Мир на Земле

На залитой солнцем поляне в одичалом лесу сидела на коленях девушка. Она что-то усердно перебирала руками, будто в поисках чего-то безумно ценного. Её длинные, тонкие пальцы, со шрамами на каждой подушечке, ловко раскладывали на две неравные части ягоды черники. На ней был плащ с капюшоном, скрывающем лицо. Из-под него торчали только светлые концы волос. — Ты уже закончила? — послышался требовательный, не дававший услышать в полной мере сумасшедшее пение птиц, мужской голос где-то сзади. — Почти, мой господин. — отозвалась девушка и лишь быстрее начала перебирать ягоды. — Совсем чуть-чуть осталось. Я очень не расторопная, вы же знаете это. Я знаю, это безумно плохо, но ничего поделать не могу. Обладатель властного голоса вышел на свет из тени ели и в два шага подошёл к подопечной. Он резко схватил её за локоть и дернул на себя, из-за чего бедняжка чуть не упала. — Никогда, слышишь, никогда не оправдывайся. Это признак слабости, немощи. Моя ученица никогда не будет никчемной или безвольной, поняла? — громко, что даже эхо повторяло его слова, проговорил мужчина. Капюшон упал назад на спину, показывая миру испуганное, ещё детское личико с двумя большими зелёными глазами, встревоженно смотрящими на господина. Светлые волосы были тщательно расчесаны и волнами обрамляли лицо девушки. Курносый нос, единственное наследие отца, нервно дернулся. — Да, учитель. — промолвила она, — Я поняла. Мужчина был рослым и очень мускулистым. Его оголенный торс был усеян множеством шрамов и ещё не заживших царапин. Одного глаза не было, он потерял его в бою, вместо него красовалось сшитое в единое целое веко, в то время как его здоровый голубой глаз недовольно смотрел на блондинку. Рыжие, как пламя, волосы были очень коротко острижены, а нос с горбинкой был на удивление непропорционально большим, по сравнению с остальным лицом. — Прости, — вдруг неожиданно грустно произнёс он. — Не хотел тебя пугать. — Все в порядке, я понимаю. — натянуто улыбнулась блондинка. — Надеюсь на это. — кивнул мужчина. Где-то в небе послышалось хлопание крыльев. Сизый, северный голубь, уже уставший от длительного полёта, начал снижаться. — Письмо от Луны! — радостно воскликнула девушка и подбежала к упавшему дереву, на которое села птица. — Изабелль, будь осторожна! — громко и совсем ни к месту сказал одноглазый уже читавшей блондинке. Вдруг она покачнулась и выронила листок спрессованных водорослей. — Слухи оказались правдой. — прошептала она.