Красивая картина с потекшими красками на холсте

- Тегун, присмотри за ними, - Эн громко чихает, когда искусственный ворс кисти щекочет нос, и девушка-стилистка торопливо извиняется, продолжая свою работу. – Юри съела что-то не то, ее теперь тошнит в туалете, а кого-нибудь на замену ей найдут только после этого номера, сейчас все заняты. Тегун, ты слушаешь меня? Мужчина блокирует телефон и убирает в карман штанов, смотрит на омегу и тоже чихает, за кулисами пыльно. Около его ног крутятся двое детей, старший дергает за штанину и смотрит большими глазами на отца. Лео растрепывает его волосы и слегка щелкает по носу. - Конечно, слушаю. Присмотреть за детьми, пока ты на сцене, а кого-то взамен Юри дадут только после этого номера. Иди спокойно, как будто я никогда не приглядывал за ними. Все будет хорошо, Хаген, не переживай. Омега продолжает внимательно смотреть на мужчину, берет его за руку, поднося ладонь к лицу, и разглядывает неширокий ободок обручального кольца. Действительно, зачем нервничать. Это всего минут пять, Тегун точно справится. Справлялся же, когда нужно было вставать ночью по несколько раз, кормить детей и менять им подгузники. Наверное, Эн слишком накручивает. Он весь на нервах из-за этого концерта, они в другой стране, и завтра им снова выступать на этой сцене, так что это все его гипертрофированное чувство ответственности. Хаген коротко целует мужа в щеку и тут же убегает, потому что стафф его потерял, а до выхода меньше минуты. Лео снова смотрит на детей, по-хорошему, ему бы уйти в гримерку, в закрытой комнате присматривать легче, но ему так лень туда идти, поэтому он подхватывает двухлетнего Кениля на руки и неспешно плетется к стоящим в коридоре стульям. Стафф тут же освобождает их для него, мужчина сдвигает неудобную пластиковую мебель и сажает младшего рядом. Пятилетний Юнхван садится на соседний и с любопытством рассматривает снующих людей. Тегун снова утыкается в телефон, Хаген отвлек его от разговора, хотя, вообще-то, ему нельзя пользоваться телефоном во время концерта, делает пару снимков детей, чтобы доказать потом мужу, что он хороший отец, присматривает за детьми во все глаза, и совершенно теряется во времени. Он видит, как слипаются глаза Кениля, уже поздно, а ему всего два, давно спать пора, и надо было все-таки пойти в гримерку, там есть хоть и неудобный, но диван, но Лео слишком лениво туда тащиться. У него немного саднит горло после номера с Джехваном, и он отправляется на поиски стаффа, чтобы те выдали ему положенную бутылку воды. Что-то за кулисами с оглушающим грохотом падает, слышатся обеспокоенный голоса людей, а Тегун, кажется, все-таки ужасный отец, потому что продолжает искать того парня, который еще пятнадцать минут назад таскался с этой водой туда-сюда, а сейчас его и не найти. Он так занят своими проблемами, что дела ему ни до чего нет, и поэтому столкновение нос к носу со взбешенным мужем заставляет его вскрикнуть от испуга. Хаген совершенно заворожен этой музыкой и тем, что происходит на сцене, каждое его движение отработано до автоматизма на выматывающих репетициях, и каждый вырывающийся из колонок бит задает ритм его сердцу, омега видит Хонбина совсем рядом, и они оба такие одухотворенные сейчас, что Эн не сразу понимает, как его ноги что-то обхватывает. Он вздрагивает от страха, оборачивается и видит напуганного Юнхвана, крепко цепляющегося за его штаны. Спасибо, что додумываются выключить музыку и свет на сцене, и Хаген опускается на колени, чтобы обнять дрожащего от страха сына. Он же должен быть в гримерке вместе с Тегуном, а вдруг там что-то случилось? У Эна дрожат руки, и он пытается вытирать слезы маленькому омеге, стараясь не свалиться в обморок от того, что уже придумал себе. Он такой мнительный с момента рождения первого ребенка, и фантазия, словно специально, подсовывает самые страшные картинки. - Папа посадил нас, куда-то ушел, - Юнхван всхлипывает, трет кулачками глаза. – А потом что-то рухнуло, я так испугался и прибежал к тебе. Хаген думает, что сейчас пойдет и убьет к чертовой матери Тегуна, потому что это было самое простое, что можно доверить, - присмотреть за двумя послушными детьми, которые никуда не ходят без разрешения. Надо было просто смотреть. Юнхвана забирает до трясучки перепуганный менеджер, музыка начинается сначала, но Эн уже не может сосредоточиться ни на чем. Когда они спускаются со сцены, Хонбин даже не пытается его успокоить. - Ты долбанный придурок! – Хаген кричит так, что заглушает звучащую музыку выступления Вонщика и Санхека. – Как можно быть таким кретином, Господи?! Надо было сидеть в гримерке и пять минут смотреть! А ты куда глазел? В свой долбанный телефон? Я тебе его сейчас в задницу засуну и буду звонить без остановки, чтобы он там вибрировал сутки напролет! Ты худший отец, которого только можно пожелать! Нам пришлось остановить чертов номер и начинать его заново, потому что ты не можешь выполнить элементарного! Можешь не приходить ночевать сегодня в номер, хоть в коридоре спи. Я видеть тебя не хочу. Эн хочет отвесить мужчине пощечину, но красное пятно будет не так-то просто замазать, а им еще на сцену выходить. Поэтому он просто уходит, забирая детей, чтобы передать их бете из стаффа, уж она-то точно сможет за ними присмотреть. Юнхван, наконец, перестает плакать, сонный Кениль обвивает ручками шею омеги, когда Хаген поднимает его со стула, и от напряжения, которое теперь царит за кулисами, можно заряжать любую технику. Тегун смотрит мужу вслед и думает, как так получилось, что он ни слова не смог вставить в его гневный монолог. Он отошел всего на пару минут, ничего же страшного не случилось. Лео тяжело вздыхает и плетется на выход, недовольные беты и омеги игнорируют его, а Хонбин задевает плечом, открыто выражая свое недовольство. Альфа нажил себе врагов в лице половины стаффа и половины группы, а все из-за какой-то ерунды и вспыльчивости Хагена. В машине муж даже не садится с ним рядом, уходит в самый конец салона большого фургона, покачивая снова уснувшего Кениля, и отказывается от помощи Лео, когда они подъезжают к отелю. Хонбин ведет за руку Юнхвана, игнорирует любые попытки вокалиста заговорить с ним и предлагает Эну забрать на ночь детей, чтобы тот мог отдохнуть. Омега отказывается, устало улыбаясь на такую заботу, и менеджер помогает ему открыть дверь в номер, включая свет. Разбросанные по полу игрушки, валяющаяся на кровати и в кресле одежда, не заправленные постели – какой же у них здесь бардак. И, словно довершение всего этого ужаса, носки Тегуна, торчащие из-под кровати. Неаккуратный урод, здесь же дети, а он швыряет свои вещи во все стороны, словно Хаген должен после тяжелого выступления еще и убирать за ним, словно прислуга. Эн не будит младшего, укладывает его, укрывая тонким одеялом, помогает Юнхвану искупаться, вытирает его волосы, следит за тем, чтобы тот тщательно почистил зубы и надел пижаму. У маленького омеги глаза отца, совсем темные, и смотрят серьезно, с чуть заметным прищуром. У Эна глаза на мокром месте, потому что это все так жутко для него. - Папа очень устал, сможешь уснуть без сказки? – Юнхван улыбается и вкладывает свою маленькую ладошку в большую ладонь старшего. Он уже все понимает. Хаген скрывается в душе, неплотно прикрывая дверь, чтобы дети могли зайти к нему, если что-то случится, и долго стоит под теплыми струями воды, смывая пот и свою нервозность. Они все устали, это не давало Лео никакого права так наплевательски относиться к детям сегодня. Альфа действительно не приходит в номер, Хонбин пишет, что они с Вонщиком спустились в бар, «пропустить по стаканчику», и Эн продолжает злиться. Можно было извиниться, прислать всего одно долбанное сообщение, что он был неправ и понимает это, но вместо этого Лео предпочел уйти с Вонщиком. Омега долго вытирается, растирает кожу до красноты, а после рассматривает себя в большом зеркале. Он почти не изменился с того момента, как они познакомились, только старше стал почти на десять лет. У него по-прежнему худое тело, лицо стало взрослее, но остались все те же острые черты. Возможно, большой шрам и растяжки на животе и портят его, но совсем немного, не настолько, чтобы Тегун перестал смотреть на него. Хаген знает, что альфа переписывается с Дэвоном, он младше всего на год и во времена трейни хорошенько потрепал ему нервы, строя Лео глазки почти без устали. Они тогда уже были вместе, и попытки влезть в чужие отношения до жути раздражали тогда еще совсем молодого, вспыльчивого омегу, а Дэвон словно и не понимал этого, обижаясь каждый раз, когда Эн резко разговаривал с ним. Потом Хаген забеременел, всего за год до начала того шоу, и его дебют стал очень шаткой мечтой. Он столько всего преодолел, чтобы привести себя в форму после родов, чтобы дебютировать с Тегуном в одной группе, а не отправить все свои многолетние труды коту под хвост, а Дэвон продолжал крутиться рядом с ними, то и дело намекая альфе на нечто большее. Хаген знал, что Лео на это не велся, всегда был рядом, помогал с ребенком, они даже поженились, хотя было совсем неподходящее время для этого. И сейчас, когда их отношения давали трещину уже несколько недель, Дэвон снова объявился, практически терроризируя Тегуна своими сообщениями. А еще были беты из мюзиклов, которые липли к мужчине, словно пчелы к меду, будто бы и не знали, что он женат, что у него двое детей. Даже эта женщина, которая была на десять лет старше альфы, она тоже не упускала момент. Хаген тяжело вздохнул и вытер запотевшее зеркало. Возможно, он просто накручивает себя, он был слишком истощен постоянными концертами и заботой о детях, которых приходилось возить с собой в этот раз, и все это закончится, когда они вернутся домой. Омега собрал разбросанные игрушки в рюкзак, кое-как сгреб все вещи в одну кучу и повалился на кровать. Ему нужно хотя бы попытаться поспать, а потом уже, на свежую голову, он попытается найти выход из этого кошмара. Тегун не вернулся и утром. И внезапно Хагену стало так наплевать, где мужчина провел ночь и с кем, что он даже расстроиться не смог. Разбудил детей, заказал завтрак и возился с малышами до тех пор, пока Хонбин, усталый и злой, не пришел к нему. О произошедшем они не говорили, собирали с Юнхваном прекрасный мягкий паззл и строили с Кенилем башню из ярких кубиков, обсуждая лишь близящийся камбэк. Не стоило с утра портить себе настроение разговорами о глупых альфах, от которых одни проблемы. Менеджер, словно извиняясь за беспокойство, он знал, как тяжело воспитывать двоих детей, сообщил, что машина уже приехала за ними, и Эн поправил футболку старшего сына, замявшуюся сзади. Он обязательно поговорит с мужем, когда они вернутся домой, не будет этой нервотрепки с выступлениями и постоянно отвлекающих людей. А сейчас им лучше не общаться без дела, только очередную ругань спровоцируют. Стрелки часов приближались к одиннадцати. Хонбин, изрядно уставший, брел по коридору, глаза слипались, и приходилось постоянно тереть их пальцами, чтобы не уснуть по дороге к номеру и не врезаться в одну из этих декоративных пальм, которые были натыканы на каждом углу. Около двери его ждал Тегун. Опирался на стену и крутил между пальцами ключ-карту, постоянно поглядывая на часы. Когда он увидел омегу, то нервно вздрогнул. Ли тоже злился на него из-за вчерашнего. - Ты можешь взять детей на ночь? – Хонбин, на секунду опешивший от наглости альфы, покрутил пальцем у виска. - Ты время видел? Я устал, хочу спать, утром самолет. Я даже не помню, в каком мы городе, так что иди и заботься о своих детях сам, мне никто не доплачивает за услуги временной няни. Омега уже собирался открыть дверь, когда ладонь мужчины накрыла замок. Ли выругался себе под нос, ожидая хоть каких-то объяснений. - Я хочу поговорить с Хагеном, - парень кивнул, что ж, идея очень неплохая, но он-то тут причем. – И, если мы поругаемся, будет лучше, чтобы дети этого не увидели. Возьми их на ночь, Вонщик не против. - Что, забота о них проснулась? Вчера она где была? Я заберу их через полчаса, но это последний раз, Тегун. Разбирайтесь сами, вы мне всю душу вымотали. Если вы оба не знаете, что от беременности неплохо защищают презервативы, попроси родителей рассказать об этом хотя бы тебе. А сейчас вали отсюда, я хочу сходить в душ, - Хонбин оттолкнул руку альфы, открывая дверь. - Мог бы и поуважительней разговаривать с хеном, - ответа Лео не получил, только высоко вскинутую руку и выставленный средний палец. Тяжело вздохнув, он поплелся по коридору, пытаясь придумать, что сказать мужу. У него было только желание все объяснить, но подходящих слов в голове просто не было. Он не знал, как у Хонбина получилось уговорить омегу. Но Эн качал головой, стоя в дверях, говоря что-то о том, что ему нужно отдохнуть и побыть в одиночестве, и помощь ему как никогда кстати. Как только Ли скрылся в своем номере под звонкий смех Юнхвана, довольного компанией названного дяди, Тегун постучал в дверь. Послышались тихие шаги, и омега открыл ему. - Вы что-то забыли? Вроде бы я все нужное отдал… Он тут же замолчал, выражение его лица изменилось. Эн сверлил мужчину взглядом и уже готовился захлопнуть дверь, но Лео просунул руку, все еще не касаясь мужа. - Нам нужно поговорить, прямо сейчас. Хаген кивнул, пропуская мужчину в комнату. Здесь все еще был бардак, омега даже не начал собирать вещи, они снова были разбросаны по всей комнате, и Тегун задумался над тем, почему они не оставляли детей в номере, заплатив временной няне. Тогда бы они смогли избежать стольких неприятных вещей. Хорошие мысли всегда посещали его слишком поздно. Эн стоял к нему спиной, глядя на ночной город через большое окно, шторы еще не были задернуты. Лео нужно было начать, подходящих слов все еще не было, речь он так и не смог придумать, и поэтому говорил все, что казалось сейчас нужным и важным. Может, так оно и лучше будет. - Я был неправ вчера. Извини, что подвел тебя, - Хаген горько улыбнулся. Он был бы рад этим словам даже утром, но сейчас они казались ему вынужденными и совсем неискренними. – Ты очень устаешь, я знаю это, мне стоило быть более внимательным к твоим просьбам. Я виноват в том, что недостаточно хорошо смотрел за детьми вчера и чуть не сорвал концерт из-за этого, я не должен был этого делать. Прости. Эн нервно сбросил ладонь мужчины, что легла на его обнаженное плечо. Он собирался в душ, стоял в одном белье перед мужем, совсем открытый и беззащитный, переполненный собственными обидами и сомнениями. - Ты встречался с Дэвоном? – омега резко развернулся, Тегун смотрел на него удивленно. – Хоть раз, с тех пор, как он начал писать тебе, ты встречался с ним? Лео замахал руками, пытаясь скрыть улыбку. Хаген все еще ревновал к этому парню, даже спустя столько лет. - Никогда. Можешь посмотреть телефон, ты знаешь пароль. Я просил его отстать, вчера написал ему, что, если он не отстанет, я обращусь в полицию из-за его преследований. Я не был ни с другими омегами, ни с бетами, Хаген, - Тегун приблизился к мужчине, и тот не оттолкнул, позволяя обнять себя. – Я не хочу быть ни с кем другим, почему ты вообще об этом думаешь. Как будто кто-то в здравом уме захочет бросить тебя. И я видел, как в прошлый раз на выступлении на тебя смотрел Минсок. Передай ему, что, если он еще раз к тебе подойдет и полезет обниматься, я вырву его руки и засуну в задницу. Ты женат, Хаген, другой альфа не должен прикасаться к тебе. Омега молча стоял в теплом кольце рук, утыкаясь носом мужчине в плечо. Он, как обычно, надумал себе всякого, как во время беременности, когда измены мерещились ему на каждом шагу и за каждым углом, и как вообще в его голове родилась мысль о Дэвоне. Каким же он был глупым иногда. Эн не отводил взгляд, муж смотрел на него все так же, как и много лет назад, когда их отношения только начинались, и не стал противиться мягкому, но такому настойчивому поцелую. Омега прижался теснее, почувствовал, как закружилась голова. Как долго они не были близки? Месяц, два? Он уже сбился со счета этих дней, был вечно занят детьми, у Тегуна был мюзикл и какое-то шоу, у них обоих сил хватало только на ужин и душ, а после они заваливались спать, ни о каком сексе речи и не шло. А сейчас альфа упирался коленом ему между ног и ерошил волосы на затылке, осторожно покусывая опухшие губы. Хаген скользнул ладонями по груди мужчины, неспешно расстегивая пуговицы его рубашки. У них было время, хотелось растянуть это удовольствие, заново вспомнить ощущение чужого тела под пальцами и вкус горячих поцелуев. Лео мягко оттолкнул его, всего на несколько сантиметров от себя, развернул и подталкивал вперед. Иногда они принимали душ вместе, чтобы сэкономить время перед съемками, но сейчас это все было таким волнующим. Альфа снимал с себя одежду под внимательным взглядом темных глаз, бросил ее на корзину для белья и включил воду, пока Хаген путался в собственных ногах, стягивая белье. Член уже был твердым, если Тегун возьмет его здесь, омега совсем не будет против, но мужчина подал ему руку, помогая перешагнуть высокий бортик ванной. Теплая вода приятно стекала по коже, огибала тело, разлетаясь на десятки мелких брызг, ударяясь о дно, и Лео размашистыми движениями ладоней размазывал сладко пахнущий гель по опущенным от усталости плечам и напряженной спине. Он знал тело Хагена, надавливал пальцами на больные точки, и омега вздрагивал каждый раз, с трудом давя стоны. Это было так хорошо, часто ему приходилось носить Кениля на руках, чтобы тот не потерялся в толпе людей, и его спина просто разваливалась после этого. Потому что младший сын был копией отца, ел много, не отказываясь ни от каких продуктов. Даже его собственные родители удивлялись тому, каким прожорливым был мальчик. Тегун продолжал касаться его, оглаживал бока, подушечки пальцев медленно провели вдоль шрама на животе, и Хаген, шумно выдохнув, прижался к альфе сильнее, подставляясь под короткие поцелуи на плечах и шее. Мужчина словно и не замечал, как возбуждение сводит с ума их обоих, мыл омеге голову, как раньше, как шесть лет назад, когда из-за беременности Эну было сложно делать это самому, и желание стало почти невыносимым. Хаген поцеловал его, коротко, целомудренно, сцепил их пальцы, рассматривая в искусственном свете неяркой желтой лампы, как смотрелись их кольца. Он ни разу не снял его без причины, и он вообще теперь не хотел его снимать, никогда и ни при каких обстоятельствах. Лео вытирал его мягким полотенцем, чем они вообще их стирают в отелях, дома они все равно оставались жесткими, не потрудился одеть их обоих и повел мужа за собой. Разбросанные по кровати вещи оказались на полу вместе с большим атласным покрывалом, а Хаген был прижат к постели тяжелым, горячим телом, и он без остановок водил ладонями по широкой груди альфы, улыбаясь на каждое его прикосновение. Тегун все еще целовал его шею, Эн запрокинул голову, подставляясь, и развел ноги, чтобы мужчине было удобнее. Он вспомнил, как они оказались близки впервые, оба совсем неопытные, на отношения не было времени из-за постоянных уроков по вокалу и танцам, но в ту ночь они не смогли противиться собственным желаниям. Тогда это было неловко, на коже Хагена остались синяки от пальцев, но он бы, наверное, отдал все, чтобы это повторилось снова. Лео целовал его плечи и грудь, пальцы сжали затвердевшие соски, и Эн низко, глухо простонал, стараясь прогнать все воспоминания, что так некстати сейчас роились в голове. Их брачная ночь, у омеги тогда уже был шрам на животе, и танцора тогда колотило от каждого прикосновения. Тегун укусил его за бок, совсем осторожно, не оставляя следов, и Хаген вскинул бедра. Смазка уже стекала по его бедрам, совсем скоро пропитает простыни, и альфа, лишь секунду помедлив, спустился ниже, обхватывая губами головку твердого члена мужа. Эн вцепился пальцами в его волосы, пытаясь задать темп, но лишь сжимал пряди, когда было особенно хорошо. Язык Тегуна скользил по коронке, касался уздечки, вычерчивал тонкие вены, и омега снова громко простонал, толкаясь в горячий рот. Мягкие волосы мужчины выскальзывали из слабой хватки пальцев, Хаген царапнул по щеке ногтем, оставляя белеющую полосу, и заметался по постели, чувствуя приближающийся оргазм. Лео растягивал его торопливо, стараясь не причинить боли, снова целовал, а омега только и мог стонать в его рот, когда пальцы раз за разом задевали простату. Эн просил, дрожал всем телом, и его блестящие от света ночника глаза были такими яркими, почти бездонными. Тегун закинул его ноги себе на плечи, Хагену всегда нравилось это, так проникновение было глубже, и, стоило ему толкнуться в податливое тело, как мужчина под ним громко вскрикнул, цепляясь пальцами за бледные запястья. Движения были медленным, будто не было этой с ума сводящей подготовки, омега облизывал пересохшие губы, смотря на мужа. Было что-то совсем порочное в том, чтобы следить за тем, как сокращаются мышцы на его животе, как под тонкой кожей плеч проступает еле заметный рельеф, Тегун давно бросил занятия в зале из-за чрезмерной занятости, но он все равно был таким же пленительно-прекрасным для супруга. Хаген даже не подумал о том, что они снова не пользуются защитой, а после каждого такого раза тест показывал две розовые полоски, но было святотатством попросить его остановиться ради этого. Лео оставил яркую отметку на темной коже, а следом еще и еще одну, помечая мужа. Этот животный инстинкт заявить права на свою пару был сильнее всего сейчас, Тегун ускорился, омега царапал его предплечья, зажмурился до белых точек и громко, протяжно застонал, изливаясь на свой живот. Мужчина вышел из него, Хаген осоловело следил за тем, как большая ладонь скользила по влажному от вязкой смазки члену, и не мог даже пошевелиться, чтобы подарить альфе хоть каплю того удовольствия, что испытал сам. Лео кончал, пачкая низ живота омеги, и шумно дышал, у него в ушах звенело. Он повалился на постель, прижимая мужа к себе. Им обоим так не хватало этого, этой близости, когда они оба раскрывались, обнажались до самых костей, выставляя на показ потаенные желания. Эн уткнулся носом в его плечо, все еще возвращая дыхание в норму. - Вообще-то, - голос Тегуна был сиплым и от того почти неслышным. – Я купил презервативы, прежде чем прийти к тебе. И опять про них забыл. Хаген тихо хмыкнул, прижимаясь еще теснее. Сперма на животе подсыхала, неприятно стягивая кожу, но сходить в душ было слишком лениво. - Ну, в прошлые два раза ты не успел вытащить, а сегодня получилось. Нам не придется объяснять менеджеру, почему я опять не смогу в полной мере участвовать в промоушене осенью. Альфа все же заставил его встать и сходить в душ. Они снова целовались, и это возвращало Хагена к тем временам, когда они были совсем молоды и пытались урвать любую минутку для ласки. Потом Тегун сам собирал их вещи, когда Эн уснул, даже нужные документы сложил в отдельную папку, чтобы мужчина утром не нервничал лишний раз. Хонбин смотрел на них насторожено утром, но ничего не сказал, передавая малышей родителям. В аэропорту, после того, как Кенилю, идущему рядом с отцом, третий раз попало чьей-то объемной сумкой по плечу, Лео остановился, тяжело вздохнув. - Подержи, - он протянул мужу паспорт и билет. Альфа легко поднял сына, усаживая его на свои плечи, и тот довольно улыбнулся. С такой высоты было все видно, а еще можно было снимать бейсболку с головы Вонщика, на что репер никогда не ругался, позволяя мальчику надеть ее себе на голову. Он даже как-то подарил мальчику пару своих кепок и радовался, как ребенок, когда тот говорил, что хочет их носить. Хаген крепче сжал руку Юнхвана, прижимая маленького омегу к себе, чтобы в очереди на посадку его не затоптали хамоватые беты, нацепившие на себя обтягивающие майки, выдававшие все изъяны их фигур. Тегуну пришлось опустить Кениля, чтобы пройти на борт самолета. Им разрешили усадить мальчика к себе на колени, потому что, так было постоянно, если Эн садился с ним отдельно, он устраивал настоящую истерику, желая сидеть рядом с обоими родителями. Как только они взлетели, Хаген тут же устроил голову на плече мужа и уснул. Теперь-то он точно был уверен, что Лео сможет присмотреть за детьми.