Мой друг

POV Мирослава Все те дни, что Афина и Матвей находились в Питере, были чудесными. Мы гуляли вместе, я за эти почти четыре дня побыла на улице больше, чем за все время заточения у Славы дома. В один день, точнее ночь, мы просто устроили тур по барам и клубам Питера. В общем, познали ночную жизнь Питера, но не как туристы, которые бегут на развод мостов, а как обычная молодёжь, которая в пятницу вечером решила оторваться и расслабиться. Меня теперь очень прикалывали наши отношения со Славой: днём мы были милы друг с другом, а вечером ругались, так как каждому из нас нужно было доказать, что он прав, и никто не хотел уступать. Два упёртых барана, короче. Или как в песне у Ёлки: «пара-пара дураков». Конечно, мне было грустно от того, что ребята уезжают, теперь неизвестно, когда мы вновь увидимся. Да и мне нужно возвращаться в мою ненавистную реальность. Хотя может проблема действительно во мне. Ведь не даром говорят, не можешь поменять ситуацию, поменяй к ней отношение. А у меня не получается сделать ничего из этого. Это показатель моей слабости или упёртости? Хотя второе, по моему мнению, является слабостью, так как сильный человек должен быть гибким, его труднее сломать. Можно провести простое сравнение, что проще сломать: стеклянную палку или кусок пластилина? Правильно, стекло сломается быстрее. Вот и я была как стекло, такая же негибкая и хрупкая. Ночью мы с Афиной ушли спать раньше парней. Они ещё о чем-то болтали во дворе, Матвей курил, а Слава помешивал угли в мангале после нашего шашлыка, который мы устроили напоследок. Правда, когда блондин вернулся в комнату, я все ещё не могла уснуть, а точнее просто-непросто не успела. — Мира, — позвал меня блондин, поняв, что я не сплю, — завтра, когда ребят проводим, может сходим куда-нибудь? Ну, не хотелось бы, чтобы наши прогулки заканчивались, — тихо произнёс молодой человек, присев на корточки возле кровати. Я лишь кивнула и, пожелав парню спокойной ночи, перевернулась на бочок, свернувшись клубочком. И вот наступило время, когда мы вновь со Славой остались вдвоём. Сейчас мы стояли на Московском вокзале и я с грустью смотрела в след уходящему поезду. Когда я повернулась к парню, то только заметила, что сегодня он был одет в обычные чёрные джинсы, белую футболку и лёгкую олимпийку. От образа бизнесмена, чья компания одна из самых крутых в городе, не осталось и следа. Таким он мне нравился больше, он выглядел свободнее, что ли. — Ну что? Пошли в кафе? — Пошли. А почему нельзя было за мной поухаживать изначально? — Вдруг выдала я вопрос, который не то, чтобы волновал меня, но, во всяком случае, интересовал, чем заставила парня остановиться. — Не знаю. Сорвался, одурел, не сдержался, — протараторил блондин, не глядя мне в глаза то ли потому, что не хотел, то ли просто потому, что было стыдно. Хотя и мне частенько не хочется смотреть в глаза людям, особенно, когда вру, так как глаза — это то, что всегда меня выдаёт. Помню, когда жила в Лондоне, даже иногда ходила в помещении в очках, но там на это никто не обращал внимание, так как к странностям других людей совершенного не такое отношение как в России. Кафе находились недалёко от Площади Восстания, поэтому дошли мы быстро. Это было небольшое, но уютное итальянское кафе. Чем-то оно напомнило мне настоящую Италию и семейные ресторанчики итальянцев. Они тоже в основном небольшие, милые, а хозяева очень гостеприимны. Девушка-официантка принесла нам меню и, улыбаясь, спросила, хотим ли мы заказать что-то сейчас. Конечно, можно было сейчас заказать вина и устроить «В Питере пить», но нет. Количество алкоголя в моей крови уже и так превышено после нашего загула. Поэтому я заказала себе обычный зелёный чай и свежевыжатый апельсиновый сок, а парень ограничился обычной водой с газом. Дальше мы стали изучать меню. На самом деле, итальянская кухня — это моя кухня, она мне нравилась, она не была такой жирной, как, например, чешская, но несмотря на это она была очень сытной. Наверное, из всех кухонь мира, итальянскую и русскую я готовила лучше всего, так как у меня было много практики по этим направлениям. Я хотела ограничится пастой и легким салатом, но Слава ещё заказал пиццу, сказав, что он берёт её напополам, а также он оставил меню на случай, если нам захочется десерт. Ну вот, опять решил все за меня. Конечно, зачем прислушиваться ко мне даже в такой мелочи? Нет, я может его где-то понимаю, нужно держать все под контролем, но не мой рацион питания и то, что я буду есть. Мой рацион питания даже родители никогда не контролировали. Ну, кроме одного раза, когда я немного поправилась в десятом классе и, как и многие девушки, решила, что нужно скинуть то, что набрала за январь за три дня, поэтому начала просто непросто голодать. К концу третьего дня мой организм не выдержал и моя мама принялась контролировать моё питание. Правда, это было недолго, вскоре все вошло в норму и мама перестала это делать. И вот меня сейчас очень взбесило, что он просто решил за меня, что я буду есть. Интересно, я когда-нибудь поменяюсь и стану к такому контролю нормально относиться? Наверное, нет. Как мне кажется, люди не меняются. Ну, если только действительно, как говорится, петух в жопу клюнет. Правда, меня даже такие события как насилие, похищение и тому подобное не поменяли, что со мной должно случится, в таком случае? Если подумать, то можно предположить, что противоположное событие, то есть любовь. Во время нашего обеда парню кто-то позвонил на телефон и он, сказав, что это по работе, вышел на улицу. И пока его не было меня вновь захватили мои мысли. И знаете что? Сидя и накручивая себя, я пришла к выводу, что нужно, чтобы он разочаровался во мне и тогда сам бы выкинул, как ненужную вещь. И разочаровать его в себе я могла лишь одним способом. — Знаешь, — вдруг выдала я сразу, как Слава вернулся ко мне, — а я согласна на твоё предложение. — На какое именно? — Он так искренне удивился моей фразе, что было понятно, что он уже забыл про вот слова, сказанные в первый день моего пребывания в его злополучном доме. — Оно одно было. Спать с тобой за деньги, — тут Слава действительно вытаращился на меня удивлённым взглядом. Потом молодой человек сложил руки, уперевшись указательными пальцами в подбородок. — Согласна? Классно, Мира. А с чего такая фраза вдруг? Ты же ничего не говоришь просто так. Хоть ты и блондинка, но стереотип на тебя не распространяется. Ну, Мирослава, что молчишь? — Я лишь усмехнулась, отмечая, что он читает меня как открытую книгу. Наверное, потому, что я без очков, да, причина в них. — Мирослава, я тебе вроде уже говорил на прошлом свидании, что мне хотелось бы с тобой не только сексом заниматься. Ты это слышала или в одно ухо влетело в другое вылетело? — Слышала, — буркнула я, понимая, что мой «гениальный» план трещал по швам. — Ты можешь дать однозначный ответ? — Жалкая попытка продолжить игру не увенчалась успехом. — Однозначный ответ? Легко. Мирослава, мой ответ — нет. Удивлена? Вижу, что да. Ответь на вопрос: какую цель ты преследовала? — Думала, что разочаруешься во мне, когда услышишь такое от меня и выкинешь. Ну, типа за деньги я согласна с тобой быть в плане секса. — Знаешь, ты удивительная девушка. Я вот думаю, что ещё мне ты можешь преподнести. А если бы я согласился, ты об этом подумала? Или «гениальные» планы ты не продумываешь так далеко? Импровизацию любишь? — Сейчас он чувствовал себя королем ситуации, да и мне было понятно, что я выдала не очень хорошую идею, но сдаваться я не собиралась. — Мир жесток, Слав. Будто ты не жестокий. И если бы ты согласился, то… я бы импровизировала, да. Ну, может быть опять бы с криками и орами разнесли твой дом, а может быть ответила бы за слова. — Я жестокий, не спорю, — согласился со мной молодой человек, видимо, вынося лишь эту фразу из моего монолога. — И я. Мы похожи с тобой. Мы оба слишком гордые, психованные и любим, чтобы все было по нашему. А поэтому постоянно ругаемся. И так будет до тех пор, пока кто-то не уступит. — Ты предлагаешь, чтобы уступил я? — Ну, скажем так, ты над моей гордостью достаточно поиздевался, и можешь уступить ты. — А ты над моими мозгами. Дальше что? Уже отомстила за это сполна. — Ты меня похитил. — А ты вынесла мне все мозги. Поверь, на много вперёд лет хватит. — Отпускай меня. Я же такая плохая, выношу мозг, я истеричка, стерва, что ты там ещё говорил? Зачем я такая тебе? — Потому что надо. Ну… как ты там говорила? В печенках у меня засела. — Класс. Повелитель жизней чужих, типа. — Я себя таковым не называю. — Ты ведёшь себя так. — Ты тоже не ведёшь себя как адекватная девушка. — А у меня есть причина, я в открытую это говорю. У меня нервное психическое расстройство, меня пытались изнасиловать в пятнадцать, меня изнасиловали в двадцать. Именно это повлияло на мою психику. — Пошли к психологу. Я тебе предлагал. К психологу, сама понимаешь, моему, но специалист она хороший. Назначит сейчас какой-нибудь курс, может лекарства на первое время. В общем, посмотрим. Можем прямо сейчас поехать. Хочешь? — Хочу, — кивнула я головой, а потом добавила: — но сперва десерт, — Слава лишь усмехнулся, протягивая мне меню, всем видом показывая, что он был прав, что оставил меню. Идея поехать к психологу не казалось мне безумной, она казалась мне одной из ниточек моего спасения из этой тьмы. Ну, конечно, я могла спастись, если бы мне выпала возможность сбежать от парня. Так странно: в моменты, когда мы с ним общаемся нормально, я забываю про свои мысли о побеге, но сейчас, когда у меня остаётся осадочек от общения с ним, эти мысли просто скачут как тараканы в моей голове. Может все же попытаться сбежать от парня и улететь в Европу, чтобы он меня точно не нашёл? Но отчего-то сейчас в голову начали лезть мысли, что Слава не такой плохой. Да, он командир, манипулятор, но ведь он, по его словам, уже договорился насчёт Парижа для меня, он разрешил, чтобы Афина и Матвей пожили у него, а ещё он мне утром сказал, что я уже с сегодняшнего вечера могу смело начинать писать статьи в интернет. Не забыл он и про мою фразу о том, что мне бы хотелось поводить его машину. Он сказал, что как захочу, то могу смело говорить об этом. Интересно, а если я все же сбегу от парня, то буду ли вспоминать о нем в хорошем ключе? Ну, хоть какое-нибудь мизерное событие вспомнится мне с позитивным настроем? Странный вопрос залез ко мне в голову. Да и сама мысль странная, будто у меня уже все готово для побега. Ну что ж, надо будет осмотреться в доме, как только Слава выйдет на работу, а там уже я решу, что делать.