Время выйти на солнце

      Лавочка блестит недавно обновлённой краской. Мимо снуют люди. Елисею жарко, но он всё равно не уходит в тень и, задрав голову, подставляет лицо солнцу; на губах у него безмятежная улыбка, но мысли в голове отнюдь не так безмятежны.       Прошлый вечер начался отвратительно. Константин долго не возвращался с работы, а когда всё же приехал — было уже около девяти, — велел идти наверх и не высовываться до утра. Елисей подумал, что снова приедет его сестра, но когда услышал голоса внизу, понял, что ошибся. Да, было бы странно, если бы у кого-то вроде Константина не было любовницы.       Обещание своё Ел сдержал. Вряд ли женщина догадалась, что в доме был кто-то ещё — он боялся даже с кровати слезть, не то что выйти из комнаты. Зато она явно не сдерживала себя по части издаваемых звуков. Когда снизу начали доноситься первые, ещё довольно тихие стоны, Елисей оцепенел. Сам не понимал, почему так отреагировал, но замер и принялся кусать губы, до боли дёргая себя за прядь волос. Женские стоны, в общем-то, довольно приятные для восемнадцатилетнего парня с объективной точки зрения, раздражали его, и когда они стали громче, Ел не выдержал — достал наушники и стал слушать музыку, выкрутив громкость на максимум.       С наушниками он не расставался до самого утра. Через час беспрерывного слушания одного и того же скудного набора песен музыка стала восприниматься просто как фон и перестала заглушать мысли. А точнее, одну конкретную мысль: «Константин занимается сексом». Это, в общем-то, не такая уж удивительная новость, чтобы так сходить из-за неё с ума, но с момента их знакомства он ни разу не занимался им, насколько Елисею известно, или, по крайней мере, делал это вне дома. А теперь вот, так неприкрыто и совсем рядом… Мысль о том, что Константин делает там, внизу, никак не выходила у Ела из головы, мешая уснуть, и хоть он и старался всеми силами отгородиться от этого, непокорное воображение начало рисовать у него в голове на удивление яркие картинки. Елисей не знал, как выглядит эта шумная женщина, так что её образ получился расплывчатым, а потом и вовсе стёрся, и остались лишь прикосновения Константина, его тихий спокойный голос, его горячее дыхание…       А потом Елисей кончил себе в руку. И теперь сидит на лавочке и пытается понять, какого хрена это произошло.       Утром он не мог себя заставить даже посмотреть на Константина, не то что заговорить с ним, поэтому сбежал из дома, как только появилась возможность. Видеть никого не хотелось, как, впрочем, не хотелось и оставаться наедине с собой и своими мыслями, так что Ел пошёл в парк. Сначала пытался рассматривать проходящих мимо девушек и женщин, порой так пристально, что ловил на себе возмущённые взгляды. Или заинтересованные. «И кому я что доказать пытаюсь? — обречённо думал он спустя полчаса бессмысленного разглядывания прохожих. — Себе, наверное…»       Неимоверных усилий Елисею стоит признать — женские тела не вызывают у него никаких особых эмоций. Да, красивые, ухоженные, но… Он пытается вспомнить, как раньше расправлялся со своими физическими потребностями, но толком не может припомнить ничего конкретного. Он всегда представлял скорее какие-то отвлечённые образы, да и вообще не до этого ему было — истерзанная психика не искала в мастурбации удовольствия, лишь физической разрядки.       Окончательно отчаявшись и всё ещё не желая выносить вердикт произошедшему, Ел пытается представить поцелуй с девушкой. За неимением лучшего варианта в голове сразу возникает образ Вики, отчего он недовольно кривится — поцелуй с подругой кажется ему чем-то противоестественным. Тогда Ел решает подойти к вопросу с другой стороны и заставляет себя вспомнить, как Егор в очередной раз прижимал его к стенке, но это воспоминание и вовсе заставляет его содрогнуться от отвращения. А если…       Елисей делает глубокий вдох и воскрешает в памяти тот момент, когда Константин успокаивал его на обочине после неудачного побега. Крадётся по воспоминаниям, медленно и осторожно, прислушиваясь к своим ощущениям, готовый в любой момент сдать назад. Вот он притягивает его к себе, обнимает, легко и бережно, словно боится сломать. Сквозь тонкую ткань футболки Елисей чувствует его горячие ладони у себя на спине, они лежат почти неподвижно, только пальцы аккуратно гладят его вдоль позвоночника. От Константина едва уловимо пахнет чем-то горько-кислым, то ли шампунем, то ли гелем для душа, и чуть сильнее — сигаретами, и Елисей пытается понять, с каких пор ему начал нравиться этот запах. Сам того не замечая, он растворяется в воспоминаниях, полностью погружаясь в них, и уже почти чувствует, как смыкает руки за спиной Константина, как по всему телу разливается тепло и спокойствие от того, что Костя не отталкивает его, позволяя обнимать себя. Если бы он только не уткнулся ему в плечо, стыдливо пряча взгляд, если бы слегка поднял голову, если бы придвинулся ближе, прижимаясь всем телом…       Елисей разом приходит в себя, когда понимает, что в штанах становится тесно, а щекам — горячо. Он закидывает ногу на ногу, складывает руки, стараясь прикрыться, и оглядывается. Телефон вибрирует в кармане джинсов, заставляя его вздрогнуть от неожиданности.       «Ты где?»       Ел вздыхает. Константин никогда не звонит ему и очень редко пишет — кажется, что он подарил телефон только для того, чтобы спрашивать, не закончилось ли молоко в холодильнике. Чего не скажешь о Елисее — он частенько строчит Константину смски. Просто однажды отправил одну от скуки, а тот не надавал ему за это по рукам, так что… Правда, отвечает Костя примерно на одно сообщение из пары десятков, но Елисей не отчаивается — просто пишет так, чтобы смски и вовсе не требовали ответа.       Ел хмурится, вспоминая, сколько всякой ерунды успел отправить Константину, и понимает, что теперь вряд ли сможет так легкомысленно с ним общаться. «Гуляю в парке Н.», — набирает он лаконичный ответ. Через несколько секунд телефон снова вибрирует.       «Могу забрать тебя через полчаса».       Елисей закусывает губу. На улице жарко, и прогулка уже порядком надоела ему, но он представляет себя запертым с Константином в машине и понимает, что не вытерпит этого сейчас.       «Спасибо, не надо», — отправляет он.       Ответа нет.

***

      — Как написал?       Константин заходит в гостиную, и Елисей поднимает взгляд, отрываясь от чтения книги, в которой с того момента, как услышал шум машины, не прочитал ни строчки.       — Думаю, хорошо, — отвечает он, глядя распахивающему окно Косте в спину, и невольно улыбается. — Математика всегда легко мне давалась.       — Вот как, — пространно тянет тот, стягивает пиджак и неожиданно садится рядом с Елом; Ел замирает, вцепившись в книгу.       — А результаты прошлого экзамена уже известны? — спрашивает Костя. — Что там у тебя было…       — Русский, — подсказывает Елисей. — Да, известны. У меня семьдесят шесть баллов.       — Это хорошо?       — Лучше, чем я рассчитывал.       Константин кивает, встаёт и идёт в свою спальню. Ел вспоминает, как дышать.       — Не хочешь прокатиться в город? — вдруг кричит мужчина. Ел слышит шорох одежды и заставляет себя не оборачиваться — судя по голосу, дверь в спальню Константин не закрыл.       — А что случилось? — вместо этого спрашивает подросток, гипнотизируя цветущие деревья за окном.       — Ничего. Просто съездим куда-нибудь перекусить. — Мужчина выходит из спальни и встаёт у Елисея за спиной, опираясь на спинку дивана. Парень задирает голову и смотрит на него снизу вверх. Константин улыбается.       — Да я… Нет, наверное… — бормочет Ел, совершенно не понимая, как реагировать на подобное предложение. Мужчина ухмыляется и качает головой.       — Давай, одевайся, — хлопает он парня по плечу и идёт в коридор, на ходу доставая сигареты. — Жду тебя на улице.       Елисей не успевает ничего возразить.       На улице душно; солнце печёт так, что кажется, будто воздух превратился в вязкий горячий кисель. За несколько минут, пока Елисей собирался, салон машины, оставленной Константином на подъездной дорожке, успевает нагреться, и парню кажется, что он залезает в печку. Он убирает волосы, липнущие к шее, собирает их и скручивает в жгут, пытаясь прижать головой к сиденью так, чтобы они не рассыпались. Константин смотрит на него, усмехается и включает кондиционер.       — Тебе вообще удобно с такой причёской? — спрашивает он, выезжая за ворота.       — Не очень, — честно признаётся парень.       — Почему не подстрижёшься?       — Маме всегда нравилось, когда у меня длинные волосы, — не задумываясь, отвечает Елисей и тут же прикусывает язык, запоздало вспоминая, что эта тема вроде как табу.       Но Константин реагирует неожиданно нормально:       — Понятно, — говорит он. — Тебе и правда идёт.       Ел удивлённо распахивает глаза и отворачивается к окну, чтобы мужчина не увидел его лица. Он не помнит, когда Константин в последний раз был в таком хорошем расположении духа. «Ночь с той женщиной на нём так отразилась, что ли?» — думает парень, но сразу выбрасывает эту мысль из головы.       — Я обычно завязывал хвост, но сейчас растерял все свои резинки, — говорит он.       — Когда приедем, напомни, чтобы зашли купить.       — Нет, что вы. Не нужно…       — Ел, — перебивает парня Константин. — Перестань. Мне на тебя смотреть жарко.       «Ох, если бы», — думает подросток и усмехается про себя — вряд ли мужчина вкладывал в эту безобидную фразу двойной смысл.

***

      — Сколько лет этой футболке?       Елисей на секунду перестаёт жевать и окидывает себя взглядом.       — Кажется, года два. Но она не была новой уже тогда, когда мне её купили, — отвечает он и поджимает губы. Действительно, не лучший выбор для «выхода в свет» — краска облезла, некогда синий цвет после множества стирок превратился в какой-то грязно-серый, шов на рукаве распустился…       Константин качает головой.       — Знаешь что, — вдруг говорит он, жестом подзывая официанта, — давай-ка доедай, и пройдёмся по магазинам.       Елисей чуть не давится.       — Зачем?       — Купим тебе что-нибудь из одежды. — Мужчина пожимает плечами с таким видом, будто это в порядке вещей.       — Зачем? — глупо переспрашивает Ел, видит, как Константин насмешливо дёргает бровью, и добавляет: — Вам это зачем?       — Твой внешний вид оскорбляет моё чувство прекрасного, — фыркает мужчина, и парень понимает, что до его истинных мотивов ему явно не суждено докопаться.       — Не нужно тратить на меня деньги. Я и так чувствую себя обязанным, — мрачнеет Ел. Опускает голову, прячась за волосами, и Константин рассматривает его макушку, борясь с желанием протянуть руку и заставить парня поднять голову. Мужчина хочет заглянуть ему в глаза, чтобы понять — честен он или ломает комедию? Ведь если Елисей и правда нацелен на то, чтобы воспользоваться им для решения своих проблем, то почему бы не согласиться на такое заманчивое предложение? Или это выглядело бы слишком подозрительно?       — Позволь мне самому решать, на что тратить свои деньги, — спустя несколько секунд молчания говорит Константин, и Елисей поднимает взгляд. В нём — непонимание и настороженность. — Ты же не хочешь, чтобы я уговаривал тебя? — вкрадчиво спрашивает мужчина.       Парень хмурится, но замечает, что глаза у Константина смеются, и невольно улыбается сам.       — Не хочу, — в тон мужчине отвечает он.       — Значит, решено, — кивает Константин и смотрит на часы. — Давай, доедай. А то магазины скоро закроются.       …Футболкой дело не ограничивается.       — …и подберите ещё что-нибудь из верхней одежды к этому всему… — слышит Ел, заходя в примерочную с внушительной охапкой вещей. Парень усмехается, снимает футболку, выпрямляется перед зеркалом и разочарованно выдыхает. Свет в примерочной холодный и яркий, направлен так, чтобы делать фигуру визуально стройнее, и если большинству людей это наверняка нравится, то Ел хмурится — его худоба при таком освещении выглядит совсем печально. Парень спешно просовывает голову и руки в первую попавшуюся футболку, а потом невольно замирает, цепляясь взглядом за шрам на рёбрах. Уродливый красноватый рубец — засечка на его жизненном пути, отмечающая день, когда всё полетело к чертям, — приковывает взгляд, яркой полосой выделяясь на бледной коже…       — Тебе бы позаниматься чем-нибудь, — вдруг слышит Ел из-за спины, вздрагивает от неожиданности и резко опускает подол футболки.       — Позаниматься? — переспрашивает он, глядя на отражение мужчины.       — Ну да. Знаешь, пресс покачать, поотжиматься. С твоей внешностью от девчонок отбоя не будет, — задумчиво хмыкает Константин и переводит тему, пока Ел пытается прийти в себя. — А эта футболка неплохо смотрится. Зелёный тебе идёт. Давай следующую.       Елисей кивает, но медлит — Константин стоит, прислонившись к стенке, и от остального зала парня прикрывает скорее его спина, чем шторка. Ел медленно начинает поднимать край футболки, но потом всё-таки не выдерживает и спрашивает:       — Вы будете тут стоять?       Мужчина удивлённо поднимает брови.       — А ты что, стесняешься?       — Ну… я…       Константин, смеясь, задёргивает шторку, и Ел выдыхает, рывком стягивая с себя футболку.

***

      Полоса неба над дорогой ещё светлая, но под деревьями уже сгущаются сумерки. Елисей щурится от света фар несущихся по встречке машин. Константин курит.       — Устал?       — Да, немного, — отзывается Ел, разглядывая свои ноги в потёртых голубых джинсах, за которые Константин заплатил, наверное, больше, чем стоила вся одежда парня, купленная в прошлом году. — Я не привык одеваться в таких магазинах.       — Я, представляешь, тоже, — усмехается мужчина, — но только здесь можно найти всё и сразу.       Сказав это, Константин вдруг хлопает себя по лбу.       — Знаешь, что мы забыли?       — Что?       — Купить тебе резинок.       — Да ладно. Это не такая уж необходимость… — отмахивается Ел, но мужчина не слушает его.       — А знаешь, — говорит он, — у меня есть идея.       — Какая?       — Приедем — узнаешь. — Константин бросает на парня взгляд, и тот показательно фыркает и отворачивается, еле сдерживая улыбку.       В доме мужчина зовёт Елисея за собой в спальню.       — Подожди секунду. Где-то здесь была такая штука… — говорит он, перетряхивая содержимое нижнего ящика стола. — А, вот она.       Ел недоуменно смотрит на кожаный шнурок с двумя бусинами на концах.       — Не думаю, что смогу завязать этой «штукой» волосы, — неуверенно произносит он.       — Я тебе помогу. Подойди, — подзывает мужчина. — Когда моя сестра была маленькой, я ей даже косички заплетал. Хочешь косичку?       — Э… нет. Пожалуй, в другой раз, — смеётся Ел, подходит к Константину, сделавшему вид, будто он очень расстроен отказом, и поворачивается спиной. — И что, каждое утро будете мне завязывать?       — Так уж и быть, потрачу на тебя пару минут жизни, — притворно вздыхает мужчина и начинает собирать волосы Елисея, ведя пальцами по шее.       Парень замирает. Кожа мгновенно покрывается мурашками, сердце словно начинает биться громче, и Ел, вспомнив о необходимости дышать, нервно сглатывает. Мужчина как будто специально медлит, заставляя подростка кусать губы от внезапно обрушившихся на него ощущений — проводит пальцами по затылку, зачёсывая волосы, почти невесомо касается скул, собирая выбившиеся пряди…       — Всё. Готово. — Мужчина отходит в сторону, любуясь результатом своей работы.       — Спасибо. — Елисей рассеянно кивает, чувствуя, что покраснел, и по привычке наклоняет голову, но волосы больше не скрывают его лица. Константин наблюдает за ним, слегка наклонив голову.       — Ну всё, иди. Разбирай пакеты, — говорит он, когда пауза совсем уж неприлично затягивается. — Завтра тебе куда-нибудь нужно?       — Нет. — Ел так и не решается посмотреть на мужчину и делает вид, что его очень заинтересовала надпись на его новой футболке. — Следующий экзамен в четверг.       — Отлично. Я отвезу тебя. Всё, спокойной ночи. Мне нужно ещё немного поработать.       — Спокойной ночи, — эхом отзывается Елисей и выходит из спальни, подозревая, что долго не сможет заснуть.