Алое

Он рождается в алом искристом потоке, в перекрестье клинков, в клиновидных крестах, отражая надежду, волнение, страх, как крапива, проросшие в мнимом пророке, что бормочет о лживых, пустых именах, разделяясь на атомы в матовых снах, что пророчат унынье в дороге. Он, родившись, врывается в вскрытые вены, льется скрипом созвездий в дыру на виске, раскрываясь бутоном на чахлом ростке, среди ребер и жил, в искореженной пене мыслей, впаянных в клетки и смятых в руке, шифре глянцевых глаз, в оде ржавой тоске, проступающей алым на теле. Он зудит и зудит звоном в недрах зеркал, прячет в мутном зрачке кровожадный оскал, говорит: «Я искал, я так долго искал хоть кого-то, кто сможет нарушить прихотливые планы старухи-судьбы. Бери лист, мой пророк!» Он зудит и зудит! Я сажусь прямо на пол, беру черновик. И пишу алым новые души.