Инакомыслие. Точка невозврата

      Не поверю.       Комната с зеркалами не позволяет спрятаться, убежать от себя. Темно. Тихо. Остался лишь я один.       Снова.       Запах смерти, запах разложения и сырой плоти.       Внутри пустота. Словно все мысли и эмоции выкачали из ослабевшего тела. Глаза упрямо смотрят в пол, залитый багровой жидкостью. Уже не просто лужа - вся его поверхность поглощена кровью. Не осталось места, где я мог бы стоять, не касаясь ее. Нет, я уже и стоять не могу. Поэтому я и сижу, опираясь спиной на ненавистные зеркала и безразлично наблюдая за тем, как мои брюки утопают в алом озере, намокая и прилипая к ногам.       Это ведь моя репетиционная...       Моя.       - Что такое? - спрашивает насмешливый голос, отдаваясь эхом по пустому помещению. - Это твои плоды. Посмотри же на них.       Я зажмуриваюсь. Позади меня, из зашедшего рябью зеркала появляется рука в серой перчатке. Она хватает меня за волосы и заставляет задрать голову.       - Смотри, еретик.       Нет. Больше не вынесу. Я уже столько раз видел эту картину...       - Ру...ки... за что?..       - Руки...       - Почему...       Я знаю эти голоса. Я знаю их, как молитву. Голоса тех, в кого я верил больше, чем в самого Бога.       - Руки...       - Я не виноват. Это не я. Это не я! - кричу я снова, уже не сопротивляясь чужим рукам. Когда закончится эта бесконечная пытка?! Почему все случилось вот так? Неужели я был настолько грешен? Я ведь не сделал ничего плохого!       - Я не виноват!       - Лжец.       - Руки... разве ты не любил меня?       Я сжимаю зубы, сдерживая отчаянный крик.       - Разве ты не любил нас?..       - Любил. Я любил вас!       - Тогда почему ты не смотришь на нас?       - Я...       - Посмотри на нас!       Как заклинание, и я распахиваю глаза против воли.       - Нет... - уже в который раз. - Нет!       Передо мной мои друзья. Нет, то, что осталось от них. Их тела разорваны на части. Руки и ноги отрезаны от тел, животы вспороты, и на пол, в кровавое озеро, вывалились внутренние органы. Я видел это уже сотню тысяч раз.       - Руки... - чья-то рука тянется ко мне, и я с ужасом встречаюсь взглядом с Аоем. Половина его лица смята, из разбитого черепа течет кровь. Челюсть оторвана, вместо глаза - зияющая дыра. Он ползет ко мне, смотря на меня стеклянным потускневшим взглядом.       - Руки, - другой голос, и за Аоем плетется еще одно изуродованное тело. Оно разрезано надвое. Осталась только верхняя часть - грудь и руки. Подбираясь все ближе ко мне, Уруха тащит за собой выпавшие на пол внутренности. - Не оставляй нас!       - Руки.       Кай. Мой ударник, у которого нет полголовы. Только нижняя челюсть и изломанное тело без рук. Ровный срез выставляет напоказ мозги и окровавленный язык.       - Я любил тебя, Руки... За что? - Рейта. Всегда такой простой, обычный Рейта, теперь с выколотыми глазами, отрезанным языком и вспоротой глоткой. Его грудь неестественно вмята вовнутрь. Из нее торчат ребра, скребущие по паркету при движении.       - Не поверю...       Я пытаюсь отодвинуться, убежать, но меня не пускают. Из глаз, полных ужаса, текут слезы, смазывая вид трупов, тянущихся ко мне так рьяно, будто я могу спасти их.       - Не поверю!       - Что же ты наделал? - смеется кто-то за спиной, низко, издевательски, зловеще. - Посмотри на них. Это твоих рук дело. Богохульник. Еретик. Грешник.       - Это не моя вина!       - А чья же? - Аой хватает меня за ногу уцелевшей рукой, силясь подтянуться выше. - Они верили тебе. Они шли за тобой. Они думали тобой. Но твои мысли были не о них.       - Руки, ты ведь любил нас? - с мольбой спрашивает Уруха, дотягиваясь до второй ноги.       - Мы хотим остаться с тобой. В тебе. Частью твоего мира... - просит Кай, выплевывая на пол очередную порцию крови.       - Съешь нас.       - Тогда мы навсегда останемся вместе.       - Руки.       - Руки...       - Не поверю! - я закрываю лицо ладонями, задыхаясь от охватившей меня скорби и вины. - Это ложь... Это ложь! Не поверю!       - Выполни же их последнее желание, - держащая меня за волосы рука толкает навстречу стенающим трупам. Она вжимает меня лицом в пол, заставив хлебнуть остывшей крови друзей. Кто-то цепляется за мои ладони и тянет меня вперед, а после...       - Ешь...       - Станем единым целым!       - Как в твоих текстах.       - Нет!       Перед глазами возникает обезображенное лицо басиста, и чужая жестокая рука вжимает меня в него, так сильно, что полуразложившаяся плоть просачивается в горло.       Рвотный рефлекс уже не спасает. Часть мышц и кожи, что раньше были лицом Рейты, падает в мой желудок...       - И меня!       - Меня тоже! Я тоже хочу быть частью Руки...       - Съешь нас!       Я задыхаюсь, зажмурившись. Рот забит чужими останками, и я не могу сомкнуть зубы. Этот кошмар продолжается снова и снова.       - Они верили тебе. Ты вел их за собой. А теперь награди их за труды, еретик. Это все, что ты можешь сделать для них.       Не поверю!       - Это твой персональный Ад, Матсумото Таканори! Ад, который ты не признавал при жизни!       Вопль страха и отчаяния тонет в очередном комке чужой плоти.       Уже в который раз.       От моих друзей ничего не осталось.       Все внутри меня. Разъедая желудок и душу.       Я не знаю, как это произошло. Я не помню, как попал сюда. Просто жизнь теперь стала состоять из того, что я из раза в раз стал наблюдать смерть своих товарищей. Изощренные убийства и пытки. А как только они умирали, я вновь видел их живыми, здоровыми и целыми. И убийства начинались заново. По кругу, воскрешая музыкантов и вновь превращая их в месиво. Месиво, которое я поглощал, давясь человеческим мясом.       Каждый новый день. И каждый раз убийства становились все ужаснее, ожесточеннее, изобретательнее. Я наблюдал так много способов лишения жизни, так много видов пыток и истязаний, что уже не мог представить себе более жуткого зрелища. Но фантазия демона была безграничной. Моих друзей ломали, как тростинки, душили, топили, расчленяли, сжигали, колесовали... И я не мог их спасти. Меня держали, как зрителя, рядом со сценой, и заставляли смотреть на их муки, слушать их мольбы, крики и предсмертные стоны, причиняя такую боль, что я уже не понимал, кому из нас хуже. Реалистичные сцены насилия вырезались в памяти вечными фресками.       - Когда это закончится?       - А разве ты желал не этого? - смеется голос, потешаясь надо мной. - Перевернутые кресты, что ты увековечил на своем теле. Все твои. Все для тебя. Мастумото Таканори, ты так легко осквернял их. Где же был твой разум, когда ты топтал чужую веру, распространяя эти иконы по всему миру? На вещах. На пластинках. На самом себе?       - Хватит... Прошу тебя! Прекрати это!       - Руки? - Надо мной склоняется Рейта. Вновь целый и невредимый. - Ты весь в крови.       - В чужой крови.       - Поднимайся. Давай уйдем? Я...       Его речь обрывается булькающим звуком, и рядом со мной падает его голова, отделенная от тела. И тело Рейты, двигаясь само по себе, начинает топтать и давить ее ногой. Превращая в фарш и лицо, и череп, и мозг...       А когда от головы не остается ничего, кроме отдельных кусков, его тело теряет способность двигаться и падает рядом со мной, выплевывая из шеи новые потоки крови.       Истошный крик, что я выпустил из израненной груди, стал последним проявлением моих погибших чувств. Душа истощила себя, кошмар наяву затуманил рассудок. И, наблюдая за тем, как Уруха вырезает себе сердце, стоя на коленях передо мной, я уже не рыдал.       Я смеялся.       - Вот теперь это ты, - тихо прошептал голос, и руки Кая, отделенные от тела, вжали меня грудью в кровавое море на полу. Мое лицо погрузилось в него полностью, но я не мог перестать смеяться. Пальцы склонившегося надо мной Аоя вошли в спину, будто провалившись во что-то мягкое. Его ногти разорвали мышцы и кожу, наконец даруя мне физическую боль. А после владелец вездесущего голоса погрузил в раны свои ладони и вырвал из моей спины что-то длинное и твердое, превращая боль в удовольствие... Ненормальное удовольствие, желанное, пьянящее, будто вино. Мне хотелось больше. Еще крови, еще криков. Еще... Почему же раньше я не мог прочувствовать этого? Почему боялся? Ведь это так хорошо...       - Встань, еретик, - ласково пропел демон, поднимая меня из багровой лужи. Что-то сверкнуло перед глазами, и я увидел висящий на цепочке перевернутый крест. Он был надет на мою шею все теми же жестокими руками.       - Бога нет, - улыбнулся кто-то, стерев с моих глаз кровавые разводы. - Твоя мечта осуществилась.       Репетиционная покачнулась. По потолку и полу пошли трещины, зеркала надломились и рассыпались осколками под ногами. Комната рушилась, погребая под собой чужие распотрошенные тела.       А потом все исчезло.       Остались лишь перепончатые крылья за моей спиной и безразличие. К людям, миру, мечтам и желаниям. К друзьям, которых я когда-то любил. Однажды они тоже исчезнут из памяти, превратятся в ничто... Уже совсем скоро.       Буду только я.       Я и моя возлюбленная Музыка, звучащая гимном греха и порока во тьме моего прогнившего сердца.       Музыка, которая уже не имеет никакого значения.