Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

— Слав, надо поговорить, — с трудом проговорила Рогозина, набираясь мужества. Дело было на их кухне: Рогозина удивила даже своих коллег, уйдя вовремя с работы домой. После ужина Вячеслав собирал посуду и собирался мыть ее в раковине. Он уже включил кран, и вода с шумом хлынула на грязные тарелки. — Что? — спросил он громко, пытаясь перекричать стук струи воды, — мам, ты что-то спросила? — Воду выключи, — сказала Галина Николаевна уже громче. Мальчик кивнул и так и сделал. — Садись, — сказала она, кивая на другой край стола. — Есть разговор… Слегка удивленный Вячеслав сел куда сказано. Поведение матери казалось ему сейчас очень тревожным: она прятала глаза, и словно бы не знала, куда девать свои руки — то клала их на стол, сцепляя их в замок, то убирала в карманы халата, словно бы что-то там, в кармане, сжимая изо всех сил. — Мне надо было сказать это раньше, но я… я не могла… Не смогла. Прости меня… — голос женщины предательски прерывался, но она все равно говорила, несмотря на свой страх, что сейчас бился в груди как птица. — Вот… На стол из дрожащих рук лег пергамент. — Это письмо, ответ на мое письмо, написанное еще год назад. Оно скажет больше, чем я… Я… Рука Вячеслава медленно сжалась на пергаменте. Он с потрясением глядел на мать. — Но я хочу тебе сказать одно… в свое оправдание… Я тоже имела право выбора… И я его сделала. Я больше не могу, и не хочу скрывать это от тебя. Отчасти это произошло из-за побега… Конечно… Но больше всего я хотела сказать, что я выбрала правду… — И? Что в этом письме… — То, что ты жаждал узнать. Кто твой настоящий отец. Вячеслав больше не колебался. Вмиг пергамент был развернут… *** Рогозин был оглушен. Слова матери эхом перекатывались в голове и отдавались в ушах. Дышать было сложно — словно кто-то выбил из легких весь кислород, а на шее была удавка. В глазах было странно темно: очертания предметов мерцали и были неясны. — Мама… как же так? Как же… Руки сжали пергамент так, что он превратился в круглый, твердый шар. Он кинул его в стену, он ударился и отлетел на пол. Его глаза расширились в орбитах, паника, ненависть, злость нарастали. Магия, тщательно сдерживаемая в глубине сердца, как взрыв, вылетела и разлетелась по все стороны, брызнула искрящимся фонтаном. По кухонному столу пошла трещина и он с шумом упал грудой ненужных досок, а потом превратился в пыль. Лампочка в плафоне над головой Галины Николаевны разлетелась на куски, и в кухне стало темно, ночь на дворе — стала ночью и в квартире. К полной неожиданности Рогозину словно вихрем толкнуло в спину. Она, падая, услышала треск стекла. Сила, что вырвалась из сына, выбила из нее дух. Она, на какой-то единый миг словно бы почувствовала его эмоции: сначала легкое непонимание. Потом страх и боль… Жуткую, невыносимо-тяжелую… Потом гнев, злобу, а затем ярость… Оконные стекла с треском обрушились в кухню. — Слава, — обессилено проговорила женщина, пытаясь встать на ноги, но бушующая здесь сила не давала вздохнуть. — Сла-ва… Сла-ва… Но сознание оставило ее, но перед тем, как сомкнуть веки она увидела яркую вспышку пламени. Оно было черно-фиолетовым с красным отливом. *** Сознание пришло обратно неохотно, рывками. Голова и виски ныли от боли. Луна светила прямо в окно, и сейчас разгром на кухне было видно ясно, как никогда. По ней свободно гулял ночной прохладный ветер. Дикий страх охватил вмиг поднявшуюся на ноги женщину: в квартире было тихо. Слишком тихо… — Слава! — крикнула она. — Вячеслав… Но никто не откликнулся на зов. Не обращая внимание на на то, что осколки стекл застряли у нее в волосах, она нырнула рукой в карман. Там должен был быть мобильный телефон. Должен… должен… — Да где же ты?! — с раздражением проговорила она. Наконец-то в большом кармане она отыскала свой мобильный. На дисплее тоже была трещина, но он работал. И там, на дисплее, горела иконка присланного от кого-то смс-сообщения… Щелкнув по клавиатуре она «вскрыла» его. «Вячеслав у меня. Что у вас случилось?» Несколько минут Рогозина пыталась осознать прочитанное. А потом ощутила спокойствие. Сердце сделало последний тревожный удар, и притихло. Она с трудом, подрагивающими пальцами нажала на кнопку вызова. Гудки шли один за одним, но мужчина все же откликнулся на вызов: — Галя? Что у тебя произошло? Слава практически в невменяемом состоянии явился… — Коль, лучше не спрашивай, — выдохнула она в микрофон, — я сейчас приеду… Только прошу — не оставляй его сейчас… Он… в таком состоянии может сделать с собой все, что угодно… — Галь… — Я еду… Адрес помню. Пока. *** Рогозина оказалась на пороге квартиры Круглова, когда часы стукнули час ночи. Заместитель был в халате, и не спал — судя по всему, ждал ее визита. Свет горел неяркий. — Галь, я ничего не понимаю, — мужчина провел ее в кухню. — Я вошел в квартиру после того, как пришел из магазина, и увидел на полу в гостиной полуобнаженного Вячеслава… И вокруг было это…объясни мне, что это… На кухонном столе с веселой скатертью лежала груда черных больших перьев. Рогозина аккуратно взяла одно перо. Черное и большое, примерно ей до локтя… На воронье не похоже… -… я напоил его сильным снотворным, и уложил отдыхать… — Коль, я и сама не знаю, что это, но объясню… Постараюсь объяснить с самого начала… *** Объяснение заняло у Рогозиной не так много времени. Круглов, к ее полному удивлению, поверил ей сразу. Рассказала кратко и школе Хогвартс. Хотя, казалось бы магия и атеизм майора плохо сотрудничали друг с другом.* Но объяснений черным перьям и таком чудному «явлению» Вячеслава сюда, у женщины не нашлось. — Галь, что тогда произошло с Вячеславом, что мне пришлось его так откачивать? — Круглов поставил электрочайник, и нажал на кнопку. — Я в ходе расследования выяснила, что его биологический отец жив… — О, и… — начал было говорить Круглов. — Вячеслав каждый год видел его перед своим носом. Он учит учеников… Варить лекарства и яды. Самое поганое, — честно призналась ему женщина, — я написала его отцу письмо. Приложила все результаты экспертиз… Благо, он должен понимать, о чем речь, и то, что результаты самые настоящие… — И? — Он ответил, что ему наплевать на то, что у него есть сын, и то, что он никогда не признает его существования… — Вот урод! — Я сдуру дала ему это письмо, чтобы он прочитал… Теперь даже не знаю, как себя вести, — женщина отчаянно запустила руки в волосы, — а самое противное, что если Слава захочет ему отомстить — я не смогу этому помешать… Так как буду в России, а он в Англии… — Ты уверенна, что я хочу отомстить? Что я вообще хочу мстить? Месть в этом случае бессильна. Оба: мужчина и женщина, судорожно вздрогнули — на пороге кругловской кухни стоял парень и мрачно смотрел на них… *** — Ты как, Слав? — спросила мать в волнением. — Жить буду, — сухо сказал юноша. — И что мне теперь делать? — Мне больше интересно, как ты попал в мою квартиру? — спросил Круглов. — И как ты оказался в таком виде, — кивнул он на голый торс парня. — Я сам не знаю, и не помню. — Юноша почесал голову. — Только помню, что был в воздухе… А потом сам собой оказался здесь, в твоей гостиной, крестный… Должно быть, мой выброс был настолько силен, что вынес меня из родительской квартиры… — Но перья… — Возможно, — Рогозин-младший сел на свободный стул, — есть одно разумное объяснение. Меня магией непроизвольно перекинуло в мою анимагическую форму. — Но… Что это такое? — спросил Круглов. — Есть маги, которые могут превращаться в животных. — Объяснил Рогозин. — Но это умение подвластно только очень сильным волшебникам. Анимагов даже в мире очень мало… — Вячеслав, — проговорила Рогозина, — что теперь мы с тобой будем делать? Теперь ты знаешь, кто именно твой отец… — Мой биологический отец — большая скотина. Все, мы не будем об этом… Хватит. Мне еще в Англию ехать, его рожей любоваться… Что поделаешь — не всем в этом мире везет с родителями… Я вхожу в это число, но у меня есть вы, которые меня любите. Есть друзья — которые не предадут… Есть даже любовь, пусть и ты, мам, мне не веришь… Вы дороги мне — я дорог вам. Клянусь на чем угодно — я не собираюсь мстить своему названному папаше. — Ладно. Твое обещание — меня все-таки немного успокаивает… В дверь позвонили. — Кто это мог быть? — удивился мужчина, вставая, — соседка что ли? — Это не соседка, — хмыкнул Слава, — дай угадаю… Вошел Круглов. И рядом с ним… — Слав? Я думаю, это к тебе… Светловолосая девчушка с волнением вбежала за ним следом…