О подружке-морозилке и её кавалере

— Лесли, ну сжалься над Рафаэлем, — проговорила, хотя, скорее, проныла я. Лесли скрестила руки на груди и покачала головой. Я беспомощно вздохнула. — Он же не виноват, что его брат оказался таким подлецом, — при воспоминании о Гидеоне я невольно дрогнула. Моё сердце вновь быстро заколотилось, а на лбу выступил холодный пот. Но Лесли этого не заметила. У неё на уме был только Рафаэль, и виной этого частично была я, ведь уже полчаса мы с ней беседовали о том, стоит ли давать отворот-поворот младшему де Виллеру. Я, как можно было догадаться, пыталась убедить её, что Рафаэль жил вдали от Гидеона, а потому вполне возможно, что он другой. Лесли же упорно пыталась доказать мне, что все де Виллеры одинаковые. Мы обе не желали уступать друг другу. — Неужели боишься, что Рафаэль откусит кусочек твоего сердца? — Лесли серьёзно взглянула на меня и вновь покачала головой, хотя в её взгляде я увидела искорку радости. Мы обе вспомнили о теории марципановых сердец моей подруги Лесли Хэй. — Нет, Гвенни, кусочек моего сердца он не откусит. Но не сделает этого он лишь из-за того, что я не подпущу его к себе. А вот, если подпущу, то он сделает это наверняка. Его братец уже доказал это. Я предпочитаю учиться на чужих ошибках и не совершать таких же. А ты уже совершила ошибку, я не хочу мучиться, как и ты, — зачем же мне вновь напоминать о Гидеоне? Хотя, наверное, я своими разговорами о Рафаэле сама наталкиваю Лесли на воспоминания о Гидеоне. Да и у самой меня при имени младшего де Виллера возникало перед глазами лицо старшего. И при встрече с Рафаэлем я тоже вспоминала о Гидеоне. Уж слишком они были похожи. Да и братьями они были. Так что, когда кто-то упоминал имя Рафаэля, или я же сама его встречала, я сразу же вспоминала о его старшем брате, который вызывал во мне, отнюдь, не самые лучшие чувства. Это были чувства подавленности и предательства. Я встряхнула головой, желая забыть о Гидеоне. И у меня получилось это сделать. Правда, частично. Я глубоко вздохнула, а после выдохнула. Лесли, видимо, поняла причину моего вновь подавленного настроения. — Гвенни, не расстраивайся ты так. Гидеон тебя не достоин, он — настоящий подлец, раз так поступил. К тому же, у нас есть дела поважнее. Ведь столько всего происходит. Ты должна разгадать, где находится добро, где находится зло, зачем Люси и Пол украли хронограф, где он находится сейчас, что будет, когда замкнётся Круг Крови, — начала перечислять Лесли. Если бы мне от этого полегчало… Так нет, мне стало только хуже. Я вздохнула, и мне показалось, что слезинка начала скатываться по щеке. Лесли это заметила и обняла меня. Мы сидели на улице, но на территории школы. В нескольких метрах от нас находилась скамейка, где сидели старшеклассницы и обсуждали домашнее задание по химии. Сами же мы сидели на траве под деревом. Я сидела, согнув ноги в коленях и уткнувшись носом в них. Лесли сидела в турецкой позе. Сумки наши лежали неподалёку от нас, но, если бы кто-то их забрал, мы бы даже не заметили этого, так как были заняты нашим разговором. Настала пауза, я подняла голову и увидела приближающуюся к нам Синтию. Нет, только её здесь не хватало! Правда, приход Шарлотты был бы не лучше. Так что, может быть, Синтия была вполне сносным вариантом. Если в первые несколько секунд я ещё надеялась, что направлялась она не к нам, а к кому-то, кто, возможно, стоял за нами, то после надо мной завладела полная уверенность, что наша одноклассница движется именно к нам. Синтия остановилась в метре, может, двух, от нас и широко улыбнулась. Я тоже растянула губы в улыбке, но получилась она у меня кривой и, наверное, жалкой. Лесли тоже улыбнулась, но её улыбка говорила, скорее, о том, что она желает, чтобы Синтия от нас ушла. Но Синтия её либо не поняла, либо ей было всё равно на мнение Лесли. Она скинула сумку со своего плеча и кинула её к нашим. А после Синтия плюхнулась рядом со мной, потянулась и вытянула ноги. Похоже, у неё было хорошее настроение. Но оно бы нам вряд ли передалось. Ведь я хотела, чтобы нас оставили одних, а Лесли Синтию не особо-то любила. Но Синтию, опять же, это не очень-то волновало. Она жила в своё удовольствие, а не в удовольствие других. Эх, мне бы так… — Лесли, Гвен, — произнесла Синтия, пытаясь обратить внимание на свою персону. Моя подруга вздохнула, закатила глаза, но всё же взглянула на Синтию, я же спокойно направила на неё взгляд. — Вы слышали, что Рафаэль к Шарлотте клинья подбивает? — я скорчила удивлённое лицо, а Лесли цокнула языком, по всему её виду было ясно, что она так и хочет сказать, что она же говорила. Я беспомощно вздохнула. — Или она — к нему. Не знаю, я ещё не разобралась, — и тут настала моя очередь сказать, что я же говорила. На этот раз Лесли вздохнула, но не беспомощно. Она вновь закатила глаза. — Я что-то не так говорю? — Синтия изогнула бровь. Я покачала головой, а она пожала плечами. Синтия отвлеклась от нас, она легла на траву, закинув руки за голову и закрыла глаза. Точнее, мы думали, что она от нас отвлеклась. Ведь на самом же деле она продолжала на нас поглядывать и говорить с нами, мешая этим нашему разговору. И даже, если Синтия догадывалась о том, что мешает нам, её это ни чуточку не беспокоило. Что касалось Лесли, то трудно было сказать, раздражал её больше наш с ней разговор или же присутствие Синтии. — Эй, Лес, — продолжала говорить Синтия. Я заметила, как Лесли что-то прошипела, но не стала заострять на этом внимание. Скорее всего, так на неё действует Синтия. — Мне Шарлотта сказала, что… — и тут я представила, что Синтия начнёт говорить, что Шарлотте сказала её подружка, которой сказала подружка их общего друга, что её троюродная сестра сказала, что… Но нет, этого же произошло, и я даже удивилась. — Мне Шарлотта сказала, что ей сказал Рафаэль, что вы с ним разгадывали какой-то шифр, — проговорила Синтия. — Не поделишься со мной, что это за шифр такой? Или это был только предлог, чтобы остаться наедине с этим красавчиком? — надо было видеть, как вспыхнуло лицо Лесли, когда она услышала эти слова. Она взяла сумку Синтии, которую она кинула к нашим сумкам, и бросила её прямо в Синтию. Сумка попала её в живот. — Во-первых, это не твоё дело, Синтия, — сказала Лесли, особенно выделив последнее слово, которым являлось имя нашей собеседницы. — Во-вторых, не твоё дело, что мы разгадывали. В-третьих, мы были в библиотеке и занимались исключительно делами. В-четвёртых, это не твоё дело, — в словах Лесли чувствовалась злость, да ещё какая. Впрочем, на её месте я бы тоже злилась. Услышав слова Лесли, Синтия хмыкнула, села и отвернулась от нас. — Влюбилась. А тебе ничего и не светит. Вот и нервничаешь, — уверенно проговорила Синтия, после чего быстро поднялась со своего места и поспешила уйти. Лесли же сидела с полыхающими щеками и сжатыми кулаками. Казалось, она вот-вот скажет, что это она его отшила, но она почему-то этого не сделала. Лесли легла на траву, закинув руки за голову и закрыла глаза. А после пробормотала что-то, смыл чего был: «Эта Синтия глупа, как пробка, она ничего не понимает. И вообще, это я отшила Рафаэля, а не он меня». Я не стала ничего говорить, всего лишь усмехнулась. Не знаю, каким образом, но Лесли услышала эту усмешку и бросила на меня взгляд, полный осуждения. И я почувствовала себя ничего не знающей ученицей на уроке у мистера Уитмена. Я глядела на небо и наблюдала за облаками, которые быстро двигались. Я видела множество фигур в них. Вон там вот, прямо рядом с крышей нашей школы, находится дама в широкополой шляпе, а рядом с ней идёт маленькая собачонка. А вон там, над дубом, парень, стоящий на одном колене и преподносящий даме своего сердца, по всей видимости, цветы. А вон там, над головой Бэкки, моей одноклассницы, разбитое сердце. Такое же, как и у меня сейчас. Хотя нет, судя по теории марципановых сердец, все сердца сделаны из марципана. А, вон то облако похоже на марципановое сердце с откушенной частичкой. Да, именно так, моё сердце наверняка сейчас выглядит именно так. — Лесли, — протянула я. Моя подруга взглянула на меня. — На что похоже то облако? — я показала Лесли на даму с собачкой. Она задумалась. — А то? — я указала на джентльмена, который стоял на одном колене и преподносил цветы даме своего сердца. — Ну, а то? — я показала на марципановое сердце, а Лесли начала думать ещё усерднее. — Ну, — протянула она. — Мне кажется, что первое облако похоже на колокол, — колокол? Да, эта дама была, конечно, толста, но не настолько же. — А второе похоже на робота, — или у Лесли такое плохое воображение, или это я вижу призраков там, где их нет. Видимо, я настолько влюблена, что вижу любовь везде. — Ну, а третье… Третье похоже на сердце, марципановое сердце, — хоть где-то мы сошлись. Я вздохнула и прикрыла глаза. — Именно таким будет моё сердце, если я буду встречаться с этим поганцем из рода де Виллеров, — я усмехнулась. «А, может быть, Лесли действительно права?» — промелькнуло в голове у меня. Но после я представила перед собой Рафаэля и вновь убедилась, что он другой он не такой, как Гидеон. Он не заслуживает такого отношения к себе. А после того, как я усмехнулась, я вздохнула. Всё-таки это было грустно. Любовь должна радовать людей, а она причиняет столько боли. Хотя не сказать, что Лесли она причиняла боль. Интересно, что лучше: поддаться чувствам и в конце концов страдать или сделать своё сердце ледяным и не мучиться в дальнейшем? Хм, трудный вопрос. Последствие обоих вариантов ужасны. — Я знаю, кто ты, — неожиданно для себя сказала я. Лесли удивлённо на меня взглянула, да я и сама, кажется, была удивлена собственной смелость. — Ты так холодно относишься к Рафаэлю, — протянула я. Лесли приподняла бровь, ожидая, что я скажу в дальнейшем. — Ты, Лесли, подруга моя, — морозилка! — воскликнула я, после чего неожиданно для себя переместилась из лежачего положения в сидячее. Лесли вновь удивлённо взглянула на меня. Но после, спустя несколько секунд, на лице появилась улыбка и некая насмешка. — Я поняла. Надо растопить лёд в твоём сердце. Нам нужно дождаться самого солнечного дня и вывести тебя на улицу. Поверь, твоё сердце точно растает, — Лесли вновь усмехнулась, но ей, по-моему, понравилась идея, хоть она и понимала, что нужного эффекта мы не добьёмся. Ведь она сама не хотела такого эффекта. Мы замолчали. Я вновь уставилась в небо, пытаясь увидеть картины в облаках. А Лесли открыла сумку, достала из неё учебник по физике и начала читать его. И в голове у меня пролетела мысль: «Эй, а с каких пор Лесли вообще читает учебник по физике? Тем более, урок будет только послезавтра, а делать домашнее задание заранее — совсем не в духе той Лесли Хэй, которую я знала. К тому же, мы с ней отдыхаем, а физика уж явно не в списке развлечений Лесли». Позже я поняла, что делает это она, чтобы я от неё отстала, как и её мысли о Рафаэле. Я улыбнулась, поняв, что Лесли не такая уж морозилка, меня это обрадовало, что таить. Я повернула голову вправо и увидела двери нашей школы, откуда выходили ученики. Среди этих учеников я увидела Шарлотту и Рафаэля. Шарлотта о чём-то ему рассказывала, но тот упорно её игнорировал, как можно было понять. Я понаблюдала за этой картиной несколько секунд, после перевела взгляд на Лесли, а когда я вновь вернула его к Рафаэлю, то осознала, что он движется к нам. Я пихнула в бок Лесли, та вопросительно взглянула на меня, а я указала ей на приближающегося к нам младшего де Виллера. Она сразу же вскочила на ноги и чуть ли не побежала, но, поняв, что это будет совсем не в её духе, задрала подбородок повыше и надменно взглянула на Рафаэля. Того это ни капельки не смутило, он улыбнулся ещё шире и с помощью нескольких достаточно больших прыжков оказался около нас. — Привет, девчонки. О чём разговаривали? — произнёс он, почесав затылок. Лесли взглянула на меня, я кивнула ей, а после повернулась к Рафаэлю и сделала серьёзное выражение лица. — О теории марципановых сердец, облаках и морозилках, — ответила я. Вид у Рафаэля был весьма озадаченный, а Лесли от этого зрелища улыбалась от уха до уха. Частый приём, между прочим: делаешь серьёзное выражение лица, а говоришь какую-нибудь шутку. — Или о теории марципановых сердец, подругах-морозилках и их кавалерах. Как вам больше нравится, — и тут Лесли гневно сверкнула на меня глазами, а я всего лишь улыбнулась. Я почувствовала себя героем. Нет, скорее, купидоном, который сводит людей. Рафаэль вновь озадаченно посмотрел на меня, а после перевёл взгляд на Лесли и рассмеялся. Кажется, он всё понял. — Что же за теория марципановых сердец? — поинтересовался Рафаэль. Я взглянула на Лесли, та мотнула головой, отказываясь отвечать. И я решила, что, если этого не сделает она, то это сделаю я. В конце концов, зачем же из этой теории сделать такую тайну? Ведь скоро её будут знать все! — О, это очень интересная теория, созданная Лесли. Теория заключается в том, что все наши сердца сделаны из марципана. Правда, интересно? — Рафаэль кивнул, а я победно улыбнулась и взглянула на Лесли. Та хмыкнула и отвернулась. Она готова была уйти, но я быстро вскочила на ноги, положила руку на плечо и развернула её к нам. Лесли это не понравилось, но она не стала сопротивляться. — Я знаю, как делать марципан, — сказал Рафаэль. Мы переглянулись и вопросительно взглянули на него. Мы обе вспомнили мысль про нашу идею про совместный марципановый бизнес. Рафаэль был бы отличным напарником в нашем бизнесе, касающемся создания марципановых сердец. — И я с радостью научу делать его и вас. Мы сможем сделать много-много марципановых сердец, — я взглянула на Лесли. Та наклонила голову на бок и задумалась. Значит, надежда была. Она вздохнула, пожала плечами, но всё же кивнула. — Может быть, пойдём прямо сейчас? — спросил Рафаэль. Лесли взглянула на меня. Я задумалась, хотя идея Рафаэля мне однозначно нравилась. Но думала я не об этом. Я думала, как сделать так, чтобы эти двое остались наедине. Я взглянула на часы. А, вот и подходящая отмазка! У меня же уже через полчаса должен начаться сеанс элапсирования. Я вздохнула, но, конечно же, играя таким образом свою роль, что, кстати говоря, получалось у меня лучше, чем у Лесли. — Мне очень жаль, ребята, — ой, что я вру? Я ведь специально это делаю. — К сожалению, меня ждут в Темпле. Если я опоздаю, у меня будут больше проблемы, — и здесь, кстати говоря, я не врала. В Ложе меня и так недолюбливали. Лесли покачала головой, видимо, она раскусила меня. Я сделала вид, что не заметила этого. — Но вы можете идти. Лесли, ты ведь хочешь, чтобы у нас был свой бизнес марципановых сердец? — Лесли кивнула. Она вздохнула и взглянула на Рафаэля. В её глазах появилось то, что она старалась так скрывать, искорка. И в глазах Рафаэля она была. Я улыбнулась, ведь первая моя миссия в роли купидона была успешно выполнена. По крайней мере, её начало. А после я ушла. И единственное, что я увидела — это сплетённые руки, а ещё улыбка Рафаэля и не менее широкая улыбка Лесли, которую она так пыталась скрывать. Конечно, это не поцелуй и даже не объятья, но уже что-то. А ещё я слышала смех Лесли, который я не могла перепутать ни с чьим смехом на Земле. Мне кажется, это начало чего-то большего, чем просто дружба. И Лесли, и Рафаэлю так кажется, я в этом уверена.

Интересно, а я когда-нибудь буду так счастлива, как счастливы они сейчас, или дырку от укуса в моём марципановом сердце никогда нельзя будет залепить?