Во славу Самаэля, конечно

Послушайте! Послушайте меня хоть раз! Я ухожу. Сегодня. Сейчас. Оставив фигурки и Орден забыв в пыли, Я ухожу За пределы и грани Земли. Я уйду. Все подумают, что наугад. Я уйду. Это будет мой личный джихад. Гедонист, кукловод и любитель конфет и перин Добровольно всё бросит, отринув комфорт середин. Это так непрактично и странно, что сам до конца не пойму, Для чего мне вся эта борьба и какую плету я кайму. Для чего мне парижская грязь и пороки из Средних веков. Что кому докажу? От каких я избавлюсь оков? Это против всех смыслов, я, видимо, только балбес. Для чего мне лохмотья — корона Двора чудес? Для чего я из лордов шагаю в ряды бродяг? Под какие встаю знамёна, какой веет сверху стяг? Моя Ассия рушится, мир соскочи́т с оси, Хоть могилу рой, погребальный венок неси, Как меня несёт на границу эпох настрой Хаотичный, лёгкий. Кто скажет ему: «Постой»? Кто посмеет чётко отметить все рубежи? За меня решить добродетели, миражи. Я спалю всё в пламени! Это — конец всему! И уйду дорóгою, взявши с собой суму. И суму, и нож! В левом ухе горит кольцо. Мою банду смажет, скрепит собой винцо И крови чуток. Это самый прекрасный клей. Эй, кабатчица! Ну-ка снова вина налей! Чтоб укрыл мне душу пьяный, святой саван, А гонцы летели в Геенну и в Ватикан. Чтобы ядом плевались Папа и сатана. Эй, трактирщица! Я желаю ещё вина! Я желаю, чтоб был всемирный и громкий бум! Чтобы небо в алмазах почудилось этим двум. Я желаю крови, хоть дырьев в моей стезе И не счесть. Я нищий! К чёрту идите все! Но, быть может, однажды утром под мерный гул Я ещё вернусь. Буду страшен, как Вельзевул. Замаравши дворецкому сыростью пола гладь, Я скажу: «Дружище, ты знаешь, там нехрен жрать».