Answerphone

- Привет, это Агги! Я сейчас не могу говорить. Скажите своё имя после сигнала, тогда я, быть может, перезвоню. Следом за весёлым голосом послышался противный механический писк. Сглотнув, Леда прикрыл глаза, лихорадочно соображая о том, что же всё-таки он собирался сказать бывшему одногруппнику. Честно говоря, о цели звонка парень думал уже тогда, когда искал где-то в длиннющем списке контактов номер, который он и без того знал наизусть. И вот, нужное имя и кнопка вызова, которую Леда нажал, особо не задумываясь даже о том, почему он вообще звонит Агги. Ведь группа распалась уже давным-давно, у самого Леды работы хватает, а от бывшего басиста ни слуху, ни духу. Казалось бы, всё отлично. Вот только прошлое о себе забыть не даёт, сколько бы гитарист не старался. Оно вцепилось в парня, словно паразит, постоянно подбрасывая воспоминания, от которых хотелось только одного: выпить чего покрепче. Те времена словно калёным железом выжгли отпечатки в подсознании, не давая забыть о них, расслабиться, успокоиться. Каждый раз, засыпая в удушающей тишине и темноте, перед глазами снова всплывали воспоминания, сменяясь подобно кадрам в старом кино… … Дождь лил с невероятной силой, от раскатов грома в машинах, припаркованных во дворе, срабатывали сигнализации одна за одной, а яркие вспышки молнии озаряли чернильное небо, похожие на сияющие причудливые шрамы на тёмной коже. Леде хватило пробежаться от машины до подъезда, чтобы промокнуть насквозь. Доставая из кармана ключи, парень ругал себя за то, что чёрт его дёрнул именно сегодня ехать забирать новую акустику, которая сейчас лежит на заднем сидении в машине и на которой, ясное дело, он уже сегодня точно не поиграет. А всё погода, которая испортилась буквально за час-полтора. Зайдя в квартиру и стянув в прихожей ещё не успевшие насквозь промокнуть ботинки, Леда первым делом отправился в душ, по пути захватив бриджи и боксеры из шкафа. В спальне Агги не было, значит, скорее всего, он снова заснул в гостиной за просмотром какого-нибудь очередного фильма. В последнее время с ним это случается довольно-таки часто. И Леде всегда было больно смотреть на любимого, сидящего на диване в темноте, которую разбавляло лишь свечение от экрана телевизора. Лицо его выглядело невероятно бледным и измождённым, губы были плотно сомкнуты, и только угольно-чёрные глаза, которые блестели крошечными звёздочками, выдавали Агги. Выдавали то, что это не восковая кукла, а живой человек. Человек, которого никогда в жизни нельзя было увидеть хмурым, но который на данный момент переживает состояние глубочайшего стресса, грозящего перейти в депрессию. Из ванной комнаты Леда вышел обнажённый по пояс, поэтому сразу же почувствовал холод, тянущийся по полу и поднимающийся выше, стремясь охватить своими ледяными пальцами горячую кожу парня. Содрогнувшись, Леда направился в гостиную, где, по его мнению, сейчас и находился Агги. Окно было распахнуто настежь, и ледяной ветер врывался в комнату, тысячами иголок впиваясь своим холодом в кожу Леды. Темноту разрезали лишь редкие, но невероятно яркие вспышки молнии, которые на мгновения освещали тёмную фигурку, сидящую в углу комнаты, обняв руками колени. - Агги! – Леда подбежал к парню и присел напротив него. – Что с тобой? Брюнет поднял голову и посмотрел на Леду безжизненным взглядом. От этих глаз, влажно блестящих в темноте, сердце гитариста пережало колючей проволокой. «Господи, - мысленно огорчился Леда, - неужели снова?..» - Леда… - еле слышно прошептал Агги. Блондин накрыл ладонью тонкие пальцы Агги и еле сдержал себя, чтобы не съёжиться: складывалось ощущение, что басист часа три на морозе провел. - Ты простудишься, - всё так же тихо сказал Агги. - Да уж кто бы говорил, - невесело усмехнулся Леда и сжал руку парня, поднимаясь. – Идём. Агги не сопротивлялся, что уже радовало – раньше его было просто невозможно сдвинуть с места в такие моменты. И самое печальное то, что они стали случаться всё чаще и чаще, раз за разом. Леда пытался помочь ему, поддержать, отдавал всего себя, в общем, делал всё, что только мог. Да вот только чем тут поможешь?.. - Тебе в душ горячий надо, - заметил гитарист, усаживая Агги на кровать. Но тот лишь покачал головой. - Не хочу. - Тогда раздевайся и залазь под одеяло, - вздохнув, сказал Леда. Басит не слушал его, всё так же продолжал молча сидеть, уставившись в пол пустым взглядом. - Агги. Вновь ноль реакции в ответ. При других обстоятельствах Леда бы уже разозлился, но не сейчас уж точно. - Агги, прошу тебя… Пожалуйста, давай ляжем спать. Я понимаю, тебе тяжело, но… - Леда, - тихо прервал его брюнет. – Ни хрена ты не понимаешь и никогда не поймёшь, - голос его дрожал. – Я сдохнуть хочу. - Не смей говорить так! – крикнул Леда, не выдержав и резко встав с кровати. – Слышишь? Не смей! Мы с тобой это уже переживали, и сейчас тоже переживём! Пока я рядом, я сделаю всё, чтобы помочь тебе. Агги снова кивнул и тоже поднялся с кровати, но сразу же развернулся спиной к блондину и, раздевшись, забрался под одеяло. Леда, не долго думая, последовал его примеру и, оказавшись рядом, сразу же обнял парня, прижавшись грудью к холодной спине Агги, согревая его своим теплом. - Я люблю тебя, - сдавленно прошептал Агги. Он дрожал в объятиях Леды, словно его знобило. И сердце гитариста снова сжималось в маленький, часто-часто пульсирующий комочек. Ведь безысходность его, Леды, в данной ситуации была очевидна: всё, что он может сделать, это обнять, поцеловать, попытаться успокоить. На деле же без помощи врачей тут не обойтись, но Агги наотрез отказывается идти к специалистам, упорно твердя своё: «Ни фига из этого не выйдет, они просто сгребут кучу денег и напичкают меня таблетками, которые ни разу не помогают». - Всё будет хорошо, - убирая прядь волос Агги за ухо, шепнул Леда. - Не будет, Леда, - брюнет повернулся в объятиях парня и взглянул в его глаза. – Мне нужна доза. Гитарист успокаивающе гладил Агги по голове, пока он дрожал в тихой беззвучной истерике, уткнувшись носом в плечо любимого. А в соседней комнате медленно умирала ледяная тишина, запертая в четырёх стенах… - Эмм… Агги, привет, это я, Леда, - гитарист начал с дежурной фразы. А вот что говорить дальше – ума не мог приложить. Предложить встретиться? Бред, чистой воды бред. Спросить, как успехи в музыке или чем он там занимается сейчас? Ещё бредовее – будь у Агги какое-либо значительное событие, он бы непременно написал об этом в твиттер. Но твиттер Агги молчал, причём молчал уже давно, а виделись они с Ледой в последний раз ещё на презентации сольного альбома Сойка. Тогда что же, сказать как есть? Сказать, что он, Леда, волнуется о том, каково сейчас состояние Агги? Жив ли он вообще? Сказать… правду? - Давно мы уже не виделись и… Я просто хотел спросить, как ты. Перезвони мне, если сможешь. Кнопка «отбой» и облегчённый выдох. Возможно, оно и неплохо, что Агги не поднял трубку. Но с другой стороны… Кто его знает, что там произошло за те два месяца, что они не общались? - Леда-а-а! – раздался радостный голос из прихожей. Очевидно, Агги вернулся. Устало потерев глаза и отодвинув ворох бумаг на столе, Леда поднялся и направился встречать парня. - Угадай, куда мы сейчас пойдём? – довольно улыбаясь, спросил басист. - Понятия не имею, - устало ответил Леда, облокотившись на стену в прихожей и глядя на Агги с выражением лица, говорящим: «Ну, давай, удиви уже меня». - Ну Ле-еда, - Агги надул губы. - Ну А-агги, - улыбнувшись, передразнил его блондин. Что ни говори, а видеть Агги весёлым гитарист был несказанно рад, особенно после его затянувшейся депрессии, за время которой Леда несколько раз не на шутку перепугался за парня. – Ладно, куда мы там уже идём? - А хрен его знает, - расхохотался басист. – Куда захочешь, туда и пойдём! - Ох… Агги, честно, я так устал. Никуда не хочется, - признался Леда. Портить Агги настроение совсем не хотелось, но перспектива идти гулять сейчас совершенно не радовала. Тем более, зная Агги, Леда был на сто процентов уверен, что прогулка эта затянется часов до двенадцати ночи, а то и дольше. А вымотавшись ещё сильнее, гитарист просто превратится в амёбу. - Ты решил хиккикомори заделаться? – казалось, Агги ничуть не обиделся на отказ парня. - Нет, просто никуда не хочу… Извини, может, завтра сходим куда-нибудь, обязательно сходим, но сегодня… - Ладно, домосед, не парься, - брюнет махнул рукой. – Тогда у меня к тебе другое предложение. - Какое же? - Прогуляться до спальни, - Агги многозначительно поиграл бровями. – До неё-то ты дойти сможешь? - Нет, представь себе, не смогу! – притворно всплеснул руками Леда. - Ну, тогда я помогу тебе! И прежде, чем Леда успел сказать хоть слово, Агги быстро поднял его на руки и понёс в спальню. - Ха-хах, Агги, ты что делаешь? – смеялся гитарист. - Ну ты же у нас устал, - ответил Агги, боком проходя через дверной проём. - А если я тебе так всегда буду говорить, ты и на работу меня на руках носить будешь? – усмехнулся Леда, когда Агги уложил его на кровать, а сам устроился сверху. - Если надо будет, буду и на работу носить, - ответил брюнет, целуя Леду в щёку. - Да уж, Джури с Сойком точно оценят... - А пусть завидуют, - улыбнулся Агги. - Привет, это Агги! Я сейчас не могу говорить. Скажите своё имя после сигнала, тогда я, быть может, перезвоню. Снова автоответчик, уже в который раз. С тех пор, как Леда впервые набрался мужества и решил позвонить, прошла уже неделя. Агги не перезванивал и, мало того – каждый день Леда звонил ему, но всё время слышал одну и ту же фразу. «Быть может, я перезвоню…». Вот именно что. Может быть. Никто не заставляет Агги перезванивать, и если бы он хотел, уже давно набрал бы номер и поговорил. Хотя, кто знает? - Агги, это снова я, Леда. Ты так и не перезвонил мне тогда, но… Леда запнулся, не зная, что сказать. С одной стороны, опять же, Агги не обязан был перезванивать. Вполне возможно, что он и не хотел разговаривать с человеком, с которым его уже давно ничто не связывает: ни отношения, ни дружба и даже не группа. А с другой… Леда ведь не был инициатором разрыва, Леда не выгонял Агги из группы. Просто в один «прекрасный» день басист сказал: «Я ухожу». И он ушёл. Ушёл как из группы, так и из жизни Леды. Поначалу Леда пытался смириться, пытался забыть Агги, выкинуть из головы все воспоминания о счастливых моментах, выкинуть свои чувства. Ведь вместе они были ни много ни мало – два с половиной года. Глупо было полагать, что они до самой старости будут вместе. Так происходит у всех – люди встречаются, люди меняются, люди любят друг друга, люди расстаются. Такова жизнь. - Я ведь просто волнуюсь о том, как ты там, - выпалил Леда и тут же прикусил язык. Зря. Зря он это сказал. Хоть это действительно так, хоть Леда и правда волнуется, но его слова можно было понять двойственно. Учитывая то, что это Агги его бросил, можно было подумать, будто Леда пытается что-то вернуть. - В общем, если сможешь, перезвони, пожалуйста. И вновь Леда кладёт трубку. И вновь облегчённый вздох. Так странно, но несколько простых незамысловатых фраз требуют неимоверных усилий и после этих разговоров с автоответчиком всегда наступает такое облегчение, как будто Леда только что прошёл невероятно важное собеседование. Город опутывала сеть фонарей, которые освещали редких прохожих, лужи на дорогах, блистающие капельками дождя на крышах машины и мокрый асфальт. Леда стоял на балконе, глядя вниз через холодное стекло. Панорама ночного города, честно говоря, уже порядком поднадоела ему за все эти годы, хоть ранее и завораживала своим очарованием, таинственностью, пестротой огоньков на чёрном фоне. В отличие от Агги, который до сих пор смотрит на ночной город как будто впервые, Леда уже не видит в этой картине ничего необычного, ничего красивого. - Тащусь от этой панорамы, - послышался голос сзади. - Знаю, - тихо ответил Леда. – Ты чего не спишь? - Да вот проснулся… - тёплые руки легли на талию Леды, а на его плечо опустилась голова Агги. – А тебя рядом не было. - На репетиции завтра будешь никакущий, - заметил Леда. - А похрен. Но другое дело, когда наш любимый лидер, - Агги чмокнул его в щёку, - будет, как ты говоришь, никакущий. Так что пойдём спать. - Агги, что тебе так нравится в панораме ночного города? – не обращая на высказывание басиста внимания, спросил Леда. - Хм, - Агги задумался. – Когда вот так вот смотрю на город, я думаю о том, какой он красивый, о том, сколько возможностей хорошенько оттянуться в нём кроется. А самое главное… много людей, и все такие разные. В этом, мне кажется, что-то есть. - Ммм… А вот я ничего не вижу. Совсем. С тех пор, как переехал в Токио, мне не кажется ночной город каким-то завораживающим, не открывает каких-то возможностей. Просто как-то… пусто. - Вот эти вот ночные философствования у тебя какие-то депрессивные, - весело заметил Агги. – Не бери много в голову и пойдём уже баю-бай. - Идём, - пожал плечами Леда. А ведь именно этот самый город и погубил Агги, по мнению Леды. Ночная жизнь, тусовки и клубы, безбашенность и жажда новых ощущений… Всё это вскружило голову тогда ещё совсем юному парню. Ведь, по рассказам Сойка, с которым Агги общался ещё со школы, лёгкими наркотиками он баловался уже в 15 лет. Конечно, оно всегда сначала так: травка, «весёлые таблеточки», ЛСД и кокаин раз в месяц… А потом уже всё совсем по-другому, приходится увеличивать дозы, принимать всё чаще, а эйфория-то уже совсем не та, не такая головокружительная. Тогда и идут в ход амфетамин, метадон, героин, «крокодил»… Именно тогда в обмен на кайф люди сами подписывают себе приговор. А когда в западне близкий и любимый человек, тут уже совсем не до смеха. Пусть вначале проблемы и не возникает, но потом человек сам осознаёт, насколько сильно вредит себе, убивает себя, делается рабом своей привычки, которая уже независимо от него переросла в зависимость. Попытки завязать всегда заканчиваются истерикой, криками, слезами на глазах и порезанными руками. Леде пришлось сталкиваться с подобным не раз, и тогда, глядя на Агги, сердце его сжималось и слёзы выступали на глазах. И хотелось бы закричать: «Что же ты делаешь с собой, твою мать?!», да вот только язык не поворачивался. Потому что Леда не хотел сделать любимому ещё больнее. Ведь боли ему и без того было предостаточно. - Агги, я звоню тебе уже хренов месяц, каждый день! Я не знаю, чёрт возьми, что я тебе такого сделал, что ты не хочешь говорить со мной, не хочешь элементарно сказать: «Привет, я в норме, я занят, не могу говорить». Чтобы я, блядь, не думал хрен знает о чём! О том, например, что ты лежишь где-нибудь с переломанными костями или… или… Я не знаю, в общем! Агги! Ты слышишь меня? Пожалуйста, ответь мне, скажи хоть слово, умоляю! Не будь таким эгоистом, чёрт возьми! Просто пойми меня, если сможешь и… ответь. Просто поговори со мной, Агги… Писк, оповещающий о том, что сообщение закончилось. Пальцы сжали телефон настолько сильно, что, казалось, ещё чуть-чуть, и он разлетится на множество деталей. Слёзы маленькими солёными ручейками стекали по щекам Агги, который изо всех сил держался, чтобы не закричать. Или, что ещё хуже, не перезвонить Леде и не сказать всё, как есть. А что сказать-то? То, что курс лечения, длиною в два месяца, не помог? Или то, что опухоль с каждой секундой всё быстрее и быстрее убивает его, а он просто сидит, запершись в собственной квартире и ждёт собственной смерти, которая наступит со дня на день, литрами вливая в себя алкоголь и выкуривая сигареты блоками? Или, может быть, то, что его любовь к Леде всё ещё жива и никогда не проходила, но Агги просто не хочет, чтобы ему было больно? Нет. Никогда в жизни Агги не перезвонит, он ничего не скажет, а Леда ничего и никогда не узнает. Пусть он лучше ненавидит Агги, чем будет каждый день лить слёзы над его могилой. Ведь у него огромный потенциал, невероятный талант, невообразимые успехи, которые его ждут в будущем. Чёрта с два, да у него ведь вся жизнь впереди! И лучше ему прожить её, не вспоминая с горечью и тоской о мёртвом мальчике-наркомане, который любил панораму ночного города. The End.