Сантехника вызывали?

– Сантехника вызывали? – прозвучавший из коридора до боли знакомый голос сразу же привел мэра Миллс в состояние уныния. А ведь было еще только десять утра. – Вы? – только и смогла выдавить она, глядя на шерифа Свон в желтом рабочем костюме с огромной металлической коробкой для инструментов в руках, неуверенно переминающуюся на ее крыльце и не решающуюся переступить порог без дозволения хозяйки. – Лерой заболел, и я его подменяю, – неловко улыбнувшись, объяснила Свон, и почему-то ее голос при этом прозвучал виновато. – Заболел? – переспросила Реджина, по привычке иронично заламывая тонкую бровь. Она уперла руки в боки и инстинктивно загородила путь в свое жилище, не желая впускать врага в святая святых. – Угу. Сильно заболел, – блондинистый шериф сделала страшные глаза, а затем наклонилась чуть вперед, что, по ее мнению, должно было выглядеть доверительно, и громко прошептала: – «Лечится» сейчас в одной из камер. Но про ваш заказ он помнит и просил передать, что очень… э-э… извиняется. А еще он попросил меня помочь вам с кранами вместо него. – А вы умеете? – невольно вырвалось у мэра Миллс с еще большим скепсисом. Окинув внезапно приосанившуюся Эмму, которая даже плечи гордо расправила и вскинула подбородок, еще одним оценивающим взглядом, женщина уж хотела было выпроводить ее (от греха подальше), но тут вспомнила, как утром не смогла даже сварить вовремя обычный кофе для себя и какао для Генри из-за того, что проклятый смеситель в кухне вдруг решил, что он фонтан и принялся поливать все вокруг со страшной силой. Ждать, пока пьяный гном проспится и примется за свою работу, было равноценно еще нескольким дням хаотичных утренних сборов. А Реджина Миллс ненавидела хаос. Потому, тяжело вздохнув, она все же сделала над собой колоссальное внутреннее усилие и таки отступила в сторону, пропуская Свон в прихожую. – Входите, шериф. Я проведу вас на кухню. – Да не надо, я примерно представляю, где это, – легкомысленно начала Эмма, но тут же прикусила язык, наткнувшись на яростный взгляд Миллс, явно говоривший о том, что та готова была защищать неприкосновенность своего «замка» до последнего. – То есть, ага… да, спасибо. Очутившись в кухне, шериф тут же деловито отодвинула в сторону один из табуретов рядом с раковиной, поставила на его место свой тяжелый чемоданчик и попробовала включить кран. Тот, разумеется, тут же ответил серией веселых брызг, так что Свон поспешила вновь закрутить его. – Как видите, он постоянно так хлещет, – с невольным беспокойством заговорила мадам мэр, после чего нахмурилась. – Я сомневаюсь, что в вашей компетенции, шериф, справиться с такой серьезной поломкой. Так что, полагаю, стоит все-таки дождаться приезда профессионала, – надменно сообщила Реджина, но тут уже Эмма перебила ее. – Проблема не такая уж и серьезная, я все сделаю. Тем более, что сейчас ваш «профессионал», – молодая женщина насмешливо фыркнула, – наверняка, пускает слюни в матрац на нарах и в ближайшие дни будет явно неспособен на любое осмысленное действие. Так что я ваш единственный вариант, мисс Миллс, – на губах шерифа появилась странная торжествующая ухмылка, но спустя пару мгновений так же внезапно пропала. Поморщившись от ее грубоватого тона, Реджина резко кивнула: – Ладно. Хорошо. Только не уничтожьте мне всю кухню к тому времени, когда я вернусь, – раздраженно и немного нервно отчеканила женщина и, не дожидаясь ответа, развернулась на месте и зацокала каблуками по направлению к лестнице. Вслед ей донеслось какое-то утвердительное бормотание и тихий смешок несносной блондинки. Отчего-то злость поднималась в Миллс все сильнее по мере того, как сама женщина переступала со ступеньки на ступеньку. Чертова Свон! С чего она вдруг решила, что способна чинить краны? Нет, не так. С чего она вообще согласилась подменить сегодня сантехника-пропойцу и прийти в особняк Реджины, которую просто ненавидела, и с кем последние пару месяцев люто дралась за внимание одного маленького темноволосого мальчика, который явно был не против столь повышенного внимания к своей персоне? Не сумев найти логический ответ на этот вопрос и оттого в расстройстве тряхнув темными волосами, женщина уселась за рабочий стол и машинально потянулась к бумагам. Работа и рутина всегда помогали ей успокоиться и отвлечься от ненужных мыслей. Проверяя очередной план по благоустройству города, Миллс так увлеклась, что в самом деле забыла о присутствии в ее доме постороннего. То есть посторонней. Погруженная в свои мысли, вертевшиеся, в основном, вокруг сметы на предполагаемое строительство новой детской площадки в центральном парке Сторибрука, мадам мэр вздрогнула от неожиданности, когда снизу раздался приглушенный вопль, перешедший затем в более тихую, но отчетливую брань. Закусив губу от досады, Миллс быстро сгребла бумаги в кучу и решительно поднялась, нацепив на лицо самое суровое выражение из своей коллекции. Сейчас эта идиотка у нее получит! Как жаль, что магия осталась в Зачарованном Лесу, и нельзя просто, по старинке, превратить нахалку в навозного жука! Заранее пыхтя от гнева и предвидя все возможные варианты развития катастрофы, которые могла учинить Свон в ее доме, Реджина почти бегом спустилась по лестнице и достигла порога кухни в рекордные сроки. Ворвавшись туда, едва не выдыхая дым из ноздрей, как Малефисента в свои лучшие годы, бывшая Злая Королева застала отчаянно матерящегося шерифа – тире сантехника – за активными, но безрезультатными попытками остановить потоки воды, извергающиеся из раскуроченного гнезда трубы. Оторванный смеситель валялся рядом, на залитом водой полу. Брызги при этом достигали уже чуть ли не потолка и заливали собой все горизонтальные и вертикальные поверхности. Мокрая белая майка, в которой Эмма осталась, сняв для удобства желтую куртку санитарного служащего, полностью пропиталась влагой и теперь плотно облегала поджарое тело шерифа. Мимо воли Реджина на несколько мгновений выпала из реальности, бессовестно залипнув на сильные руки Эммы, под гладкой мокрой кожей которых перекатывались мышцы. Глаза пробежались от мокрых, приклеившихся к шее Свон блондинистых волос к ключицам, затем перешли на крепкие плечи, спустились к бицепсам и запястьям… наконец, они остановились на тонких кистях рук, которые сейчас судорожно стискивали разводной ключ и пытались устранить собственную же ошибку. Кажется, последняя мысль и привела Миллс в чувство. С трудом втянув сквозь зубы воздух, ставший внезапно вязким и горячим, она тряхнула головой и скрестила руки на груди в защитном жесте. Она не будет осмысливать то, о чем только что думала. Нет. Не сейчас. Никогда. Наконец, догадавшись повернуть главный вентиль и тем самым прекратив потоп локального масштаба, Эмма с видимым облегчением вытерла пот со лба и разогнулась. И только тут столкнулась с озверевшим от бешенства взглядом хозяйки особняка. – Реджина, я могу объя… – Выметайтесь. Вон. Из. Моего. Дома! – прошипела та, сжимая кулаки. – Реджина, позволь все же объяснить. Это вышло случайно, я просто… – Не желаю слышать! Вы испоганили мне всю кухню! Убирайтесь немедленно, шериф, или можете попрощаться со значком! Злобный взгляд карих глаз впился в Эмму, которая даже как-то вся сжалась под ним и будто бы стала меньше ростом, выглядя одновременно и жалко, и невероятно смешно. Залитая с ног до головы водой, со сцепленными в замок руками, она в этот миг так сильно напомнила щенка золотистого ретривера, что Реджина, несмотря на гнев, почувствовала, как губы чуть дрогнули в усмешке. Эта Свон всегда напоминала ей повадками собаку, но, чаще всего, женщина ассоциировалась у мэра с ищейкой, взявшей след. Или с бульдогом, вцепившимся в ногу своей жертвы с бульдожьими же упрямством и тупостью. Но прямо сейчас в разгромленной кухне Миллс стояла Эмма «маленький щенок, нагадивший в гостиной на паркете и боящийся расправы» Свон, и это смотрелось настолько комично, что сохранять серьезное лицо с каждой секундой становилось все труднее. Дабы не искушать судьбу, Реджина вновь скрестила руки на груди, поджала губы, для надежности еще больше сдвинув брови, и произнесла как можно холоднее: – Я сказала, убирайтесь вон. Вы плохо слышите, шериф? Или у вас проблемы с пониманием человеческой речи? Но Свон продолжала стоять перед ней, опустив голову, как школьница перед строгим учителем, и молчала. С кончика носа и повисших на плечах длинных прядей печально капала вода. Черт возьми, почему она молчит?! Почему не уходит? Не дождавшись какой-либо реакции, Миллс фыркнула и развернулась в своей стремительной манере… То есть она хотела развернуться, но не учла наличие крайне скользкой от воды плитки пола и в следующий миг начала падать, неловко взмахнув руками. Она точно отбила бы себе все, что пониже поясницы, если бы не вовремя подхватившие руки метнувшейся к ней Свон. По инерции обе женщины проехали еще целый метр и с силой врезались в злосчастную раковину. Таким образом, Реджина оказалась плотно впечатанной в кухонную тумбу и придавленной телом Свон без какой-либо возможности выбраться самостоятельно. От неожиданности и тупой боли в копчике, столкнувшемся с твердой поверхностью тумбы, мадам мэр на несколько мгновений застыла в ступоре. Но этот ступор быстро прошел, и она тут же вцепилась пальцами в голые мокрые руки шерифа, которые, в свою очередь, для равновесия вцепились столешницу по обеим сторонам от ее тела. – Отпустите меня немедленно! Что вы себе позволяете?! – выплюнула Миллс злобно, а поскольку они стояли вплотную друг к другу, это даже почти не было метафорой. Прямо перед глазами Реджины, буквально в паре сантиметров, был подбородок нависшей над ней Эммы, и женщина вдруг осознала, насколько, оказывается, она меньше и слабее физически этой высокой блондинки. При желании Свон могла сейчас сделать с ней все, что захочет, и она, Реджина, никак не сумела бы этому воспрепятствовать. От подобной неприятной мысли засосало под ложечкой, и тело пронзила невольная дрожь страха. Словно услышав ее мысли, Эмма чуть отодвинулась, но почему-то не отошла полностью. Ее руки по-прежнему не давали сдвинуться, только теперь Миллс хотя бы могла видеть ее глаза. Глаза, которые были сейчас слишком близко от ее собственных. В серых радужках Спасителя, ставших сейчас темными, почти синими, и черных точках зрачков светилось какое-то совершенно неуместное в данный момент веселье. Пальцы Реджины с силой стискивали крепкие запястья шерифа, впиваясь в кожу ногтями, но последней это как будто не причиняло особых неудобств, потому как она не спешила сменить положение и внять требованиям Миллс. – Что вы де…? – вопрос оборвался, когда шериф просто наклонилась и поцеловала ее. Медленно, почти не разжимая губ, как бы на пробу. Поцелуй закончился быстро, и после него на губах Реджины остался легкий привкус воды, потому что лицо Свон до сих пор было мокрым. – Что это было? – хрипло выдохнула мадам мэр, внутри которой бушевал такой ураган самых противоречивых чувств и эмоций, что она не могла определиться с основным их направлением, и потому ее лицо превратилось в каменную маску. – А на что это похоже? – насмешливо поинтересовалась шериф. А затем, не дожидаясь ответа, вновь накрыла своими губами губы Миллс, и та от неожиданности приоткрыла рот, чтоб вновь возмутиться, чем тут же воспользовался чужой язык, проникая внутрь. Одежда самой Реджины тоже давно промокла, через влажную ткань она чувствовала тепло, исходящее от Эммы, и от этого по ее телу побежали мурашки. И это было отнюдь не отвращение. Язык Эммы коснулся ее языка, вызывая все новые разряды тока, бегущие по нервам, к нейронам и обратно. Не способная ясно соображать в этот миг, Миллс совершенно инстинктивно ответила на поцелуй. Она полностью растворилась в ощущениях, которые ей дарили чужие губы. Ладони темноволосой женщины сами собой переместились на плечи Свон, притягивая ту еще ближе, заставляя ниже склониться для удобства, и Эмма тут же подчинилась, сама прижимаясь к Реджине настолько близко, насколько позволяла все еще разделявшая их ткань одежды. Ладони шерифа легли на талию Миллс, а потом поднялись выше, гладя через шелковую блузку выпирающие позвонки и острые лопатки. Кто-то из них двоих застонал первым, но это не прервало поцелуя, с каждым мигом становившегося все более откровенным и жадным. Лишь нехватка кислорода заставила их оторваться друг от друга, тяжело дыша. Реджина обнаружила, что одна ее рука притягивает Эмму за шею, в то время как вторая успела забраться ей под майку и теперь царапала ногтями поджарый мускулистый пресс, отчего Свон ощутимо дрожала от возбуждения. Сама же шериф еще больше навалилась на Миллс сверху, почти уложив последнюю на стойку рядом с раковиной. Не дожидаясь, пока немного осоловевший от произошедшего взгляд мадам мэр прояснится, Эмма вновь впилась мокрым поцелуем в ее шею, одновременно слизывая языком крошечные капельки воды, попавшие на тело Миллс, и это превратилось в спусковой крючок для обеих. Тихий низкий стон окончательной капитуляции вырвался из горла Реджины, она зарылась пальцами во влажные волосы шерифа, чтоб притянуть ее для нового поцелуя, на что Свон не замедлила ответить. Подхватив Реджину под ягодицы, она усадила ту прямо на столешницу и задрала юбку, безжалостно сминая дорогую шерстяную ткань и оголяя тело. Спустя секунду Эмма уже устроилась между ее разведенными ногами, проводя языком по голой коже бедра и вырывая из груди неприступной мадам мэр очередной, но далеко не последний за этот день стон… * * * Для справки, нужно отметить, что в тот день они сделали это сначала у раковины, потом на кухонном столе, затем прямо на мокром полу – на сброшенной туда лероевской куртке сантехника, позже в гостиной на диване, и только после того, как Эмма Свон в полной мере исследовала особняк мисс Миллс на предмет удобства и прочности горизонтальных поверхностей, они перебрались сперва в душ, а затем в спальню – собственно, чтобы, наконец, поспать. Правда, выспаться в полной мере им не дал приход Генри, о чем обе благополучно забыли, так что доблестному шерифу, недобрым словом помянувшему своего предшественника на данному посту (во всех смыслах), пришлось спешно ретироваться через окно, дабы их не застукал собственный сын. В общем и целом, все завершилось мирно. Мэру Миллс все же пришлось потом признать, что как сантехник шериф Свон не столь плоха, как это могло показаться вначале, потому что, придя на следующее утро, кран Эмма все-таки тоже починила… где-то спустя пару часов более приятных совместных с Реджиной занятий, а, уходя, даже помогла убрать беспорядок на кухне. Только надо ли говорить, что краны в доме Реджины Миллс с тех пор стали ломаться подозрительно часто?