаны, пришлось повозиться, но еще дольше Мелло искал одежду в голубом ящике. Вернее, не так. Еще дольше он искал мужскую одежду в голубом ящике. Он буквально пестрел лифчиками с пуш-апом и без, расшитыми причудливыми цветами стрингами, на которых, казалось, больше места занимала вышивка, чем сама ткань, и даже чем-то, подозрительно напоминавшим сорочки кроя какого-то затертого века. Пока Мелло рассматривал одну из них, что у выреза и по краям была расшита светло-кремовыми нитками, едва-едва отличавшимися по цвету от самой ткани, из-за двери раздался голос Ниа: — Кстати, там два голубых ящика. Мелло торопливо бросил предмет одежды туда, откуда взял, и уже скоро отыскал в другом ящике несколько вполне подходящих ему по размеру вещей. На кухне, куда его любезно пригласил Ниа, было так же темно, как и во всей остальной квартире. Мелло было потянулся к выключателю, но Ниа торопливо покачал головой, и вручил ему фонарик. Мелло озадаченно изогнул бровь, и Ниа только собирался что-то ответить, как Мэтт из соседней комнаты голосом утопающего позвал: — Ник! — Не зови меня Ник! — взвыл до того очень тихий и почти безэмоциональный блондин, отправляясь на зов со скоростью торпеды. Мелло посмотрел на фонарик в своей руке, и решил, что дико проголодался. На его счастье за дверцей первого же настенного шкафа нашелся шоколад. Дешевый, Мелло такие отличал по запаху, но на безрыбье и рак рыба. Бесцеремонно зашуршав фольгой, Мелло слегка расчихался от пыли. Шоколад явно давно не трогали. Подозрительно оглядев его на предмет плесени, Мелло откусил кусочек. Из гостиной стали доноситься звуки какой-то компьютерной игры. После того, как Мелло нашел в неработающей духовке еще и остатки неплохого кофе (правда, хватило его опять только на одну кружку), он заглянул в гостиную, и, споткнувшись с десяток-другой раз, успешно уселся на диван, даже не расплескав кофе. Мэтт сидел на полу и то ли действительно его не замечал, то ли притворялся. Растрепанные каштаново-красные волосы поблескивали в лучах монитора. — Кто такой Лайт? — все же спросил Мелло. Ниа не обернулся, может быть, обиженный на Мэтта, или, решив, что на сегодня и так наговорился, но Мэтт откликнулся. — Наш друг. У него еще девушка есть, Миса, тоже часто к нам приходит. — Это все что, тоже клички? — Ага, — Мэтт выпрямился, увидев на экране надпись «game over». До этого он сидел сгорбившись, и лопатки у него выпирали сквозь тонкую ткань полосатой водолазки. — Когда они узнали, что у меня и Ни… — он запнулся, бросил взгляд на светлый затылок парня на подоконнике. — И Ниа есть клички, решили, что было бы круто, если у них тоже были. Потребовалось время, чтобы они появились, но… — И почему у них именно такие? — Мелло скрестил ноги — в обычных штанах это делать было на удивление удобно. — Ну, Лайт у нас по жизни лайтовый вариант, — Мэтт повернулся к нему, и закусил губу, карими глазами оглядывая его снизу вверх. Затем одним плавным движением он перетек в вертикальное положение и сел рядом с Мелло, поджав под себя левую руку, а рукой подперев голову. — Он пьет газировку лайт, сигареты курит только лайт, и живет он… именно жизнь у него — лайт. Легкая. Спит и бодрствует всегда столько, сколько захочет, не учится и не работает, захочет — исчезнет, захочет — появится. Но это мы ему прозвище выбирали, не он, так что может, еще услышишь его возмущения, что ничерта у него не легкая жизнь. — А Миса? — Ну, тут сложно сказать, — Мэтт потеребил очки на шее. — Подожди пять минут и спроси у них сам, — раздался с подоконника голос Ниа. Мелло удивленно посмотрел на него и затем на Мэтта. — Миса сюда идет, — Ниа все же снизошел до того, чтобы объяснить простым смертным свою логику. — А за ней следом обычно появляется Лайт. Миса в дверь не звонила, и никто не спешил ей открывать. В замке заворочались ключи, щелкнули, поворачиваясь, скрипнули половицы. Из прихожей донесся легкий, едва различимый вздох. Мелло, слегка напрягшись, спустил ноги на пол. В полумраке комнаты он не видел ее лица, но различал светлые длинные волосы, слышал, как шуршит легкое пальто, соскальзывая с узких плеч на пол. Она не стала включать верхний свет, только прошла мимо дивана к лампе, мелькнув тонкими бедрами и неровными, острыми коленями на электрически поблескивающем фоне экрана. Прошла мимо, перебивая уже привычный запах сигарет запахом корицы, и села в красное потертое кресло, дернув за цепочку у напольной лампы. Глаза у Мисы были голубые. Красивые, с длинными ресницами. Она закинула одну ногу на другую, зажмурилась сладко и потянулась, вытянув вверх тонкие руки с сжатыми кулаками. Запрокинула голову назад, зевнула. Затем вытянула и ноги, слегка потерла кончиками пальцев глаза, безбожно портя идеальный, даже на взгляд профана Мелло, макияж. Немного устало, уже не таким взглядом, какой был, когда она только пришла, она оглядела гостиную, и остановила взгляд на Мелло. — Привет, — произнесла она, разглаживая ладонями темную юбку изящного, но простого платья. — Привет, — отозвался Мелло. — Я дверь забыла запереть, — рассеянно произнесла Миса. — А ведь уже август, Лайт может не придё… Она оборвала себя на полуслове, встав, и пошатнулась, глядя за спину Мелло, на дверной проем. Лайт был высоким и подозрительно правильным, на контрасте с Мэттом и Ниа. Аккуратно застегнутая рубашка, пусть и с закатанными рукавами, узкие брюки, каштановая челка слегка спадала на глаза. Рядом с Мисой он создавал ощущение надежной стены, особенно, когда одним плавным движением он метнулся от входа в комнату к Мисе, подхватывая ее за талию, и не давая упасть. Миса тихонько выдохнула ему в грудь, наслаждаясь ощущением теплых и немного шершавых ладоней на открытой спине. Лайт повернулся, и упал в кресло, одновременно усаживая Мису себе на колени. Девушка даже не пыталась дергаться, закинув ноги на подлокотник кресла. Лайт потянулся, и снял с нее туфли, бесцеремонно зацепив их за каблук и кинув в центр комнаты. — Ты все-таки пришел, — Миса ластилась к нему, словно котенок, замерзший под ливнем. — Конечно, — невозмутимо шепнул Лайт ей в волосы. — Голодная? — Ага, — Миса улыбнулась. — Но слишком хочу сидеть у тебя на коленях, чтобы отпускать тебя на кухню, а еще ты не заметил гостя. Вон, на диване, новый сосед, наверное. — Привет, — Мелло слегка поднял руку, и вяло ею помахал. — Я Лайт, — улыбка у него была приятная, будто бы мягкая и теплая. Домашняя — Так ты новый сосед? — Да, — Мелло усмехнулся. — Из дома напротив. И вы все так говорите «новый сосед», будто у вас они постоянно меняются. — Так и есть, — Мэтт, все это время на него молча смотревший, наконец открыл рот. — Соседи съезжают с катастрофической быстротой, причем, что из дома напротив, что из этого. Владельцы уже нас практически проклинают. — Дай угадаю, вот эти обои, — Мелло окинул красноречивым взглядом стены комнаты, — от кого-то из старых соседей? Обои и впрямь были дурацкие. Их было несколько слоев, они нелепо наезжали друг на друга, кое-где задирались и под ними обнаруживались еще одни. До этого в темноте было незаметно, но сейчас Мелло точно мог видеть, что вон те, в вертикальную тонкую полоску и с цветочками, есть и в его квартире. — Ну, да, — Мэтт немного виновато улыбнулся. — Как тебя зовут, кстати? — голос Мисы звучал приглушенно, потому что она все еще сидела, уткнувшись лицом в свитер Лайта. — Мелло. — Почему, кстати, ты так и не рассказал, — Мэтт все время теребил эти очки на шее, словно ему постоянно надо было что-то держать в руках. — Из-за сигарет, Пэлл Мэлл, я их в шестнадцать курил пачками, постоянно, — Мелло немного улыбнулся. — Кстати говоря, Лайт, я не думаю, что в этот раз ты спасешь нас своими кулинарными способностями от голодной смерти, — Ниа все еще сидел на подоконнике. — Там нет ни круп, ни мяса, ничего. — Сейчас посмотрим, — Лайт, не обращая внимания на то, как протестующее дернулась Миса, поднял ее на руки, и вынес из комнаты. Видимо, в кухню. Мэтт фыркнул, и повернулся к Мелло. — Кстати, как тебе кофе? — Поразительно, но он хорош, — Мелло с сожалением посмотрел в пустую кружку. — Знаешь, если бы у вас был еще такой, я бы проводил тут каждое утро, и вы бы от меня в жизни не отвязались, не то, что все другие соседи. Мэтт сглотнул, окидывая взглядом идеальную, с его точки зрения, даже после дождя, укладку волос, и прямой нос. Мелло немного наклонил голову, и свет от лампы упал ему на лицо. Мэтт замер, рассматривая шрам, который раньше он не заметил. Это был не просто тонкий шрам, почти вся левая сторона лица была повреждена, будто бы обожжена. Мэтт с трудом оторвался от бесцеремонного разглядывания его лица, и смутился, когда понял, что Мелло заметил его любопытство. Блондин только слегка растянул губы в улыбке, но Мэтту казалось, что особого восторга он не испытывал. Да и кто будет доволен, если кто-то рассматривает твои шрамы. Следующие десять минут Мэтт мучился чувством вины. Мысли о том, как бесцеремонно он поступил, заполонили все его сознание, и не давали нормально взглянуть на Мелло, который спустя пару минут неловкого молчания слез с дивана и теперь вполне мирно рассматривал валяющиеся на полу и всех остальных возможных поверхностях вещи. Не выдержав, Мэтт натянул очки на глаза, и снова сполз на пол, включив игру. Лайт чем-то гремел на кухне. Буквально через секунду он заглянул в комнату и произнес: — У вас реально нет еды, ребята. Это дерьмово. Мэтт, когда ты последний раз ходил в магазин? — Эээээ, — глубокомысленно произнес Мэтт. — Ладно, — во взгляде Лайта явно читалось: «а чего я ожидал». — Ниа, когда ты последний раз ходил за него в магазин? — Давно, — Ниа намотал прядь белых волос на палец. Мэтт вздохнул и вдавил кнопку джойстика, разгоняя машину на экране до неприличной и практически нереальной скорости. — Там в морозилке есть сосиски, — неожиданно вспомнил он. Машина врезалась в ограждение, и полетела с моста в реку. — Что сосиски делают в моро… — Миса оборвала саму себя на полуслове, и махнула рукой. — Я у тебя даже спрашивать не буду, — пробурчала она. Спустя пару минут, они все сидели вокруг стола на кухне и по очереди подносили неровно откромсанные маленькие кусочки сосиски к зажигалке. Периодически Ниа чихал, Мелло матерился на мотыльков, Мэтт молчал, и радовался тому, что за стеклами гогглов не видно то, как он неотрывно пялится на него. — Почему мы просто не пожарили их на сковородке? — Мелло нарушил установившуюся было тишину, после того, как Миса прихлопнула очередного мотылька. — Потому что сковородки нет, — выражение лица Ниа можно было бы использовать в качестве эквивалента недовольства и разочарования. — И не спрашивай, почему. — Ладно, не буду, — Мелло снова слегка улыбнулся. Мэтт раздраженно дернул плечом. Обычно, когда друзья начинали шутить о его неспособности следить за самыми банальными вещами, типа еды или чистоты в доме, его это только смешило, но сейчас тут был Мелло, а позориться перед ним очень не хотелось. Казалось, что блондин сочтет его безответственным, и никогда не захочет… не захочет что? Мэтт замер, глядя на сосиску, поджаривающуюся над маленьким огоньком. Только сейчас до него дошло, что ему и правда понравился новый сосед, и желание произвести на него хорошее впечатление и увидеть снова возрастает с каждым разом, когда Мэтт его видит. Облизнув губы, которые он немного обжег горячей сосиской, Мэтт снова покосился на Мелло. Тот на еду дул, забавно складывая губы трубочкой, и сначала пробовал ее кончиком языка, сосредоточенно и осторожно. Мэтт едва сдержал глупую улыбку, глядя на него. Мелло не стал оставаться на ночь. Ушел, когда в небе следом за фонарями загорелась августовская желтоватая луна. На языке у Мэтта осталась горечь от того, что на прощание он только помахал рукой, и ни разу не обернулся. Миса и Лайт опять заночевали в его комнате. О том, что Ниа тут не живет, все как обычно забыли, даже сам Ниа. Мэтта же это и не волновало, потому что все, что он делал, это валялся на диване лицом вниз. В другой комнате, где была двуспальная кровать, спали Миса и Лайт, а Ниа, вроде бы, не собирался ложиться. В любом случае, Мэтт, апатично вытянувшись во весь рост, ни о чем этом не думал. — Этот кофе, — голос Ниа звучал очень громко в уже установившейся ночной тишине. — У нас есть еще. Вот. Мэтт поднял голову, и в нос ему ударил аромат хорошего кофе. Ниа держал в руках огромную банку, наполненную под завязку. Мэтт взял ее, и когда распрямился из невероятной для костей позы, в которой он лежал, Ниа в комнате уже не было. Зачарованно посмотрев на банку, Мэтт подорвался с места, игнорируя боли в спине, и метнулся на кухню. Дрожащими руками он отсыпал из одной банки в другую, про себя удивляясь, что все еще не разбил хотя бы одну из них. Ставя банку в неработающую духовку, где ей и место, он смахнул локтем какую-то кружку, и успокоился. Неуклюжесть все еще была с ним. Хоть что-то привычное. Закинув осколки в мусорку, Мэтт, слегка пританцовывая, пошел обратно в комнату, лениво раздумывая о том, чтобы угнать ту машину, что сейчас так настойчиво сигналит под окном. * Теперь каждое утро Мелло просыпается под музыку, как в каком-нибудь дурацком голливудском мюзикле. Вытащив свою бренную тушку на балкон на следующее утро, и поговорив с Мэттом, он обнаружил, что у него, в принципе, свободный день, а Мэтту не с кем сыграть в марио карт. В это утро солнца не было, тучи все еще закрывали небо, порывы холодного ветра трепали и без того помятую прическу Мелло, да и кожаные штаны все еще были влажными. Мэтт был полностью одет, но Мелло все равно нашел, на что можно неприлично уставиться — ключицы у парня выпирали так, что ему было видно даже со своего балкона. А глаза у него были похожи на переспелые вишни, но это Мелло заметил только снова оказавшись на пороге его квартиры. Миса и Лайт все еще нежились в постели, Ниа нигде видно не было, и Мэтт предложил ему кофе. — Теперь ты знаешь, как меня подкупить, — Мелло наклонил голову, и отхлебнул из чашки, жмурясь от удовольствия. Мэтт тоже сделал глоток, стараясь спрятать за кружкой нещадно проступавшую при каждом взгляде на Мелло улыбку. — А шоколада у тебя случайно нет? Две вещи, составляющие основу моей жизни — кофе и шоколад. Одну из них ты уже заимел, — он подмигнул. — По-моему кто-то вчера сожрал последнюю плитку, которую Ниа от меня спрятал и благополучно забыл, — ехидно ответил Мэтт, пытаясь не краснеть. Мелло неожиданно смутился и опустил глаза. — Прости, — он взглянул на Мэтта, кусая губы. — Да не важно, я все равно аллергик, — отмахнулся он, улыбаясь. Мелло драматично ахнул, прижимая ладонь ко рту. Засмеявшись, Мэтт наклонил голову набок, разглядывая его и бессознательно облизывая губы. Мелло в ответ улыбнулся, и Мэтт подумал, что вот еще пара таких улыбок, и с пола его придется вытирать. * Мелло взял себе за привычку заходить за кофе по утрам, а по вечерам звать к себе на ужин — не одному же Лайту все время готовить. Стряпня у него получалась вкусная, давали о себе знать годы самостоятельной жизни, где его никто не подкармливал, а желудок на одном шоколаде капризничал. Мэтт как-то раз обмолвился: — Может, теперь мы хотя бы с голода не помрем, когда Лайт… — и тут же заткнулся, хотя кроме них двоих в кухне никого не было. Мелло вздернул бровь. — Когда Лайт что? Уйдет? Уедет? — Типа того, — вздохнул Мэтт, почесывая затылок. — Не говори об этом при Мисе. Она всегда тяжело переживает, когда он уходит. — Он куда-то уедет по работе? — попытался предположить Мелло, переворачивая котлеты на сковородке. — Нет, — тихо произнес Мэтт, покачав головой. — Просто не говори об этом, пожалуйста. Мелло пожал плечами и вскоре выкинул это из головы. Ему было немного не до того. Август похож на поезд, в расписании которого только две станции: первое число и тридцать первое. Он идет медленно, позволяя в полной мере насладиться пейзажами, разглядеть каждую мелочь за окном. Но он не останавливается. Мелло был слишком увлечен новыми друзьями, чтобы отрывать листы с календаря или хотя бы изредка обращать внимание на дату на телефоне. Они с Мэттом начали гулять вместе. Началось это с банальной прогулки до магазина, но Мелло умудрился затащить своего спутника в ближайший двор, где он сам недавно нашел потрясающей красоты граффити. Мелло был уверен, что Мэтту понравится. После этого Ниа жаловался уже не на то, что Мэтт даже до магазина дойти не может, а на то, что его вечно черте где носит. Самое смешное, до магазина у них обычно ни ноги, ни руки так и не доходили. — В магазинах скучно, много людей и противно, — выдал однажды Мэтт. Мелло сводил его в два часа ночи за свежим хлебом, газировкой и сигаретами, и Мэтт слегка поменял свое мнение. Благодаря Мелло и этому августу, Мэтт умудрился даже утро полюбить. Правда, он предпочитал не ранний подъем, а отсутствие сна вовсе, но у всех свои причуды. Они исходили почти весь город, не обращая внимания на время суток, или на то, что Мэтт все чаще засыпал, привычно обняв колени Мелло и уткнувшись носом ему в живот. Потом Мелло перетаскивал его на кровать, и там они и просыпались на следующий день, чтобы снова отправиться куда-то, или чтобы Мэтт учил Мелло играть в шахматы, или чтобы Мелло красил ему волосы. С каждым днем они все больше сближались, и, хотя кофе успел все же кончиться раньше, чем август, Мелло никуда не делся, просто купил новую банку и отдал ее Мэтту. Они поочередно ночевали в квартирах друг у друга: у Мэтта стирали, играли и иногда спали, у Мелло — ели, занимались культурным распитием напитков и спали. Ниа в последнее время упорно выступал за то, чтобы они больше пили. Мэтт об этом не знал, но у него был коварный план споить его и Мелло до того, чтобы они наконец признались друг другу в симпатии. План работал плохо, поскольку напиваясь, Мелло обычно начинал танцевать калинку-малинку, а Мэтт ржал и снимал это на видео. Апогеем стало, когда кто-то принес баян. Ниа было пошел на попятную, но было уже поздно, мальчики вошли во вкус. Мэтт сам не был уверен, почему он все еще не сказал Мелло. Все было легко, как на ладони, и никаких особых препятствий или душевных терзаний не было, но Мэтт по привычке все пытался их отыскать. Ну не верилось ему, что можно вот так просто. А потом, когда они сидели под мостом, и Мелло уже пошутил, что они прямо парочка троллей, Мэтт посмотрел на закат, на его брата-близнеца в воде, на Мелло, и, широко улыбнувшись, легко сказал: — Мне кажется, я в тебя влюбился. И у Мелло не было никаких оснований не ответить: — Думаю, я в тебя тоже. Два пьяных тролля под мостом активно целовались, пока август все еще неумолимо двигался вперед. Теперь, правда, он отсчитывал дни только для Лайта, которому осень была ежегодным приговором, но не для Мелло и Мэтта. Эти двое могли целоваться сколько угодно, и никакое время года не могли их остановить от того, чтобы искать на пятую точку приключения. В последний день августа, когда Миса украшала очередную сорочку из шелка, а Ниа заканчивал исследовать какие-то отпечатки пальцев (Мелло все никак не мог уложить у себя в голове, что с ним сотрудничает полиция), было подозрительно тихо до самого заката. В последний день, тридцать первого августа Лайт все же не пришел. Слезы у Мисы были как крохотные хрусталики, которые они даже не пыталась утирать. Они падали на незаконченную вышивку и белые кружева темнели. Последний на сегодня солнечный свет, отражавшийся от окон дома напротив, играл на стене и падал Мисе на лицо, подсвечивая ее слезы. Он медленно исчезал, вытекая из комнаты, и с каждым мгновением у Мисы оставалось все меньше надежды увидеть Лайта до зимы. Осеннее обострение шизофрении — это не просто набор слов, это то, что разбивает их отношения. Она хотела только, чтобы Лайт вернулся домой. Чтобы он был здесь, с ней. Этой весной она провела Лайта по коридорам его разума незамеченным для его же демонов, но осень, по мнению его отца, была слишком опасной. Лайт никогда не оставался с ней осенью. Они прошли через все круги ада вместе, но осень — единственное, что смогло их разлучить. Раз за разом она отнимала у нее Лайта. Год за годом. Солнце уже село, и Мелло, Мэтт и Ниа тихо сидели на кухне. Миса попросила оставить ее одну. Они даже не разговаривали. Мэтт курил, сидя на коленках у Мелло и прижимаясь к нему всем телом. Ниа перебирал какие-то бумаги. Без Лайта квартира резко опустела. Миса не смеялась. Ничего не шипело на плите. С каждой секундой все отчетливее становилось осознание, что Лайт правда не придет. До самой зимы им придется жить без рациональных, логичных и спокойных замечаний Лайта. Из всех них он казался наиболее взрослым — всегда напоминал, когда Мэтту пора оплатить счета, загонял Ниа спать, наклеивал на исколотые иголкой пальцы Мисы пластыри. Сама она никогда не обращала на это внимания. — С банковского счета его отца не было никаких списаний подходящего размера, — вдруг нарушил тишину Ниа. — Что? — недоуменно переспросил Мэтт. — Отец обеспечивает его пребывание в клинике осенью, и в этом году… — пустился в объяснения Ниа, но быстро прервался. В прихожей скрипнула незапертая, как обычно после Мисы, дверь. — Лайт! Пятки Мисы простучали по полу, когда пробежала мимо кухонной двери. Вслед за этим послышался сдавленный выдох и какой-то грохот. Одновременно рванув в прихожую, они увидели Лайта, неловко присевшего на тумбочку под зеркалом. Миса повисла у него на руках, обнимая его. Лайт поднял голову и, увидев столпившихся в узком проходе парней, широко улыбнулся. Август закончился. Лайт остался. Они все остались — все так же поочередно ночевали в квартире Мелло или Мэтта, подкармливали друг друга, заботились друг о друге. Любили. Осенние утра могут быть ничем не хуже августовских. И зимние тоже. Любые. Совсем не важно, какое время года за окном, пока у тебя есть кто-то, кто о тебе заботится.