Мертвый голод

Отдирая грязь от заржавелого меча костлявым пальцем, Хальгард недобро посматривал на своего спутника — ошалелого мертвяка Ярлброка. Тот был бледен, силен, и невероятно зол. То и дело клацая зубами, он вскидывал голову, принюхивался по ветру, а потом заунывно скулил, почуяв человечью кровь — за черным лесом на опушке была битва. Какой-то полоумный ярл снова повел своих людей в атаку на местного конунга. Запах свежих мертвецов сводил молодого мертвяка с ума, заставляя его тощего хозяина-мага то и дело присматриваться к нему, в ожидании броска. И не зря — мертвые терпением не отличались, их беспрестанно мучила жажда, а тут прямо под носом пир, да какой! Слюнки текут. Вот и несчастный голодный упырь, подскочив с места, как берсерк ринулся в гущу событий. — Вот ублюдок. — устало выругался Хальгард, крича в догонку безумцу: — Если тебе оторвут конечность, скотина ты безмозглая, сам пришивать ее будешь! Но Ярлброк его не слышал - красное марево затопило весь разум, в мертвых висках билась пойманной птахой одна лишь мысль: "Жрать, жрать, жрать!" — на большее, пока что, сознание бедолаги было неспособно. Выскакивая из-за деревьев, как Фенрир с цепи, мертвый ублюдок издал такой рев, что взбудоражил всех птах в округе, а кидаясь в битву, раскидывая тела, разрывая их на ходу - благо мощное телосложение позволяло, он визжал как свинья, похрюкивая от невообразимого удовольствия. Больше всего он любил глаза. Мягкие и сочные, они словно таяли во рту, порой именно так он описывал своему хозяину любимое лакомство. А наевшись вволю, распугав остатки жалкой людской армии, упырь благополучно вернулся к магу. — Ну что, нажрался, стервец? — брезгливо оглядев его, сплюнул под ноги чародей. — Угу. — растянув кровавый оскал, промычал его подопечный. — От тебя смердит! Иди вымойся - смотреть тошно, не то что рядом находиться. — Хозяин…- Ярлброк обиженно склонил голову набок, поглядывая на тощего мужчину перед ним. В его блеклых глазах промелькнула какая-то искра, едва уловимая, но маг успел ее заметить, выставив вперед руки. — Не смей! Не подходи, убью! — тут же всполошился Хальгард, тряхнув рыжей гривой, надменно поджимая тонкие губы. — Хааааль…пожалуйста. — как ребенок протянул мертвец, подходя все ближе к своему хозяину, тот лишь старался не нервничать, не выказывая страха, чтобы не распалять безмозглого мертвяка. К удивлению мужчины, юнец был спокоен, только руки тянул к нему как дитя, и он не удержался. — Хорошо, но только сегодня. — вновь опускаясь на землю, молвил он, почти безучастно, будто это не его хотел подмять под себя как девицу мертвый здоровяк. Черногривый Ярлброк заурчал, почти что как кот, тут же хватая своего хозяина за шею и разрывая на нем одежду. — Осторожнее, идиот! Сколько раз я тебе говорил так не делать?! — Простите, хозяин…- оставляя кровавый поцелуй на левой ключице, отозвался мертвый стервец. Как бы он ни старался - нежнее и осторожнее не получалось. Дорвавшись до плоти хозяина, любимого и ненавистного в одинаковой мере, он мог наслаждаться ею часами, то кусая до крови, то зализывая раны. Большего Хальгард разумеется не позволял. Да и мертвая плоть была бессильна. Лишь остатки разума переводили необузданную жажду крови в корявые поцелуи и неуклюжие объятия. Но и эта малость давала юнцу надежду. Только так он считал себя живым.