Замок, построенный из песка

      Иногда вейла очень предана своему партнёру. Это обычно происходит, когда партнёр причинял ей вред до преобразования. В некоторых случаях вейла может рассматривать материнский поцелуй как попытку измены. Такие вейлы являются носителем отношений и во всём потакают своей второй половинке.       Городок Хогсмид стал более тихим после смерти Дамблдора. Казалось, что под защитой директора владельцы лавочек, магазинов или пабов чувствовали себя в безопасности, а теперь на них неминуемо надвигалась угроза. Большинство из них покинуло крошечный городок. Даже не заботясь о том, чтобы продать весь ассортимент и здание, в котором раньше находилось их предприятие, они собрались и уехали. То меньшинство, которое осталось в Хогсмиде, обращалось в Министерство за денежной помощью, как если бы их дни были сочтены, а дело, которым они занимались всю жизнь, было мёртвым.       Они считали, что, если бы Министерство выполняло свою работу правильно, Дамблдор бы не умер, и Волан-де-Морт не был бы на свободе. Скримджер был очень рассержен из-за этого, но, скрипя зубами, предоставлял финансирование.       Одной из немногих, кто остался в Хогсмиде была мадам Розмерта. Она оставалась при своём любимом пабе Три Метлы, в отличие от владельцев Зонко и Сладкого королевства. По её мнению, если Орден Феникса находится в нескольких минутах ходьбы, то в городе всё должно быть в порядке.       И она оказалась права. На следующий день после свадьбы, когда в Хогсмид кто-то аппарировал, об этом знали исключительно все, настолько позаботились о безопасности члены Ордена.       Мадам Розмерта видела, как Гермиона Грейнджер, смахнув слёзы с лица, отправилась вверх по дороге в Хогвартс.       Девушка сразу же бросилась в приветственные объятия, когда вошла в Большой зал и увидела завтракающих членов Ордена. Тем не менее сразу же после того, как Молли отпустила её, Гермиона выхватила палочку, нацеливая её на Драко и Северуса, которые сидели вместе за столом Слизерина, ели и разговаривали.       Северус уставился на гриффиндорку, заметив её раньше Драко.       — С них были сняты все обвинения, дорогая, — объяснила Молли, заправляя выбившуюся прядку волос Гермионы за ухо. Девушка опустила палочку и одёрнула мантию, кутаясь.       — Здесь слишком холодно, — заявила Гермиона, усаживаясь рядом с Гарри и Роном. — Я хочу услышать объяснения.       Парни рассказали ей о происхождении Драко, о том, что это Альбус приказал Северусу убить его, но тот час же вернулись к тому, как она оказалась здесь.       Гермиона тяжело вздохнула.       — Я попросила их уехать, а сама ушла из дома, — тихо сказала она. — Они были сердиты на меня, но я должна была это сделать. У нас много работы, и я не могла позволить вам двоим разбираться со всем этим самостоятельно.       Гарри слабо улыбнулся и крепко обнял Гермиону.       — Это будет очень тяжело, — выдохнул он, отстраняясь.       — Да, ты прав. Ну… теперь у тебя есть ещё один повод для беспокойства – Малфой.       — И замок. Мы не можем попасть в Выручай-комнату.       Гермиона скептически посмотрела на него, прежде чем подняться со своего места.       — Я думаю, я смогу понять, что происходит.       Сказав это, она удалилась.       Рон улыбнулся ей вслед:       — Жизнь налаживается.       — За исключением некоторых вещей, — сказав это, Гарри посмотрел на слизеринский стол. — Это хорошо, что она вернулась. Теперь ты сможешь ей признаться.       Рон отвернулся от друга, но его уши покраснели.       — Есть и другие вещи, на которых следует сосредоточиться, — пробормотал он, отправляя кусочек блина в рот. Гарри усмехнулся, ‒ он уже прикончил свой завтрак.       Вскоре Драко тоже встал со своего места за столом, извиняясь перед Снейпом, и ушёл в том же направлении, что и Гермиона.       — Он не должен находиться на свободе, — прошипел Рон. — Они все должны сидеть в Азкабане.       — Я бы сделал всё для своей семьи, если бы они были живы, — признался Гарри. — Потому что я люблю их. Мы не представляем, каково это для вейлы. Они сильно отличаются от нас. — Рон прищурился. — Миссис Малфой дала мне эту книгу вчера. Я полагаю, я должен прочитать её, чтобы узнать об этих треклятых особенностях вейл.       Рон хмыкнул.       — Я надеюсь, у него тоже будут месячные, как у девушек. Он определённо этого заслуживает.       Гарри вздрогнул.       — Это отвратительно. Ты можешь представить Малфоя с тампонами в заднице? Это было бы ужасно. Хорошо, что я не вейла.       Гермиона подняла голову, когда Драко вошёл в библиотеку. Она сильно увлеклась книгой, которую взяла здесь, попутно делая заметки на листе пергамента. Блондин остановился, когда увидел её, а затем проследовал в отдел библиотеки, посвящённый зельям. Драко очень удивил Гермиону, сев напротив неё, хотя в помещении находилось множество других пустых столов. Он начал читать, и девушке ничего не оставалось, кроме как продолжить делать заметки.       Через несколько минут Гермиона всё-таки опустила перо и посмотрела на него вновь.       — Тебе, в буквальном смысле, повезло, что убийство сошло тебе с рук.       Драко оторвал взгляд от книги.       — Я не совершал убийства.       — Ты планировал его и сделал это возможным.       — Я в курсе.       Она взяла перо снова, но начала вертеть его в руках, вместо того, чтобы использовать его.       — Это правда, что Гарри – твой партнёр?       — Он для меня больше, чем просто партнёр, — поправил Драко. — Кстати, твой Уизел действительно гомофоб.       — Он не мой, и он не Уизел.       — Но он гомофоб.       Гермиона пожала плечами.       — У него есть свои убеждения. Как и у тебя. Ты полагал, что убийство маглов – это справедливо, а он считает, что справедливо ненавидеть геев.       — Я сейчас на Светлой стороне, — цинично объяснил Драко. — Маглы, пони и ромашки делают меня счастливым.       — Твой партнёр делает тебя счастливым, когда смотрит на тебя.       — «Бесит» - более подходящее слово.       Гермиона вздохнула и вернулась к написанию заметок, когда внезапно услышала вопрос.       — Шекспир или Остин?       — Что? — она вновь опустила перо.       — Кто, по-твоему, лучший автор? Оба считаются легендами в написании любовных романов, но должен быть лучший.       — Они писали в два совершенно разных времени. Двести лет разницы с разными правилами и социальными ценностями. Какая тебе разница?       — Ну, лично я думаю, что слова Шекспира были самыми красивыми словами, когда-либо записанными на бумаге, а Джейн Остин могла взбудоражить чувства несколькими строчками.       — Ты даже не читал эти книги, — возразила Гермиона, хмурясь. — Я сомневаюсь, что ты вообще когда-либо в твоей жизни брал в руки магловскую книгу.       — Я прочитал «Гордость и предубеждение» больше раз, чем ты можешь себе представить, а «Ромео и Джельетта» была первой магловской книгой, которую я прочитал, — Драко усмехнулся, видя выражение лица Грейнджер. — Имей в виду, я прочитал «Гордость и предубеждение» так много раз, потому что влюбился в Дарси. Он один из лучших вымышленных героев.       — Я уверена, что Гарри это понравиться. Он стал героем многих печатных изданий.       — Те биографии не являются литературным творчеством, — улыбка Драко слегка поникла. — Так что, какой автор на твой взгляд лучше?       — Я бы сказала Шекспир, — Гермиона вздохнула. — У него талант к выражению любви через слова, и его сонеты просто восхитительные.       — Его сонеты это и есть любовь.       — То есть ты согласен?       — Я считаю, что находчивость Остин просто изумительна, — Драко покачал головой. — Она рисует прекрасную картину любви и отношений. Это не Ромео, что влюбился в Джульетту с первого взгляда, забыв о Розалине, в которую был влюблён ещё утром того же дня. И не запутанная любовь Герцога Албании к Гонерилье. Это чистое вожделение, с тонким намёком на похоть, но без дерзости, так часто используемой Шекспиром.       — Ты думаешь, что любовь должна быть тонкой?       — Любовь у каждого своя личная, мы не должны навязывать своё мнение другим людям.       — Любовь должны разделить два человека, она не может касаться только тебя одного, — утверждала Гермиона. Они оба явно наслаждались этой интеллектуальной беседой.       — Безответная любовь касается только тебя одного. Отношения, в которых царит любовь, это нечто другое.       — Любовь не может быть просто любовью.        — А что тогда? — спросил Драко.       — Всякая любовь, — Гермиона откинулась на спинку стула, — когда влюблённые не дружны между собой, это как замок, построенный из песка. Сначала вы должны наладить дружбу, прежде чем строить более сложные отношения. В противном случае, ваши отношения рухнут под давлением…       — Как замок, построенный из песка, — закончил Драко. Он опустил взгляд вниз и легонько опёрся о стол перед собой. — Ты хочешь сказать, что у нас совсем нет шансов когда-либо…       Гермиона его остановила.       — Я не говорю, что у вас не получится. Гарри очень приятный человек, тебе стоит получше его узнать. Вы двое просто начали не с той ноги. Как человек, который рядом с Гарри каждый день, помогая ему бороться с судьбой, я должна сказать, что верю в него. Как я могу не верить, когда есть пророчество? — Драко фыркнул в ответ на её слова. Он явно знал о событиях, произошедших в Министерстве Магии. — Так что, если судьба решила, что ты именно тот, кто ему нужен, его вторая половинка, — она проигнорировала его недовольное ворчание, — то это непременно должно произойти. Так же, как и пророчеству суждено сбыться. Однако перед тем, как кинуться с головой в омут любви, вы должны хотя бы подружиться. В противном случае вы недолго пробудете вместе.       — Если бы Уизел слышал тебя сейчас… Ты даёшь мне, парню, совет, как залезть в штаны твоего лучшего друга.       — Судя по тому, что ты вейла, ты бы предпочёл, чтобы это он залез в твои штаны, — Гермиона подарила ему сухой взгляд.       — Мне повезло, что я был геем ещё до того, как это началось, — Драко тоже откинулся на спинку стула. — Черт, сейчас надо попытаться подружиться с ним. Я пытался много лет назад, но тогда он мне отказал, даже не задумываясь.       — Когда это случилось?       — Первый год. Я встретил его в магазине Мадам Малкин, хотя тогда я ещё не знал, что это был он. Мы говорили о Хогвартсе. Я сказал ему, что хотел бы попасть в Слизерин, а его, кажется, это поставило в тупик. Однако в поезде, когда я узнал, кто он, я предложил свою дружбу. Он отказался.       — Может, ты ему не нравишься из-за того, что сказал тогда в магазине.       — Тогда у него было время переодеться, а потом он просто ушёл. Мы не так долго разговаривали.       — Ты просто этого не замечаешь, Малфой. Ты умеешь оскорблять людей за считанные секунды, — сухо заметила Гермиона.       — Это бесполезно, — Драко положил руки на стол, уложив на них голову и обхватив её руками.       — Ты даже не пытался.       — Он натурал.       — Я всегда думала, что вейлы легко могут соблазнить любого своим «иди и трахни меня».       Драко поднял голову.       — Сделай миру одолжение и никогда не говори «трахать». От тебя это слово звучит неправильно.       — Хорошо, я оставлю его слизеринской шлюхе.       — Которая будет жалко дрочить по ночам, — сказал Драко, пожав плечам. — Кстати говоря, ты и твой Уизел уже вместе? Или шести лет вам недостаточно, чтобы создать отношения.       — Рон и я… — лицо Гермионы покраснело.       — Очевидно, нет.       — Мы друзья. Какая тебе разница, а?       — Сдерживаемое сексуальное напряжение, Грейнджер. Знаешь, в любой момент это может хлынуть наружу. И я не хочу находиться рядом, когда это произойдёт. Кончающей Пэнси моему желудку хватило. Я выжгу себе глаза, если увижу, как вы этим занимаетесь.       — Оскорбление самых близких друзей Гарри не сделает тебя ближе к нему. Он возненавидит тебя за это ещё больше.       — Я не думаю, что он может ненавидеть меня ещё больше, чем сейчас, — Драко снова откинулся на спинку. — И что ты собираешься сделать, если Уизел заявит тебе о своих чувствах?        — Какая тебе разница? — повторила она.       — Как ты сказала, Гарри не оценит, если я буду оскорблять тебя, так что, может, я смогу… помочь тебе.       Гермиона приподняла свою бровь, услышав это. Драко подумал, что выражение лица Люциуса выглядело бы так же, если бы тот услышал это, но он не стал озвучивать эту мысль. — У меня было достаточно отношений в жизни, и я знаю, как раскусить парня и привлечь к себе его внимание.       — Почему ты так уверен, что мне нужно его внимание?       — Женщины называют это интуицией. Я гей. Конечно, у меня есть та же интуиция. Плюс, у меня есть матка, так что я ближе к женщинам, чем большинство геев.       — Ты ошибся, — он посмотрела на него и тяжело вздохнула. — Я ничего подобного к нему не чувствую, — оставив несколько заметок на пергаменте, Гермиона поднялась, чтобы уйти.       — Я буду здесь, если тебе понадобится помощь насчёт этого придурка.       Гермиона закатила глаза, спрятала пергамен и перо в карман, а книгу сунула под мышку. Драко глубоко втянул носом воздух.       — Просто имей в виду, что я слизеринская шлюха*. И я знаю, как получить желаемое внимание.