Патрик

Середина месяца Осенних Волн, Таннервальд

- 1 -

- Всё, я отстрелялся, - заявил Патрик и умчался с конюшни. Михель только укоризненно посмотрел ему вслед. Паж Повелителя Скал был ещё та юла. И при этом – в каждой бочке затычка. Но Белого и Сону он вычистил хорошо. Так что жаловаться Михелю было не на что. Разве что на нежелание нового друга хоть немного помочь ему. Увы, подобранец Окделла оказался из тех людей, которые лишнего на себя не возьмут. Лишней РАБОТЫ. И в этом они с Михелем друг друга не понимали. Мальчишка «кипрейщик» лошадей любил и готов был возиться с ними круглосуточно. Не только со своими. Тем более что Арно Сэ, который, как и обещал, взял мальчишку к себе, не собирался превращать его в пажа. Кому в комнате у виконта прибрать, было. Да и привыкший к походной жизни теперь уже капитан не жаждал видеть рядом с собой нянек. А Михеля он хотел через год отправить в школу оруженосцев, если таковая к этому времени уже снова будет. Повелители и другие «главы», вроде Проэмперадоров и всяких маршалов, собирались восстановить «жеребячий загон». Даже больше, они хотели создать подобное для будущих моряков. Причём, решили, что в обе школы надо допустить и «непородистых» детей, если у тех обнаружатся хорошие способности. К слову, женщины, узнав об этих планах, возмутились и заявили, что, раз пошли такие танцы, то было бы неплохо открыть школу для девочек. Их затею совершенно неожиданно, хотя и объяснимо, поддержал Повелитель Скал. Ну, ещё бы! У него сестрёнка растёт - Октавия. И ещё одна девчушка в далёкой деревне – Айри, о которой Окделл собирался позаботиться, когда она подрастёт. К нему так же неожиданно, но НЕобъяснимо, примкнул Лионель Савиньяк. С чего вдруг, никто не понял. Но идея была хорошая, и в странностях поведения этого Проэмперадора разбираться не стали. Луиза и Арлетта взялись продумывать, чему, как и где они будут обучать девочек. А с Повелителя Круга стребовали закон, обязующий семьи отдавать в такую школу своих дочерей. Но эта карусель должна была закрутиться весной. А пока по мере сил и способностей юных – и девочек, и мальчиков – обучали, у кого время было. Михелем занимался сам виконт Сэ, так же, как Рысёнком – его эр. А у Патрика было аж три учителя. Михель, Якоб и тан Ричард. Вообще, окделловский паж был парнишкой увлекающимся и любознательным, но, как выразился Якоб, неспокойным. Заниматься чем-то тщательно и сосредоточенно было не в его характере. Рысёнок за это прозвал Патрика ужом, предложил ему взять себе такой герб с девизом «Отстрелялся и умчался». Окделловский паж тогда долго ржал и был в восторге от этой идеи. Жаль, герб ему пока ещё не полагался. Но Патрик твёрдо решил такого права добиться. Как оказалось, тот разговор случайно услышали два Повелителя – Ричард и Валентин. Спрут тогда посоветовал: будешь добиваться – делай это с головой. И сию часть тела используй по её прямому назначению, а не в качестве стенобитного орудия. Патрик на Повелителя Волн тогда сопел, как сердитый ёжик. Только с Приддом это бесполезно. На него хоть сопи, хоть лай, хоть крякай. А Ричард улыбнулся и легонько оттаскал своего пажа за волосы. Вообще, Патрик был очень предан своему Повелителю. Но даже это не делало его хоть немного серьёзнее. Оторва – он и есть оторва. Бесшабашность так просто не лечится. Примчавшись к Окделлу, Патрик нашёл своего тана в обществе Спрута. Скривился, как Леворукий на эсператиста. Придд сохранил на лице выражение невозмутимости с лёгкой ноткой участливого интереса. И только Ричард знал, даже не глядя, что в душе Валентин почти хохочет. А Патрик это знал «глядя». И в очередной раз тихо закипал, досадуя на самого себя. Ведь он прекрасно понимал, что именно этим и смешит Спрута. - Как там Белый и Сона? – прервал их незримый поединок Окделл. - Блестят. Накормил, напоил, и спать уложил. - К слову о лошадях, - мягко вклинился Придд. – Ты заметил, насколько их поведение отличается от обычного? – обращался он, естественно, к своему побратиму, а не к его пажу. – Жеребцы не грызутся из-за находящихся рядом кобыл. Мой Туман продолжает очень нежно общаться с твоей Соной, словно они супружеская чета. Интересно, каким будет их жеребёнок. - Серым и черногривым. - Я не об этом, - мягко рассмеялся Придд. Окделл улыбнулся в ответ. Эти Повелители прекрасно друг друга понимали, но иногда играли в «неугадайку». - Ты можешь быть свободен, - вспомнил о своём паже Повелитель Скал. Тот скорчил обиженную рожицу: - Тан, ты обещал сегодня позаниматься со мной фехтованием, - напомнил он. - Я не забыл. Но речь шла о вечере, а сейчас ещё даже не полдень. Ты можешь пока заняться чем-нибудь другим. Например, помочь Якобу. – И Ричард указал на появившегося с корзиной закуски спрутовского пажа. - Но, тан, - заныл Патрик, - я устал очень. Всё-таки двух лошадей… до блеска…. Рысёнок на это фыркнул: - Я бы удивился, если бы ты согласился помочь. А когда ты проявишь в этом деле инициативу, вообще начнётся внеочередной Излом. - Я на самом деле устал, - почти огрызнулся Патрик. - Ну, что ж, устал – отдыхай, - подозрительно легко согласился Повелитель Скал. – Иди. - Иди-иди, - повторил Окделл, потому что его подобранец замешкался, чувствуя подвох, но не понимая, в чём он. – Якоба нам более чем достаточно. А ты можешь быть свободен до вечера. Патрик, оглядываясь через плечо, пошёл к двери, а оба Повелителя склонились над картой, продолжив прерванное обсуждение. Рысёнок подал им по пирожку и, мельком взглянув на карту, пошёл варить шадди. Уже покинув кабинет и закрыв за собой дверь, Патрик понял, где лопухнулся. Да останься он помогать этому зануде Рысёнку, мог бы услышать, о чём беседуют Повелители. А теперь всё, назад хода нет. И у вредного спрутовского пажа ничего не выведаешь. Прикинется тапочком, Рысь со щупальцами! Ну, что б ему было сообразить, пока ещё не вышел! Мальчишка с досадой постучал себя по лбу, приказывая в следующий раз быть умнее. Ладно, упустил в одном – наверстай в другом. Патрик давно хотел заглянуть в кое-какие места каменной громадины замка. Рысёнок, подавая шадди, ещё немного сопел, укоризненно поглядывая на дверь. Спрут это заметил и успокаивающе потрепал мальчишку по волосам. - Лентяй он, - не удержался и пожаловался идеальный паж. - Нет, это не лень, - задумчиво возразил Окделл. – Это что-то иное. Но я ещё не понял, что.

- 2 –

Благополучно избегая нежелательных встреч, Патрик проник уже достаточно далеко в «запретную зону». Для него – запретную. Просто, в комнатах хозяев пажу гостя делать нечего. Подумаешь! Не очень-то и хотелось. Ладно, ещё – комнаты маркиза Ноймара или графа Доннербурга, но не самого Ноймаринена и его супруги. Патрик решил обогнуть их покои и пройти дальше. Узкие, древние и, судя по пыли, даже изначальными тварями забытые, коридоры витыми червоточинами вывели окделловского пажа в какой-то верхний дворик. Его камни были выщербленными, сквозь них проросли трава, кусты и даже маленькое деревце. Патрик осмотрелся. Что ни говори, а виды вокруг Таннервальда – откуда ни глянь – красотища. Хоть картины пиши. Маслом. И тут любование пейзажем было нарушено. Патрик услышал чей-то всхлип. Удивлённый, посмотрел вокруг, но уже не вдаль, а поближе. Никого. Померещилось? Может, дерево скрипнуло? Э, нет! Так просто успокаиваться окделловский подобранец не собирался. Тан Ричард, что говорил в таких случаях делать? «Не понял, что за звук, подожди – он может и повториться». И точно! Новый всхлип и характерное подвывание. Это кто ж тут рыдает?! И главное - ГДЕ?! В зарослях этой площадочки может спрятаться разве что ёжик. Что ж тогда получается?! «За бортом»?! Патрик подошёл ближе к краю, откуда доносилось прерывистое шмыганье. Там часть каменного ограждения обвалилась на площадку, образовав закрытый «пятачок». Вот за этим завалом и сидело плачущее чадо. Пепельно-русый мальчонка лет пяти-шести. Его одежда, изначально - чёрная и красивая, теперь была серо-буро-поцарапанная из-за пыли и каменного крошева. - Вот ты где! Еж-жонок! – воскликнул Патрик, наклонившись через край завала. Мальчонка, сидевший свесив ноги с края площадки, дёрнулся, словно его кто за попу укусил. - Ты что тут делаешь?! – поинтересовался Патрик. – Ну, кроме того, что сидишь и размазываешь сопли по мордахе. Чадо, глядевшее на окделловского пажа запрокинув голову, округлило серые глазюки, пошарило по одежде, достало из-за пазухи носовой платок и стало очень тщательно тереть им нос, щёки, губы. - Лезь сюда, - позвал Патрик. – У меня есть фляжка с водой. Намочим платок и нормально тебя вытрем. А про сопли, это я не всерьёз. Просто, так говорят, когда кто-то нюни распускает. - А нюни – это что? – осторожно спросил мальчик. Паж обалдел. Он и представить не мог, что есть на свете дети, которые не знают таких выражений. - «Распускать нюни», значит - ныть, плакать, - перевёл подобранец Повелителя Скал. - А-а, - обрадовался пониманию мальчонка. – Так бы и сказал! - Ты возвращаться собираешься?! - Тебя послали меня найти и вернуть? – вместо ответа спросило чадо. - Никто меня не посылал. Я вообще понятия не имею, кто ты такой. Большие глаза мальчонки стали совсем круглыми: - Ты что, с луны свалился?! - Нет, с изначальной твари, - совершенно серьёзным тоном возразил Патрик. - Кстати! Она тут мимо не пробегала? - Кто?! – чадо перепугалось и попыталось поджать ноги, но не получилось. - Тварь. Изначальная. Чёрная, в зелёную полоску и фиолетовую крапинку. Хвост и грива – розовые, заплетены в косички. Ребёнок, видимо, имел очень живое воображение. Представив этакую несуразицу, он смешно сложил пухлые губки и часто-часто заморгал. Патрик не выдержал. - Да шучу я, шучу! – расхохотался он. – Давай, лезь сюда! - Я не могу… - признался мальчик, его глаза наполнились слезами. – Я хотел…. Но камень крошится…. - Понятно, - протянул Патрик, сразу подобравшись. Может, высота тут и не очень большая, да и склон под стеной не то, чтобы сильно крутой, только мальчишке этого хватит, если свалится. - Ты мне поможешь? – с надеждой спросило несчастное чадо. - Обязательно. Просто дай мне руку. Оценив, что повалившиеся камни лежат крепко, паж перегнулся через них и одной рукой ухватил мальчонку за протянутую ладошку, а другой – за шиворот. Так и втащил на площадку. - И чего ты туда полез?! – спросил Патрик, в общем-то, не ожидая ответа, но чадо всё же отозвалось. - Прятался…. - От кого?! – окделловский паж забрал у мальчонки платок, смочил водой и, как обещал, стал оттирать чумазую мордашку. - От регента…. - Которого? - Рудольфа Ноймаринена, - довольно чётко, хоть и не без труда, выговорило чадо. - А какое ему до тебя дело?! Мальчонка оценивающе посмотрел на своего спасителя: - Так ты, правда, не знаешь, кто я? - Правда. Ты что, его внук? - Племянник. Только не совсем его. - Это как? – озадачился Патрик. - Его жена, тётя Георгия – сестра моего папы. Ну, это я раньше так думал…. Я – Карл. - А я – Патрик. И? Что дальше? Я, если честно, так ничего и не понял. То ты племянник, то, вроде как, уже не совсем…. Мальчонка снова и удивился, и расстроился. Заморгал. По его щёчкам покатились крупные слёзки. - Я раньше был принцем…. А теперь – не знаю…. Я не знаю, кто я, - он прерывисто вздохнул, но, кажется, на рыдания его уже не хватало. – Я раньше думал, что мой папа – Фердинанд Оллар. Услышав это, Патрик присвистнул: он начинал понимать. - Но другие говорили, что мой папа – Ворон, - продолжил откровенничать мальчик. – Я слышал…. Они думали, я совсем маленький, ничего не понимаю. А я понимаю. У меня есть две сестры и братик. Октавия, Анжелика и…. - Отто. - Да. У нас мама – одна, а папы разные…. Глядя на мальчика, Патрик понял, что всё это вызывает у ребёнка растерянность. Бедолага! Взрослые порезвились – и дело к стороне, а у ребёнка горе. Кто он? Чей он? Спрятавшись за портьерой, ребёнок сидел, тише мыши, и слушал. В соседнем кабинете взрослые говорили о нём. - Я не нахожу в этом мальчике ни единого сходства с собой, - отрезал Алва. Перед этим Рудольф предложил ему взяться, таки, за воспитание отпрыска. – То, что я прикрывал детей Катарины своим именем раньше, не значит, что я стану делать это сейчас. В прошлом Талиге это было необходимо, но обстоятельства изменились. По большому счёту Карл – в качестве принца – нам и не нужен. Дайте ребёнку возможность спокойно расти. - Но что мы ему скажем?! – Ноймаринен, кажется, пребывал в некоторой растерянности. - Правду, - вклинился Придд. До этого Глава Дома Волн молчал. Его взгляд был тяжёлым и мрачным. - Правду, - повторил он, когда все посмотрели на него. – Пора прекращать эту «ложь во благо», господа. От неё один вред. Мы запутались во лжи, как в паутине. Не пора ли освободиться? Или будем ждать следующего Излома, когда уже наши потомки начнут убивать друг друга, следуя за ложными маяками? Ведь скажи Эрнани Первый правду ещё в Гальтаре, и мы не утратили бы столько знаний и не оказались бы почти беспомощными сейчас. А скажи правду о своём отпрыске Эрнани Последний, и Альдо Первый просто бы не возник. Ему не из чего было бы вырасти. Неужели мы так ничему и не научимся из нашей истории? Неужели станем повторять всё те же глупости? Рудольф вздохнул. Ему не очень-то нравилось – нет, не предложение Спрута, а то, что придётся как-то объяснять все эти сложные и неприятные вещи шестилетнему мальчику. А главное, именно ему как опекуну и придётся! - Валентин, - Рудольф решил, что, раз уж Спрут так вовремя вынырнул, то, может, удастся придавить ему хвост. – Я слышал, что по одной из версий Карл может быть сыном Джастина. - Да, такое предположение имело место, - не стал отпираться Придд, но обрадоваться Ноймаринен не успел. – Увы, я вынужден повторить слова Повелителя Круга: я не нахожу в этом мальчике ни единого сходства с моим старшим братом. «Вынужден он!» - мысленно возмутился Рудольф. - Конечно, я мог бы взять его к себе на воспитание. Придды не обеднеют от ещё одного рта. Но он слишком мал, чтобы передать его Эрику. А моей супруге и так придётся очень скоро заботиться уже о двух малышах. Третий – это слишком, вы не находите? Ноймаринен чуть заметно поморщился. Он подумал: как было наивно с его стороны надеяться прижать Спрута. Начать с того, что у этого скользкого Заразы не хвост, а щупальца. А у самого Рудольфа, кажется, от него уже изжога. Надо же, как вежливо и прозрачно напомнил, что ноймарцы не нищие, мерзавец. Неожиданно вздохнул и поднялся со своего места Ричард Окделл. Он огорчённо покрутил головой, отворачиваясь к окну. - Было время, - тихо и хрипло заговорил он, – когда я мечтал заботиться об этом ребёнке. Как и о других детях Катарины. Сейчас я понимаю, насколько это было по-мальчишески. Я бы не смог. Сейчас – не знаю. Наверное, я бы всё же попытался. Только мне, увы, некуда забрать даже свою сестру, Октавию…. - Но у нас ещё есть два родственника Катарины – Жермон и Робер, - напомнил Лионель Савиньяк. - Госпожа Луиза – мудрая женщина, - высказал своё мнение Райнштайнер. – Она могла бы достойно воспитать Карла. Но у неё – двое младших детей. И, вероятно, скоро будет третий. - А у Ирэны – Юлиана. И герцогиня Эпинэ, скорее всего, тоже скоро может оказаться в интересном положении, - заметил маркиз Ноймар, бросив короткий, смеющийся взгляд в сторону Робера. – Если не УЖЕ…. - И, тем не менее, я не буду отказываться от мальчика, - заявил Повелитель Молний. - И куда вы его заберёте? – поинтересовался Ворон. – Вы не забыли, Робер, что ваше поместье сожжено? - Это как раз не проблема, - отозвался Жермон. – Чета Эпинэ может поселиться в моём поместье – в Ариго. Всё равно я не собираюсь туда возвращаться. Мне не просто нравится Торка - я не мыслю себя где-то ещё. Ойген на это мягко улыбнулся, а Людвиг хлопнул друга по плечу. - А что супруга? Луиза с таким решением согласна? – счёл нужным уточнить Райнштайнер. - Полностью, - кивнул Ариго. - Ей уже понравился север. - Итак, с чем мы остались? – вернулся к изначальному вопросу Алва. - С тем, что Карл и дальше будет воспитываться в нашей семье, - ответил маркиз Ноймар. – Пожалуй, я займусь этим лично…. Увы, конец беседы мальчик не услышал. - И вот, у всех детей папы нашлись, а у меня – нет… - опустив голову, мальчик всхлипнул. – Я так хотел…. Я думал, что мой папа – Рокэ Алва. Но он меня себе не хочет. И Придд не хочет. Я ни на кого не похож и никому не нравлюсь…. Карл расплакался. - Эй, не вешай нос! – Патрик обнял всхлипывающего мальчонку. – Ты хоть маму свою знаешь. А я – никого. Совсем никого. - Как это? – не понял Карл. - А вот так. Я из приюта. - Какого? – опять не понял ребёнок. - СИРОТСКОГО! Знаешь, что это такое? - Нет…. - Там дети, от которых отказались родители. Бросили и ушли…. Патрик с удивлением почувствовал, как в душе закипает гнев. А ведь, кажется, он уже давно вытравил из сердца всякие чувства по этому поводу. Сначала – надежду. Потом – обиду. Но боль вернулась, словно старый шрам заныл на смену погоды. Карл это заметил и прижался к почти собрату по несчастью. - А как же ты жил… без папы и мамы? - Весело! – горько усмехнулся Патрик. – Из приюта сбежал. Мне тогда где-то как тебе было – лет шесть. На улице прибился к ватаге таких же бродяг. Милостыню клянчили. Воровали. У меня на это дело руки ловкие оказались…. «Нет, - думал Патрик, - я не стану рассказывать этому мальчишке, каково оно на самом деле было. Незачем ему знать все кошмары». Но первые шрамы ему на память оставили те, кто якобы был своим. Друзья? ТАМ друзей не бывает. - А потом мы решили в один дом забраться. Мне тогда лет десять было. Начиналась зима. Мы надеялись, что и погреемся, ну и прихватим с собой, что плохо лежит. Только оказалось, что хозяин дома вернулся. Да ещё и с собакой. Здоровенная такая зверюга. Раза в три больше меня. Чёрная. Мы её в сумерках и не разглядели. Через забор перелезли, к дому крадёмся, а тут на нас это чудище вылетает. И не лает, а только рычит. Глухо. Вот так…. Он изобразил. Мальчик вздрогнул, снова смешно сложил губки и заморгал. - Мы врассыпную, - продолжил Патрик. - Я от забора дальше всех оказался, не успел бы добежать, поэтому влез на дерево. И – всё. Застрял. - Как?! Почему?! - Да куда ж я с дерева денусь, если псаря эта рядом крутится?! Так и сидел на ветке. Окоченел весь. Холодно же. Думаю – всё, скоро свалюсь, и зверюга меня на клочки порвёт. Но тут хозяин вернулся. Чуток навеселе. Увидел, что собака его кого-то на дерево загнала. Рассмеялся. Вроде не сезон, говорит, яблоки воровать. Слезай, белочка, пока орешки не отморозила. Или совсем окочуриться хочешь? - Что хочешь?! - Помереть, - перевёл Патрик. – Слез, конечно. С последней ветки так и навернулся. Упал, то есть. Руки-то уже не держали почти. Мужик тот меня подхватил, что твою принцессу. - Какую?! - Не важно. В дом принёс. Отогрел. Накормил. Спать уложил. Всё чин чинарём. - Как?! - Ну, нормально так всё сделал. Основательно. - Как Райнштайнер? - Точно, - обрадовался подходящему примеру Патрик. – Слушай, как у тебя получается так легко выговаривать эту фамилию?! - Райнштайнер? – уточнил мальчонка. – Я дооолго тренировался. «А и тяжёлая жизнь у принцев, - со смехом подумал паж. – Это ж, какие имена и фамилии говорить приходится! И ошибиться-то – ни-ни! Обидятся люди. Революции всякие пойдут, мятежи и прочие заговоры». - А дальше, что было? – подёргал его за рукав малыш. - Дальше? Да, нормально было. Хотя я поначалу боялся немного…. - Чего?! Патрик задумался, как съехать с темы. Этот маленький принц ведь и не поймёт даже. Откуда ему знать, что может сделать «добрый дяденька» с приглянувшимся ему мальчиком. - Ну-у, что он меня… продаст. В рабство, - выкрутился окделловский подобранец. - Куда?! Патрик посмотрел в наивные серые глазюки. Счастливчик! Он даже и слов-то таких не знает. Интересно, выжил бы этот ребёнок, окажись он на улице в мире, где все – чужие? Вряд ли. - Это как плен, только ещё хуже, - нашёл, с чем сравнить паж. Сказал – и понял, что прошлое не отпустило. Грудь словно чугунной плитой придавило. Дышать стало тяжело. Он ведь, правда, едва не оказался в плену. В рабстве. Но не тогда, позже. - Понимаешь, у пленника больше шансов получить свободу, чем у раба. Рабы чаще всего уходят не на волю, а в могилу. Малец его худо-бедно понял. Икнул. Патрик заставил себя улыбнуться, взъерошил мальчонке густые и мягкие пепельные волосы. Так, как ему самому делал Ричард. Пойманный воришка вначале жутко боялся, что уволокший его из харчевни парень с сумасшедшинкой в глазах и повадками дикого зверя своего пленника собирается съесть. Потому и сбежать попытался. А когда Каменный Волк его снова поймал, чуть не заплакал. От страха и отчаяния. Ага, чуть. Если по-честному – заплакал. Только сил бежать или хоть как-то сопротивляться уже не было. Повелитель Скал тащил его на плечах, словно козлёнка, а Патрик хлюпал носом, уверенный, что теперь ему уж точно …. Но Ричард ничего такого с пленником не сделал. Плохого. Даже не ругал! Молча сменил повязку на раненой руке. Дал воды, накормил. Вот так взъерошил ему волосы. И всё что-то пытался вспомнить, глядя на подобранного мальчишку. А ночью…. Патрик проснулся из-за того, что рядом кто-то стонал и почти выл. Ричард метался в бреду. Псы скулили, распластавшись по земле едва ли не в десяти бье от хозяина. Волка рядом почему-то не оказалось. Патрик бросился к Окделлу, впервые назвав его «монсеньор». Другого обращения он не знал. - Монсеньор, проснись! Но раньше, чем открылись серые глаза юноши-волка, на горле Патрика сжались словно бы каменные пальцы. На счастье, Ричард очнулся до того, как тот перестал дышать. - Не буди меня, когда я смотрю сон, - прохрипел тогда Окделл. – Никогда не прикасайся ко мне, если я сплю. Это опасно. Я не хочу нечаянно убить тебя. Патрик запомнил это правило с первого раза. А ещё он очень хотел понять, почему его монсеньор не желает прерывать свои страшные сны. Но этого он так и не выяснил. До сих пор. Паж вернулся из своих воспоминаний. Рядом сидел, ожидая продолжения страшной истории, мальчишка. Никому не нужный принц. - Не, ты не думай. Тот дядька хороший оказался. Я заболел тогда сильно, из-за того, что замёрз. Так он меня вылечил. А когда мне полегчало, он предложил в карты сыграть. Я немного умел уже. Только он, дядька тот, вообще в этом деле мастер оказался. А когда понял, что у меня на карты руки стоят…. Ну, то есть, у меня способности хорошие быть карточным игроком, - перевёл паж. – В общем, он меня учить взялся. Ради этого даже жить у себя оставил. Через год позволил попробовать свои силы в настоящей игре. На деньги. А когда убедился, что у меня от выигрыша крышу не срывает…. Ну, это значит, что я спокойный остаюсь. Короче, он меня тогда совсем всерьёз учить стал. Лет в тринадцать он позволил мне иногда присоединяться к игре с его гостями, но с собой ещё не брал. И когда я, случалось, проигрывал, не ругался. Он говорил, что это и к лучшему. - Почему?! - Чтоб нос не задирал – раз, - Патрик легонько стукнул пальцем мальчонку по его носу. – И чтоб другие раньше времени не поняли, что я такое – два. - А что ты такое? «Карточный монстр». Так о нём говорил учитель. Ловкие пальцы воришки и ум математика. «Если это поймут – ты покойник. Поэтому – проигрывай, обязательно проигрывай иногда. И желательно по-крупному. А чтоб не жалко было проиграть, никогда не ставь на кон то, что тебе на самом деле дорого». Увы, шило в мешке не утаишь. Что собой представляет Патрик, всё-таки поняли. За ним пришли. Но не убивать. Его хотели заполучить себе, чтобы он выигрывал для них. Учитель что-то такое предчувствовал. Он сказал, что надо будет на время им обоим исчезнуть. Не успели. Патрик тогда отлучился за продуктами, а когда вернулся…. Дверь была открыта. На пороге – мёртвый пёс. А в комнате – мёртвый учитель. И засада. Но Патрик вырвался. Выскользнул. Перепуганным зайцем помчался прочь. Нет, он не был трусом. Если бы те люди не убили его учителя, Патрик с места бы не сдвинулся. Но они сами отсекли все нити, что держали мальчишку. У него снова никого и ничего не было. Только свобода. Патрик не собирался её терять. Как объяснить всё это родившемуся во дворце мальчику?! Тому, кто никогда ещё ни за что не сражался. Никогда ничего не добивался. Не добывал. Принцу, которому, чтобы что-то получить, достаточно сказать «хочу». Даже сейчас, когда он уже не совсем принц. - Я оказался слишком хорошим игроком, понимаешь? Кое-кто захотел, чтобы я работал на него. Но этот человек – очень плохой. Я не хотел ему служить. Его… слуги убили моего учителя. И чуть не схватили меня. Я убегал от них. Выскочил на дорогу, и там… меня сбила карета. Что было дальше – не знаю. Очнулся я уже в Олларии. Там, чтобы выжить, пришлось воровать. Ну, и иногда честно обчищать кошельки, выигрывая в карты. Потом в городе начался полный бедлам. Я оттуда сделал ноги. Через некоторое время встретил тана Ричарда. Вот так. Патрик замолчал. Слушавший его с открытым ртом Карл какое-то время пытался переварить услышанное. - А сейчас ты воруешь? – осторожно спросил малец. - Нет, что ты! - А если бы и да, ты б сказал? - Нет. Но нельзя воровать там, где живёшь. Там, где едят – не гадят. Понял? Мальчонка кивнул. - А я слышал, что есть такие карты… с метками…. - Есть. Но у меня колода честная. - А у тебя есть с собой карты?! Здесь?! - Есть, - Патрик достал из кисета на поясе коробочку с картами. – Это память о моём учителе. Всё, что у меня осталось от той жизни. - А ты фокусы умеешь показывать? Окделловский паж рассмеялся: - Конечно, умею. Хочешь, сказку расскажу? В картах. - Хочу, - обрадовался малец. Патрик быстро отсёк старшие карты: одного короля, четыре дамы, четыре валета и четыре туза. (*) - Ну, смотри и слушай. Жил-был король. И были у него четыре дочки – умницы и красавицы. Увидели их однажды четыре Повелителя и влюбились. Пришли к королю и говорят: «Отдай за нас замуж своих дочерей». А папа-король злой был. Дочек своих никому отдавать не хотел…. - Почему?! - Я же говорю – злой был. Решил он Повелителей обмануть. «Ладно, - говорит, - отдам я вам дочек в жёны». Пригласил женихов у него во дворце заночевать. Каждую из принцесс в комнате на замок закрыл, а Повелителей всех в одну спальню собрал. Хотел он женихов с утреца замочить…. Убить, значит. Настала ночь… - Патрик собрал карты и снова стал их раскладывать. – За ней – утро. Приходит папаша-король, и видит…. Мальчонка, ахнул. Казалось, Патрик разложил карты точно так же, как и перед этим, но когда их перевернул…. - Замки все открыты, а Повелители с его дочками в комнатах спят. Решил тогда король по-другому сделать. На следующую ночь он дочек в одной спальне собрал, а Повелителей в четырёх комнатах запер. Настало утро. Пришёл король на дочек своих посмотреть да гостей проверить. Глядь…. Карл снова ахнул. - Замки снова открыты, а дочки его в комнатах с Повелителями спят. - И что? - Что, что.... Пришлось королю дочек своих отдать Повелителям в жёны. Тут и сказке конец, а кто слушал – молодец. - Я слушал, - заверил Карл. – А как ты это делаешь? Научи меня. Пожалуйста! – заныл он. - А зачем тебе? - Хочу. - Это не причина. Мало ли, кому чего в этой жизни хочется. Его бывшее высочество обиженно надул губки, но быстро понял, что с новым знакомым капризы не пройдут. Вздохнул, опуская голову. - Понимаешь…. Я же теперь уже не принц…. А как мне дальше быть? Я подумал – если научусь играть в карты, то смогу жить, как ты…. Патрик изумился такой наивности. Во-первых, козу играть на скрипке не научишь, сколько не пыхти. Во-вторых, жизнь Патрика даже с таким даром отнюдь не была праздником. Но этого малец так и не понял. А в-третьих, кто ж его высочество, пусть и бывшее, из-под колпака выпустит?! Поразмыслив, окделловский паж решил, что особого вреда не будет, если он мальца поучит немного карточным штучкам. - Ладно, - кивнул он. – Тогда для начала научись тасовать колоду….

- 3 –

Няньки его юного высочества принца Карла сбились с ног и были на грани истерики. Драгоценное чадо исчезло. Словно сквозь землю провалилось. Или улетело куда-нибудь. На Звере Раканов. Его сначала искали в обычных местах. Потом – в необычных. Когда и там не нашли, бросились за помощью к страже. Короче, уже скоро Таннервальд прочёсывали вдоль, поперёк и наискось все. Кроме Леворукого. Тот ещё утром улетел на Закате – Дорака в Гальтаре навестить и с Абвениями парой слов перекинуться. Мысль, что Ринальди прихватил ребёнка с собой, отвергли сразу же: мальчика видели после отбытия Повелителя Кошек. Карл игрался после завтрака. Няньки занялись уборкой комнат, одеждой принца и другими, мелкими делами, но на ребёнка поглядывали. Когда, в какой момент он исчез?! Вот же, только что был здесь – рядом, на виду. Вот его игрушка – рыцарь на коне. Вот недогрызенное яблоко…. Но сам-то он ГДЕ?! Рудольф наорал на девушек, не доглядевших принца. Схватился за сердце. Успокаивало то, что стража на воротах заверила – из замка Карл не выходил. Граф Доннербург предложил искать с помощью собак. Зачем нам собаки, сказал на это Придд, когда есть Окделл. Но Каменный Волк их огорчил, заявив, что после того, как все следы четыреста раз затоптали, даже изначальная тварь ничего и никого не найдёт. Сразу надо было его звать, а не носиться по замку, как полоумным. Тогда Спрут внёс коррективы в поиски, сделав их более систематическими. Это ж понятно теперь, что потеряшка в каком-то нежилом месте замка. Иначе его уже давно бы нашли. Людвиг Ноймар быстренько прикинул несколько таких закоулков. Туда разослали группы по два-три-четыре человека в каждой. Кто знает, как бы всё обернулось, найди кто-то другой Карла и Патрика. Но повезло Эрвину и Роберу. Они обнаружили пропавшего принца и окделловского пажа в очень неподходящий момент. - А жульничать в карты ты умеешь? – спросило чадо. - А то! Смотри, - и Патрик показал три карты, сложил «веер», снова раскрыл – картинки оказались совсем другими. – Вот так. - Как ты это сделал?! Научи! - Научу, - обещал паж. – Но сначала научись другому. - Чему? - Проигрывать. Малец посмотрел на Патрика с сомнением: - Ты хотел сказать…. - То, что сказал. Давай сыграем. По-настоящему. Есть, что поставить? Не бойся, если проиграешь, я тебе это верну. Слово даю. Мальчонка пошарил по одежде: - У меня ничего нет. Только эспера…. - …и перстенёк, - Патрик указал на средний пальчик правой руки принца. - Это мама подарила, - Карл тронул маленький рубин, оправленный в золото. - Да не боись! Всё к тебе вернётся, я же обещал, - рассмеялся Патрик. Мальчик кивнул и снял перстенёк. Окделловский паж поставил на кон золотую монету, выигранную им у одного из солдат. Сдал по три карты, специально в пользу Карла. - Ох, ты ж! – притворился он, когда они открылись. – Вот это я лопухнулся! Прощай, мой вуар. Как пришёл ты ко мне, так от меня и укатился. Принц рассмеялся. Наивный мальчик! И, похоже, азартный. - Слушай, дай отыграться! Мне есть, что поставить, - и Патрик отстегнул кинжал. - Настоящий?! – у принца разгорелись глазёнки. - Есссстессссственно. Самый, что ни на есть! Я же не ребёнок, чтоб с игрушечным носиться. - А у меня настоящего нет, - огорчился Карл. - Ну, так у тебя есть шанс выиграть. Как, рискнёшь? Или боишься? - Ничего я не боюсь! – надул губы королевский отпрыск. - Ну, тогда давай – мой кинжал против твоего перстня и монеты. - Давай. На этот раз выигрыш оказался у Патрика. - Хочешь отыграться? – спросил он. Принц кивнул. Он уже увлёкся не на шутку. - Ладно, тогда выбирай: твоя эспера против перстня или кинжала. Учти, если ты выиграешь кинжал, я захочу его вернуть, и ты сможешь ещё выиграть то, что я поставлю. А если выберешь перстень, то каждый из нас просто останется при своих. - Кинжал. Патрик хмыкнул. Малец не то, что лез в расставленную ловушку, он сигал в неё с разбега. Что ж, пусть лучше он кое-что поймёт сейчас – с помощью Патрика. Иначе однажды это ему объяснит кто-нибудь гораздо менее добрый. - Упс, а это всё теперь моё, - сказал Патрик, когда они раскрыли карты. Малец растерялся. Снова захлопал мокрыми ресничками. Успокоить его и объяснить урок паж не успел. На забытую площадку вывалились Робер и Эрвин. Услышали только последнюю фразу и ужаснулись. Полчаса спустя все главные люди в этом замке собрались в кабинете. Там же был и Патрик с ярким следом от оплеухи - возмущённый Эрвин не сдержался. Окделл молча выслушал взбешённых Литенкетте и Эпинэ, глянул на ревущего Карла. Перевёл полный тихой ярости взгляд на Патрика. Тот стоял, не говоря ни слова, крепко сжав губы. Ни оправданий, ни извинений. И Ричард впервые увидел своего подобранца злым. Когда поток возмущений у Робера и Эрвина иссяк, Каменный Волк глухо спросил: - Всё? Но те уже выдохлись. Тогда Ричард обратился к своему пажу: - Тебе есть, что сказать? - Есть. - Говори. - Не хочу. Каменный Волк удивлённо чуть дёрнул бровью. Так же, как и Спрут. Ворон смотрел на всю эту сцену со спокойным интересом. - Что ж, твоё право, - ответил пажу Окделл. - Как я понимаю, вещи ребёнку уже вернули, - полувопросительно сказал он, обращаясь к Эпинэ. Ответа Ричард не ждал – тот был очевиден. Тогда он жёстко кивнул, взглядом приказывая Патрику идти из кабинета. Но паж вдруг упёрся: - Пусть мне вернут карты, - потребовал он. – Они мне слишком дороги. - Дороги?! – взорвался Эрвин. – ДОРОГИ?! Он выхватил колоду у Робера, который как раз собирался показать её Алве, Ариго и Райнштайнеру. Не успел Эпинэ или кто-нибудь ещё сказать хоть слово, как Литенкетте швырнул карты в камин. Патрик дёрнулся, хрипло вскрикнул, но спасать колоду было поздно. Он стоял и смотрел, как стаей чернеющих птиц взлетает в пламени и рассыпается пеплом последняя память о человеке, бывшим ему чем-то вроде отца. Глаза Патрика наполнились слезами, но ни одна так и не скатилась по щекам. В полной тишине, потому что даже Карл перестал плакать, окделловский паж перевёл взгляд на Литенкетте. Тот ещё взгляд. За таким обычно стоит хорошая зарубка на память – «не забуду, не прощу». Стало ясно, что с этой минуты Эрвин Патрику - кровный враг. - Граф, - повисшее молчание нарушил негромкий и холодный, как скалы зимой, голос Окделла, - позвольте вам напомнить, что Патрик - МОЙ паж. И только я определяю, когда и как его наказывать. Точно так же, как только я решаю, что делать с принадлежащими ему вещами. Ричард чуть поклонился присутствующим, ухватил Патрика за шиворот и вместе с ним покинул комнату. Следом ушёл и Спрут. Тихо стукнувшая дверь вывела из оцепенения застывшего Карла. До этого мальчик смотрел на сгорающие карты большущими глазами, и почти не дыша. Но тут вздрогнул, всхлипнул. Литенкетте потянулся к несчастному чаду, желая погладить того по головке и успокоить, но малец шарахнулся от ладони Эрвина. Заметался, не зная, куда бежать. Бросился к сидящему в кресле Ворону и всеми четырьмя вцепился в его сапог. Литенкетте растерялся. - Граф, кажется, вы испугали малыша, - в своей обычной, невозмутимой манере заметил Ойген. Робер хотел забрать Карла, подозревая, что Алва не в восторге от повисшей на ноге гири в виде принца. Но мальчик только крепче прижался к ботфорту Первого маршала и Повелителя Круга. Даже носом в голенище уткнулся. Рокэ поморщился: - Не знаю, как там обстоит дело с родством, юноша, но хватка у вас точно Спрутовская. Поверх колена маршала на него просяще глянули заплаканные серые глазюки. Алва положил ладонь на русую голову мальчика: - Вы уверены, что не ошиблись выбором? Ребёнок интуитивно понимал, что ему не рады, только отцепиться не мог. Он не хотел ни к Эрвину, ни к Роберу. К слову, это весьма озадачило всех. Казалось бы, эти двое его спасли от негодного и беспринципного обирателя, но малец почему-то совершенно не проникся к ним тёплыми чувствами. Что это – неблагодарность? Или они все чего-то недопоняли? К Рудольфу Карл тоже отказался пойти. Не захотел ни к Людвигу, ни к Альберту. Принцу предложили отнести его к тёте Георгии, но и это его не привлекло. Мальчонка снова рыдал. Тогда рядышком присел Райнштайнер: - Может быть, ты пойдёшь ко мне? И малец вдруг согласился. Высокий, всегда такой спокойный, Зараза-Айсберг Карлу нравился. Так что он отпустил таки ногу Ворона и повис на шее генерала. Райнштайнер поднялся, держа на руках вцепившегося мальчика. - С вашего позволения, господа, мы вас покинем. Ребёнку необходимо умыться, переодеться и покушать. Альберт, ты мог бы попросить нянек его высочества принести в мои комнаты одежду и еду для него? Граф Доннербург кивнул. За ними удалился и Ариго – призвать на помощь Луизу. А Людвиг посмотрел на Эрвина: - Что это было? Его младший брат опустил голову и промолчал. Но, судя по гневно сверкнувшему взгляду, виноватым Литенкетте себя не считал. - Эрвин, ты не имел права так делать, - чётко произнося каждое слово, сказал маркиз Ноймар. – Впредь постарайся быть более сдержанным. - Буду, - обещал Литенкетте, вот только Людвигу почему-то не стало спокойнее. В последнее время кое-что в поведении младшего брата озадачивало его. Только сейчас момент для разбора манёвров был неподходящим. Но если так будет продолжаться дальше, то побеседовать с Эрвином придётся. Людвигу совсем не нравилось, что тот вдруг стал терять самообладание. В чём дело?! Может, у брата что-то не ладится с Юлией, вот он и сорвался? Урготская принцесса была милой девочкой, и Эрвин за ней активно ухаживал. С полного одобрения отца и братьев. Но у графа Ноймара были большие сомнения, что младший продвинулся дальше невинных прикосновений и прогулок под ручку. Нет, понятное дело – что-то совсем серьёзное можно и даже нужно оставить на «после свадьбы». Но хотя бы поцелуй! Это-то нормально для парочки влюблённых. А ещё, похоже, Эрвин так и не примирился с Ричардом. Даже после Большой Битвы. «Ну, - мысленно усмехнулся маркиз Ноймар, - то, что братишка не целуется с Окделлом – как раз не повод для беспокойства». - Да, жаль, что вы, Эрвин, сожгли карты, - сказал, едва сдерживая досаду, Эпинэ. – Понимаете, - обратился он к Ворону, - было в них что-то странное…. - Краплёные? - Нет. Я, во всяком случае, меток не заметил. Дело в другом. Рисунки…. Не знаю, как объяснить…. С ними что-то не так. Я не успел разобраться. Хотел, чтобы на это взглянул Ринальди, но… теперь уже ничего не поделаешь. - Мда, жаль… - обронил Алва. - Жаль?! – снова взорвался Литенкетте. – А ребёнка вам не жаль?! - Успокойся, Эрвин, - поморщился на его крики Ворон. – Мальчик сегодня получил хороший урок о том, что такое азартные игры. Так что Патрика за это стоило не ругать, а благодарить. И я не думаю, что он оставил бы выигрыш у себя. Патрик – шалопай, но не мерзавец.

- 4 -

На полдороге к комнатам Повелителя Скал Патрик стал вырываться. Тогда Ричард свернул в первую попавшуюся пустую комнату и отпустил своего пажа. Туда же вошёл и Придд, прикрыл дверь. - Ладно, поговорим здесь, - согласился Окделл. – Может, ты мне всё-таки объяснишь, что это было? Патрик зло сопел и молчал. - Ты хоть понимаешь, в какое положение меня поставил?! – голос Ричарда мог казаться спокойным, но ощущалось, что внутри он клокочет, как вулкан. – Ты понимаешь, что все твои действия касаются и меня, - потому что ты МОЙ паж?! О, как в эту минуту Окделл понимал своего эра! Интересно, Ворон тоже испытывал такое сильное желание взять розги покрепче и хорошенько выдрать непутёвого оруженосца? - Ничего такого я не сделал, - огрызнулся Патрик. - Ах, ничего такого?! – всё же сорвался Каменный Волк. – Значит, обыграть ребёнка – это «ничего», пустяк! - Зато теперь он поумнеет…. - Он – да. Может быть. А ты?! Ты же на десять лет его старше! Карлу только шесть! Всего шесть лет! И он СИРОТА! - Ах, сирота?! – Патрик тоже не выдержал. – А у меня восемь отцов и четыре мамки! Только кого это волнует – кто я?! Я же не принц! - Карл – ребёнок. И те вещи – память о его матери. - А те карты – память о том, кто был мне отцом! Я бы подох на улице, если бы не он! Но разве вы это поймёте?! Или этот принц?! Вы родились в замках – богатые и обласканные. Откуда вам знать, что такое голод! Шесть лет…. Да я в шесть лет уже кормил себя сам! Повисла пауза. Отвернувшись, Патрик шмыгал носом, не позволяя себе расплакаться. - Мне очень жаль, - заговорил Окделл, - но это не даёт тебе права…. - Жаль?! – мальчишка развернулся к нему, зло сверкая глазами. – Вот только врать не надо! Таких, как я, не жалеют. Мы – никто! Бродячие собаки. Никому не нужные. Выживаем, как умеем. Ты так не жил, так что не лечи мне мозги. Ты мне не брат и не отец. - Я – твой тан, твой господин. Ты сам так решил, - напомнил Ричард. - Вот именно. Я так решил. Я, не ты! Служу тебе только потому, что хочу. А перехочу – уйду на все четыре стороны. Ясно?! - Да, - тихо сказал Ричард. Теперь уже он отвернулся от своего подобранца, снова понимая Алву – почему тот отослал оруженосца-отравителя в Агарис. А что ещё ему оставалось?! Или убить, или отпустить. Убивать он не захотел – ни своими руками, ни чужими. - Уходи. Прямо сейчас, - обняв себя за плечи, Окделл опустил голову. – Иди, ищи себе другого господина. Того, кому ты захочешь служить. - Я никому не хочу служить! – закричал Патрик. - А дармоеды Ноймаринену не нужны, - отрезал Каменный Волк. - Да ну?! – зло усмехнулся его подобранец. – И какую же работу выполняет Карл?! Чем он зарабатывает себе на тарелку супа?! Ах, да! – якобы вспомнил он. – Малец же у нас принц! – и уже серьёзно спросил: - Только в чём же тут его заслуга? Не дожидаясь ответа, Патрик вышел. Спрут подошёл к побратиму, положил ладонь ему на плечо. - Знаешь, а он кое в чём прав, - сказал Валентин. – Ноймаринены Карла балуют, а надо учить. Многому учить. Уж лучше бы им занимался Райнштайнер. Или Савиньяк. - Мне кажется, Людвиг сможет… нормально воспитать…. По хриплому голосу Ричарда Придд понял, как сейчас больно его побратиму. Он легонько сжал его плечо: - Всё образуется, Дикон. Вы ещё поймёте друг друга. И помиритесь. - Тино, - прервал утешения Окделл, - я ведь его совсем не знаю. Патрика. - Позволь уточнить – ты ничего не знаешь о его прошлом. Почти ничего, - исправил сам себя Придд. – Кое-что этот мальчик нам сейчас рассказал. Ричард кивнул. - Знаешь, я хотел бы все-таки понять, что же на самом деле там произошло – у Патрика с Карлом, - продолжил Спрут. – Думаю, нам стоит поговорить с ребёнком. Только спокойно, без крика. А то у меня сложилось странное впечатление, что Карл испугался Эрвина и Робера. Особенно, когда Литенкетте швырнул карты в огонь. Тебе не показалось, что малыш был в шоке? - Тино! Я сам от всего был в шоке! - Понятно, - вздохнул Придд. – Ну, что, пойдём, заглянем к Карлу? А Патрик пусть остынет. Если хочешь, я сам побеседую с ним. - Он тебя недолюбливает, ты знаешь? - Знаю, - невозмутимо кивнул Повелитель Волн. – Но я же не любовью по-имперски с ним заниматься буду. - Зараза ты, Спрут, - не удержался от улыбки Ричард. - Да, - просто согласился тот. – Так как, навестим ребёнка? - Пойдём, - кивнул Каменный Волк. – Только сначала я хочу побывать там, где Робер и Эрвин нашли Карла и Патрика. По коридору шли Алва и Валме. - Рокэ, вы не находите, что ситуация какая-то странная? - Уточни, - Алва устал от бедлама и немного вредничал. - Например, вы заметили, что ребёнок почему-то боялся Эрвина и – даже! - Иноходца? - Мне сложно было это не заметить, Марсель: чадо едва не оторвало мне ногу. Валме хрюкнул. - А ещё мне хотелось бы понять, какой ызарг укусил Литенкетте за я… - Марсель поперхнулся, заметив идущих к ним фок Фельсенбурга и Гизеллу, - за яаа… за ягодицу, - выкрутился он под насмешливым взглядом Ворона. - Прошу прощения, - обратился к ним Руперт, - мы правильно поняли, что его высочество Карла уже нашли? - Правильно, - подтвердил Алва. - Мои сёстры тоже вот так умудрялись теряться, - поделился дриксенец, обращаясь не только к девушке, Ворону и Марселю, но и к появившимся Арно и Катершванцу. – Особенно младшая. Даже с Михаэлем не было столько проблем. - Та, - кивнул Катершванц, - дети часто теряться. Так бывать всегда. Пусть Карл – принц, но он тоше мальчик. Мальчики должны везде лезть, всьо смотреть. Это нормально. Отец говорить: если у мальчика очень чистая одешда и нет синякоф, то этот мальчик или болен, или с ним что-то есть не так. - Уверен, мой батюшка с вашим в этом полностью согласится, - усмехнулся Валме. - Ну, что ж, - подытожил Ворон, - мы можем быть спокойны: Карл растёт нормальным мальчиком.

- 5 –

Патрик шёл, шёл и шёл. Не останавливаясь, почти не глядя. Он хотел только одного – уйти как можно дальше. Прочь из этого замка, прочь! Он – бродячий пёс, и на цепи сидеть не будет! В груди копилась боль. Патрик так ждал возвращения Ричарда! Дождался…. Вот только его монсеньор изменился. Этот замок – каменная громадина – сделал его другим. Холодным, наполовину неживым. Глухим и слепым! Разве таким был Каменный Волк, когда они вместе бродили по Надору? И даже потом, когда ехали сюда всей толпой? Тогда было здорово. Ричард был близко. Он был понятным. Патрик тайком – в самом-самом дальнем уголке сердца – позволял себе называть юного Повелителя братом. Ага! Как же! Брат! Это между собой дворяне могут брататься, но не с безродным сиротой. Да кому он нужен?! Больно. Обидно. Патрик знал, что не останется в Таннервальде. Лучше уж вернуться в ту деревню, где остались Айри и крошка Наль. Далеко, конечно, а скоро зима. Успеет ли он до холодов? Вряд ли. Ну, ничего, прибьётся к кому-нибудь. Выживет. Не впервой. Патрик почти выбежал из ворот замка, запрещая себе замедлять шаг или оглядываться. Только снаружи, отойдя от стен Таннервальда на сотню шагов, остановился. Присел на камень. Потом уронил голову в ладони и дал, наконец, волю слезам. Он не хотел уходить от Ричарда. И не только потому, что не хотел снова остаться совсем один. Но обратно ему хода нет. А умолять Патрик не станет. Не умеет. И учиться такому не собирается. Плакал Патрик не долго. Во-первых, отвык. Он и в более юном возрасте делал это не часто. Во-вторых, слишком устал. Так что просто сидел, продолжая подпирать тяжёлую голову руками. Он не сразу понял, что к нему подошли какие-то люди. Её бывшее высочество Октавия гуляла рядом с замком в сопровождении пары гувернанток и нескольких солдат для охраны. Собственно, пропажу Карла обнаружили именно тогда, когда его старшая сестра собралась на прогулку вне замка. Девочка хотела, чтобы с ней пошёл братик, но того не оказалось в комнате. Октавия ушла, договорившись, что, когда няньки найдут Карла, то он присоединится к ней. Девочка гуляла долго, но брата так и не дождалась. А теперь она со своей «свитой» уже возвращалась домой, когда увидела сидящего на камне подростка. Стражники опознали в нём пажа Повелителя Скал. Девочка тоже узнала того, кого раньше видела издалека. Вообще-то, Патрика сложнее было не заметить: всегда такой жизнерадостный, он буквально притягивал к себе внимание. А вот сейчас почему-то выглядел очень несчастным. Октавия подошла и присела на корточки рядом, стараясь заглянуть Патрику в лицо. Тот вздрогнул и словно очнулся. Удивился, увидев рядом с собой толпу чуть ли не в десять человек. Эк он расслабился! Так и стадо коров прозевал бы! - Ты что, упал и ударился? – спросила его сероглазая девочка, очень похожая на тана Ричарда. - Ага. Упал, - тяжело кивнул Патрик, имея в виду совсем не то, что и сестрёнка Окделла. - Очень больно? – посочувствовала Октавия. - Очень…. Октавия достала из рукава красивый носовой платочек и жестом попросила дать ей фляжку с водой. Солдаты её поняли. Правда, они поняли и то, что парнишка вовсе не падал, а за что-то получил нахлобучку. Но раз уж её маленькое высочество хочет проявить милосердие и заботу, то пусть. Хуже никому не будет. Девочка приложила смоченную красоту ко лбу, а потом к уже отёкшей щеке Патрика. Подержала. Снова смочила и осторожно прижала к щеке. - Так лучше? - Да, - глядя в красивые серые глаза, ответил Патрик. Ему стало не по себе. Как же похоже! Тогда Патрику было десять. Начиналась его последняя зима на улице. Их ватага в тот день крепко сцепилась с ещё одной стаей таких же бездомных бродяг. Драка была жестокой. Не до синяков – до крови. В ход шли не только кулаки и палки, но и ножи, заточки и бутылочные «розочки». Ватага, в которой был Патрик, свою территорию отстояла. Но «красивыми» в лежбище вернулись все. Он как раз стаскивал с себя одежду, чтобы осмотреть раны, когда к нему подсела одна из девочек. Новенькая. Тихоня и молчунья. Мышка. На пару лет младше его. Красивая и слишком добрая. Ясно, что на улице она оказалась совсем недавно. Как, почему – Патрик не знал. И не узнал. Потому что не спросил. Даже имя её осталось тайной. Она промыла и перевязала его раны и ссадины. А он, глядя на неё, подумал, что такие долго не живут. На улице – долго не живут. Так и произошло. Месяц спустя. Всего лишь месяц. Патрик тогда готов был расшибить свою голову о какой-нибудь камень. Чтоб в ней больше никогда не появлялись такие мысли. Всё ему казалось, что он в тот злой день указал смерти на эту девочку…. - Почему вы на меня так смотрите? – смутилась Октавия. Патрик вздрогнул и отвернулся: - Простите. Я…. «Нет, - сказал он себе, - ты не будешь рассказывать маленькой принцессе о бездомной девочке, сгоревшей в лихорадке всего за одни сутки». Патрик заставил себя улыбнуться: - Я подумал, что в вашей причёске не хватает цветов, - чуть-чуть соврал он. – Ромашек. – А вот это было чистой правдой. - Ромашек? – удивилась Октавия. Поправила выбившуюся из сложного плетения прядку. Порозовела щёчками. Патрик подумал, что сестрёнка у Окделла больше, чем красивая. Она милая. На неё приятно смотреть. Причём губы сами так и растягиваются в улыбку. С ней приятно беседовать. Именно так – беседовать, а не болтать, не трепаться. Её хочется нежно чмокнуть в щёчку. И украсить косы простенькими ромашками – белыми солнышками, пахнущими мёдом. - Ваше высочество, нам пора возвращаться, - напомнила одна из гувернанток. Октавия встала. - Ты пойдёшь с нами? – спросила она Патрика. - Нет. Я ещё немного посижу здесь, а потом пойду, - он не стал уточнять, куда. - Тогда – до встречи, - улыбнулась девочка. - Платочек! – спохватился Патрик. - Оставь себе. Маленькая принцесса, изящно подхватив длинную юбку, пошла к воротам замка. А Патрик тихонько свистнул последнему из солдат. - Будь другом, ножик одолжи. А то мой в замке остался. Обещаю вернуть при первой же возможности. - Держи, - усмехнулся стражник, отстёгивая ножны, в которых был не тонкий стилет, а кое-что помассивнее. – И можешь оставить себе. - Спасибо, - искренне поблагодарил Патрик. - Не засиживайся тут. Осенью темнеет рано. Мальчишка угукнул, отметив, что ему и впрямь стоит поторопиться, чтобы успеть найти, где заночевать.

- 6 –

- Ну, так мы к Ойгену идём? – уточнил Валме, когда они с Вороном снова остались одни. - Зачем?! Марсель задумался: а и, правда – зачем?! - Успокойся, - сказал ему Алва, - Ойген и без нас прекрасно справится. Нечего снова собирать толпу вокруг мальчишки. Робер показал Окделлу и Придду то место, где они с Эрвином нашли принца-потеряшку. С ними на этот раз увязался и Чёрный. Два сероглазых волка вдумчиво принюхивались. Они понимали друг друга без слов, но для Валентина и – в основном – для Робера Окделл свои размышления озвучил. - Патрик сюда пришёл позже, чем Карл. Мелким здесь пахнет сильнее. Он долго сидел вот за этими камнями. Ему было страшно. Потом пришёл Патрик. Его запах в этом месте слабый, мимолётный. Похоже, он забрал Карла. Забрал вот сюда. Здесь он мальчика умыл. А потом они оба сидели вот на этом месте. - Ну, да, - подтвердил последнее Эпинэ. Придд вытащил из зарослей травы одну карту, а чуть поодаль нашёл другую. - Интересно, - оценил он картинки. Окделл тоже взглянул, озадаченно хмыкнул. - Ты раньше не видел у него эту колоду? – спросил Валентин. - Нет. Я даже не знал, что она существует. - А нечто подобное – там, где ты бывал? - Тино, если я и был в каком-то мире, то это не значит, что я видел там всё. Увы, подобные изображения мне не попадались. (**) - Вопрос: откуда это у Патрика? - Ему их кто-то подарил, - вспомнил Ричард. – Кто-то, кто был ему как отец. - Следующий вопрос: это было здесь или… где-то? - А Леворукий его знает! - Ну, он-то знает. А вот скажет ли нам? - Понятия не имею. Ты это к тому говоришь, что надо бы Патрику карты вернуть? - Вернуть мы сможем только эти две. Но если бы где-то найти такие же…. Окделл вздохнул: - Вернётся Ринальди – спросим. А сейчас я хочу попытаться поговорить с Карлом. Карл хоть и перестал плакать, но по-прежнему был грустным. Увидев, кто к нему пришёл, схватил со стола нож Патрика и вместе с золотой монетой протянул Окделлу. - Это не моё, - тихо сказал мальчик. – Это Патрика. Мы договорились, что потом всё друг другу вернём. - Вы так договорились? – переспросил Придд. - Да. Патрик сказал, что всё мне вернёт. - А зачем же вы играли? - Я хотел научиться. А Патрик сказал, что я должен уметь проигрывать. - И ты согласился? - Да. Патрик же сказал, что потом мне всё отдаст обратно. Он слово дал. Валентин и Ричард переглянулись. - А что ты делал за поваленными камнями? – снова спросил Придд. - Плакал, - насупился Карл. – Это он вам сказал? - Нет. Мы сами узнали. - Правда?! – почему-то обрадовался мальчик. – Значит, он не обманул. Патрик, когда меня оттуда забрал, обещал, что никому не расскажет. Только сказал, чтоб я так больше не делал. - Это он правильно тебе сказал, - одобрил Спрут. А про себя подумал, что мальчишку просто надо научить проделывать подобное с умом. Так, как его самого учил Эрик. Жаль, Карл ещё мал, чтобы тренироваться вместе с его младшими братьями. Тренироваться – мал, а вот познакомиться и, возможно, подружиться…. - А что ещё вы там делали? – Валентин решил в полной мере воспользоваться разговорчивостью мальчика. - Патрик мне сказку рассказывал. Картами. - Ух, ты! Интересно было? - Очень! Я думал, научусь – и буду Октавии с Анжеликой показывать. И картинки тоже такие красивые! – мальчонка всхлипнул. – Мне их так жалко! - А почему ты сразу нам всё это не сказал? - Я испугался… - едва слышно покаялся ребёнок, низко-низко опустив голову. – Когда Эрвин Патрика ударил…. Сильно очень. И Патрик упал. А мне так страшно стало. Очень страшно. И герцог Эпинэ тоже сердился сильно…. Вы не наказывайте Патрика, пожалуйста! – горячо попросил Карл. - Он хороший! А ещё у него тоже никого нет – ни папы, ни мамы. Они его почему-то бросили и ушли, - судя по жестам, мальчик воспринимал это буквально. - А он на улице рос. И там ещё другие дети были, - продолжал рассказывать, что запомнил, Карл. – А потом на него собака напала. А хозяин её отогнал и Патрика к себе забрал. И учил его в карты играть. А потом пришли плохие люди. Патрик от них побежал, и его карета сбила…. Слушавшие мальчонку взрослые ошеломлённо посмотрели друг на друга. Насколько эта история правдива?! Ведь обычно мальчики склонны приукрашивать свои подвиги. Порой почти бессознательно. Так что же это? Реальность или вымысел? У Валентина и Ричарда почему-то было стойкое ощущение, что Патрик не приврал. - Так вы его не накажете? – на всякий случай уточнил Карл. - Нет, - ответил Ричард, всё ещё размышляя над услышанным. - А мне можно будет с ним дружить? Он мне понравился, - мальчик опустил голову, а потом добавил: - Может быть, он меня научит, как без папы и мамы жить…. Взрослые снова переглянулись.

- 7 –

Карл устал и переволновался, но, когда всё рассказал, успокоился и заснул. Ричард и Валентин пошли на свой этаж, а Ойген решил, что точку в вопросе о Патрике надо поставить как можно скорее, пока не случилось ещё какой беды. Неприятное происшествие не только бросало тень на Повелителя Скал, которому и без того нелегко. Ко всему прочему, паж Окделла вызывал у Райнштайнера некоторую симпатию. Да, мальчишка недисциплинированный, но добрый. Его показная бравада и бесшабашность могли обмануть кого-то менее опытного, чем Зараза-Айсберг. Но генерал Райнштайнер за свою жизнь уже стольких мальчишек повидал. Что у них в душе творится, научился разбирать. Один Придд чего стоил! Да-да, вот этот самый – Валентин. Такой умный, самообладание железное, а тоже не без придури. И Патрика он понимает прекрасно. И тоже тревожится, хоть внешне это никак не проявляется. Знает Зараза-Спрут, что после такого, как случилось сегодня, только и ждать новой беды. Какую глупость совершит подобранец Ричарда – не суть. А вот то, что СОВЕРШИТ – даже не вопрос. Вопрос – когда. Может быть, уже в эту самую минуту. В приёмной у комнат Повелителей Волн и Скал обнаружился гость. Один из стражников, сопровождавших Октавию на прогулке. Оказалось, сердобольная девочка, переживая за Патрика, настояла, чтобы герцогу Окделлу непременно сообщили, что его паж «упал и очень сильно ушибся». Донести это известие вызвался тот самый солдат, что подарил Патрику свой нож. Про случившееся в замке гулявшая компания не знала, так что стражник предположил, что парнишка или с кем-то подрался, или от кого-то за что-то схлопотал по уху. Слушая солдата, Ричард переменился в лице. Округлившимися глазами глянул на побратима. - Тино, он не выживет в горах. Один он и ночи не продержится. Я иду его искать. Придд не спорил. - Иди. А я возьму лошадей и догоню тебя. - Спасибо, - одновременно поблагодарили они озадаченного стражника и умчались: Ричард – к воротам, Валентин…. Придд сначала метнулся к своей охране: - Пистолеты! Четыре! – скомандовал он. – Оседлать Тумана и Сону. «Лиловые» своего Повелителя понимали прекрасно. Четыре заряженных пистолета нашлись мгновенно. Два из них Придд сунул за пояс. Для двух других ему быстро прицепили набедренные ольстры. Догадливый Рысёнок притащил перевязь с метательными ножами. Ну, а шпага и кинжал и так были в наличии. Придд поблагодарил своего пажа. - Мэллит успокой, - поручил он ему новое задание. И переглянулся с Гуннаром. Тот прекрасно понимал, что эта просьба касается и его тоже. - Эр Валентин, может, нам с вами…? - Нет, - отрезал Спрут. - Думаю, двух Повелителей хватит, чтобы отыскать одного заблудившегося мальчишку. На конюшне Придда ожидал ещё один «сюрприз» - растерянный Михель. Мальчишка никак не мог понять, куда подевалась Сона. Он, как обычно, вывел лошадей на прогулку. Естественно – своего Рыжика. Ещё – Белого, Бьянко. С ними увязались Шторм и Кэцхен, чьи хозяева оказались слишком заняты и давненько не выгуливали даже себя. Моро тоже пошёл, потому что Алва сегодня что-то там решал и не мог уделить внимание своему мориску. Кан и Грач утром возили по делам Сэ и Катершванца, так что остались отдыхать. А вот Сона проявила желание насладиться прогулкой, и за ней, как всегда, пошёл Туман. Остальные из «подарков Леворукого» уже где-то бродили с Паоло. Лошади попаслись на осенней траве. В укромном уголке, где никто не мог их увидеть, размяли крылья. Потом сами решили, что пора домой, потому что мальчик устал. И Михель повёл их обратно. Собственно, это была лишь видимость – что он ведёт лошадей. На самом деле этим существам присмотр не был нужен. «Кипрейщик» даже шутил, что это они его выгуливают, а не наоборот. И вот, уже на конюшне, Михель с удивлением обнаружил, что Соны нет. Куда и когда подевалась беременная мориска?! Всеобщая любимица, умница и красавица! Контролировавший их арьергард Моро «сказал», что сестра пошла к человеку. Туман это подтвердил. Михель не очень-то успокоился, хоть и понял, что речь идёт о Патрике. Было у мальчишки-конюха дурное предчувствие. И точно! Примчался посыльный от Спрута с приказом оседлать Тумана и… Сону. Причём, СРОЧНО! Михель в первый момент растерялся, но кинулся сначала к приддовскому мориску. Тот хотя бы был на месте. Пока седлал его, Белый предложил заменить Сону. В отчаянии «кипрейщик» согласился. Уже зная характер Повелителя Волн, он понимал, что тому будут нужны не оправдания, а две готовые к поездке лошади. То, что одна из них – не та, это уже не столь страшно. В любом случае, сам Придд поедет на своём мориске. Сона же явно предназначалась Окделлу, а Повелитель Скал прекрасно ладит с Белым. Михель рассудил правильно: Придд одобряюще кивнул, остановил поток объяснений. «Кипрейщик» заметил, что Спрута заинтересовало в его рассказе то, что Сона, судя по всему, с Патриком. Причём, Повелитель Волн не рассердился, а, кажется, немного успокоился. Сел в седло и уехал. Михель же остался в полном недоумении. ЧТО здесь такое произошло, пока он прогуливался в приятной компании гривасто-копытных друзей?!

- 8 –

Патрик пытался уговорить Сону вернуться домой. - Тан Ричард будет очень волноваться за тебя, девочка! Подобранец Окделла никогда не называл эту лошадь кобылой. «Девочка» - и никак иначе. Мориске нравилось, она чувствовала стоящую за этим словом теплоту. А Патрик был уверен, что Сона всегда чуть-чуть улыбается. Когда Ричард однажды рассказал, как сильно привязался к этой лошади, паж его понял. Наверное, если представить Сону в виде человеческой женщины, то она была бы Франческой. Красивая, умная, спокойная, добрая, с мягкой улыбкой, тёплым взглядом тёмных глаз и легкими движениями. - За меня он волноваться не будет, - Патрик вздохнул. – Он на меня сердится очень. - Может, и перестанет. А может, нет. Понимаешь, он думает, что я хотел сделать кое-что плохое. Очень плохое…. Почему не объяснил? Как можно что-то объяснить, когда на тебя орут?! …Нет, Ричард не орал. Это я, дурак, гадостей ему наговорил…. Да, ни за чем. От обиды и по дурости…. Патрик остановился, повернулся к идущей за ним следом лошади. Обнял её. Вздохнул. - Возвращайся, девочка. Нечего тебе со мной по горам шататься. Ты же беременная. А тут медведи, волки…. Ну, я…. Я от них на дерево залезу. А ты?.. Улетишь? Ну, да…. И меня заберёшь? Спасибо. Только мне теперь некуда возвращаться…. Патрик снова вздохнул. Ему хотелось плакать, но он сдерживал себя. Только Сона прекрасно всё чувствовала. - Да, я хочу вернуться. Не просто в замок - к Ричарду. Только он меня к себе снова не возьмёт, а никому другому я служить не стану. Понимаешь, у меня в жизни было только два человека, которые…. Как это назвать? По-доброму, что ли, отнеслись ко мне. Как к человеку. Понимаешь? Но их больше нет. Тан Ричард – третий. Он меня убить мог. И кто б ему что сказал?! А он вместо этого…. Надо оно ему было?! Ведь не надо!.. Мне на самом деле нравилось о нём… заботиться, что ли. Потому что он нос не задирает. Понимаешь? Патрик и не заметил, что они снова идут по горной тропе. Всё дальше и дальше от Таннервальда. Солнце наливалось красным, словно зреющее яблоко, а тени становились всё длиннее. - Возвращайся в замок, девочка, - снова стал уговаривать Сону юный изгнанник. – И, знаешь, когда у тебя родится жеребёнок, попроси тана Ричарда, пусть он назовёт его Патриком. Хотя…. Наверное, он не захочет. Может, ему неприятно будет меня вспоминать. Сона была очень умным существом. Внимательно выслушав парнишку, она уловила суть проблемы и увидела вариант её решения. Что ж, если паж не решается вернуться к Повелителю, можно ведь и Повелителя уговорить прийти за ним. Лошадь ткнулась мордой в шею грустного Патрика, развернулась и направилась обратно, на ходу выпуская крылья. Она решила не тратить время на «пешую» дорогу, а как можно скорее оказаться в Таннервальде. Ведь уже вот-вот должно было стемнеть. Патрик посмотрел вслед лошади, отвернулся, чтобы не появилось желание сдаться и пойти обратно. Упрямо тряхнув головой, он бросился бежать вниз по тропе. В некоторых местах уже залёг перемешанный с туманом сумрак. Патрику то и дело приходилось сбрасывать скорость. И всё же он сделал это на один раз меньше, чем было нужно. Большую тропу мальчишка потерял. Теперь он бежал какой-то узкой и витиеватой, даже не подозревая, что – буквально - идёт вдоль обрыва. Его край прятался в зарослях кустарника. Неожиданно сверху по склону горы запрыгали камешки. То ли их стронул какой-то зверь, то ли птица. Патрик отшатнулся в сторону, не желая, чтоб ему прилетело по голове. Но его ноги вдруг соскользнули с влажных от тумана камней. Мальчишка грохнулся, вскрикнул, попытался ухватиться за куст, но его ветки оказались тонкими и сухими. Они сломались в пальцах, и Патрик неудержимо поехал вниз по крутому склону в осыпи камней, тщетно пытаясь замедлить своё падение. На счастье, лощина, куда провалился Патрик, оказалась не слишком глубокой. Мальчишка резко остановился, наткнувшись ногами на корни дерева. Из-за этого его бросило вперёд, так что он упал на дно расщелины лицом вниз. Из носа хлынула кровь. Патрик поднёс к лицу ладонь, но понял, что руки у него тоже в крови. А одежда – в хлам. Он здорово ободрался, пока катился по склону. Болело всё – не только ладони. Чувство было, что живого места на теле нет вообще. Но уже скоро всё внимание сконцентрировалось на пульсирующей боли в правой лодыжке. Именно на эту ногу и пришёлся основной удар, когда крутой спуск жёстко остановило дерево. Патрик хотел подтянуть ступню к себе, чтобы осмотреть, но вскрикнул и отказался от этой идеи. Боль была невыносимой. Что же там? Вывих? Или… перелом? Патрик лёг и застонал – уже не столько от боли, сколько от досады. И что ему теперь делать?! Вариант «звать на помощь» даже не рассматривался. Кто его здесь услышит?! А тем временем лощина заполнялась туманом – густым и холодным. Мысль разжечь костёр казалась наиболее умной. Ещё можно намотать на какую-нибудь ветку обрывок одежды и сделать факел. Но сначала надо найти огниво. Патрик знал, что оно у него где-то было. Он пошарил по одежде и понял, что «было» - это именно то слово. - Ну, всё, - тихо сказал мальчишка, - капец тебе, парень. Как дожить хотя бы до утра, он не представлял. Пусть ещё не зима, но в горах уже сейчас по ночам совсем не жарко. Конечно, можно было зарыться в опавшие листья. Пожалуй, это единственное, что Патрик мог сейчас сделать. Сцепив зубы, чтобы не заорать от боли, он стал нагребать на себя шуршащее «одеяло». Остановился, чтобы отдышаться, и вдруг осознал, что шелест листвы не прекратился. Причём звук не совпадал с движением ветра и доносился с разных сторон. А потом к нему добавилось тихое рычание…. Волки! Рука Патрика метнулась к ножу. Ну, хоть его не потерял! - Не, пацаны, - зло сказал мальчишка, - может, вы и самые крутые кенты в этом закоулке, но я вам так просто не дамся. И плевать, что зверски болит нога, и он не может встать. Плевать, что ободранные ладони горят огнём. - Я не комнатная собачонка. Я – бродячий пёс. И даже если это моя последняя драка, она будет такой, что вы её не забудете. Патрик подтянул себя ближе к стволу. Нащупал несколько корней, выступающих из склона. Цепляясь за них и опираясь на здоровую ногу, смог подняться. Хрипло дыша сквозь зубы, покрепче ухватил нож. Он уже видел собирающуюся вокруг него стаю. Они не боялись и не спешили. Зачем? Человек ранен и слаб. Он не доставит хлопот. Правда, добыча эта скудная. На всех не хватит. Значит, её получат только самые сильные. Несколько крупных волков приблизились к дереву, отогнав кое-кого из попавшихся на пути подчинённых. Но даже сейчас претендентов на ужин оказалось штук десять, и они огрызались друг на друга. Человек ещё дышал, но о его мясе и костях спорили, словно он уже мёртвый. Собственно, это-то было лишь вопросом очень короткого времени. И небольших усилий. Патрик прекрасно всё это понимал. Но сдаваться было не в его натуре. Его страх и обречённость перетекали в злость и отчаянную решимость. - Ну же! – заорал он, поднимая руку с ножом. – Чё застыли?! Очкуете, твари мохнатые?! Звери оскалились. Один из волков припал к земле, а потом, как распрямившаяся пружина, прыгнул на мальчишку. И наткнулся на его нож. Этот удар Патрик нанёс не столько умело, сколько удачно. Он попал зверю куда-то в шею. Волк коротко взвыл и покатился по земле. Увы, нож так и остался в ране. Теперь мальчишка был безоружен. Но даже сейчас, понимая, что жить ему осталось считанные секунды – до первого же броска ещё одного волка – он не собирался сдаваться. Наклонил голову и вскинул руки, одной прикрывая лицо и горло, другой – живот и пах. И зарычал, выпихивая яростью страх из своего сердца. Волки зарычали в ответ. Один из них бросился на добычу – и вдруг изогнулся в прыжке, отчаянно завыв. Упал прямо у ног мальчишки, дрыгая лапами. В мохнатом боку торчал кинжал. Только смерть ещё одного собрата стаю не остановила. Звери готовы были атаковать, но тут по склону съехал и вклинился между ними и добычей ещё один человек. Ричард. Выхватив шпагу, Окделл зарычал. Не так, как перед этим Патрик. Волки поняли, что перед ними зверь не слабее их. Только их по-прежнему было больше двадцати, а людей – всего двое. И из них опасен лишь один. - Лезь наверх! – успел крикнуть Ричард, выхватывая шпагу. На него набросились сразу две мохнатые тени. Окделл отбился, умудрившись выдернуть из волчьей туши свой кинжал. - Лезь! – свирепо скомандовал он, но потом понял, что Патрик не может. И страх или растерянность тут были не при чём: от мальчишки пахло кровью. Ранен?! - Ложись! – отдал новую команду Ричард. – Прижмись к земле! И не дёргайся! - Куда?! Но Патрик, не обращая внимания на свирепый окрик своего тана, упав на землю, подполз к убитому первым волку и выдернул из него нож. Окделл зарычал на непослушного мальчишку, но ругаться у них не было ни времени, ни возможности. Эти волки людей не боялись. Громкий крик и свист шпаги лишь заставляли их быть осторожнее. Атака следовала за атакой. Уже пятеро тварей валялись мёртвыми, сколько было ранено – не известно. Рукав камзола Окделла оказался разодран, но зверюга за это лишилась жизни. Ещё один волк умудрился вцепиться в пострадавшую ногу Патрика. На счастье, сапог оказался крепким, но боль от рывка была такой, что мальчишка заорал. - Дикон! – донеслось откуда-то сверху. - Тино! – откликнулся тот. И сразу же грохнули два выстрела. Почти одновременно. Один из волков взвизгнул. Стая отшатнулась, но даже не подумала разбегаться. Послышался шорох. Кто-то быстро съезжал по склону, но чуть в стороне от того места, где скатился Патрик и спустился Окделл. Спрут лёжа притормозил где-то выше уровня их голов и разрядил ещё два пистолета. Сунув их в ольстры, взялся за метательные ножи, прикрывая один фланг, в то время как Ричард защищал другой. Патрик был в шоке. Он не понимал, почему волки не отступают. Стая с каким-то остервенением продолжала нападать на людей. Придд и Окделл положили, наверное, уже больше половины, когда звери, наконец, бросились прочь от слишком несогласного ужина. Спрут и Каменный Волк тяжело дышали, а Патрика затрясло. Ему неудержимо захотелось свернуться клубком. - Цел? – спросил Ричарда Валентин, когда немного отдышался. - Ага. - А с ним что? - Ещё не знаю. Оба Повелителя повернулись к пажу. Тот вздрогнул, когда на его плечо легла ладонь Окделла. - Патрик? – встревоженно спросил Каменный Волк. Мальчишка всхлипнул. - Патрик, ты ранен? - Нет…. - Ты весь в крови. - Это я по склону…. Об камни…. - А с ногой что? - Не знаю…. Ударился…. Больно очень…. - Нам нужен костёр, - прервал их беседу Спрут. - Только не здесь, - сказал Окделл. - Да, - согласился Придд: их мысли в очередной раз текли в одном направлении. – Я сделаю факел – и пойдём. Сюда, вниз, лунный свет почти не достаёт. Я потому и стрелять не решался. Только когда голоса ваши услышал. Пока он говорил, намотал на палку оторванный от рубахи лоскут. Щёлкнул огнивом. Поднял факел над головой, освещая поле битвы, потом сунул его Окделлу, безапелляционно заявив: - Этого мальчишку понесу я. - Да он лёгкий, - попытался возразить Ричард. - Вот и прекрасно, - оборвал его Спрут. – Значит, я совсем не устану. И позволь тебе напомнить, брат, что ты всю дорогу бежал, а я ехал. Каменный Волк коротко рассмеялся, но спорить не стал. Даже его смех выдавал усталость. - А лошади-то где? – спросил Ричард. - Где-то наверху. Им сюда не спуститься – ни копытами, ни крыльями. Лощина узкая, а склоны крутые. Ещё и темно. Они же не козы и не кошки. И мы в темноте наверх не поднимемся – с этим грузом, - Придд подхватил Патрика на руки, а потом перебросил через плечо. Тот хотел возмутиться, но боль в ноге едва не заставила его кричать. - Потерпите, юноша, - сказал ему Спрут, аккуратно перешагивая через волчьи трупы. – Вам, конечно, стоило бы дать лекарство на букву «рэ», причём в его вариации «ремень», но вашей филейной части без того досталось. Патрик и рад был бы сердито зыркнуть на этого Заразу, но не получалось. И боль мешала, и поза не способствовала. Не сверлить же взглядом спрутий зад! Придд тихо хрюкнул. Окделл рассмеялся. «Оба они – заразы», - подумал Патрик, догадавшись, что эти двое услышали его мысли. И тут в лощине стало немного светлее, а над головами идущих чьи-то огромные крылья подняли ветер. Придд и Окделл остановились. Перед ними на дно лощины опустился Грифон. - Герард! – обрадовался Каменный Волк. Существо кивнуло. Издало клёкот, потом щёлкнуло клювом и тряхнуло головой. - Успокойся, - сказал ему Спрут. – Мы же прекрасно понимаем мысленную речь. Ты и Паоло еле нас нашли. Он – верхом, а ты полетел. Увидел наших лошадей и факел. Всё понятно. Ты сможешь поднять наверх этого юношу? Вот и прекрасно. Аккуратнее только, а то у него с ногой что-то. Нет, за нами спускаться не надо. Мы поднимемся сами. Как, Ричард, ты сможешь? - Да. Грифон встал на задние лапы, передними схватил Патрика и, оттолкнувшись, взлетел. Оба герцога проводили его взглядом. - У тебя точно хватит сил влезть по склону? – обеспокоено спросил Придд. - Да. Он здесь не очень крутой. Только потом я не откажусь от небольшого отдыха. - Нам всё равно придётся осмотреть Патрика. Так что отдохнёшь. - Значит, говоришь, лекарство на букву «рэ»? – с улыбкой сощурился Окделл. - Это Юрген так шутит. Лекарство в трёх вариациях: рука, ремень и розги. Они рассмеялись. Ричард погасил факел, и оба Повелителя полезли вверх по склону. Придд всю дорогу контролировал своего побратима, готовый поддержать его в любую минуту, но тот справился сам. На тропе их встретили не только Герард и Патрик, но и Паоло. А с ними – пять лошадей, включая Сону. - Ну, и куда вы понеслись только вдвоём?! – возмутился рэй Кальявэра. - Прости, друг, - сказал на это Спрут, - но времени не было собирать хоровод. А что наш юноша? Патрик едва не потерял сознание. Хоть Герард и старался быть как можно осторожнее, но любое движение доставляло пажу такую боль, что мир и днём покрылся бы мраком. Чуть-чуть проморгавшись, мальчишка увидел над собой две физиономии – кэналлийскую и лошадиную. Паоло и Сона обеспокоено вглядывались в его лицо. - Таак, - протянул рэй Кальявэра. – Очнулся? Это уже хорошо. На-ка, выпей. Оно, вообще-то, крепковато для тебя, но сейчас момент такой, что можно. Даже нужно. Пару глотков. Он влил Патрику в рот вино – крепкое, терпкое и несладкое. Глотков оказалось больше, чем два. Потом паж немного отдышался и услышал, что на тропу взобрались оба Повелителя. Ричард сначала сел, но почти сразу же лёг прямо на камни. Он действительно зверски устал. Отмахнул встревоженным друзьям: мол, нормально, только полежу немного. Глядя, как его тан закрыл глаза, Патрик едва не всхлипнул. Ему было стыдно – за все глупости, что он сегодня натворил. И за все гадости, которые наговорил Ричарду. Но предаться душевным страданиям Патрику не дали. - А что наш юноша? – спросил герцог Придд, присаживаясь рядом с ним. Окделл дёрнулся, но побратим сварливо прикрикнул на него: - Лежи! Или ты мне не доверяешь?! Каменный Волк рассмеялся и снова лёг. - Нет, Герард, - остановил того Придд, - ваша помощь понадобится мне. Подсветите, пожалуйста, если вас это не затруднит. А рэй Кальявэра пусть займётся Ричардом. Помянутый рэй пошёл к Окделлу, бухтя что-то на тему патологически куртуазных Спрутов. Патологически куртуазный на это очень не по-спрутьи оскалился, беззвучно смеясь. Пока Паоло отпаивал вином Окделла, рэй Кальперадо и Придд занялись его пажом. - Вы можете менять облик частично? – чуть удивлённо приподнял бровь Спрут, увидев, что Герард, оставшись человеком, выпустил грифоньи крылья. - Ну… да… - Солнечный Ветер смущённо потупился. – Но если света мало, то я изменюсь весь, - поторопился предложить он. - Не стоит, - успокоил его Валентин. – Я вижу. Он быстро, но при этом внимательно, осмотрел и ощупал Патрика. Подозвал Тумана. От его седла отстегнул небольшую сумку, жёсткую, как футляр. В ней были лекарства и бинты. - Всегда беру это с собой, - пояснил Придд. – Никогда не знаешь, в какой момент оно пригодится. Он намазал Патрику нос чем-то, что охлаждало, словно лёд. - Боюсь, ваши руки, юноша, мы не сможем привести в порядок, пока не найдём достаточно воды, - сказал он Патрику. - Есть вода, - тихо вклинился Герард. – Большая фляжка. - Вы предусмотрительный, - похвалил его Придд. - Не я. Это ваш паж – Якоб. Он очень переживал, что вы отправились в дорогу без запаса воды. Спрут хмыкнул-фыркнул. Оказывается, он «отправился в дорогу»! «Вылетел, как ызаргом укушенный» звучит точнее. За двоих ведь переживал. Хотя этот ободранный парнишка в такое вряд ли поверит. Что ж, не он первый, не он последний. - Странно, я же помню, что фляга была. Ну, вот же! – Придд отцепил от седла Тумана свою флягу, открыл, понюхал. – Брусничанка?! Шикарно! С настойкой и с водой он вернулся к Патрику, рядом с которым уже сидел Окделл. - Сапог придётся срезать, - сказал Каменный Волк, вытащил кинжал и вспорол голенище на пострадавшей ноге Патрика. Осторожно ощупал сустав. – Что ж, есть хорошая новость: это не перелом. - А плохая? – тихо спросил паж. - Целых три: ушиб, вывих и растяжение. Но они же и хорошие: ты дня три-четыре сможешь с чистой совестью ничего не делать. Патрик обиженно засопел и отвернулся. - Герард, придержите, пожалуйста, этого юношу, - попросил Валентин, поняв, что Окделл собирается вправить пажу сустав. Сам он положил обе фляги и зачем-то намотал на руку свой шейный платок. - Рот открой, - приказал он Патрику. Тот, обалдев от такого, невольно уронил челюсть. Чем и воспользовался Придд, заткнув мальчишке рот кляпом из шарфа. Ещё и ладонью прижал, зараза! Патрик попытался брыкнуться. Не получилось: за плечи его крепко ухватил Герард, здоровую ногу придержал Паоло, а вывихнутую крепко ухватил Каменный Волк. Резкая боль заставила Патрика выгнуться чуть ли не дугой. Он замычал сквозь кляп. Из глаз брызнули слёзы. - Всё. Уже всё, - успокоил его Ричард. Он быстро смазал отёк обезболивающим бальзамом и, чтобы зафиксировать сустав, примотал к нему кинжал своим шарфом. - Ещё нет, - «обрадовал» Спрут. – Герард, не отпускайте его. Дикон, Паоло, руки ему придержите. Ладонями вверх. Вот так. Он сначала облил ссадины на ладонях и локтях Патрика водой, потом плеснул на каждую немного брусничной настойки и быстро обмотал бинтами. Мальчишку снова трясло – теперь уже от боли в руках. Придд хотел дать ему выпить остатки настойки, но Ричард остановил. - Он уже выпил вина. Лучше дай ему воды, если она ещё осталась. Придд вытащил у мальчишки кляп и поднёс к губам флягу с водой. На него ненавидяще зыркнули измученные и полные слёз глаза. - Простите, юноша, но кричать в горах не стоит. «Да что им сделается, этим горам?!» - с досадой подумал Патрик. - Например, может произойти осыпь или даже обвал, - ответил на его невысказанный вопрос Спрут. – Ещё – могут испугаться животные. Или наоборот – заинтересоваться. Думаете, волки вас просто так нашли? А вообще, нам лучше поскорее убираться отсюда. Мы здорово нашумели. Юноша пахнет кровью, а внизу полно волчьих трупов. Всё это может привлечь кое-кого поопаснее волков. - Кого? – спросил незнакомый с местной фауной рэй Кальявэра. - Медведей, - нахмурился Повелитель Скал. – А они сейчас как раз отъедаются перед спячкой. Тино прав, надо двигать отсюда как можно скорее. - Нет, Сона, - сказал он мориске, - Патрик ещё не может ехать сам. Я возьму его в седло к Белому. - Паоло, - окликнул того Придд, - я вижу, у вас пистолеты, - он указал на ольстры у седла Оникса. – Они заряжены? - Естественно! – почти огрызнулся на глупый вопрос кэналлиец. - Отдайте их мне. - Что?! С чего вдруг?! – возмутился Паоло. – Или вы думаете, что я хуже вас стреляю?! - Я думаю, вы никогда не стреляли в медведя. Чтобы убить его из такого оружия, надо попасть либо в глаз, либо в пасть, а лучше – в ухо. В ином случае зверь только сильнее разозлится. Сможете? Рэй Кальявэра задумался, зло выдохнул сквозь зубы. Трусом кэналлиец не был, но тут нужна сноровка, а не только храбрость. - Нет, - честно признал он и отдал пистолеты Придду. Когда они все уже ехали по залитой лунным светом тропе, Паоло спохватился: - Эр Валентин, а вы сами-то хоть раз так медведя убивали?! Придд не ответил. Герард обернулся, но замыкающего их колонну Спрута не разглядел, только свирепого кэналлийца и тихо смеющегося Ричарда. - Немедленно отдай мне пистолеты, Зараза! – потребовал рэй Кальявэра. - Вообще-то, один раз было дело. Перед Лаик. Я тогда от Эрика сбежал. Захотелось одному в лесу прогуляться. Ну, и встретился – с медведицей. А у неё двое медвежат. Стою себе спокойно, к дереву привалясь, задумался, а тут на меня из-за кустов выходит… это семейство. Хорошо ещё, конь мой занервничал. Я хоть немного насторожился. Дальше…. Сам не понял, как всё произошло. Мамаша на меня кинулась. Пасть разинула, а там такие клыки!.. Вот в эту пасть я и выстрелил. Потом отшагнул и второй пистолет ей в ухо разрядил. Не знаю, может, ей и первого выстрела хватило бы, но я в себя пришёл только после второго. Помню, пистолеты за пояс сунул, сел рядом с медвежьей тушей, в комок сжался. А внутри всё дрожит. Сижу и понимаю, что если попытаюсь встать – сразу рухну. Но тут меня Эрик нашёл. По выстрелам. Примчался злюуущииий. Даже не знаю, кто мне страшнее в глаза посмотрел – медведица или он. - А что медвежата? – спросил Герард. - Убежали. Мы их потом поймали и в замок забрали. Сами бы они не выжили. - А где они теперь? - Были там же. Но я давно дома не был. Вот младшие братья мои приедут в Таннервальд, спрошу у них. Патрик тихо вздохнул. Он чувствовал, что Спрута он всё-таки уважает. Не любит, но…. Это ж надо – медведя застрелить! Мальчишка знал, каково это, когда на тебя бросается здоровенный зверь. Бросается, чтобы убить. Нет, это не тот случай, о котором он рассказал Карлу. Это случилось раньше, и было намного страшнее. - Со мной тоже такое было, - чуть слышно заговорил Патрик. – Я тогда мимо дома одного шёл. Лет десять мне было. Иду, никого не трогаю. И вдруг – вылетает на меня псаря. За одежду – хвать. Повалила и давай трепать. Хорошо, что тряпки на мне были широченные. Иначе, наверное, зверюга эта мне бы кишки сразу вырвала. Я заорал. Тут хозяйка этой твари выбегает, и давай меня крыть. Ах, ты, такой, и такой, и туда тебя, и оттуда! Ты зачем мою собачку дразнишь?! Моя собачка дорогая, а ты шваль подзаборная, вшивая. Да таких, как ты, на мою собачку и десяти мало…. Одёжа на мне порвалась, я вывернулся. Убежать хотел. Не вышло. Но тут мне повезло. Там железяка какая-то валялась, вроде прута. Я дотянулся, схватил. Развернулся…. Рубаха-то на мне уже совсем в клочья…. Кааак врезал собачке. Прям по башке. Где и силы взялись. И ещё раз. Потом по хребтине. Такая меня злость взяла. Собака завизжала. Баба та заверещала. Орёт: «Я тебя сейчас убью!» Я на неё железякой махнул, говорю: «Иди – щас рядом с собачкой своей и ляжешь, с…» - Патрик осёкся. – Короче, она – в дом. Наверное, звать кого-то. А я – ноги в руки и бежать. - А Карл сказал, что собаку от тебя хозяин отогнал, - после недолгой паузы заговорил Придд. Вообще-то, Зараза-Спрут прекрасно понимал, что речь идёт о другом случае, но решил подтолкнуть мальчишку и дальше рассказывать что-то о себе. - То другая собака была. Это осенью случилось, а то зимой. Та собака, о которой я принцу вашему рассказывал, меня бы не покусала. Только я не знал этого. Мне потом уже хозяин сказал, что она обучена только на вооружённых людей нападать. А если безоружный и хозяина её не трогает, то она только гоняет. И то, только у себя во дворе. Она на самом деле очень добрая была. На вид страшная, а не злая. – Патрик вздохнул. – Мне её жалко очень. Она хозяина защищала, и её убили. И его тоже. Только колода карт и осталась у меня на память. Он мне, когда её подарил, я её всё время с собой таскал. Патрик грустно опустил голову. - Карл тоже очень расстроился из-за того, что Эрвин сжёг карты, - снова заговорил Придд. – И он рассказал нам, что ты обещал ему вернуть то, что он проиграет. Паж шмыгнул носом: - Что ж, я, совсем отморозок какой, чтоб у мальца память о мамке отнять?! И вообще…. Ему понять надо было, что он всё это потерять может по дурости. А играть ему совсем нельзя – он от азарта крышу теряет и землю под ногами не чует. Может, когда-нибудь…. Но пока – ни-ни! - А почему ты мне это сразу не сказал? – спросил Ричард. - Потому что думал, что ты мне не поверишь, - мальчишка снова опустил голову. Окделл вздохнул: - Патрик, когда мне врут, я это чувствую. - Прости…. Каменный Волк мягко усмехнулся и легонько потрепал пажа за волосы. У того перехватило горло. Патрик очень старался не разреветься. Не девчонка же! Только слёзы всё копились и копились в глазах. - Другой – и такой же, - невесело хмыкнул Ричард. - Тан… - говорить Патрику было трудно, но он должен был выяснить кое-что очень важное. – Тан, что со мной теперь будет? Куда ты меня везёшь? - В Таннервальд. Куда же ещё?! Надо же тебя вылечить. - А потом? - Зависит от тебя. Сам-то ты чего хочешь? - Я?! Я хочу и дальше служить тебе. Окделл чувствовал, как тяжело Патрику произнести это слово – служить. Он словно бы заставлял себя низко склонить голову. Ричард начал кое-что понимать. - Патрик, паж – это не раб. Ты же знаешь Рысёнка, Михеля. Разве они – униженные и несчастные? - Нет. - Ты знаешь, почему Якоб стал служить Валентину? - Да. Он сказал, что хотел себе именно такого Повелителя. Сказал, что ему приятно делать что-то для него. - А тебе? Подожди, не отвечай. Ты должен знать: если тебе тяжело быть при мне, я отпущу тебя, к кому ты захочешь. Или, если хочешь, отвезу к Рише и малышам. Тебе ведь было хорошо там…. - Нет! То есть, да – мне там нравилось. Только я не хочу возвращаться. Потому что я хочу остаться с тобой. - Но тебе придётся слушаться меня и научиться мне доверять. - Я постараюсь…. Окделл и слушавшие их беседу друзья рассмеялись. Да уж, чтобы быть послушным, Патрику и впрямь придётся приложить немалые усилия. Юла – он и есть юла. - Я серьёзно, - с деланной обидой пробухтел мальчишка, но не удержался и тоже улыбнулся. Он понимал, что прощён. Что жизнь налаживается. - Тан. Я, если честно, не думал, что малец…. Ну, Карл его высочество…. Что он расскажет. Я ж видел, как он струхнул. - Да, - подтвердил Окделл, - он очень испугался Эрвина и Робера. Но как только пришёл в себя, сразу же бросился тебя защищать. Патрик покрутил головой, как бы выражая своё уважение к мальчонке. - Тан, он сказал, что никому не нужен. Он знает, что его папа – не Фердинанд. И не Ворон. Но Алва ему очень нравится. - Мы не знаем, кто его отец. Но это не значит, что о нём перестанут заботиться. - А любить? - Его уже любят, - тихо ответил Ричард после паузы. – Сёстры. А это не мало, поверь. Патрик ощутил в голосе Окделла боль. Занервничал, догадавшись, что невольно затронул что-то в сердце Каменного Волка, какую-то рану. - Прости…. Ричард заставил себя улыбнуться: - Это не твоя вина. Они снова замолчали. Повелитель Скал погрузился в свои мысли. Его паж покосился на задумчивое и грустное лицо своего монсеньора раз, другой. - Тан. - М-м-м? - Я спросить хочу…. - Спрашивай. - Ну-у… вот… гипертетически…. - КАК?! – Окделл настолько обалдел, что даже очнулся. Позади и впереди них раздалось всхрюкивание с подвыванием – это Паоло и Валентин с трудом удерживали ржач. Кэналлиец вообще свалился на шею своей лошади, чуть ли не рыдая в её гриву. - ГиПОтетически, юноша! ГиПОтетически! – не выдержал надругательства над словом герцог Придд. - Да? – уточнил у своего тана Патрик. - Да, - подтвердил тот, уже улыбаясь. - Ну, тогда, короче, именно так. Как он сказал. - Ги-по-те-ти-чес-ки. Повтори. Паж вздохнул, но слово произнёс. Окделл одобряюще кивнул. - А теперь вернёмся к твоему вопросу. - Такой парень, как я – ГИПОТЕТИЧЕСКИ – может жениться на принцессе? Нет, понятно, что не так сразу. Но, вот, если я, например, совершу подвиг…. - Какой? – Ричард был заинтригован. Впрочем, как и остальные. - Большой. Когда я его совершу, я стану рыцарем? - Возможно… - с улыбкой ответил Повелитель Скал. Он отметил переход от предположительного «если» к уверенному «когда». - Юноша, - снова присоединился к их беседе Повелитель Волн, - рыцарь – это не один подвиг за всю жизнь. - Ну, ясен день! Что ж я, совсем без понятия?! – раздражённо отмахнулся паж. – Но для начала…. Сколько надо совершить подвигов, чтоб разрешили жениться на принцессе? Паоло присвистнул: - Губа не дура! - На какой принцессе? – пожелал узнать Ричард. - На Октавии, - заявил его паж, как само собой разумеющееся. - НА КАКОЙ ОКТАВИИ?!!! Уже догадавшиеся, каким будет ответ, парни подавились смехом. - На твоей. На сестрёнке. Так сколько – подвигов? - ШЕСТНАДЦАТЬ! - Лады. Договорились. Окделл хотел ещё повозмущаться на нагловатого пажа, но рассмеялся и легонько потрепал того за ухо. - Октавия уже не принцесса. Она графиня, - «утешил» подобранца Повелитель Скал, и тут же осадил: - Но на количество подвигов это не повлияет. - Само собой, - деловито согласился Патрик. – Такая девочка дорогого стоит. Схлопотал от Ричарда лёгкий братский подзатыльник, но не обиделся. Светало. Компания продолжала путь, посмеиваясь. И только Спрут заметил, что, хотя мальчишка всё ещё улыбался, глаза его погрустнели. Патрик вспоминал какую-то девочку, которую называл Мышка. Сюда бы её, думал он. Хорошая была бы подружка Октавии. Он представлял её не в лохмотьях, а в красивом платьице. Ярком, как вечерние облака или осенние листья. Только этой девочки уже не было. Нигде. Разве что в Закате. - Я спрошу Ринальди, - вдруг очень тихо сказал Каменный Волк. Патрик вздрогнул от этих слов. - Я спрошу, - всё так же едва слышно обещал Ричард. – Только хорошенько подумай, готов ли ты оказаться должным Зеленоглазому. Мальчишка ошеломлённо взглянул на своего тана. А потом виновато опустил глаза. Патрику снова было стыдно за то, что он нагрубил Окделлу. Он ведь в тот момент совсем забыл, что Каменный Волк – такой же бездомный бродяга, как и его подобранец. Они оба заново начинают жизнь.

- 9 –

Рассвет заставил стены древнего замка смущённо зардеться, когда к воротам приблизились пять лошадей. Часть пути они пролетели, но неподалёку от Таннервальда приземлились и, спрятав крылья, пошли «пешком». Впускавшие вернувшуюся компанию стражники круглыми от потрясения глазами смотрели на троих «ободранцев». Не участвовавшие в битве с волками рэй Кальявэра и рэй Кальперадо выглядели прилично. А вот герцог Окделл со своим пажом…. И особенно – Придд…. Увидев Повелителя Волн растрёпанного и грязного, в порванном камзоле и укороченной наполовину рубахе, кое-кто из стражников едва не осенил себя эсперой. А тот невозмутимо спешился во дворе и помог Ричарду снять с лошади пажа. - Идите, - Придд властно отпустил своих друзей. – А с этими господами, - он кивнул на подбежавших офицеров Ноймаринена, - я поговорю сам. Герард и Паоло не возражали. Они повели лошадей на конюшню. Ричард тоже не спорил. Подхватил на руки пажа и понёс его внутрь замка. Ему навстречу выскочили испереживавшиеся и злые Арно и Йоганн. Увидев их, Валентин успокаивающе вскинул руки. - Почьему без нас?! – рявкнул Волчара. - В этом не было необходимости. Вы устали вчера. А нас и так оказалось более чем достаточно. Но если вы сейчас поможете Дикону, пока он не свалился…. Катершванц забрал у Окделла его пажа. Сердиться он ещё не перестал, но – бывает время бухтеть, а бывает время действовать. Арно Сэ остался с Приддом, не до конца уверенный, что тот в состоянии будет сам дойти до своих комнат. Рядом ждали хоть каких-то объяснений растерянные стражники со своими офицерами. - Дриксы? Мародёры? – высказали наиболее вероятные варианты они. - Нет, - жёстко отрезал Спрут. – Это то, о чём я уже давно говорю, но меня не слышат. - Зверьё, - догадался Арно. Придд кивнул: - Стая волков, числом более двадцати. - Кляча твоя несусветная! Вы хоть целы?! - Да. Не считая одежды. - Герцог, - встрял в беседу один из офицеров, - мы сейчас же проводим вас к герцогу Ноймаринену…. - Зачем? Офицер удивился: - Чтобы вы смогли доложить…. - Зачем? Наблюдавший за этим Сэ понял, что кое-то сейчас получит по первое число. - То, что ваш герцог может сейчас услышать от меня, я уже говорил четыреста раз. Не вижу ни малейшего смысла тратить те немногие силы, что у меня ещё остались, на четыреста первый. - А?.. - А принимавшие участие вместе со мной в этой вылазке рэй Кальявэра и рэй Кальперадо также нуждаются в отдыхе. Повелитель же Скал в данный момент должен уделить своё внимание пострадавшему мальчику, за жизнь и здоровье которого он несёт ответственность. - Но…. - Но вы, капитан, сможете доложить господину герцогу сами, когда он проснётся. - А?.. - А я собираюсь вымыться, переодеться и сделать то, что никто за меня сделать не сможет – успокоить свою беременную супругу. Всего хорошего, господа. Коротко поклонившись, Спрут удалился, увлекая за собой Арно, который и сам не понимал, каким чудом умудряется не заржать. - Да-а-а, - протянул Сэ, когда они уже вошли в помещение. – Не хотел бы я оказаться на месте того капитана. - В отличие от него, ты не задал мне ни одного дурацкого вопроса. - Я не успевал, - засмеялся Виверн. – Он оказался быстрее. На этаже их встретил бледный, взволнованный и невыспавшийся Рысёнок. Бросился к своему герцогу. - Эр Валентин! Тот мягко поймал мальчика за плечи: - Я в порядке. Лучше скажи, как Мэллит? Якоб виновато вздохнул: - Беспокоилась. Долго не могла уснуть. - Понятно. - Ладно, я пойду, - сказал Арно. Придд кивнул. - Ванна для вас готова, - доложил Валентину Рысёнок. – И одежда. И завтрак. - Спасибо, - Спрут улыбнулся и взъерошил пажу недавно подстриженные волосы. Уже в приёмной Валентин увидел Бельчонка, нянчившую маленького Отто. Юная супруга Гуннара, заметив Повелителя, сделала книксен и подошла ближе с ребёнком на руках. - Эр Валентин, фокэа Мэллит не так давно уснула. Я забрала Отто, чтобы он не разбудил её. - Благодарю, - Придд чуть коснулся щеки Бельчонка кончиками пальцев, поцеловал сына и прошёл дальше. Туда, где для него уже была наполнена ванна, пахло шадди и выпечкой. - Эр Валентин, - обратился к нему Якоб, подавая шадди. Млеющий в тёплой, ароматной воде Спрут приоткрыл глаза. - Рысёнок, мы же договорились. Мальчик вздохнул, понимая, о чём говорит его герцог. - Валентин, - заставил себя произнести паж. Ему всё ещё трудно было обращаться к своему Повелителю как к брату. - Я спросить хотел…. Как там Патрик? - Ты можешь сам зайти к нему и поговорить. Только не очень ругай. Ему и так досталось. Якоб сначала засопел. Он ещё немного сердился на безалаберного – в его понимании – пажа Повелителя Скал. Вот, даже порученец Волчары, и то намного серьёзнее и ответственнее. А этот! Уж! Но потом Рысёнок всё же сменил гнев на милость. Вздохнул. - Мне его и дальше учить? - Скорее всего – да. Кроме тебя, похоже, просто некому. Якоб снова вздохнул – с обречённостью приговорённого к каторге. - Я постараюсь, - обещал он. - Рысёнок, кто-нибудь догадался приготовить ванну, одежду и завтрак…? - Тану Ричарду? Да. Мне Иен помог. - Порученец Йоганна? Это радует. Заметно, что он, всё-таки, хороший мальчик, хоть и натворил бед. Якоб согласно кивнул. Он не знал, в чём именно виновен Иен, но то, что человек он неплохой, готов был отстаивать перед целым миром. - Не сердись на Патрика, - попросил Валентин, возвращая пажу чашечку. – Ему по жизни так досталось – врагу не пожелаешь. Я удивляюсь, сколько же в нём доброты, что он после такого не озлобился?! Одеваться Валентин не стал. Вытерся, обернулся по бёдрам полотенцем и пошёл в спальню. Мэллит спала, полусидя, в обнимку с томиком Веннена. На столике рядом стоял подсвечник с безнадёжно оплывшей свечой. Ну, понятно. Не спала всю ночь и читала стихи, стараясь хоть как-то успокоиться. Придд осторожно наклонился и нежно поцеловал жену в губы. Она счастливо вздохнула. - Блистательный вернулся, - прошептала гоганни, не открывая глаз. – Его волосы пахнут осенью, а тело – летом. Придд усмехнулся. Он не стал сердиться на «Блистательного», чувствуя улыбку за этим определением. Да уж, БЛИСТАТЕЛЬНЫЙ! Стража на воротах долго ещё в себя не придёт от того, в каком виде он явился. Да пойди он к Ноймаринену, и того точно хватил бы удар. - Ты смеёшься, - Мэллит посмотрела на него, погладила по волосам, скользнула кончиками пальцев по плечу и груди мужа. - Я соскучился, Солнышко. Очень. Перед тем, как пойти к жене, Валентин приказал никого к нему не пускать. Ни Ноймаринена, ни самого Унда, если тот вдруг решит навестить потомка. - Хотя, даже если такое случится, я уверен – мой прародитель меня прекрасно поймёт и не обидится, - полушутя заявил он. - Твой супруг сегодня наплевал на благовоспитанность и послал всех в Закат к Леворукому, - признался Валентин, забирая у Мэллит книжку. – Кошек считать. Так что это утро – только наше. - Мой Драгоценный, - прошептала гоганни, подчиняясь его поцелуям. – Любящей тебя сегодня снова снилась песня. - Ты мне её споёшь, и мы её запишем. - Сейчас Счастливая сама хочет быть скрипкой, послушной ласкающим её рукам. И всеми струнами петь о своей любви Владеющему ею.