Wouldn't Change A Thing

      Марселин всегда нравилось заниматься своим любимым делом — музыкой. Она с детства проявляла нездоровый интерес к игре на гитаре, а потом стала гитаристкой-самоучкой, а еще она здорово пела. И это привело ее к тому, что она стала играть в рок-группе, но это последнее время перестало приносить ей должное удовольствие. Все дело было в заносчивом басисте по имени Маршалл Ли.       Девушка относилась к группе очень серьезно: никогда не опаздывала на репетиции, вкладывала свою душу в каждую песню, не спала ночами, сочиняя приятные мотивы на гитаре. Она любила это дело всем сердцем, завязала крепкую дружбу с барабанщиком и гитаристом, которые разделяли ее энтузиазм и интересы, но она просто терпеть не могла этого басиста настолько, что готова была рвать на себе волосы. Он будто никогда не слышал того, что она ему говорит.       Маршалл жил лишь ради развлечения, жил мгновениями, максимально наполняя их чем-то приятным, позитивным. Группа, по мнению Абадир, была лишь составляющей его веселья, а это было совершенно непозволительно, ведь она привыкла защищать свои интересы. Нельзя оспорить факт, что вокал у него не уступает вокалу Марселин, их дуэт покорил сердца многих, а тексты песен были полны смысла, словно в них вложили много сил и душевных переживаний, но девушка явно чувствовала неладное. Басист позволял себе многое: пропускать репетиции без какой-либо причины, явиться на выступлении пьяным, водить вопящих фанаток на репетиции, лишь бы потом затащить в постель и прочее.       И сейчас, сидя на диване в ожидании опаздывающего Ли, Абадир надеялась, что парень не вычудит что-нибудь еще. Когда входная дверь открылась, на пороге показался потрепанного вида Маршалл: неглаженая рубашка, вывернутая наизнанку и растрепанные волосы. — Привет! Прошу прощения, я проспал. — И тут сердце Марселин забилось сильнее, злоба стала переполнять ее, ведь девушке уже давно хотелось высказать басисту все, что наболело, но ей уже не впервой приходится наступать себе на глотку, она явно не хотела из-за него рушить то, что ей так дорого, что ей любимо до мозга костей — рок-группу. — Проспал? Идиот, ты в курсе, что сейчас шесть вечера? — В сердцах выдала Марселин. — А тебе какая разница, во сколько я ложусь спать? Я, знаешь ли, очень занятой человек. — Подмигивая девушке, Маршалл лениво потянулся и все же прошел внутрь, закрыв за собой дверь. Он пожал руки остальным участникам в знак приветствия, лучезарно улыбаясь, отчего Абадир передернуло. — Ну, что мы играем сегодня? — Поинтересовался барабанщик, усаживаясь на стул перед барабанной стойкой. — Давайте прогоним старое? Скоро выступление. — Предложила Марселин, резко приходя в себя. — Я с новой песней. — Как бы между делом упомянул Ли, извлекая из кармана клетчатой рубашки небольшой блокнот.       И в итоге группа дружно доводила песню до ума. Песня была неплоха, она была об одинокой вампирше, поющей песни под луной. Осталось только доработать музыкальное сопровождение, разбросать слова между Маршаллом и Марселин, на что ушло достаточно много времени, но это никого не волновало, ведь все ушли в это дело с головой. Абадир вся эта атмосфера приводила в дичайший восторг, не смотря на подколы басиста, сопровождающие абсолютно каждую репетицию, на которых он появляется.       Когда песня была относительно доработана, все решили, что на сегодня хватит. Стрелки часов медленно приближались к утру, начало светать. Когда в помещении остались только Маршалл и Марселин, вокруг них повисло гнетущее напряжение, которое хотелось как-то развеять, но все никак не находилось уместных слов. — Слушай, у тебя есть планы на… Утро? — Усмехнувшись, поинтересовался Ли. — Да. Поспать. — Девушка подмигнула, спародировав парня. — В любом случае, можешь уделить мне еще минутку? — Абадир удивилась, услышав столько надежды в голосе парня, который либо ядовито подкалывал ее, нарываясь на грубость, или же просто привлекая к себе внимание. — Минутку, может быть, найду. Давай быстрее, я засекла. — Вздохнув, Марселин сняла сумку с плеча, подойдя к Маршаллу. Он же сразу оживился. — Отлично. Мне надо только, чтобы ты взглянула на это. — Он протянул ей листы, вырванные из блокнота. Это был еще один текст песни, предназначенный, почему-то, только для глаз Абадир.       Она прошлась взглядом по тексту, а потом недоуменно посмотрела на его автора, чувствую, что ее опять разводят. — Что за бред? Это не наш репертуар, парень, так что оставь свои серенады, мы не будем петь это твоим пассиям. — Марселин вернула текст владельцу и развернулась, собираясь уйти. — Это не для пассий. — Смущенно отводя взгляд, сказал Ли. Девушка замерла, резко смекая, что к чему. — Совсем рехнулся? — Покрасневшая то ли от злости, то ли от смущения, Абадир развернулась и посмотрела в глаза парня, стоявшего напротив. По лицу не сказать, что он шутит или что-то в этом духе. Ей все это кажется полнейшим абсурдом. — Может быть. Но ты когда-нибудь задумывалась, что я вообще здесь делаю? И почему героини моих текстов чем-то схожи с тобой, м? — У Марселин было ощущение, будто ее ударили током. Она и правда не задумывалась над всем этим. И не видела в этом ничего подозрительного. Она видела только басиста, который неимоверно ее раздражал всем своим нутром. А тут, оказывается, что он здесь ради нее, и тексты, которые он пишет, тоже были именно о ней. Марселин была чем-то вроде музы или гармонии для его песен, которые ласкали слух в их вокальном дуэте. — Знаешь, что? — Начала девушка, сжав ладони в кулаки. — Ты самовлюбленный, эгоистичный, своевольный, развязный, непунктуальный, безмозглый, ужасно бесящий идиот! — Протараторила она, постепенно повышая голос. — Закончила? — С усмешкой на лице спросил Маршалл, выслушав тираду, не перебивая. — Нет! Еще ты полнейший… — Договорить ей не дал басист, чуть наклонившись и поцеловав в губы. И это не для того, чтобы сохранить остатки своего самолюбия, а потому что захотелось. Просто так, сумбурно. И почему-то злость девушки резко улетучилась, и сил не хватило даже на то, чтобы оттолкнуть. Или же, возможно, ей просто не хотелось, чтобы это прекращалось. Не может ведь она злиться на него вечно.       Может, Маршалл Ли и был полнейшим идиотом, и они были словно пламя и дождь, это не стало преградой для их странных, сумбурных и наполненных живой музыкой отношений. Нужно было просто наконец-таки посмотреть друг другу в глаза и сказать то, что давно следовало. Просто раньше никто ничего не хотел менять. Но сейчас это уже не имеет значения, ведь так?