Код Ангела

Харада вновь оказалась возле картины, что по-прежнему светилась призрачным светом. Озадаченная, она протянула ладонь и ее, как и впервые поглотила жидкая тьма. Девушка вновь ощутила, что ее кто - то толкнул в картину, и вдогонку этим чувствам прибавилось липкое ощущение обмана и неизбежности происходящего. Не имея ни малейшего представления о том, каким образом оборвалось ее пребывание в зловещем сне, и чем закончилась ее беседа с Крадом. А главное как она вновь оказалась здесь. Ее сердце билось в гулком ритме, от которого дрожат миры. Если бы не это чувство, вероятно Харада сочла себя мертвой, чья душа преодолевает последние земные препятствия на пути к небу. - Крад! - звонко позвала она, но его имя мгновенно затерялось средь безмерного черного пространства, - Крад! - вторило эхом его имя ей в ответ. Ей, до параноидного состояния казалось, что он был где - то очень близко. Может, она действительно сходила с ума? Внезапно черный цвет, что окутывал все вокруг нее, начал таять, разрешая светлым пятнам тут и там распуститься подобно бутонам летних цветов. Когда света было достаточно, чтобы в радиусе десяти метров рассмотреть хоть что - то, Риса увидела перед собой полуразрушенный алтарь, на котором так четко были видны давно знакомые ей кроваво - алые нити. В нескольких метрах над алтарем, словно в воздухе зависла сфера, отдаленно напоминающая клетку. Острые и довольно толстые ее прутья разрывались в середине сферы, напоминая раскрытую ракушку с заостренными концами. От одного взгляда на жуткую «клетку» по спине Рисы пробежали мурашки. Не позволив девушке хоть немного придти в себя, как ее легкий испуг нарушил внезапный свет, что источал центр этого шара. Когда свет угас, Риса увидела Крада. Он буквально был подвешен в полу горизонтальном положении, что создавало впечатление, будто он был спасен от падения с высоты путами, напоминающие плотную паутину. Они крепко обхватывали его тело, цепляясь за прутья «клетки» тем самым удерживая его. От привычной прически Крада ничего не осталось - длинные, цвета солнца волосы, беспорядочно ниспадали по его обнаженной и плечам. Риса застыла в ужасе, замечая насколько нездоров цвет его кожи. Казалось, что прекрасный экспонат музея был помещен за стекло с легким голубоватым оттенком. Его прекрасное лицо было нежным и спокойным, и Риса не могла не залюбоваться им. Таким безмятежным его наверняка не помнил и сам Дарк. Чувства девушки сплелись тугим узлом в груди и мучительно ныли, жалея плененного. - Ему не нужна твоя жалость. - Мягко послышалось со спины. Риса обернулась и увидела человека парившего в паре метров над землей. Пол его лица скрывала серебряная маска, сливаясь с цветом его волос, что идеально ровным, водопадом ложились ему на плечи. Если бы не черный костюм готического стиля, она, вероятно, сочла бы его за ангела. - Кто вы? - Неокрепшим голосом спросила она. Она так устала от неизвестности, что ей было откровенно все равно, что произойдет дальше. Помощи ждать не от кого. Может она и окончательно сошла с ума, но девушка не боялась этого человека, наверное, из-за усталости и сонливости, а может она так считала из - за его теплой улыбки. Хотелось спать… - Можешь считать меня стражем, проводником, хранителем, как угодно. Здесь, в Колыбели, я приглядываю за этим несносным мальчишкой. - Он жив? Крад … - она одернула себя. С чего бы ей так об этом беспокоится? Он сущий демон, что не раз доказывал, как ему плевать на чувства и жизни других. - Я хотела сказать, что недавно встречалась с ним. Как это возможно? Он же погиб! - Быстро сообразив, спросила она. - Умирать - не значит исчезнуть. Должно быть, ты видела лишь его зеркальную сущность. Эта малая энергия, сохраненная его настоящим телом. Он, погруженный в холодный сон, в сон без сновидений, за грехи своих предков, за грехи, что он совершал на протяжении четырех ста лет. Его прибытие в таком состоянии не что иное, как расплата за свершенные деяния. По-хорошему счету он заслуживает самую мучительную смерть,- страж посмотрел демонически - черными глазами на Рису,- он и его второе «я»- Чернокрыл. От одного упоминания о Дарке, Рисе стало не по себя, будто она впитала всю ненависть этого места к вору-призраку. Или ненависть Крада к Дарку. Харада пошатнулась. Некая ее часть все же жалела белокрылого ангела. Он сотни лет существовал в этом месте. Один. А когда получалось вырваться из этого безмолвного ада, он сталкивался с непониманием, утопая в собственной ненависти и злости. А что с Дарком? Он так же существует где - то в другом измерении? Удивительно, что сам вор-призрак совладал со своей ненавистью, если таковая вообще имелась. - Я хочу вернуться домой, - занервничала девушка. Та беззаботная атмосфера, что витала в воздухе до этой минуты, внезапно накалилась, заставляя Рису прибегать к поспешным действиям, - верни меня домой! Сон окончательно одолевал ее, именно поэтому ей казалось, что здесь она задыхается. Сейчас, именно сейчас если она не выберется из этого места, то погибнет. - Я не могу тебя вернуть, - спокойно сказал он, - потому, что не знаю, как ты здесь оказалась. Девушка медленно опустилась на колени, и даже прохлада гранитного пола не подействовала на нее должным образом. Ее тяжелое дыхание раздавалось вновь нарастающей тьме, и уже через пару секунд она ощутила холодный пол своей щекой. Солнце уже согревало выходной день. За окном сиял белый снег. Осыпаясь с хрупких бардовых веток деревьев, он бриллиантовой крошкой разлетался в стороны. Сатоси открыл глаза и тут же снова зажмурился от ярких лучей солнца. Было паршиво, отчего-то. То, что Крад так неожиданно навестил его - настораживало еще больше. Какую игру он затеял? На его месте любой бы обезопасил себя, не выдавая своего появления. В любом случае, что они смогут без Дарка? Стоило позвонить Ниве и вместе трезво оценить ситуацию. Если бы только у него был Рутил, он, по крайней мере, смог обезопасить себя этим кольцом, но, к сожалению, кольцо было уничтожено. Он только потянулся к телефону, как тот тревожно зазвенел. - Хиватари - кун! - обеспокоенно донеслось до него, - Харада исчезла! Хиватари не ответил, из - за чего Дайске решил, что на линии произошли какие - то неполадки. Он еще несколько раз позвал его. - Ты не звонил ей, вы не встречались? - Посыпались вопросы. - Нет, с чего бы мне это делать?- относительно спокойно ответил Сатоси, - вернется, как и в прошлый раз. Прости, мне пора, я заеду позже. Хиватари кинул телефон на кровать и направился в ванную, абсолютно игнорирую испорченное зеркало и зеркальные крошки на кафельном полу. Он включил воду и опустил под душ голову. Ледяная вода тут же прогнала остатки сна и тревожные мысли. Небрежно накинув полотенце на волосы, он прошел в свою комнату. Он надел черный, деловой костюм и слегка зачесал волосы назад, чтобы длинная челка не скрывала глаза во время разговора. Его глаза - это оружие, способное убедить в правоте своего обладателя, пусть даже самого настойчивого. Многие шушукались о его высокомерии в высшем обществе, однако никто не решался об этом говорить лично ему. Небрежным жестом, он расстегнул пару верхних пуговиц, там, где обычно должен был находиться галстук. Что ж, он любил ломать стереотипы. Однако скрывать было нечего, его насторожил звонок знакомого отца, он когда - то давно на выставке познакомился с ним. К тому же сейчас есть дела важнее, чем глупый светский разговор. А если говорить о более делах насущих, то и выходной был безнадежно испорчен. Через час он уже стоял возле огромных лаковых дверей поместья. С натянутой улыбкой его встретил дворецкий и любезно пригласил пройти внутрь. Обоняние парня тут же уловило запах льняного масла, что художники добавляют в краски. Люди, работающие здесь, живущие здесь наверняка не чувствуют его, но кому как не ему знать, как вдохновляет этот запах на написание картин... Он буквально с ума сходил, сидя перепачканный красками возле холста, с мозолями на пальцах. Сатоси мог часами наблюдать, как медленно и ярко его воображение заканчивает картину, как в нее облаком входит созданная им жизнь... А потом, ее отнимали. - Дорогой друг! - Донеслось со стороны лестницы. На встречу Хиватари вышел профессор. Его волосы, тронутые на висках сединой, кое – как схваченные синей лентой, спускались короткими, волнистыми прядками на левое плечо. Рукава его белой рубашки, что вероятно наспех были закатаны - измазаны краской, и Хиватари сразу же понял, чем был занят профессор до его прихода. Он неожиданно подхватил руку Хиватари и принялся ее по - приятельски трясти. - Очень рад снова видеть вас в здравии спустя столько лет! – улыбнулся он, совершенно не обращая внимание на озадаченное выражение лица гостя. - Вы, помнится, пригласили меня на деловой разговор,- ответил он, затем окинул профессора взглядом,- но полагаю, что все отменяется. Что сказать, Хиватари еще маленьким мальчиком считал этого человека странным. - Великодушно прошу простить мою дерзость. Уже после нашей первой встречи, тогда семь лет назад, я понял, что вас не заинтересуют обычные посиделки со стариком. Хотелось увидеть вас, поэтому и пошел на это. Пока профессор сокрушался над своими извинениями, Хиватари уже серьезно задумывался о побеге из этого дома. С самой той секунды, когда он переступил порог дома, чувство дискомфорта не покидало его, и это отнюдь не из-за того, что он находится в чужом доме… Но то ли располагающая, пропитанная мольбой улыбка старика, то ли почтение Хиватари к старшим все же заставило его задержаться. - Вы, похоже, заняты? - Спросил парень, передавая свое пальто дворецкому, что с профессиональной скоростью появился из ни откуда и так же вскоре исчез. - Нет – нет, я обучаю не большую группу молодых людей технике живописи. Одно слово «живопись» заставило в одночасье мышцы спины парня сократиться. Он замер, что не скрылось от старика. - Не волнуйтесь так! Я в курсе, что вы не можете рисовать, поэтому не буду просить вас. Шесть лет назад я встретил Кая, он рассказал, что у вас травмировано запястье, - старик расстроено покачал головой, - жаль, а какие прекрасные картины у вас получались молодой человек! Хиватари, еще с большим изумлением продолжал смотреть на него. Что значит «не можете рисовать?» Что значит «травмировано запястье?» Старик определенно не в себе. Нет… Все верно…шесть лет назад, он никак не мог позволить себе заниматься живописью из – за Крада. Пока Крад был в его теле, ему строго запрещалось рисовать, иначе проклятье могло лишь усилиться и, в конечном счете, обрести на несчастье не только фамилию "Хикари", но и Хиватари. Но сейчас ничего не препятствует, да и зачем ему это нужно? Пустая трата времени! Он еле усмехнулся. - Именно так все и было. - Но сейчас, - осторожно начал профессор, - вы можете уделить свое внимание моим ученикам? Они будут очень вам рады. Понимаете, переоценил свои силы, - виновато признался он, - а вы молоды и в искусстве разбираетесь так, что любой ценитель этого дела позавидует! Профессор вновь выдал одну из своих молящих улыбочек, что заставило парня уличить его в не искренности. Наверняка делает это, преследуя свои личные цели. - Извините, но у меня нет никакого желания тратить свои выходные на кучку любителей… Профессор рассмеялся. - Молодой человек! Как же вы похожи на своего отца! Но ведь только вы способны разделить страсть этих людей и желание творить. Сатоси неосознанно поморщился, представляя себя в роли учителя, расхваливающего какой – либо бездарный портрет первой любви одного из учеников профессора, что сейчас с остервенением рисует там, на втором этаже. - Чего вы этим добиваетесь? - неожиданно и напрямик спросил его Сатоси, заглядывая в глаза собеседнику. Хоть его глаза были глубокого синего цвета, но он мог воспользоваться ими как живым огнем. К тому же эффект был подобен. Вся безмятежность вмиг улетучилась с лица профессора, и тот с легким удивлением ответил на его взгляд. - Не стоит в каждом моем действие искать подвох, - и нетерпеливо добавил, - идемте - идемте! Они прошли коридор и свернули налево, минуя белоснежные статуи «Давида», «Ангела», «Рахиль» и другие произведения Микеланджело, включая и его картины. Некоторых из них он помнил с самого первого приема и тогда они потрясли его до глубины души. Профессор резко остановился и раскрыл перед ним дверь и принялся спускаться вниз по каменной лестнице. - Вы держите своих учеников в подвале? – Усмехаясь, спросил парень, на что профессор коротко кивнул. - Да, именно там самая подходящая температура для свежих красок. Но не представляйте все себе мрачно! Там довольно уютно. Он раскрыл перед ним дверь и разгоряченный воздух комнаты в смеси с запахом красок и масел, коснулся лица Хиватари. На них сразу же обратили внимания сидящая не далеко от них парочка парней и одна девушка. - Минуту внимания! - во всеуслышание объявил профессор,- Это Хиватари Сатоси, прошу любить и жаловать. Сделаем перерыв, знакомьтесь. - Хиватари - кун? – вопросил кто- то из дальнего ряда.