sketchbook

coma & owsey - imagine that

"Мало кто знает, но начиная с периода Хэйан в Японии укрепилась заимствованная из Китая традиция отмечать праздник искусств. Именно он впоследствии превратился в современный фестиваль звёзд - Танабату". Кажется, в голове Лухана до сих пор звучит голос дедушки, несмотря на то, что был услышан этот рассказ много лет назад. Любимого родственника вот уже два года как нет в живых, о чём Лу частенько грустит, но дав себе обещание - исполнить его мечту, накопил сбережения и отправился в страну Восходящего Солнца. Проживающая там тётушка (чёрт знает по какой линии) стала залогом душевного спокойствия родителей Лухана. Будучи одинокой и добросердечной женщиной, та с радостью согласилась принять у себя Ханя, пообещав присмотреть. "Глаз с него не спущу" - кивает тётушка, словно бы её могли видеть по ту сторону телефона, совершенно не стесняясь передразнивать излишне сурового отца Лухана, на что тот прыскает в ладонь. Стоит разговору закончиться и женщина наконец-то даёт волю причитаниям, в которых проскальзывает "совсем не умеют веселиться и детям не дают", а дальше такой знакомый китайский плавно перетекает в японский и что-то подсказывает пареньку, что ему даже с его знанием языка лучше не пытаться переводить. Получив ключи и напутствие "пока ноги не будут отваливаться от усталости, а рот не закрываться от впечатлений - домой не возвращайся!" Лухан отправился исследовать окрестности, прихватив с собой лишь небольшой рюкзак, в котором хранились вещи первой необходимости - телефон, наушники, кошелёк и альбом с простым карандашом. Лу никому не рассказывал о своём увлечении, потому что считал, что рисует недостаточно хорошо для того, чтобы показывать кому-то это безобразие, но неизменно брал с собой всё необходимое, ведь никогда не знаешь, когда найдёшь то, что захочет остаться на страницах рваными штрихами. Город во всю готовился к завтрашнему празднику, люди массово высыпали на красочные улицы, дорожки к домам были усеяны бамбуком, на которых подобно звёздам после заката разрастались разноцветные послания. Кипела жизнь и Лу с удовольствием влился в общий поток, растворяясь в толпе. Его вынесло на рынок, из которого выйти без единой покупки не представлялось возможным. Светловолосый юноша с огромным удовольствием перепробовал все вкусности и запасся некоторыми из них, выскользнув с оживлённых улиц и отправившись прямиком к морю. Дедушка говорил, что в Японии полно сказочных существ и духов, и будучи маленьким Хань верил абсолютно всему, что тот говорил, теперь же искренне недоумевая. Чудеса существуют только в сказках (ну и в тоннами просмотренных аниме), реальная жизнь же далека от этого. Добравшись до побережья, китаец громко охнул - открывшийся вид поистине завораживал, лишая дара речи. Солнце близилось к своему завершению и море было готово вот-вот проглотить горящий шар, бросающий алые блики на синюю гладь. Где-то вдалеке пели свои заунывные песни чайки, рассекая крыльями закатное небо. Морской бриз ласково трепал высветленные пряди, касался щёк и словно бы приветствовал незванного, но уже дорогого гостя. Лу спустился вниз, ближе к воде, щурясь от лучей, слепящих глаза. Наплевав на всё, Хан скинул кроссовки, закатал джинсы до колен и ступил в воду, не удержавшись от блаженного выдоха. Вода была прохладной и приятно остужала разгорячённые от долгой дороги ступни., волны доставали до щиколоток и оседали пеной на бледной коже, которая тут же исчезала. В голове уже сотнями картинок мелькали будущие зарисовки на (пока ещё) чистых страницах, но полное единение с природой в этот миг, казалось, ничто не могло прервать. Кроме чьего-то негромкого покашливания где-то позади. Дёрнувшись скорее от неожиданности, нежели от испуга, Лухан резко повернулся лицом к тому, кто так бесцеремонно вырвал его из размышлений, и замер, уставившись во все глаза на незнакомца. Казалось, словно бы само солнце вырвалось из цепких клыков морской пучины и ступило на песок, обнажая свою красоту перед случайным зрителем. На ветру танцевали огненно-рыжие пряди, явно длиннее, чем привык видеть Лу на парнях, но это не казалось чем-то неправильным. С виду обычный подросток, с лисьими глазами и искорками-смешинками на дне карих глаз, незнакомец производил неизгладимое впечатление. - Кт-то вы? - запинаясь на элементарных словах, китаец сам не заметил, как непроизвольно перешёл на японский. Паренёк напротив рассмеялся, довольствуясь произведённым эффектом. - Всего лишь обычный прохожий, не более того. Меня зовут Минсок, к слову. А тебя, мальчик с оленьими глазами? - Лу совершенно не обиделся на подобное описание, в глубине души давно смирившись с изрядно надоевшим в своё время сравнением, и представился в ответ. Теперь уже знакомый, но всё ещё чудной парень произнёс его имя вслух, словно бы перекатывая на языке. - Не желаешь ли прогуляться, Лухань? - из его уст "Хань" звучало как никогда мягко и юноша не нашёл в себе сил и желания отказаться.Слово за слово, шаг за шагом, и шёпот моря сменился двумя звонкими голосами и мелодичным смехом, сотрясающим воздух подобно фейерверкам, которые должны были расцвести на ночном небе уже завтрашним вечером. - Значит, ты приехал сюда на Танабату? - Лу кивает, увлечённый неожиданным собеседником настолько, что вовсе не замечает того, что не рассказывал об этом, - И как тебе Япония? - Лухан всего на несколько секунд задумывается над ответом, после чего совершенно серьёзно, на одном дыхании выпаливает что-то вроде: "Честно говоря, я с самого детства, ещё по рассказам дедушки, догадывался, что это удивительное место, но теперь убедился в этом собственными глазами". Минсок, полностью удовлетворённый таким ответом, кивает и довольно хмыкает себе под нос. Время за беседой пролетает незаметно, горящий диск давно уже исчез с горизонта, а на небесном полотне уже начали загораться первые звёзды. Лухан очарован настолько, что пропускает момент, когда на очередное предложение, но теперь уже выпить, отвечает согласием. Размышления о том, откуда на берегу взялось сакэ и вся необходимая посуда, были тут же прерваны. - Нисколько не сомневаюсь в твоей осведомлённости о происхождении фестиваля звёзд, но сдаётся мне, ты не слышал легенды, которая предшествовала одному из ответвлений этого праздника. Согласно ей, прекрасная Орихимэ и Хикобоси встретились и полюбили друг друга. Недовольный тем, что работа была оставлена, отец Орихимэ разлучил влюблённых, разделив их по обе стороны реки, и запретил им встречаться чаще одного раза в году. Каждый год в седьмую ночь седьмого месяца им разрешено встретиться. С тех пор именно в этот день и проводится Танабата. А на небе сверкают Вега и Альтаир, разделённые Млечным Путём. Оба молодых человека синхронно задирают голову и смотрят наверх, взглядом находя вышеупомянутые звёзды. Раскрасневшийся от количества выпитого алкоголя и едва шевелящий языком Лухан как-то грустно улыбается и вздыхает. - Ужасно, когда ты не можешь видеться с любимым человеком, но оттого их встречи должны быть чем-то потрясающим и удивительным. Разве нет? Минсок удивлённо приподнимает брови, совершенно не ожидая подобных слов от столь юного человека, но не может не согласиться с подобным высказыванием. И последнее, что помнит затуманенное сознание Ханя перед тем как отключиться, это тёплое дыхание на своих губах и взгляд, полный необъяснимой теплоты, граничащей с нежностью. Проснувшись от рассветных лучей и головной боли на том же берегу, Лухан обнаруживает на своём запястье браслет, горящий огнём, осторожно проводя по пряди густых волос подушечками пальцев и неожиданно для себя вспоминая слов дедушки, сказанные давным давно: "Иногда на берегу можно всретить Сёдзё, водного духа. Волосы у них ярко-красные или же рыжие, невероятно густые, в них — сила и удача сёдзё, такая, что один волосок обеспечит удачей человека на всю жизнь". И отчего-то в душе Лухана теплеет уверенность в том, что это не последняя их встреча с таинственно появившимся и так же исчезнувшим Минсоком. Ведь даже у разлучённых Орихимэ и Хикобоси есть возможность встретиться, почему бы этой возможности не появиться и у них?