Вечная тень

Гет
PG-13
Завершён
22
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
22 Нравится 4 Отзывы 4 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Голубика, юная высокопоставленная хорчиха, дочь предводителя племени хищников, с рождения была одна. Матери своей она не помнила, отец её не замечал. Будь она сыном, Криволап держал бы её где надо, то есть в хорошо охраняемой темнице, до собственной смерти, чтобы сохранить за собой трон... Но хотя бы он помнил бы о её существовании. Увы, она была дочкой. И он выделил ей домик, нескольких по очереди работавших нянюшек, библиотеку, огород и выбросил её из головы. Нянюшки не скрашивали одиночества Голубики. Они не говорили с ней – только кормили да одевали. Нередко малышка горько плакала, глядя на вольно кружившихся и весело игравших бабочек и мошкару. Голубика знала, что она никогда не будет такой счастливой и свободной, как они. Когда она выросла, ей перестали запрещать выходить из её маленьких владений. Голубика попробовала хоть разок поговорить с отцом, да где там! Здоровенный Вург из свирепого племени ласок, телохранитель Криволапа, вышвырнул её из тронного зала. Молодая хорчиха была понятливой. Она тут же усвоила, что её задача – быть незаметной. И задачу эту она с тех пор исполняла на отлично. Она, как тень, накрывала столы, поливала цветы, всегда со всеми соглашалась. Как тень. Ей отдавали приказы грубо и кратко – с кем-с кем, а с Голубикой зачем церемониться? Раз сам Криволап её игнорирует, с чего бы с ней обращаться вежливо? И вот однажды она услышала очередной типичный окрик кого-то из придворных горностаев: – Эй, там, улитка хромая! Криволап убит! Собирайся, выходишь замуж за Сварта Шестикогтя. – Да, Бладспилл, сэр, сейчас иду, – машинально ответила Голубика и тут же ахнула: – Как? Отец убит?! – Отравлен, с Вургом со своим, – будничным тоном сообщил Бладспилл. – Сегодня нашли обоих – лежат, лапы кверху. А какая-то там гадалка-лисица предсказала, что хорёк Сварт Шестикогть – наш новый предводитель. Ну а ты, как полагается, должна выйти за нового вождя замуж. Голубика расплакалась, впервые за долгие годы. Конечно, отец её никогда не любил, она была для него только обузой, но хорчиха всегда утешалась тем, что они с ним как-никак семья. В самом крайнем случае, убеждала себя Голубика, Криволап всегда ей поможет. И вот... Мало того, что её единственный близкий родственник мёртв, так ещё ей и замуж нужно выходить невесть за кого. – Хватит реветь! – гаркнул Бладспилл. – Иди к той гадалке, Темнухе, она тебя нарядит к свадьбе. Через три часа растерянную, с покрасневшими глазами, зато разодетую в роскошный белый шёлк и синий бархат Голубику втолкнули в шатёр, где обосновался новый предводитель. Хорчиха, опустив голову, встала у входа, не смея поднять глаз. – Что сие значит? – сердито спросил Сварт. Она осторожно посмотрела на него. Это был уже не очень молодой хорёк, который, впрочем, мог бы даже выглядеть красивым, если б не был таким потрёпанным. Его чёрные глаза уставились на вошедшую. – Простите, сэр Шестикогть, – пролепетала Голубика. – Меня зовут Голубика. Я дочка покойного Криволапа... мне по закону полагается быть вашей женой, сэр. – Дочка? Криволапа? В жизни не слышал, что у него была дочь. – М-мож-жете с-спросить Сероушку, Когтелома, леди Острозубку и лорда Бладспилла, – заикаясь и дрожа от ужаса, сказала Голубика. – Они м-меня знают... – Ладно, верю тебе, буду я ещё на всякую голытьбу время тратить! – отмахнулся предводитель. – Что ж, закон так закон. Неписаные обычаи я пока отменять не рискну. Так Голубика в тот же вечер стала госпожой Шестикогть. Сразу после свадебного пира молодая жена по привычке тихонько прибрала стол, выстирала заляпанную соусами и винами скатерть и хотела было вымыть посуду, но этим уже вовсю занимались слуги. Немытой оставалась только великолепная серебряная чаша, стоявшая чуть поодаль от стола. Голубика потянулась к ободку чаши, но её лапку схватил незаметно подкравшийся Сварт. – Не смей мыть эту чашу! Поняла? И за ободок и внутри её лучше не трогай вообще! – процедил он сквозь зубы, взял чашу и унёс в шатёр прятать. К горлу Голубики подкатился колючий комок. О да, она прекрасно поняла. Чаша по ободку и изнутри была намазана сильным ядом. Хорчиха была готова поспорить, что тем самым ядом, который убил утром Криволапа и Вурга. Вернувшись из шатра, Сварт увидел жену горько рыдающей. – Ну что ты за зверь, – пробормотал он. – Тебе бы не хорьком быть, а бабочкой. Голубика знала, что она действительно не похожа на других хищников. Подобные убийства в таких племенах, как племя Криволапа, были обыкновенным делом, и вовсе не препятствовали последующему браку дочерей убитых с захватчиками власти. Собственно, сам факт, что появившийся невесть откуда за день до смерти Криволапа Сварт вдруг был объявлен предводителем, говорил о том, что Сварт и есть убийца предыдущего вождя. И всё же... всё же... Даже жестокий Сварт не мог равнодушно смотреть на плакавшую в жгучем отчаянии Голубику. Он взял её за обе лапы и мягко, но решительно помог встать: – Успокойся, Голубика, такая уж у нас жизнь, это всё неизбежно. Если так каждый раз будешь плакать, целое море выплачешь. – Сэр, что вы, я уже успокоилась, – поспешила заверить его Голубика. – Я буду держать себя в лапах. Сварт посмотрел на неё со смешанным чувством снисходительности, жалости и даже восхищения: – Вот не пойму, каким образом в семье этого подлого толстяка появилось на свет такое прелестное, кроткое создание, как ты? Голубика застыла от изумления и смущения. Никогда раньше её никто так не называл. Хромая улитка, дурында, полная недотёпа и ещё с десяток выражений похуже – к этому она привыкла и не обижалась. Она и сама себя всем этим считала. Но прелестной и кроткой? Чтобы кто-то – точнее, убийца её отца – назвал её так? Хорчиха почувствовала, как против её воли её сердце быстро-быстро забилось. Минутный прилив нежности к жене у Сварта, видимо, прошёл, и хорёк буркнул: – Хватит на холоде сидеть, пошли. С тех пор жизнь Голубики вошла в прежнее русло. Она лёгкой тенью носилась по лагерю, выполняя мелкие домашние дела. Сварт, занятый захватническими планами, внимания на неё обращал довольно мало. Но Голубика видела – или, по крайней мере, думала, что видела – прежнюю нежность в его взгляде, когда он её всё-таки замечал. Всякий раз, когда он награждал таким взглядом супругу, она потом весь день была как на крыльях. Часто она сама себя ругала за это. Но отрицать было бесполезно. Голубика всей душой полюбила Сварта, единственного, кто, пусть один раз, был так ласков с ней – с вечной тенью, с безрадостной тенью. Она ради него готова была на всё. В огонь, в воду, в бой – Голубика пошла бы куда угодно, если бы наградой была любовь её мужа. Но любви не было. Сварт иногда жалел тихую, печальную жену, иногда, как в первый день, восхищался её добротой и терпением, однако не более того. Даже рождение у Голубики крошечного хорька-наследника не сблизило Сварта с Голубикой. Хорчиха и без того всегда была худенькая и слабая, а после появления малыша она и вовсе слегла. Её сына взяла на попечение какая-то крыса, а сама Голубика лежала на носилках (войско в то время кочевало) и заливалась слезами. Сына у неё отняли, а Сварт не обращал на неё внимания и прямо у неё на глазах порой совершал страшные, безжалостные казни и набеги на мирных лесных жителей. Однажды холодным зимним вечером Голубика почувствовала, что её силы на исходе. Она слабым голоском подозвала крысу-няньку, взяла и немножко покачала сына и прошептала совсем уж неслышно: – Позовите Сварта. Когда Сварт пришёл, Голубика грустно улыбнулась: – Ну вот, больше я тебе обузой не буду. Как холодно! Я думаю, я до утра не доживу. О малыше позаботься, ладно? – Конечно. – Вот и хорошо. Скажи ему, что я вас обоих, пока жива была, любила и любить буду всегда-всегда. Сварт неловко вздохнул. Голубику он не любил, в минуты гнева она его даже раздражала, но его опять кольнула острая жалость. Лапки Голубики безжизненно упали вниз. Сварт дал знак уже давно ожидавшему старому лису-плотнику, и тот положил хрупкое тельце в недавно сколоченный гроб. Сварт посидел рядом с мёртвой женой. – Ты всегда была не такой, как другие, – сказал он. – Искренняя, послушная, нежная и какая-то совсем тихая. Как тень. Спи спокойно, Голубика. Удостоверившись, что никто не заметил командира войска в таком почти что слезливом состоянии, Сварт поцеловал холодную лапку Голубики и ушёл в шатёр. ...Когда через много лет он умирал, смертельно раненный в бою с жителями Рэдволла, ему показалось, что у тел его и его сына стояла тоненькая сизая тень Голубики Шестикогть. Голубика горестно всхлипывала и успокаивающе поглаживала головы мучительно умиравших Сварта и Покрова.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.