I'm Alive

Ні, я хочу крізь сльози сміятись.

Вспышки заклинаний, крики, стоны, редкие, одинокие мольбы о пощаде и даже не разберешься, с чьей стороны. Он рвано дышал и все пытался унять бешено колотящееся сердце, а оно как заведенное, все билось и билось и никак не хотело остановиться. Замереть. Только бы не видеть этого, не дышать этим, не помнить этого. - Драко! – он слышит этот крик, разворачивается, резко, так, что начинает кружиться голова. А она подлетает к нему, сбивает с ног, и они падают, вместе, правда не чувствуя удара. Ничего не чувствуя. - Что ты здесь делаешь? – он не способен кричать, хотя хочется, потому что какого Мерлина она здесь, сражается? - Я искала тебя, - она тоже шепчет, горячо, исступленно, и ее пальцы гладят его щеки, скулы, стирая с них копоть. - Зачем? - он произносит это на выдохе и даже не замечает, как его руки прижимают ее, крепко, близко и не собираются отпускать, никогда. Ни за что. - Потому что это ты, - она говорит это так просто, как будто он значил для нее целый мир. И, внезапно, его дыхание перехватывает – целый мир? - Дурочка, - он губами скользит по ее волосам и все ждет, когда же наваждение пройдет и сказка закончится. - Наверное, - она улыбается и ему кажется, что это солнце решило нарушить привычный порядок вещей и снова взойти для него. - Немедленно уходи отсюда, - кажется, что здравый смысл пробивается сквозь пелену наваждения, и он наконец-то понимает, чем это все им грозит. - Нет! – она почти плачет, слезы уже собрались в уголках ее глаз и от этого сердце бьется вдвое сильнее, - я останусь здесь. С тобой. И уйду я тоже только с тобой, - она прикладывает свою ладонь к его груди и ощущает, как сильно бьется его сердце. - С тобой может что-то случиться, - он закрывает глаза, отдавшись пьянящему чувству ее присутствия. - С тобой тоже, - она проводит кончиками пальцев от его виска до скулы и дальше, к подбородку, как тогда, в первый раз и это выбивает последние остатки ощущения реальности в нем. - Лучше умереть рядом с тобой, чем где-то далеко. Эту битву нам все равно не выиграть, - после этих слов он резко открывает глаза и будто впервые смотрит на нее. Уже такую взрослую. На ее потускневшие волосы, усталое лицо, измазанное в копоти. Порванную одежду в пятнах крови и мелкие порезы на руках. Он чувствует, как в нем поднимается волна ярости, как злость буквально захлестывает его. А потом приходит ощущение вины. - Я… - он почти задыхается, - я так виноват перед тобой. Прости… пожалуйста, прости, прости меня, Гермиона. Он бросил ее. Сбежал, в конце шестого курса, отвернулся от собственного светлого будущего, чтобы бесконечно падать в пропасть на протяжении всего следующего года. Глупец. Какой же он глупец. - Драко… - она улыбается, нежно, точно так же, как и год назад, как будто это не она пережила войну, - я понимаю. И совсем не виню тебя. Ведь сейчас мы вместе. Мы выжили. Он кивает, несмело, и только крепче прижимает ее к себе. Почему-то, где-то в глубине воспаленного сознания ему кажется, что это правильно – лежать на истлевшей земле, посреди битвы. А потом, как вспышка заклинания, в голове просится – битва. И это мгновенно разрушает всю иллюзию. - Нам пора, - он почти считает эти слова кощунственными, но она лишь согласно кивает и они поднимаются. И как будто что-то потерялось и они снова всего лишь он и она. Посреди битвы. И это кажется неправильным. - Драко! – он снова слышит этот крик и ощущение де-жавю и страха захлестывает его одновременно. Он видит тень, которая приближается к ней и не задумываясь, выхватывает палочку и направляет ее на силуэт, появившийся из ниоткуда. - Круцио! – произносит тень в мертвенно-бледной маске, но она уклоняется от луча, который врезается в каменный остов стены и рассыпается снопом искр. - Авада Кедавра! – вырывается у него, прежде чем он даже успел подумать и зеленый луч уже несется к тени, а она почему-то стоит на одном месте, даже не пытаясь уклониться, избежать смерти. Она вскрикивает, когда тень выгибается в последней судороге и валится на землю, как никчемная кукла. Он тяжело дышит и пытается отделаться от чувства, что только что совершил ошибку. - Пойдем отсюда, - он хватает ее за руку и тянет за собой, движимый единственным желанием – убежать отсюда, спасти ее. - Драко… - она лишь неслышно шепчет его имя, а потом начинает плакать. Как-то судорожно, надрывно. Он обнимает ее, зарывает лицом в волосы, пахнущие чем-то домашним, уютным, даже несмотря на окружающий их копоть и дым. - Пойдем, Гермиона, - он гладит ее по голове, проводит губами по щеке, не решаясь коснуться губ. Он не хочет, чтобы их первый поцелуй был здесь. Посреди битвы. Возле тех, кто умер и тех, кто пытался убить. Она кивает, глубоко дышит, пытаясь успокоиться, но лишь снова начинает плакать. Ему хочется как-то ее успокоить, но он понимает, что сейчас нужно убежать отсюда, уйти, поскорее избавиться от всего этого. Они убегают, пробираются по разрушенному замку, все ближе подбираясь к входу в Выручай-Комнату. Она цепляется за его руку и вздрагивает от каждого шороха, от каждого крика, доносящегося с бесчисленных этажей замка. А он старается идти бесшумно, чтобы их не заметили. Не втянули в битву, чтобы снова заставить и убивать. Перед его глазами снова и снова всплывает силуэт в черном, с бледной маской на лице. - Мы должны им помочь, - она останавливается возле одной из стен и обессилено садится на плиты пола, запрокидывая голову. - Но я не хочу подвергать тебя риску, - он присаживается рядом с ней, но не решается взять обнять ее. - Там Гарри и Рон. Невилл, Луна, Ремус, Тонкс, - с ее губ срывается поток безликих для него имен, но он чувствует, что каждый из них важен для нее по-своему. Это не вызывает у него вспышки ревности, просто ему кажется, что у нее настолько большое сердце, что она способна вместить в себе любовь ко всему миру. И даже к нему. - Тогда, - он поднимается и поудобнее перехватывает палочку, - пойдем, найдем твоего Поттера. Она поднимает на него свой до невозможности благодарный взгляд и он чувствует, что едва ли не первый раз в жизни, поступил абсолютно правильно. Он протягивает ей свою ладонь, за которую она хватается, как за спасительный круг в бушующем океане и они тянутся друг к другу. Потерянное где-то в полуразрушенных галереях и коридорах замка ощущение того, что все правильно, вернулось. И он готов кричать об этом. - Люблю, - она шепчет это первая, надеясь, что он поймет и ответит ей тем же. - Естественно, - на его губах расцветает та самая усмешка, которой он одаривал ее все эти годы и он целует ее руку, все еще сжатую в его ладони, - позвольте проводить вас на битву, мадемуазель. Она улыбается, ощущая, как возвращается то полузабытое ощущение робости перед слизеринским принцем. А теперь он вернулся и ей уже ничего не страшно, потому что она теперь не одна. Они вместе и они живы.