Десятая ночь

Вот и подходит к концу этот день. Вроде бы ее день. 31 октября, день Всех Святых и ее день Рождения. Пора, пора, она уже готова к выходу, сегодняшний день рождения она проведет в компании милой любимой Клаудии. Столик в ресторане заказан, однако подруга предупредила, каким должно быть платье — непременно черным. Чтож, Софи любит черный, ей кажется, что в черном она выглядит элегантно и утонченно, а ведь еще относительно недавно его считали цветом траура и смерти. Как хорошо, что это в прошлом. Она готова или чего-то не хватает? Да, конечно — серьги. На туалетном столике лежит бархатный синий футляр с гербовым орлом немецких мастеров — подарок ее матушки. Как жаль, что она задерживается в своей поездке! Однако подарок отправила почтой, и он пришел даже на пару дней раньше. Софья, конечно, не открывала его до сегодняшнего утра. А открыв, не поверила своим глазам — те самые серьги, в которые она буквально влюбилась несколько месяцев назад. Она всей душой хотела их, но вернувшись в тот чудесный ювелирный магазинчик, где продавали столько уникальных вещиц, узнала, что то чудо уже куплено. Разочарование было страшным. Редко бывало, что украшения настолько ей нравились. Вот это сюрприз, милая maman! Хотя серьги, конечно, были чудесные, тонкая, изящнейшая работа, сердце Софьи сжимается не от их красоты, а от переполнявшей его любви и тоски по матери. Она теперь постоянно в делах и разъездах, даже ко дню рождения вернуться не успела. Софья улыбается своему отражению в зеркале, чтобы не позволить непроизвольно набежавшим на глаза слезам испортить уже готовый макияж. Вечер упоителен, милый ресторанчик, потрясающее шампанское, играет джаз и легкая тоска по матери покидает Софи — скучать с Клаудией невозможно. Подруга лучший собеседник и создает превосходное настроение. Они специально решили провести этот вечер только вдвоем. Софи довольна, но тут Клаудиа замечает, что шампанское закончилось, ужин уже съеден, а на предложение Софи взять еще бутылку искристого напитка отмахивается, загадочно улыбаясь. Софи понимает, что подруга что-то задумала, ведь та с упорством тащит ее на улицу, и очевидно, ужин уже оплачен, персонал вежливо и почтительно раскланивается с ними. Мысли в голове Софи вьются, словно птички, выпитое шампанское сглаживает некоторые тяжкие думы последних дней. Кутаясь в подбитую мехом накидку, она торопиться за подругой. Они в самой старой части города, и тут Софья понимает, что и выбор ресторана был так же не случаен, как и все сегодня вечером. Они оказываются рядом с огромным особняком, откуда просто оглушительно гремит музыка, в окнах мелькают тени танцующих — очевидно, празднование ее дня рождение не закончится тихим дружеским ужином! Клаудиа тем временем озорно улыбаясь, протягивает Софи черную с перьями расшитую бисером маску. Бал маскарад, конечно! Она иногда забывает, что родилась в старинный праздник кельтов Самайн, однако сейчас этому торжеству приписали столько веселых традиций… как, например, подобный маскарад. Софья в легком секундном замешательстве, но следует за подругой. Сколько же гостей собралось в этом огромном особняке? Всевозможные ведьмы, мумии в пеленах, графы Дракула и прочая нечисть, ставшая только популярнее из-за своего появления в кино. Шампанское льется рекой, Клаудиа показывает приглашения стоящим в дверях «пажам» в окровавленных рубашках и вот они уже несутся сквозь толпу, на лету принимая от официантов бокалы с шампанским, Софья поражаясь сюрпризам этого дня рождения, безостановочно смеется, голова приятно кружиться и вот кто-то уже увлекает ее в танец. Зал вертится вокруг, или она вертится в зале, какая разница, так весело, вот так и должен проходить день рождения. Танец заканчивается, кавалер в костюме лихого флибустьера раскланивается перед ней, но вдруг ее взгляд падает на одинокую высокую фигуру у стены. Она могла бы подумать, что это еще один Дракула, однако повернувшееся лицо в маске — это просто костюм домино. Хотя Софи успевает подметить странность костюма — он не атласный, как все прочие… это бархат? Софи на секунду замирает, но, понимая, что ее кавалер просит еще один танец, она рассеянно кивает, а тем временем статной фигуры у стены уже не видно. Софья потупив взгляд думает, что фигура видимо просто пригласила какую-то счастливицу на танец и почему-то ей захотелось оказаться на месте той. Вечер продолжается. Танец за танцем, бокал за бокалом, Софи безумно весело, иногда в зале она встречает Клаудию, подруги смеются и Софи расцеловывает раскрасневшиеся от танцев щеки подруги в благодарность за такой сюрприз! Но все, же что-то не дает Софье полноты счастья, легкий колокольчик периодически звенит в душе. Что это? Тревога, опасность, волнение, предчувствие? Или просто уже слишком много шампанского на сегодня? Вот и подходит к концу бал. Софья и Клаудиа, обожающие танцевать, раскраснелись и радостно смеются — какой потрясающий маскарад, какая музыка, танцы!!! Вот Софья и дома. Нужно было все-таки настоять и пригласить Клаудию к себе ночевать. Одной, в просторной квартире, которую они делят с maman, было не то, чтобы неуютно, но после такого пышного маскарада и обилия лиц вокруг Софье становиться одиноко. Опять это чувство одиночества… Этими скользкими и противными и были удручающие мысли последних дней, поэтому она не верила своему счастью, что смогла отвлечься от них сегодня вечером. Приняв душ и облачившись в прекрасную новую шелковую сорочку Софья понимает, что не смотря на нахлынувшее вдруг уныние, она не хочет, чтобы ночь заканчивалась. К слову, сорочка совершенно примечательная, просто волшебное приобретение. Она такого чудесного цвета… чернил? Иногда она кажется совершенно черной, но при игре света видно насыщенно фиолетовые блики, цвет спелой черники. Софи окрестила его «цвет ночи». Иногда даже она бы сказала, что это не цвет, а вкус ночи. Вот и сейчас, стремясь продлить эту чудную ночь, Софья крадучись пробирается по темному коридору. Она входит в кухню и наливает бокал красного вина. У них дома всегда полно алкоголя на любой вкус. Мама хоть и сама пьет редко и немного, всегда держит запас, так как дом часто полон гостей. Захватив с собой бутылку Софья пробирается в темноте обратно к себе в комнату. Ночь манит ее. На улице так тепло, не смотря на конец октября. Софья достает теплую накидку и закутавшись, выходит на маленький балкончик, примыкающий к ее комнате. Делая глоток из бокала, она понимает — ей так не доставало сегодня вкуса терпкого, красного вина. Оно словно мягкий красный бархат разливается по ней, после сладкого искрящегося шампанского — потрясающее чувство! На небе видны неяркие звезды, ночь так величественна и кажется пустой и всеобъемлющей одновременно. Софья приметила на небе «свою» звезду. Да, она как всегда яркая. Ночной мрак укрывает и убаюкивает, словно обещая что-то. Чувство непонятного, гнетущего одиночества улетучивается как по волшебству. Она закрывает глаза и ей вдруг хочется лететь! Но уже, наверное, пора спать, пока это прекраснейшее уютное состояние души не покинуло ее. Утро. Софи просыпается несвойственно долго и быстро одновременно, словно сон прогоняет ее прочь, держа при этом в крепких объятиях, а ей так не хочется покидать их. Первое, что она понимает — она вчера заснула на софе! Господи, неужели она так напилась, что не в состоянии была стянуть покрывало с кровати и заснуть на привычном месте? Меховая накидка валяется около балкона, пустой бокал стоит рядом с софой, на столике для книг. Там же лежит книга, которую Софи накануне взяла с маминых книжных полок. Довольно старая, издание начала века, в темно-бордовом кожаном переплете, черное теснение оглашает лаконичное название — Вампиры. Может она еще и читала перед сном?! Ну, это уже перебор, последнее, что она помнит — как любовалась звездами на балконе, а дальше… Сон. Взгляд Софи непроизвольно падает на часы и она трет глаза пальцами, дабы понять, не привиделось ли ей?! Нет, все верно — часы показывают четверть седьмого, и то зарево, которое она приняла за рассвет — на самом деле багрянец заката. Ну это уж слишком. Конечно, вчера был ее день рождения, бал был чудесен, но она, пожалуй, чересчур увлеклась игристыми винами. А ночью еще и продолжила дома… При этом голова не болит, как бывает после шумных вечеринок, чувство совсем другое. Слабость и словно отторжение ко всему, что ее окружает. Что-то не дает ей покоя. Нужно умыться и позавтракать, она так голодна. Тем не менее, легко поднимаясь с софы, служившей ей сегодня кроватью, ее взгляд снова падает на книгу на столике. Вампиры. Софи словно оглушает и чувство беспокойства, с которым она проснулась, наконец, обрело символизм — ее сон! …………………………………………………………………………………………………………………………………………… 1 ноября. Дневник Софьи В. Какое странное чувство. Когда я проснулась, никогда прежде такого со мной не было. Я так голодна, меня мучает жажда. Но съесть ничего не могу, меня тут же выворачивает наизнанку. Никогда после даже самых загульных вечеринок со мной не было такого, отвратительно стыдно, знала бы maman — ужаснулась бы! Могу только пить пить пить — без конца пью воду, выпила уже графин, а жажда не проходит и есть хочется ужасно. Спешу написать тут это, пока эти странные ощущения не улетучились. Мой сон… Он не дает покоя, словно все было наяву. Все же редко сняться такие красочные сны, хотя кроме темноты, там не было ничего красочного! Но он был такой яркий! Я помню каждое ощущение и почти точно могу описать каждое чувство! Очевидно, я, подумав идти спать, зашла в комнату и тут же уснула на софе, хотя мысленно еще осталась на балконе, поэтому все это приснилось мне… На улице было так потрясающе и необычно тепло, и вдруг во сне всё словно принизывает стужа. Я вздрагиваю и такое чувство, что эта стужа не касается моего тела, а обвивает леденящим кольцом душу. Краем сознания я понимаю, что моя меховая накидка упала, но… что-то мягкое обволакивает все мое существо. Бархат? Мне неимоверно хочется раскинуть руки и ощутить, как следует это неожиданно-прекрасное прикосновение. Мне кажется, вновь стало тепло, но вдруг всем телом я почувствовала холод севера, будто меня прижали к промерзлой земле. Холодная дрожь сотрясла всю меня, но бархатное покрывало упорно грело мою кожу. Бокал, кажется, выпал из моей руки, я слышала звон осколков.… Вдруг шея неожиданно заныла, а я все никак не могу открыть глаза. Шею обжигало, словно каленым железом, если каленое железо бывает ледяным. Казалось, играет какая-то дикая, неестественная музыка, в то же время она была привычной и до боли знакомой. «Это покрывало смерти» мелькнуло в моей голове. Но почему я умираю? Мне стало так страшно, отчаянно захотелось кричать, как хочется жить, но тело стало будто не моим и затряслось в конвульсиях. Вместе с тем, мне показалось, что это самое потрясающее, что могло со мной произойти! Мне вроде бы и хотелось кричать, чтобы это прекратилось, но стало вдруг, почему-то не больно, а прекрасно, легко и упоительно. Никогда я еще не чувствовала подобное. Музыка играла все тише и ближе, отбивая ритм. Тело стало слушаться, я прогнулось, словно навстречу неведомому любовнику. Неожиданно появилось лицо перед глазами. Шея саднила, а голова была как в сладком дурмане. Я все явственнее понимала, что мне не хочется, чтобы это прекращалось. Но лицо перед глазами было застывшим ликом торжества и сочувствия. Необъяснимая, страшная красота восковой маски, но вдруг лицо улыбнулось. Его изогнутые в мерзкой улыбке губы были… в крови! В моей, ярко-алой крови! Казалось что она живая, что она все еще пульсирует! Не отдавая себе отчета, я резко и дико (или мне так только показалось?) подалась вперед, выпрямилась и впилась в эти жуткие алые губы своими губами, почувствовав странный, густой вкус своей же крови. Лицо не заставило себя ждать, не менее жадно ответив на поцелуй. Неожиданно оно отстранилось, а кровавые губы чуть шевельнулись, но я словно знала, что они сказали «Потому — ты». И снова резко поцеловали меня, так страстно, что я забыла всю свою предыдущую жизнь. Где-то только на подсознании я почувствовала дикую боль, раздираемой плоти. Его острые зубы впились в мои губы и рвали их поцелуями, но почему у меня при этом было чувство, что всю свою жизнь я ждала именно этого?! Я вдруг стала падать неведомо куда, такое прекрасное состояние полета, а черный, мягкий бархат держал меня и обволакивал. Какой ужасный кошмар! Я будто все еще чувствую вкус крови и эти леденящие убаюкивающие, нежные объятия. Я не могу отделаться от чувства, будто это и правда было нечто самое потрясающее, то, чего я ждала всю жизнь! Странное, неуместное, притягивающее чувство… Но кошмар поистине ужасен! Где я могла видеть это лицо? Или это плод моего воображения и мне только кажется, что я его видела когда-то. Сны редко повергают меня в такой шок. Точнее вообще не припомню такого случая. Пожалуй, шампанское мне теперь противопоказано. Сегодняшний день… хотя что от него осталось, если быть точной. Проведу его дома в тишине и почитаю книгу, которую видимо начала вчера читать. 2 ноября Вчера вечер провела, как и планировала. Со мной была только милая Соня. Без конца мурлыкала и не отходила от меня не на шаг, хотя я остаток вечера провела на софе за чтением. Она свернулась рядом клубочком, давая понять, что я не одинока, моя милая маленькая пантера. Пыталась найти место в книге, на котором остановилась в ту ночь странного сна, но не смогла. Чувство было, что читаю это впервые. Стыд за сильное пьянство на маскараде еще больше захлестнул меня, после такого открытия. Тем не менее, книга помогла скоротать вечер, увлекла, что я не заметила, как настала ночь. Собираясь спать, я вдруг снова вышла на балкон. Меня там посетило такое чувство, словно сон мной был не сном. Я даже немного испугалась своих ощущений. Укладываясь спать, мне вдруг захотелось, чтобы тот сон приснился снова, такой он был удивительный, хоть и жуткий. Ох, я все же призналась себе в этом… Но мне снилась дикая неприятная бессмыслица. Я проснулась с чувством разочарования. Сегодня я снова поздно встала, часы показывали три часа дня, конечно не так поздно, как вчера, но все же это мне не свойственно. Самое длительное, я могу проспать до 11 утра, но три часа дня.… Есть по-прежнему очень хочется, но не могу. Какое-то затяжное похмелье… Пью воду и молоко. Очень хочется красного вина. Вчера выпила бокал ночью, было так чудесно, но не от того, что я опьянела, трезвость ума меня не покинула, просто было чувство, что я что-то делаю правильно и появились силы непонятно на что. Проснувшись так поздно, я едва не забыла, что сегодня мы с Клаудией собирались в театр, она давно взяла билеты. Даже не знаю, такое противоречивое чувство было, когда я про это вспоминала — словно бы и не выходить мне вообще из дому. Отругала себя за это, конечно пойду, думаю подобный выход как раз то, что мне сейчас нужно. Бегу собираться. 3 ноября Он приходил ко мне. Мой сон. Я так ждала его, и теперь так счастлива. Он не повторился в точности, скорее даже отличался в… приятную сторону, теперь я его не боюсь. Вчера в театре было чудесно. Я словно почувствовала себя живой после этого домашнего затворничества, которое и длилось всего пару дней, но мне показалось, что прошло два месяца. Нужно будет сходить еще в театр в ближайшие дни. Может быть, общество Клаудии так на меня действует? Мы выпили по бокалу вина в антракте, приехав домой мне, было легко, я выпила еще бокал вина, снова на балконе. Я подсознательно повторяю тут ритуал, который свершился на день рождения? Что ж, может быть. Теперь я об этом не жалею. Я снова вышла на балкон, хотя уже похолодало. После этого мне снова приснился он. Его лицо такое странное — будто правда, маска, настолько оно совершенно, словно его написал непревзойденный мастер. Но при этом оно, все же живое, и как потрясающе блестят его глаза, они сверкают как драгоценные камни, на которые попал луч света и отразился, переливаясь во всех гранях. Он вдруг оказался рядом, я вздрогнула, и радостно вздохнула. Всю меня наполнило счастье от его появления. Теперь я его видела, а не чувствовала, сон словно изменил свою плоскость. Он сказал: «Ты замерзнешь…», на что я ответила: «Ты согрел меня раньше, я так ждала тебя снова». На это он усмехнулся: «Я сегодня без плаща. И скорее прошлый раз ты согрела меня». Какое чувство восторга, когда он рядом. Мне даже не нужно его слов, хотя его голос прекрасен и чарующ, в жизни никогда такого не услышишь, только во снах… Само собой разумеющимся было, что я оказалась в его объятиях, таких успокаивающих и волнующих одновременно. В жизни со мной не творилось ничего подобного. Будь то руки влюбленного сверстника или же взрослого кавалера, добивающегося моего внимания. Как, казалось бы, они мне льстили раньше, но после этого сна, все воспоминания реальной жизни просто ничто! Мы немного постояли на балконе, он смотрел вдаль, а, украдкой, на него. Какое странное торжество, как в первом сне, мне показалось, что я увидела в его глазах вместе с тем… усмешку? Но это неважно. Внезапно он подхватил меня на руки и занес в комнату. Свет уже был потушен мной до этого? Неважно, я все равно все видела, словно все освещала яркая луна. Может и действительно освещала, я ее не помню, помню только, что стоя на балконе, снова видела справа мою звезду. Я оказалась в его объятиях на софе, и это снова отличалось от всего, что я пережила в жизни. Он был… моим повелителем? Каждый его поцелуй был словно чистое благословение, в то же время я просто сходила с ума от разрывающей меня на части страсти. Мне казалось, что в комнате так холодно, словно только я излучаю тепло. Неудивительно, балкон ведь оставался открытым, а на улице так похолодало. Снова заиграла эта странная музыка. Она начинает играть, когда он целует меня в шею. Это потрясающе! Все, что я чувствовала, казалось бы, в первом сне, было тенью тех ощущений, что достались на этот сон. Мне казалось, я умираю от блаженства. Его губы были так освежающи, а моя шея горела. Я превратилась в клубок пламени, его руки и губы охлаждали меня, давая блаженство покоя. Все мое существо тянулось к нему и словно отдавало себя ему. Я мечтала, чтобы это длилось бесконечно. Но я вновь проснулась. Комната была освещена заревом… Опять вечерняя заря, я снова проспала весь день? Как же я слаба, так голодна, но кроме воды и молока ничего не могу себе представить. Приходиться довольствоваться этим. Какое безумие. Я живу во снах, а не наяву. Сегодня меня охватила дикая, неумолимая хандра. Что со мной? Мне словно даны ответы на все мои предыдущие вопросы, а теперь вопросов еще больше. Но какими были те вопросы? А какие они теперь? Я сама не знаю. Это какая пытка, что со мной не ясно мне самой! Вся моя душа хочет лететь куда-то, вдаль, а куда — мне неведомо. Я желаю теперь того, что недоступно никому. Тем сильнее хочется, чтобы вновь наступила ночь. В моих снах все так правильно, все так должно быть! Бог мой, что я несу. Стараясь разложить все мысли по порядку, я раньше записывала их, теперь же это совершенно не помогает, я запутываюсь еще больше! Мне хочется рыдать, я не могу остановиться. Что-то не в порядке с нервами. Я так рада и в то же время так расстроена, что рядом нет мамы и некому меня поддержать. Поддержать в чем? В чем волнение этого момента? Что плохого или тревожного со мной происходит? Да ведь ничего, кроме этих странных снов, но что с них. Всем сняться сны, и бывают и более фантастичные. Я в таком нервном истощении, что хочется провалиться в какое-то забвение. Нет, эти записи бесполезны, мне нисколько не легче! Не могу прогнать это чувство, будто это был не сон, а прекрасное воспоминание… Столько нежности и страсти. 4 ноября. Ночь не оправдала моих ожиданий. Дневник превращается с запись сновидений. Но сегодня мой странно желанный кошмар не явился. Да и не кошмар он уже… второй сон был будто сбывшейся мечтой, мне было ни капельки не страшно. А сегодня снилось опять что-то бессвязное, не могу точно утверждать, но кажется, я словно видела удаляющуюся спину гостя моих снов. Неужели это так? Что за сон, значит, он покинул меня и больше не присниться? Что за чушь, пишу о нем, как о реальном человеке. Но ведь и не человек он, гость моих снов. Вечера коротаю в непонятной тоске, да за чтением книг. Точнее одной книги, все той же что взяла накануне дня рождения из библиотеки maman. Как это ни печально, но в этом романе словно описаны все мои сны. Конечно не дословно, но кое-какие совпадения я уловила, оказывается, король моих снов оказался не более чем книжным персонажем. Вампир, вурдалак, упырь… Мое воображение совсем разыгралось из-за одиночества и очередного приступа осенней хандры. Теперь ясно, почему приснился мне первый сон, видимо я все-таки пролистала томик мельком ночью 31 го или хотя бы прочла аннотацию. Да, это все объясняет, ведь и мой кошмар все-таки не совпадает с книжными описаниями, очевидно, мое сознание просто дорисовало некоторые детали. Надеюсь, это наваждение пройдет, и меланхолия отступит, теперь же все кажется простым и понятным. Ведь это и правда просто сны, просто очень яркие и детальные. Нужно бы снова какое-то лекарство от нервов… Мама давала пить какую-то настойку из аптеки, и мне было лучше, когда год назад со мной случались эти приступы непонятной грусти. Говорят, осенняя хандра присуща многим, что ж, очевидно ее можно победить. 5 ноября. Вчера нашла те капли в шкафчике на кухне, выпила их и спала спокойно, кажется даже без сновидений. Днем по-прежнему тоскливо. Стараюсь заниматься обычными дневными делами, которые обычно доставляют радость, но никак не могу. Берусь за кисти — не могу сосредоточиться, читать тоже не могу. День словно отнимает у меня покой. Все время после пробуждения сводиться к ожиданию ночи, а что ночью? Ночью я могу почитать, и иногда кажется, что ночью я могу что-то съесть, но это обман. По-прежнему днем могу пить только воду, в лучшем случае стакан молока, но он него такое отвратительное чувство, с трудом сдерживаю позывы выплюнуть тут же все выпитое. Ближе к вечеру просыпается дикий голод, однако чтобы не попыталась съесть, такое чувство, что жую вату — противно и безвкусно, но я заставляю себя в эти моменты хоть что-то съесть, иначе совсем ослабею. По ночам по-прежнему спасаю себя бокалом другим красного вина. Совершенно не пьянею.… Думала, оно поможет немного отвлечься от тоски, но кажется, что ночью тоска проходит сама собой и вино точно не причем. 6 ноября. Все по-прежнему. На ночь снова пила капли, снов, если они и были — не помню. Не могу заставить выйти себя из дома. Сегодня поступило предложение о дружеском ужине в отличной компании. Там конечно будет Клаудиа и Виктор. Ох, Виктор. Не знаю, снова его заботливые, галантные ухаживания… Он так мил, так очарователен. Раньше замирало мое сердце от встречи с ним. Маман всегда подтрунивала, что мне стоит ждать от него предложения, а я краснела как школьница, мне казалось, что я влюблена. Но нет, теперь я уже не чувствую того трепета, который испытывала при мысли о нем. Не хочу никого видеть, в том числе его. Посижу, подожду ночь в одиночестве. Вечер того же дня Ночью так спокойно, хорошо и свободно! Хочется петь и танцевать. Иногда я пытаюсь вспомнить странную музыку из своих снов, у нее был такой четкий завораживающий ритм… Пробовала наиграть ее сегодня по ускользающему из памяти образу, но в итоге клавиши выдали что-то похожее на судорожное биение сердца. Бросила эту затею, я ведь музыку хотела, а не сердечный ритм. Не понимаю, к чему мне нужно именно темное время суток, странная эта меланхолия. Ведь раньше при подобных приступах было нормально ждать ночи, дабы быстрее забыться сном, а теперь и спать я не хочу. Засыпаю лишь глубокой ночью, скорее ранним утром. Книга, так приятно увлекавшая, закончилась. Как жаль. Пошла копаться на полках, вспомнила, что раньше встречала упоминания схожие с темой прочтенного романа, но это было в книгах мифов разных стран, каких точно? Не помню, я стала жутко рассеянной. Кажется, в греческой мифологии встречала слово «ламия»… в этом мифе было что-то о возвращении красоты и жизни чудовищам, которые питались кровью. Какие-то обрывки, нужно поискать тот том. А еще… «Стригои или стриги» у славян… или это были ведьмы? Но почему они мне вспомнились? Совсем не могу положиться на память. 7 ноября. Вчера зарылась я с головой в книги по мифологии разных стран, но перед сном неизменно приняла капли от нервов. Первый раз они подвели меня. Он снова посетил меня. Мой любимый. Да, да, да! Пусть это будет сумасшествием, я люблю его, мой ночной кошмар! Я так ждала, что он придет снова, и я забуду с ним всю тоску и печаль дней. Я так и уснула в окружении книг на софе, словно в иронию на мне снова была теперь уже любимая сорочка цвета ночи. Я точно не открывала сегодня балкон, но во сне Он прошел в комнату, словно я не закрыла окно. Он опять, как всегда, был в черном. Не могу описать то чувство, когда я увидела его высокую фигуру в тусклом свете, которое давали звезды в окно. Душа моя запела, а тело трепетало в сладком предвкушении. Я почти не видела его лица, он опустился рядом на софу, взяв одну из раскрытых книг, которые словно служили мне одеялом, мельком посмотрев на страницы, легко отбросил ее на пол усмешкой, но я точно видела, как блеснули его глаза. «Вижу ты проводишь время с пользой». Снова этот голос! Не может быть у обычного человека такого голоса! Его тембр, его интонация как произведение искусства и уже от этого я, кажется, теряю чувства! Я словно зачарованная замерла, а он одним движением сбросил все книги, на пол и легко, как пушинку, подхватив меня за талию, притянул к себе. Когда он заглянул ко мне в глаза, я стала видеть все как днем, при этом находясь в кромешной тьме ночи. Казалось, я снова начну падать в темноту и сон закончится, как в первый раз, но я вдруг словно сбросила с себя оцепенение. Я снова, как в первом сне, сходя с ума, подалась вперед и поцеловала его. Как сладок его поцелуй… Хотя как можно было опьянеть еще сильнее, после того, как его взгляд убаюкивал меня и звал одновременно. Отстранившись, он оценивающе посмотрел на меня, у меня появилось стыдливое чувство, что меня рассматривают как товар. «Вот ты оказывается, как можешь». Но ведь не про поцелуй он говорил. Я попыталась сосредоточиться. Снова усмешка? Он впился в меня взглядом, и я вновь стала терять себя. Мне нужно найти себя, просто необходимо! Хватит красть мое сердце и разум, я хочу быть здесь и сейчас, с тобой! Опять усмешка. «Хорошо, значит ты все-таки можешь это». Он словно читает меня как книгу, которые я читала весь вечер. Ведь они, казалось бы, проливали свет на тайну моих снов и догадок, а теперь так беспомощно и жалко валяются на полу. Он легонько проводит холодной ладонью по моей щеке, кажется, я забыла, как дышать… Но мой разум тут, как я рада, что все так ярко ощущаю. «Что, как хочешь, так конечно, лучше…» Как — так?! Что я хочу? Хочу, чтобы этот сон не заканчивался? «Да! Да! Да! Я именно этого и хочу, останься со мной!» — кричало мое естество, однако я судорожно пыталась дышать и не могла вымолвить ни слова. Но так ли сложно было догадаться, что мое тело предает меня, впрочем, и моя душа не хотела сопротивляться… Я неожиданно для себя встала, впрочем, он в ту же секунду уже стоял рядом. Черничный шелк сорочки соскользнул с плеч, поддаваясь моим уверенным в решении рукам, и я почувствовала, что он доволен. Зачем я вставала? Я вдруг почувствовала себя неловко, оставшись обнаженной, но это длилось меньше секунды. На его лице не было и следа былой усмешки, он обнял меня, я опять словно прижалась к мерзлой земле, к статуе, высеченной из глыбы льда… Но это только заставило мое сердце биться сильнее и все тело оцепенело в сладком предвкушении. Его руки, потрясающе холодные, нежные руки… Я снова и снова сходила с ума, в его объятиях, мне казалось, что так и должно быть, он должен гасить своим зимним холодом адское пламя, которым горело мое тело. Небывалая, сладостная дрожь эйфории не раз охватила всю мою сущность. Мы так и остались лежать в объятиях все на той же софе. Это казалось превыше всего в этой жизни, ни с чем не сравнимое чувство. Я, краем сознания, поняла, как несравнимы с ним были мои прежние любовники. Мое тело еще больше горело от пережитого восторга, а он был все так же холоден. Словно зная, о чем я подумала, он умиротворяюще поцеловал меня в лоб. Внезапно у меня вырвалось: «А что за музыка, почему я ее не слышу ее сегодня?». Кажется, его дико развеселило мое это восклицание, я услышала его тихий глубокий смех, словно инеем покрывший мою душу, и я инстинктивно прижалась к нему еще сильнее, ища в его объятиях защиту от него самого и от себя тоже. «Хочешь музыки?» Он приподнялся и снова заглянул мне в глаза, я видела в них отблеск света звезд, и вдруг показалось, что его глаза и есть сам мрак ночи, яркий, пронзительный. Белков стало не видно и глаза оказались той темнотой, которая обычно приносит мне покой. Я увидела его улыбку. Но это был скорее оскал зверя, на подсознании я была в восторге, хотя, кажется, я немного испугалась. Мне показалось, что я вижу острые клыки его улыбки, но вихрь эмоций уже захватил меня. Моя шея почувствовала прикосновение его языка, он облизал меня, как дикое животное, это заставило мое тело снова вздрогнуть от дикого, первобытного восторга, а потом… боль, снова эта боль, но моя душа словно кричала «ДА!», и музыка снова заиграла! Вот она, я слышу ее вновь! Как она прекрасна! Мои руки словно жили своей жизнью и обнимали его все крепче, а он придавил меня тяжестью своего тела. Мне стало казаться, что он стал теплым, даже горячим, как я сама. Может быть, я стала холодна? Но эта музыка… этот ритм… это же… стук моего все реже бьющегося сердца?! Мои руки попытались его оттолкнуть, но он ловко перехватил их и словно пригвоздил меня к софе, я не могла шевельнуться… Музыка опять стала звучать в отдалении, но стала сладостнее, вдруг он оторвался от моей шеи… И опять кровь… Моя? Да. Опять кровавый поцелуй, как первый раз. Что за сладкий вкус, но он только кажется таким, на самом деле вкус солоноватый и терпкий, застывающий на губах. «Хватит на сегодня». «Не уходи…» — только и могу сказать я. Он покрывает все мое тело поцелуями, он такой теплый и его поцелуи теперь греют меня, какая поразительная перемена. И я толи теряю сознание, то ли проваливаюсь в сон… Я просыпаюсь от холода и жажды. Моя ночная сорочка валяется рядом на полу, как и все книги. Неужели мое безумие зашло так далеко, что я хожу во сне и делаю некоторые действия из своих снов?! Выпила графин воды, но, уже как всегда, это не принесло мне удовлетворения. Боже, этот сон… Уместно ли тут упоминать Бога, или лучше самого Дьявола?! 8 ноября Совершенно не понимаю, как пережила день. Сны ночью были беспокойные и бестолковые. Меня охватила жуткая апатия после пробуждения. Я рыдала на тех подушках софы, на коих мы были вместе в моем сне. Я все больше и больше сомневаюсь, что это сон. Но что тогда? Реальностью это быть не может и значит… Я все же схожу с ума. Моя осенняя хандра доконала меня, и я нашла забвение в объятиях своего воображаемого гостя. Но, как же хочется, чтобы он был реальным. Пусть он иногда кажется мне жесток, и его взгляд, скорее взгляд хищника, наблюдающего за жертвой, все же в его глазах я иногда вижу такую нежность и… любопытство? Мое сердце сжимается, от ощущения его глаз, ласкающих меня любым из этих взглядов. А когда глаза темнеют, я просто тону в них, кажется, я и днем снова и снова могу воспроизводить в памяти то чувство окутывающего меня мрака, спокойствия и счастья. Все же я сошла с ума? Как-то раз слышала, что сумасшедшие не признают то, что они повредились разумом, но я уверена, что бывает и другое, как в моем случае. Другого объяснения я найти не могу. Но не вампир, же он на самом деле, является мне ночами, как в том романе или легендах, которых я начиталась. Книги ворохом валяются на полу, у меня нет ни сил, ни желания их собрать. Единственное, что я смогла сегодня сделать — принять в ванну. Не знаю, сколько по времени я там провела. Пить не могу теперь даже молоко, в итоге выпила бутылку красного вина. Опять то чувство, что все делаю правильно. Но вкус вина уже не кажется бархатным как раньше. Утопить свою тоску в вине не получилось, как я ни старалась. Что со мной, что со мной, ЧТО СО МНОЙ?! Всего два возможных объяснения этого всего, но одно слишком фантастично, а другое слишком сложно принять. Что увидит maman, когда вернется? Боюсь, она будет в отчаянии от моего состояния. Я сама уже в отчаянии, глаза ужасно режет от слез, и плакать я больше не могу. Весь день слезы лились рекой, я ничего не могла с собой поделать, никогда столько в жизни не плакала. Что за скорбь охватывает меня, что за горе? Я сама не знаю ответа на этот вопрос и от этого становиться еще тяжелее. С каждым днем на улице темнеет все раньше. Сегодня было такое странное чувство — словно кровь начала сильно пульсировать именно в шее, это непроизвольно напомнило мне мои любимые кошмары, будто меня снова укусил гость моих снов. Шея горит и словно чешется — думала, может какая-то экзема — но в зеркале совершенно нормальное отражение, шея в порядке, тем временем это место словно раздирает изнутри. Меня обуревает такая тоска и страсть, каких я раньше себе не могла представить. Разве можно быть счастливой наяву, после такого, пусть даже это было только во сне… Или в бреду? Но разве это важно… Главное, что тогда я словно получила то, что мне было нужно в жизни. Любовь? Нет… Это была не любовь, это была не страсть даже, страсть обуревала меня в моих прошлых романах. Это нечто большее, наверное, нет такого слова, которое может описать это всеобъемлющее чувство! 9 ноября. Я не могу больше так жить. Но жить хочется, хочется так ярко чувствовать все, как в моих снах. Только он, мой ночной возлюбленный, давал мне те чувства потрясающей полноты бытия, за такое я готова даже отдать жизнь, как в старых легендах, быть проклятой всеми. Если это принесет мне постоянное ощущение этого счастья, могущества и силы. Сейчас я так слаба и уязвима. Но я могу быть другой, я точно это знаю. Сегодня мне приснился ночной луг. Я чувствовала себя живее всех живых, обновленной. Я словно порхала по этому лугу, чуть касаясь мягкой, сочной травы, которая играла потрясающими цветами. Как я наслаждалась ими! Трава казалась черной, словно она была из шелка, как моя ночная сорочка. На ветру черный цвет этой травы сменялся то темно-фиолетовым, то глубоко синим, то завораживающе темно-зеленым. О, это волшебное чувство снов! Дневной свет я уже ненавижу! Он дает мне только чувство беспокойства и дает понять, что мои сны это всего лишь волшебные грезы того, чего быть не может! Я по-прежнему не могу есть, но голод становиться такой, что сводит с ума! Что может его утолить? Я действительно схожу с ума, ибо в порыве я схватила швейную иглу и проколола себе палец. Образовалась огромная капля алой, даже бордовой крови. Я зачарованно смотрела на нее, а потом провела эксперимент — я слизала эту кровь с отчаянием умирающего, словно это была моя последняя надежда. Мои догадки не подтвердились — кровь была на вкус обычной — как будто, как и раньше я порезала палец, вкус был тот же, как от случайной ранки, как в детстве — странный привкус железа во рту. А во сне моя кровь была совсем другой на вкус… Такой пьянящей и густой. Я окончательно сошла с ума. Я уже не жду ночь. Я не жду ничего. Ничего в этой жизни не принесет мне облегчения, упокоения и счастья. В чем смысл и залог жизни? Не знаю и не узнаю, все протекает бессмысленно, но так хочется жить! Что-то должно во всем этом быть. ………………………………………………………………………………………………………………………………………. Окно раскрыто настежь. Софи кутается в одеяло, которое она стащила с кровати, но снова, как и все эти дни, точнее ночи, она ютиться на софе. Словно ритуально, она надела эту сорочку из шелка цвета ночи, словно поэтому ее желанный кошмар придет. Но какой же это кошмар? Это счастье, избавление, ее возлюбленный, такой желанный… Софи так слаба. Ночь не дарит ей больше спокойствия, но и чувство, охватывающее ее, отлично от ужаса дня. Он придет, она знает. Да, она сошла с ума, но в пустой квартире кому какое до этого дело. Часы бьют полночь, а его все нет. Соня, любимая черная кошка приходит к хозяйке в надежде на ласку, ведь раньше та не спускала ее с рук, а теперь хозяйке нет никакого дела до любимицы. Машинально Софья подхватывает кошку, обнимает, вдыхая ее запах, но кроме трепещущего, быстро бьющегося сердца кошки, Софья ничего не чувствует. Она снова вдыхает ее аромат, знакомый аромат жизни, тепла и уюта, но вдруг понимает, что сама вслушивается в биение маленького сердца любимицы. В ужасе она резко отпускает кошку, чуть ли не кидает ее на пол. Ведь кровь кошки кажется такой горячей, она явно горячее человеческой. Откуда она это знает? Неважно. А обиженная любимица растворяется в темноте с испуганным мяуканьем. Софи засыпает, свернувшись калачиком на софе, в сооруженном из одеял теплом гнездышке. Но вдруг она чувствует, что уже не одна. Его руки, они вновь обнимают ее. Она скидывает с себя оковы сна. Он здесь! Софья видит его явственно, словно яркая луна освещает комнату, но луны нет, тонкий месяц спрятался за тучи, Софи просто видит Его и вся ее душа тянутся к нему. «Любимый…» кажется, срывается с ее губ, и это не кажется пустым, вульгарным звуком. Это крик сердца. Его взгляд необычно нежен, его пальцы охватывают ее лицо, и он снова смотрит ей в глаза, как и прежде. Вот оно, счастье… «Ведь ты не сон, ты здесь со мной на самом деле?». О да, его губы искривляются в усмешке, как всегда. Но ведь это значит «да»… «Я не могу больше так жить, я хочу вечно находиться в этом сне, пожалуйста, не уходи, не терзай меня, я больше этого не выдержу, во мне больше нет сил!» Но неожиданно его улыбка меняется на торжествующую, с памятной первой ночи « О нет, ты все это сможешь перенести, ведь ты всё поняла, давно поняла» «Но разве могло быть иначе?» «С тобой — нет. Ты родилась моей, ты родилась в ночи, тьма всегда была в твоей душе, ты ждала меня, ты же знаешь» Глаза Софи наполняются слезами — разве мало горьких слез она пролила эти дни и ночи… Но это слезы радости и умиления, они совсем другие. Теперь она все знает, или почти все, но он ведь все ей расскажет… Она оказывается в его объятиях, он как маленькую девочку терпеливо гладит ее по волосам. Но ведь у нее и есть чувство, она маленькая девочка, которой нужна рука, которая будет ее вести и направлять. Его рука. Те руки, в страстных объятиях которых она сгорала в своих «снах». «Во мне нет больше сил, я словно умираю» «Да, ты умираешь и ты голодна, любовь моя, ни больше не меньше» «Но я уже ничего не могу есть, все эти дни… Это пытка, я совсем ослабла, только твои объятия придают мне сил» Он смеется. Почему? Над ней? Не важно, ведь он рядом. Она чувствует его запах. Раньше ей казалось, что он холоден и ничем не пахнет, а теперь его запах сводил ее с ума! Её сотрясает неведомая доселе дрожь. Она чуть приподнимается, целует его шею, ведь ей кажется, что этот пьянящий аромат будет ближе и сильнее. Он все больше смеется, при этом крепко обнимая ее. «Да, я не ошибся в тебе». Софи сходит с ума, ей хочется целовать его шею бесконечно, ведь когда он целовал ее, это было так сладко… Она вдруг оказывается сверху, какое странное чувство, он словно поддался ей. Но поцелуев ей кажется мало, она резко кусает нежную белую кожу, снова и снова, она словно обезумела, ей хочется разорвать его зубами. Он, кажется, все смеется, и крепче сжимает ее в объятиях. Да, ее очередь. Неожиданно, его плоть поддается, сегодня несомненно, ее ночь… И ее рот наполняет нечто… То, чего она так жаждала все эти дни! Неудивительно, что она не могла ничем утолить свой голод, ведь ничто не имеет такого вкуса! Это вкус самой жизни! Это сама жизнь! Он сделала судорожный глоток. И это невозможно описать словами, словно все лучшие воспоминания, вкусы, эмоции, все чудеса ее фантазий обрели вкус и хлынули ей в рот. Ее словно подкинуло на несколько метров ввысь, но он крепко обнимал ее, она чувствовала все те же холодные, любимые руки, она снова глотнула… Резко оторвавшись выдохнула и застонала! Вот он, смысл, квинтэссенция жизни! То, что она искала, то, по чему она так тосковала! Судорожно вздохнув, она со стоном одержимости снова припала к этому источнику, кажется, она готова была пить бесконечно, но вскоре его руки мягко, но безоговорочно отстранили ее вдруг, с его губ словно сорвался вздох удовлетворения. Софи не была готова к этому, ей хотелось кричать, но она не могла, она словно зарычала как безумный зверь, забилась в его руках. Он резко и бесцеремонно крепко прижал ее к себе. «Довольно!» «Но я хочу еще, ЕЩЕ!» «Теперь тебе всегда будет хотеться этого, и ты не раз получишь то, что так хочешь» Софья вдруг чувствует себя опустошенной и крепко прижимается к нему. «Спасибо, любовь моя, мне лучше» Он вновь смеется «Конечно, лучше, дитя мое, я обещаю тебе, что ты теперь хоть и будешь чувствовать вечный голод, но ты будешь знать, как его утолить». Неожиданно для себя, Софи отстраняется и пристально смотрит на своего прекрасного любовника « Но, почему же, я?» Ее вопрос даже ей кажется смешным и неуместным, но Он лишь ласково улыбается, все так же, как и раньше, любовно проводя кончиками пальцев по ее лицу «Ты звала меня. Ты изначально такой же хищник, как и я. Ты смогла желать всего этого без моего внушения, даже больше, ты смогла преодолеть его» Да, все так и должно быть. Она в порыве прильнула к его груди… «Я люблю тебя, я тебя ОБОЖАЮ!» «Да дитя мое…» Они снова лежат в ворохе одеял. Он нежно, любовно целует ее в шею, о да, он снова прокусил легонько ее плоть, в том же месте, как всегда, с губ Софи срывается сладостный стон… Но он словно слишком быстро отстраняется от ее шеи, целуя напоследок место укуса. «Теперь спи… Запомни эту ночь, ночь, 10 ноября, это дата твоей смерти и твоего рождения. Теперь я всегда буду с тобой, ты не потеряешь меня, мы проснемся вместе» Глаза Софьи смыкаются, теперь ей спокойно, сладко, она засыпает в его объятиях. Всё так, как должно было быть. Теперь они прокляты вместе навсегда.