***
— Сколько можно, черт возьми?! — громовой голос Аомине услышали, наверное, даже соседи. — Обрати на меня хоть малейшее внимание! — ничуть не тише ответил ему Рёта. — Оторвись хоть на секунду и послушай меня, неужели это так сложно? И так уже минут десять. Кисе всячески пытается привлечь внимание Дайки. Он его бесит. У блондина ужасное настроение, он думал, что хоть здесь, дома, он сможет расслабиться в объятьях любимого, но не тут-то было. «Любимый» не обращает на Рёту ни малейшего внимания. — Хотя бы посмотри на меня, — почти прошептал Кисе. — Блять, я же сказал, погоди! — Аомине даже не оторвался от «важного» занятия. Светловолосый сжал зубы. Они никогда не кричат друг на друга. Только когда на пределе. — Если я тебя так достал, то почему бы тебе не свалить? — он прищурился. — Отличная идея! С меня хватит. Я свалю нахер, потому что ты меня реально заебал. — Да пожалуйста! Дайки ничего не ответил, лишь покинул квартиру, громко хлопнув дверью. Просто чтобы показать, что он правда зол. Парень даже не подозревал тогда, какую большую ошибку совершил.***
— Да? — немного взволнованно ответил он. В ответ лишь тишина. — Кисе? — Прости, — послышался тихий отдаленный голос, после чего звонок прервался. — Кисе? Кисе! — орал Аомине буквально в пустоту. Он перезвонил. Автоответчик. Повторив эти действия раз пятнадцать, Дайки понял, что так ничего не добьется. Надо ехать. Хватает сумку и буквально через секунду оказывается на улице. Поймав первое же такси, он назвал адрес их с Кисе квартиры. Что-то не так. Что-то настолько не так, что ему хочется спрятаться под одеялом и не вылезать оттуда, пока это ужасное чувство не исчезнет и не освободит лёгкие. Добравшись до нужного места, Аомине выскочил из машины, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Поднявшись по лестнице на нужный этаж, он собрался постучать в дверь, но та оказалась открыта. Он медленно, аккуратно вошел в квартиру. Едва открыв дверь в горле начинает першить, и Дайки, словно рыба, открывает рот, пытаясь вдохнуть, но воздух будто отказывается попадать в лёгкие. В комнате всё не так. Всё просто не так. Воняет алкоголем, не слышно ни звука. Что произошло? Парень споткнулся о бутылку. «Нет. Стоп. Дыши.» думает он и делает еще шаг, замирая на месте. Он здесь. Здесь. Лежит на полу. На полу кровь, много крови. У Аомине кружится голова. Из запястий Рёты просто ручьями стекает кровь, весь ковёр запачкан. Кажется, Дайки кричит. Кажется, он вообще сейчас умрет. Ничего не понимает, голова кружится. Бросается к нему. — Кисе! Он плачет. А может, просто смазано видит. Кладет его голову себе на колени и хватает руками запястья, будто надеясь остановить кровь. Прекратите это. Кто-нибудь, пожалуйста, сделайте так, чтобы этот кошмар закончился. Хватит. Он надеялся, что это всего лишь страшный сон. — РЁТА! — его голос ломается. Этого не может быть. Он трясет его изо всех сил. — Очнись! Что ты устроил?! РЁТА! Теперь он буквально орет. Он даже молиться начал. Сам не знает кому, он атеист, но молится так громко, чтобы услышали даже те, кто слышать не должен. Кровь пачкает его ладони, но Дайки лишь сильнее давит на его запястья. Он не знает, сколько времени проходит, его будто здесь нет. Он лишь истерично повторяет его имя. Дальше все было как в тумане. Аомине помнит лишь вой сирены скорой помощи. Он вызвал скорую?..***
Его не пустили к Кисе. Поэтому охрана так смотрела на него. Будто боялась сказать, что к нему нельзя. Медбрат объяснил ему, что Рёта совершил попытку суицида, а у самого Дайки случился нервный срыв. Он сказал, что поскольку это он его нашёл, то это очень травмировало его и что, если он увидит Рёту, то Аомине может снова стать плохо. Ложь, ложь, ложь. Он не пытался покончить с собой, что за чушь. С тех самых пор, как парень оказался дома, ему не по себе. Шторы плотно закрыты, он смотрит в потолок, который почти не видит, потому что в комнате очень темно. Перед глазами проносится тот день. Снова и снова. Он ничего не чувствует, будто он пустой сосуд, не способный ни на что. Дайки до сих пор везде мерещится кровь, хотя уже ничего не было.***
Парень сидел на кровати, поджав колени к груди. Он был еще бледнее, чем обычно. Тело, некогда бывшее в хорошей спортивной форме, сейчас было настолько худым и хрупким, что, казалось, рассыплется в пыль от одного прикосновения. Волосы растрепаны, они отросли до самых плеч. — Кисе. Этот взгляд. Взгляд загнанной в ловушку жертвы, в котором сейчас мелькнул огонек надежды на спасение. Он увидел Аомине. Ему этого было достаточно? Нет. Он истосковался. Истосковался так, что начал было сходить с ума. Ему нужно почувствовать себя в безопасности, ощутить теплые и нежные прикосновения, крепкие объятья… Но то, что тогда сказал Дайки, заставляло искру в глазах потухнуть, делая их вновь пустыми и безжизненными. — Кисе, — очень тихо сказал Дайки, подходя к блондину. Последний не нашел в себе сил ответить. Он наконец добился того, чтобы его пустили к Рёте, но неужели напрасно? Прошло слишком много времени, а эта атмосфера не могла способствовать улучшению самочувствия. Психбольницы вообще ничем не помогают в этом плане. — Я… — Аомине не знал, с чего начать. Мысли путались в голове. Он не мог ничего сообразить. — Я люблю тебя, Кисе. Я бы никогда всерьез не ушел. Боже, к чему привела та глупая ссора… Прости меня. Прости, пожалуйста. Мне лишь важно знать, что ты жив. Что твое сердце до сих пор бьется… Тогда я жутко испугался. Как я боялся, что потеряю тебя! Рёта все это время смотрел в его глаза. В душу закрадывалось что-то забытое, но такое теплое и знакомое. Это ощущение… Неужели той самой заботы и безопасности? Казалось, что сейчас все резко изменилось. Рёта больше не один. Нет.Он никогда не был один. — Я сожалею, — хрипло и тихо сказал Кисе. Он очень давно ничего не говорил, лишь рыдал, срывая голос. — Я думал, что ты ушел… Ушел навсегда! Я не мог об этом думать. Каким же эгоистом тогда я был. Прости! — выкрикнул он и бросился на шею Дайки, не сдерживая слез. Он опять почувствовал это. Чувство защищенности. Горячее дыхание на своей шее. Он вновь чувствовал чью-то любовь. Мир был так холоден без него. «Мы справимся, Рёта. Во что бы то ни стало.» «Конечно. Конечно, мы справимся.»