Посттравматический синдром по Поттеровски

Альбион, сверкающая жемчужина Атлантического океана. Укутанный, как горностаевой мантией молочно белым туманов. Населенный чопорными, но знающими себе цену людьми край. И если есть на земле место, где концентрация чопорности и английского менталитета наибольшее, то место это - Лондон. В Лондоне не принято вальяжно прогуливаться по Мейн-Стрит, здесь не кормят голубей в Тибетс-Парке и вообще не тратят драгоценное время понапрасну. Впрочем, не всегда. Есть время, когда хладнокровные сэры в сорочках с накрахмаленными воротничками и высоких цилиндрах, меняют привычный уклад жизни и переходят с мерного шага, на отчаянную рысцу. И время это - Рождество. Потому, что настоящий джентльмен не может предъявить неучтивость неудачным или бесполезным подарком своим друзьям или хотя бы знакомым. Вот и штурмуют Лондонцы столь суетливые, шумные и обычно неприятные торговые центры, невольно становясь участниками ежегодного процесса покупки подарков. Маги не исключение. Им тоже не нравится суета и спешка, присущая предпраздничным дням. Да и подарки они приобретают в иных местах. Тех в которые добропорядочный, "настоящий" Лондонец даже не сунет свой аристократический нос. В этот морозный день, когда воздух буквально вибрировал, от переполняющих его запахов корицы и морозной свежести, среди магов отправившихся на поиски самого лучшего подарка был и Рональд Уизли. Он с таким же интересом осматривал витрины, увешанные монструозными гирляндами, кутался в теплую, подбитую мехом мантию в ярко алую клетку и здоровался с многочисленными друзьями и просто знакомыми. Каждому из них, щедро уделяя достаточное время, что бы справиться о здоровье близких, планах на праздники и обменяться новостями и мнением о недавно прошедшем матче в квидич. Он внимательно слушал, кивал или неодобрительно хмурил лоб с россыпью веснушек, сокрушался крахом "Пушек Педдл", вылетевших с отборочных соревнований , смеялся очередной шутке про новый парик Мадам Помпади (Чудовищно безвкусное строение, пурпурного цвета и метровой высоты), давал и брал обещание заглянуть на чай, а после шел дальше. Он был одним из тысяч магов, спешащих в этот радостный, наполненный волнением день за подарками для семьи. С тем исключением, что с некоторых пор семьи-то у него и не было. И его самого тоже не стало. Того нескладного, нелепого юноши с щедрой россыпью веснушек не стало в тот момент, когда ему незачем стало жить. И он поспешил покинуть Рональда Уизли, оставив на его месте нечто сломанное, постоянно ноющее в груди. Несмотря на владение "Всевозможными вредилками близнецов Уизли", Рональд не имел ни харизмы, ни очарования близнецов. Поэтому в магазине не звенел смех, ничего не взрывалось, не шипело и не вспыхивало. После смерти брата в битве, за эту поганую школу, вместе с Рональдом опустело и детище близнецов. Клиенты были и довольно много, но былого ажиотажа в магазинчике не наблюдалось. Рональд знал, что виной тому хмурый, нелюдимый хозяин. Гермиона. Губы произносят её имя и звук с которым оно слетает с них, отчетливо напоминает шелест листвы, шорох одежды, крадущиеся шаги в темноте. Неуловимое, неосязаемое, обжигающее кончики пальцев нечто. Нечто, что грело его все эти годы. И то, что он упустил. Она была кристально чистым гением, полным вдохновения. Атлантом, способным удержать свод небес. Если бы он был писателем, она была бы его музой. Если бы на него напали, она бы его защитила. Она могла научить, направить, вдохнуть в любого веру в себя и дать крылья. С ней он смог бы перевернуть весь мир. Если бы ему было нужно. Но ему не нужна была муза. Рональду нужна была жена и мать будущих детей. Которая после родов раздобреет и станет домохозяйкой, как его собственная мать. Он нуждался в женщине, которая будет милосердно вариться вместе с ним в бытовом бульоне. Лениво. Медленно. Безопасно. Но она не была женщиной. Быть может фурией, первооткрывательницей, гением. Кем угодно но не обычной женщиной. После всего пережитого в Хогвартсе, а особенно после бойни в конце, она вышла с высоко поднятой головой, с горящими глазами и спиной прямой как стяг. А он едва выполз, терзаемый ночными кошмарами, вздрагивающий от каждой рваной тени, издали похожей на силуэт в черном. Он видел, как она страдает. Как жадно вчитывается в заголовки "Пророка", сколько писем получает из"Аврората" и как жадно слушает рассказы Поттера об очередной операции. Он был частым гостем у них. И Рональд каждый раз просил не втягивать её в эти игры, не приносить в их дом войну, которая так и не закончилась для Поттера. Но ему было все равно. "Один совет, Рональд! Мне нужен от нее один совет!", "Клянусь друг, это в последний раз, но без её чар мы просто не справимся", "Обещаю тебе в этот раз я окончательно отстану от твоей супруги". И еще раз, и еще. Пока он волочил лямку магазина и старался переварить смерть брата, попутно не давая Джорджу окончательно свихнуться, Гермиона таяла прямо на глазах . Растворялась и отдалялась все дальше. Её манил мир, показанный Поттером. Никогда не оканчивающиеся приключения, жизнь на грани, слава и почет. А он до последнего момента, называл его другом. Даже, когда она забирала последний чемодан он стоял на пороге, улыбаясь своей фирменной ну-ты-же-все-понимаешь-Рон улыбкой. В очередной раз Мистер Вторая Роль, так же известный как придурковатый рыжий из Золотого Трио все понял. Ему часто снился Волан-де-Морт. Кошмары с его участием стали привычными, но теперь к ним прибавились новые. Рону снилась его младшая сестра. Она появлялась в разных местах. Стояла на перилах моста в подвенечном платье, зависала под потолком с петлей на шее, лежала в ванной, полной черной от крови воды. Она бродила по магазину с серыми, ослепшими от горя глазами. Пыталась через него, из редких писем, обрывочных слухов уцепиться за ускользнувшую из пальцев нить. Избранный мальчик, и гениальная магесса, где-то далеко творили свои важные, высокие дела. А Рональд Уизли брел по людному переулку, кутаясь в свою старенькую мантию. Все необходимое было давно куплено и он шел без цели и направления, старательно оттягивая момент возвращения домой. Туда где его ждали тлеющая на глазах сестра и обезумевший от горя брат. День клонился к вечеру, людей становилось все меньше и холод крепчал. Но Рональд этого не замечал. Внутри ему было гораздо холоднее. Мощенная дорога провела его через уничтоженный войной квартал Переулка. Здесь он чувствовал себя немного лучше. Стоило взглянуть на заколоченные окна выгоревших дотла магазинов и живые фотографии погибших, увенчанных венками из невянущих цветов, холод внутри начинал ослаблять хватку. Не он один оставил в пожаре войны что-то важное. Он замедлил шаг у руин "Флориш и Блоттс". Магазинчик выглядел так себе и тоже нес на себе следы войны, но продолжал усердно работать. Жизнь, пусть и до зубовного скрежета хреновая, продолжалась. Она частенько тащила его сюда, с восхищением рассказывая о Гуго Бейтсине с его "Теорией Магии", о "Жизни женщин-магов в срединные века" Джулианы Флокс. И многих других. Она была влюблена в чтение. Могла часами бродить между книжных полок и оставляла в магазине львиную долю своего жалование в Министерстве. Он конечно же не мог позволить себе купить, все эти дорогие издания в шикарных переплетах. Но будь он проклят, если не нес во "Флориш и Блоттс" каждый лишний сикль. Ей не нужны были цветы, платья или духи. Только книги, позволявшие ей на несколько часов забыть о том, что с не стало . Над головой тихо звякнул колокольчик, предупреждая миловидную блондинку у стойки регистратора о его появлении. Девушка тут же оказалась рядом, но Рональд отказался от её услуг. Девушка вернулась к своему месту и книге которую читала. Это было обидно. Даже если она и узнала его, то не подала виду. Ну вот, а все твердят, что быть известной личностью обременительно. По памяти, не обращая внимания на алфавитный указатель, он нашел стойку с практиками кабалистики античных веков, а там по шершавому красному бархату переплета обнаружил и интересующую его книгу. Под обложкой, щедро украшенной золотым тиснением, скрывался труд греческого мага Понтифия Иоаннидиса. Нечто зубодробительно путанное и теоретическое, на грани философского трактата и руководства по вызову духов Нижнего Эфира. Увесистый том стоил пять галеонов и Рональд отдал их, оставив сдачу на стойке. Осознал он покупку уже на улице, держа в руках дорогую вещь, заботливо упакованную в подарочную бумагу. Вот так вот на эмоциях, по первому порыву он поступал редко. Так поступают Герои, но никак не их друзья. Он держал книгу в руках и не знал, как поступить дальше. Он, второсортный "лучший друг героя", отдал половину жалования за старую книгу. Потому что его девушка любила этот магазин и так и не получила эту самую, желанную книгу. Отправить ей по почте? Зачем? Что изменится? Рональд подхватил книгу под мышку и тут что-то больно кольнуло его в шею. Он запустил пальцы под ворот и нащупал цепочку, защемившую кожу. Потянул и вытащил небольшой амулет с секретом. Овальный серебряный кулон, с крошечной скобой на боку, лежал в его ладони. Рональд прикоснулся пальцами к скобе, и замер. Предчувствие остро кольнуло внутри, к горлу подступил комок. Он нуждался в этом. Как наркоман нуждается в очередной дозе, толкающей его на шаг ближе к бездне. Механизм щелкнул, крышка распахнулась. Волосы. Глаза. Нос. Губы. Подбородок. Улыбка. Взгляд. На него смотрел портрет самый обыкновенный, не зачарованный, но способный опустошить легкие и ударить под колени. И щелчком кнута, по мечущемуся в истошном стоне сердцу, выгравированная фраза: "От любящей и верящей всем сердцем. Моему Герою. Твоя Гермиона."