Поезд «Москва — Волгоград» отправляется в тринадцать часов сорок минут с третьего пути. Нумерация состава начинается с головы поезда.
— Курсант Черных, давайте побыстрее. Если мы опоздаем на поезд, я не знаю, что я с вами сделаю! — Екатерина Андреевна, если бы вы послушали меня и перестали пререкаться с таксистом, мы бы уже давно были на месте. — То есть вы не рады тому, что отказалась ехать с пьяным водителем и вызвала другую машину?! — остановившись, Лаврова резко повернулась к Фёдору. Казалось, что она готова наброситься на него, как львица на кролика. — Да он был практически трезв! — не унимался курсант, словно позабыв, с кем он разговаривает. — Черных, ещё одно слово — и вы остаётесь здесь, а к возможному фигуранту дела я еду одна. Заявила Екатерина, буквально выжигая свои слова в душе молодого курсанта. Буркнув что-то неразборчивое себе под нос, Черных спешно направился к поезду, не собираясь ждать куратора.До отправления поезда осталась одна минута. Провожающим просьба покинуть вагоны.
— Вот видите, даже с вашими пререканиями мы всё равно успели, — высказался Фёдор уже только тогда, когда поезд тронулся, и проводница успела проверить билеты в их первом купе. — Черных! — злилась капитан, а курсант лишь довольно ухмылялся. — Молитесь, чтобы попутчики появились. А то убью я вас и даже свидетелей не будет. Вот только соседей по купе, по словам проводницы, не намечалось вплоть до конечной станции. Поэтому Фёдору следовало бы либо молить о чуде, либо вести себя так, чтобы куратор не вспоминала о сто пятой статье уважаемого уголовного кодекса. Но разве же Федя Черных собирался хотя бы на малость прислушиваться к словам соседки по купе? Лаврова тем временем, достав из дорожной сумки небольшой свёрток, решила убрать её на верхнюю полку. Естественно, не собираясь просить о помощи. Мол, не додумался помочь — сам дурак. — Екатерина Андреевна, зачем убирать сумку наверх, если умные люди придумали ящик внизу? — поинтересовался Черных, поднимаясь с полки. — Давайте покажу. Он встал за её спиной, прижимаясь грудью к спине куратора. Положил ладони поверх её рук, слегка сжимая запястья. Такая их поза больше походила на разъяснение нерадивой студентке правильного положения тела при выполнении выстрела. А вот помощь положить сумку здесь явно была не видна. — Вам не кажется, что вы переходите границу? — почему-то шёпотом спросила Катя своего курсанта. Она чувствовала его горячее дыхание на своей шее и никак не могла отстраниться, сдерживаемая крепкими руками. — О чём это вы? Я просто показал, куда убрать сумку, — спокойно отозвался Черных. Как ни в чём не бывало, он положил Лавровскую сумку в ящик под нижней полкой и лёг на свою полку. Смущённо и одновременно раздражённо краснея, Катерина поспешно поправила выбившуюся золотистую прядь и села на полку через стол от курсанта. Он лежал, закрыв глаза, а ей всё ещё казалось, что он прижимается к ней всем телом. «Ещё не хватало, чтобы он навыдумывал обо мне всяких пошлостей. Мальчишка! Сама тоже дура. Зачем говорить что-то начала? Нужно было просто ударить хорошенечко. Папа ещё в школе учил, как от маньяков защититься. Ничего, я ему ещё покажу, как с куратором себя вести нужно». — Черных, может вы выйдете? А то девушка хотела бы переодеться, — нарушив неловко затянувшееся молчание, произнесла Лаврова. Желая поторопить курсанта, она развернула пакет и выудила из него ровно сложенную футболку. — А я уже взрослый мальчик — переодевающихся девушек не стесняюсь, — нахально улыбаясь, Черных сел на постели. Не сводя с куратора взгляда, он ждал, что же она ответит ему на сей раз. — Так уж прям и не стесняетесь? — мило улыбаясь, Катя сложила замочком руки под подбородком. — А когда это, интересно, взрослый мальчик успел не стесняться научиться? Ведь только-только слюнки вытирал да мультики смотрел. Лаврова говорила прямо-таки ангельским голоском, каким только и можно говорить обидные вещи. Не забывая при этом добродушно улыбаться и беззаботно хлопать ресничками. — Знаете что, Екатерина Андреевна?! — разъярённо, сквозь зубы выпалил Фёдор, до белых костяшек вцепившись рукой в столешницу. Она с лёгкостью добилась того, чего и хотела — разозлила курсанта, не научившегося держать язык за зубами. — Что? — так же беззаботно спросила она, даже глазом не поведя. — Ну, что? — на тон повысив голос. — Мы с вами, видимо, разные мультики смотрели, Екатерина Андреевна, — уже спокойно заговорил Фёдор, поднимаясь на ноги. — Хотите, расскажу о своих любимых? Загадочно и самодовольно улыбаясь, Фёдор сел рядом с глубоко уважаемым куратором. Сев вплотную к девушке, он будто бы случайно прижал ногой её почти что воздушную юбку. — Я вот про злодеев мультики люблю. Про тех, которые милых принцесс похищают, — разглядывая каждый сантиметр её слегка встревоженного лица, Черных медленно передвигал свою руку от коленки всё выше и выше по манящей ноге куратора. Его ладонь обжигала её светлую кожу, даря одновременно противоречивые чувства. Умом она ненавидела его, ожидая момента, когда могла бы залепить ему пощёчину. Но внутри предательски зажёгся огонь наслаждения. — А я вот люблю мультики, где злодеи принцессам сдаются, — резко поднявшись на ноги, попутно порвав край юбки, Лаврова встала напротив курсанта. Поставив коленку на полку между его ног, она довольно усмехнулась, наблюдая, как он едва успел отодвинуться ближе к стенке. — С огнём играете, Екатерина Андреевна, — заключил Фёдор. Ловким движением он усадил девушку себе на колени, расположив её ноги по сторонам от своих. — Не боитесь опалить крылышки, как тот мотылёк? — А вы не боитесь ошибиться с определением ролей, курсант Черных? — усмехнулась она. Дразня Фёдора, Катерина заёрзала на его коленях, то придвигаясь ближе, то отодвигаясь дальше. Парень уверенно расположил ладони на бёдрах спутницы, не позволяя отстраняться дальше выбранной точки. «Ваш ход, товарищ капитан», — как бы говорил его взгляд, раздевающей её догола. И этот ход в эротической партии капитал Лаврова сделала. Руки курсанта в один момент слетели с её тела, и его футболка весьма ловко стянулась с разгорячённого тела. — Что, злодей, сдаётесь принцессе? — издеваясь, спросила Катерина, пальчиками гуляя по его груди. — Просите о пощаде, — шепнула она ему на ухо, обжигая горячим дыханием. — Вы слишком уверены в себе, принцесса, — и её футболка отправилась вслед за его. — Прикольные цветочки. Но без них круче, — рука Фёдора скользнула по её красивой груди, и новая деталь одежды покинула своё законное место. Обхватив талию девушки руками, Черных уверенно поднялся на ноги, вынуждая куратора держаться за него. Ногами Катя уверенно обвила его за бёдра и даже грудью прижалась к нему — не понятно, кого радуя больше: его или себя. Её горячая спина мгновенно коснулась холодной двери купе. Замочек щёлкнул, и обоим стало легче — словно подростки, которых вот-вот застукают за кражей яблок из чужого сада. Зажимая любимого куратора между дверью и своим телом, Фёдор уверенно скользнул рукой между заветных ножек. Его пальчики ловко отодвинули слегка мокрые трусики и, не медля ни секунды, двинулись дальше. Лаврова прикусила нижнюю губу, прикрыв свои пылающие желанием глаза. Разум не подсказывал уже ничего, а тело без лишних слов пропускало его пальчики во внутрь. — Так просят о пощаде? — шепнул он вопрос, не отводя руки. Страстный поцелуй тут же накрыл её сладкие губы, не позволяя дать ответа. Да и в ответ Катерина смогла бы лишь простонать. На полку они опускались уже без такой мешающей одежды. Она осталась позади, точно так же, как и ненужные разговоры о злодеях и принцессах. Черных склонился над Катериной, раздвигая её стройные ножки в стороны. Пара секунд — и куратор застонала под собственным курсантом… — Поздравляю с победой, злодей. — Предлагаю ничью, принцесса.