эй, красавчик

Пак Чанель — обычный парень, и ему совсем не нужен какой-то там Бен Бэкхен со своими приставаниями. Чанелю семнадцать, у него отвратительное зрение, поэтому он вынужден носить очки с толстыми стеклами либо щиплющие глаза контактные линзы, у него аллергия на цитрусовые, а еще он всегда мечтал стать патологоанатомом. По природе своей он спокоен и терпелив, однако Бен Бэкхен из его класса вызывает в нем жгучее желание послать весь мир к чертям. Этот парень среднего роста до омерзения улыбчив и приветлив ко всем. Но особенно к Чанелю, и последнему это внимание ничуть не доставляет. — Хэй, Чанель-ши, — подходит он к его столику в столовой, опираясь на него одной рукой, — у меня тут есть два билетика в кино, не хочешь… — Нет! — решительно отказывается Чанель, хватая рюкзак и смываясь из столовой. Бэкхен уже полгода бегает за ним, и это не может не привлекать внимание общественности. Больше всего Пак ненавидит снисходительные улыбки своих одноклассников, когда Бен в очередной раз предпринимает дурацкие попытки подкатить к нему. Вообще-то, Бэкхен довольно приличный парень, у которого есть друзья, увлечения, какие-то достижения и статус. Но он превращается в больного идиота, стоит ему завидеть на горизонте Чана. Сначала все это выглядело как шутка и насмешка над беспристрастным ко всему Чанелем, но чем дальше шло, тем серьезней становились намерения Бэкхена. — Эй, красавчик, — присвистывает Бэкхен, когда видит в коридоре Пака, — тебе идут эти кроссовки! — Педик, — бурчит Чанель, ускоряя шаг и игнорируя пристальный взгляд. Чанель вовсе не замкнут и не ворчлив. Почему-то все всегда считают его ботаником или задротом из-за толстых очков и сердитого выражения лица. Он складен в фигуре, далеко не глуп, да и лицом вышел. Просто Чанель — обычный парень, и ему не нужны прозрачные намеки. — Чанель-ши, слушай, а ты девственник? — мешает ему сосредоточиться Бэкхен, подсевший к нему библиотеке. Чан смеряет его презрительным взглядом и возвращается к книге. — Знаешь, а я тоже, — добавляет он с неким картинным сожалением, заставляя-таки Чана поднять на него любопытные глаза. — Слушай, а давай вместе исправим это? Кончики торчащих ушей краснеют, и он хлопает Бена по голове книгой, удаляясь из библиотеки. Чанель — обычный парень, который обожает Coldplay и мечтает когда-нибудь попасть на их концерт, но ему не нужны подарки. В руки ему всучивают маленькую упакованную коробочку, и он спрашивает: — Зачем это? — обращаясь к Бэкхену, все существо которого светится от предвкушения и радости. — Тебе понравится, — улыбается он. — Мой маленький презент тебе на день рождения. — У меня день рождения был неделю назад, и ты уже дарил мне подарок. — Открывай уже скорее! Чан с минуту думает, вертя в руках коробочку, смотря то на Бэкхена, то на непонятую штуку в его руках, но все-таки открывает подарок. И все-таки, каким бы холодным он ни был по отношению к Бэку, он не может сдержать удивления и радости, когда видит обложку альбома A Head Full of Dreams, поэтому единственное, что он может сказать, это: — Где… Как ты его достал? — трепетно держа в руках альбом. Бэкхен не может сдержать самодовольной улыбки, скрестив на груди руки. — У меня свои связи, — ленивым тоном, хотя изнутри он весь светится, потому что подарок понравился Чану. — Господи… Спасибо! — в порыве чувств Пак обнимает Бэкхена, который никак не ожидал такой порции благодарностей. Выпустив опешившего парня из тисков, он бежит домой — разделить радость со своей семьей, которая, собственно, плевала на это. А Бэкхен остается стоять, не в силах поверить в случившееся. Чанель потом много раз жалеет о своей слабости, ведь Бен после этого становится в тысячу раз назойливее и настойчивее, а отношение Чана к нему все равно сильно не изменилось. Чанель — обычный парень, у которого слабый иммунитет, и ему совсем не нужна излишняя забота. — Как самочувствие, красавчик? — в комнату входит парень, которого Чан сейчас хочет видеть меньше всего. — Зачем приперся? — гнусавит он, потому что насморк не дает нормально дышать, а температура приковала к постели. Бэкхен шуршит пакетами и достает всякие вкусности. — Как зачем? Я о тебе пекусь, вообще-то! Тебе не жарко? — жестом показывая на кокон из одеял. — Я мерзну как черт. — Ах-х! — коварно улыбаясь. — Сразу бы и сказал, Бэкхенни всегда готов тебя согреть, — и прыгает на кровать еле живого Пака. Пятнадцать минут Чанель сражается с ним и наконец выпинывает со своей кровати. — Ладно, тогда смотри, что я принес, — доставая апельсины. — Придурок, у меня аллергия на них! Бэкхен — довольно-таки симпатичный малый, однако он не торопится заводить подружку, потому что есть Чанель — обычный парень, которому, к сожалению, тоже не нужны отношения. — Я сделал этот шоколад для тебя на четырнадцатое февраля, Чанель, — кричит ему вдогонку Бэкхен, когда морозным днем Чан скорее спешит уйти домой. — Я не люблю сладкое, — отнекивается он. — Все равно ты должен принять его! — Парни не дарят друг другу шоколад на Валентинов День. — Ну конечно не дарят! Ты дашь мне ответный шоколад на Белый День, глупый. (прим. автора: на День Валентина обычно девушки дарят подарки парням, а Белый день — 14 марта — это возможность парней отблагодарить девушек, как второе 14 февраля, празднуется в странах Азии) — Не собираюсь я ничего тебе дарить, — ворчит Чанель в свой шарф. — А много тебе сегодня подарили шоколада? — не отнимается Бэкхен. — Я уже все выкинул, отвали от меня, — и убегает, не взяв шоколад, потому что знает, что шоколад Бэкхена он не сможет выкинуть как все остальные, поэтому проще будет просто не брать его. Чанель — обычный парень, и ему не нужны никакие игры в бутылочку с одноклассниками. Чан сидит в широком кругу, в центре которого вертится пустая бутылка из-под колы, а сейчас его черед. Он вожделенно ждет, что горлышко бутылки укажет на Сольхен, и он сможет заставить ее поцеловать его в щечку, но судьба играет с ним злую шутку, выбирая Бэкхена. Он обреченно смотрит на счастливого парня, готового ответить на все вопросы и выполнить любое желание. — Правда или желание? — произносит дежурную фразу Пак, желая, чтобы ход поскорее перешел к следующему. — Желание! — Тогда принеси мне бутылку газировки, — в принципе, Чану от него ничего и не нужно, поэтому он просто говорит первое, что пришло в голову. — Эй, Чанель, но так ведь неинтересно! — тянет Чунмен. — Тем более, Бэк уже третий раз выбирает желание, а это против правил. Пора тебе отвечать на вопросы, Бэкхен. Пак устало вздыхает, потому что спрашивать что-то у Бена ему не нужно. Пока он придумывает вопрос, кто-то из круга уже выдает: — Кого ты любишь? «Господи, да ответ очевиден, они что, просто в очередной раз хотят посмеяться?» — думает Чанель. Бэкхен не торопится над ответом и думает, заставляя Чанеля даже заинтересоваться, но потом он мягко улыбается, смотря на Чана влюбленными глазами, и говорит: — Чанеля. Конечно, Пак был готов к такому ответу, но невинный взгляд Бэкхена заставляет его замереть, а ласковый тон, которым было произнесено его имя, не может не отдаться звоном в ушах. Все ребята расходятся в одобрительном возгласе и хлопают, а кто-то хихикает. Щеки Чанеля предательски краснеют, и он бросает что-то вроде: «Я выхожу из игры» и выходит из комнаты. «Тупой Бэкхен!» — чертыхается он, умывая горящее лицо. Чанель — обычный парень, и ему не нужны проблемы из-за какого-то поклонника. — Красавчик, ты почему один сидишь? — подсаживается к нему Бен в автобусе, пока Чанель едет в школу, засунув в уши наушники. Он бросает на парня, с утра пораньше уже такого энергичного, усталый взгляд и продолжает пялиться в окно. — Чанель, а какое у тебя зрение? — нагло вытаскивая один наушник. — Почему ты сегодня в линзах? — Тебе какое дело, в линзах я или в очках? — Мне-то никакое, ты и в очках красавчик. Но почему ты сегодня в линзах? — Захотелось, отвали, — плечом отталкивает Бэкхена, пытающегося что-то разглядеть в его глазах. Бэкхен сопровождает его до школы, и Чану это откровенно начинает надоедать, поэтому он посылает непутевого парня за соком, но, стоит ему отойти на пять метров, он тут же поскальзывается. «Ну и за что мне такое счастье?» — в который раз думает Пак, но оставить Бэкхена не может. С тяжелым вздохом он идет поднимать неуклюжего, который, видимо, подвернул ногу, совсем не ожидая получить в благодарность короткий поцелуй в щеку. — Спасибо, что спас меня, красавчик! — улыбается во все тридцать два парень, а Чанель тут же выпускает его из рук, что тот снова валится на пол. — Идиот, — бурчит он и уходит. Чанель — обычный парень, и ему совсем не нужны серенады под окном.

Twenty One Pilots — Can’t help falling in love with you (Elvis Presley cover)

— Ты совсем обкончался? — шипит он из своего окна, когда ночью слышит гитару и пение. — Whise men say… — Заткнись, а то родители проснутся! — слух режет неумелое исполнение на гитаре. -…Only fools rush in, — наконец звуки гитары прекращаются. — А то что? — улыбается парень, стоя под окном Пака, который уже переоделся в пижаму и собрался спать. — Чанель-ши, это у тебя музыка играет? — слышит Чан за своей спиной голос матери. — Я сейчас выключу, мам! Ты, — уже яростно шипя на Бэка, — проваливай отсюда, а то у меня будут проблемы. — But I can’t he-elp…Ай! — когда Чанель бросается в него учебником. — Уходи, отмороженный! — у Пака начинается паника. — Спустись сюда и сам прогони меня! Чанель наскоро надевает куртку и на цыпочках выходит из дома на задний двор, где его ждет Бэкхен. В этот момент он больше всего ненавидит Бена. — На кой-черт ты играешь на гитаре, если не умеешь? — Чан ежится от холода и посильнее закутывается в куртку, стуча зубами — то ли от злости, то ли от холода. — Я надеялся, что ты сможешь меня научить. Я же знаю, что ты умеешь. — Ну и кто будет учить тебя играть на гитаре в двенадцать ночи? — Ты, — со всей серьезностью. Чанель потирает виски и почти умоляюще просит: — Бэкхен, иди домой, пожалуйста. — Нет, я хочу, чтобы ты послушал мое пение, — и снова взялся за гитару, но Пак успел перехватить инструмент, потому что слышать фальшивые звуки уже не мог. — О, Чанель, а давай ты сам сыграешь на гитаре, а я спою? — Еще чего, — фыркает, пряча за спину гитару. — Окей, тогда я спою соло без аккомпанемента, — и, глубоко вдохнув полные легкие, разошелся в громком пении на весь двор. Чанель зажал ему рот рукой и с опаской огляделся по сторонам. — Хорошо, я сыграю, но ты будешь петь очень тихо, а потом пойдешь домой, понял? — и Бэкхен активно закивал, словно маленький ребенок. Чанель увел Бэкхена подальше от дома, на детскую площадку в соседнем переулке, чтобы никто не мог услышать. По пути Бен отпускал глупые шуточки в духе: «Оу, Чанель, все так серьезно!» или «А ты не изнасилуешь меня? » и счастливо хихикал, словно это ему сейчас будут исполнять песни. Чанель опустился на скамью, приготовив инструмент, и пробурчал: — Скорее начнем — скорее закончим, — и по привычке хотел поправить очки на переносице, но он снял их перед сном. Бэкхен заметил этот неловкий жест и прыснул в кулак, заставив Чанеля разозлиться еще сильнее. Играть было тяжело — хотя бы из-за Бэкхена, который сидел напротив и не спускал с него глаз. Честно признаться, голос у него был очень неплохой, и вовсе не так ужасен, как показалось Паку, когда тот пел под его окном, неумело бренькая на гитаре. — Take my hand, take my whole life too… На улице было до омерзения холодно и морозно, хотя уже был ранний апрель. Лунный свет весь заливал площадку, и глаза Бэкхена отсвечивали голубым, хотя Чанель был абсолютно уверен, что они у него бездонно карие, и было заметно, что руки, сложенные на коленях, дрожали от холода, а может, от волнения. В любом случае, Бэкхен уже не походил на того дурачка под окном комнаты Чанеля, а стал похож — Господи прости Пака за то, что он допустил такие мысли! — на ангелочка, такого невинного и чистого. — For I can’t help falling in love with you. Песня кончилась, и Чанель убрал руки со струн. Ему хотелось многое сказать, но это же Чанель — обычный парень, которому не нужен лишний треп, поэтому он со вздохом сказал: — Ну, теперь тебе пора домо… — Я люблю тебя, Чанель. Бэкхен сказал это очень мягко и непринужденно, и слова эти сорвались так легко и быстро, что звучали абсолютно естественными и обычными. Затем он улыбнулся, что его глаза превратились в полумесяцы, а губы расплылись в одной сплошной изогнутой линией. Он всегда так улыбался, когда делал что-то глупое, и этой улыбкой он словно извинялся, понимая всю свою абсурдность и неловкость. Чанель на мгновение замер, а сердце пропустило удар, и кровь в жилах сначала застыла, а потом поднялась до невероятно высокой температуры. Он притянул Бэкхена за ворот джинсовой куртки (и как он еще не окоченел в такой легкой одежде?) и поцеловал. — И я тебя люблю, идиот. Щеки Чанеля покраснели, и он разжал хватку на куртке Бена. Как жаль, что в этот момент он был без очков и не мог отчетливо видеть удивленного лица Бэкхена, но — чего уж врать — яркий румянец на лице он заметил сразу. Чанель — обычный парень, и ему очень нужен Бэкхен.