Ты - моя слабость

Не было на Бейкер-Стрит никогда спокойно. Вот и сейчас из знакомой каждому, кто хоть немного интересуется новостями, квартиры доносился шум; временами даже был слышен крик. Шерлок и Джон стояли в гостиной друг напротив друга, и выглядело это так, будто они на ринге и собираются биться насмерть. - Почему ты такой ублюдок? - ссорились они уже давно, и эмоционально Джон был близок к истощению, однако его возмущению не было предела, потому он продолжал кричать. Казалось, умей он метать молнии, одну бы непременно направил в Шерлока. - Хватит, остановись! Как же, оказывается, далеко ты готов зайти, чтобы люди говорили о твоих "гетеросексуальных отношениях", а не о нас, - с ненавистью и одновременно с горечью проговорил Джон. - Ты утрируешь! Впрочем, как всегда. Я ведь здесь и все еще люблю тебя. Ты чертовски прав. Прости. Я перешел черту, я не знаю, что делать. Я должен был как минимум рассказать тебе. - Да, конечно, ты здесь, ты ведь за вещами приехал! Боже, ты мог хотя бы обсудить это со мной? C Майкрофтом? Ты хоть понимаешь, какого черта натворил? С людьми нельзя играть, как тебе хочется, Шерлок! Когда же ты поймешь! Люди - живые существа, у них есть чувства, им бывает больно! Джон сделал глубокий вдох, опустил взгляд, а затем безжизненным тоном задал вопрос, ответ на который подсознательно уже знал. - Ты спал с ней? Да. Не один раз, и я жалею об этом больше всего на свете. Но так было надо. Иначе она бы что-то заподозрила. - Нет, - громко произнес Шерлок, глядя на грудь Джона, - хотя сам понимаешь, что супружеский долго вообще-то обязывает. В глаза Ватсону он смотреть боялся. Ему хотелось сказать правду, но от осознания того, что он натворил и какую боль это причиняет его любимому, Шерлоку стало дурно. Будто десятки ножей всадили ему в грудь, изрядно перепотрошив ее напоследок. Он хотел бы вернуться к началу, когда в их жизни все не было так сложно. - Лжешь! - выкрикнул Джон. - Я знаю тебя слишком долго и слишком хорошо, я знаю, когда ты лжешь, Шерлок. В такие моменты ты обычно невольно загибаешь мизинец левой руки. - Джон, - начал было объясняться Шерлок, но тот больше ничего не желал слушать. Он отошел от Шерлока и приземлился в кресло. Оно было таким родным и уютным. Стольким удивительным вещам оно было свидетелем! Первое совместное дело. Зарождение дружбы детектива и его биографа. Сидя в этом кресле, Джон оплакивал мнимую кончину Шерлока, а спустя несколько лет, сидя в нем же, признавался в первый раз детективу в любви. Это была случайно брошенная в шутку фраза, за которой последовал совершенно осознанный поступок. Их первый поцелуй. Джон помнит, каким неловким он вышел. Он помнит, какими сладкими на вкус были губы Шерлока и как он тогда явно ощутил, будто впервые за всю свою жизнь находится там, где должен. С того момента Джон больше не сомневался: его место - там, где Холмс. Так было всегда, и Ватсон даже не думал, что когда-нибудь место рядом с любовью всей его жизни окажется занятым не им. Теперь все, что было у Джона - это обрывки воспоминаний, омраченные реальностью, и возможность быть любовником того, кому он был готов дарить всю свою любовь без остатка. Однако, какими бы сильными не были чувства Ватсона к Шерлока, задетую гордость они излечить были не в состоянии. Конечно, ему было больно оттого, что детектив тайно женился на сумасшедшей актрисе, которая давно была в него влюблена, что изменил ему с ней, но больнее Ватсону было осознавать, что Шерлок сделал это, не поговорив с ним и не поставив его заранее в известность. О событии Джон узнал несколько дней назад, когда в прессу попали первые фотографии. Тогда случился их самый большой скандал. И вот сейчас: Шерлок пакует вещи, пока его новоиспеченная жена занята на съемках. Джон был уверен, что если бы они с Шерлоком были обычными друзьями, как много лет назад, то он был бы первым, кого Холмс поставил бы в известность. Я потерял не только любовника. Я потерял лучшего друга. - Бога ради, Джон, скажи что-нибудь, - тихо и спокойно попросил его Холмс. Он ненавидел себя, он ненавидел то, во что превратил их отношения. - Я устал, Шерлок, - Джон казался опустошенным. - Я устал от твоего вранья, от ссор, от того, что ты окружаешь себя кем угодно, но не мной. Мы ведь пара, - он осекся, - точнее, мы были. Шерлок подошел к креслу и присел рядом на корточки, положив руки на колени блогера. - Посмотри на меня. Ну же. Умоляю. Я пытаюсь сделать, как лучше для нас, но ничего не выходит. Ты мне нужен. Джон внял его молитвам. Несколько минут они смотрели друг другу в глаза, и не один не был не в силах отвести взгляд. - Пойми, - продолжил Шерлок, - я не обычный известный лишь в малых кругах детектив, каким был, когда мы встретились. Я действительно знаменит! Я расследую дела, о которых раньше и мечтать не мог, - сказал он почти шепотом. - Мы охотимся за людьми, чье имя даже произносить опасно. Я не могу объявить миру о нас с тобой, потому что тогда... ...я подвергну тебя еще большей опасности, ведь весь преступный мир будет знать, что ты - моя слабость.... - ...тогда для нас все изменится. Просто люди еще не готовы принять историю любви Шерлока Холмса и Джона Ватсона. Им нужно еще немного времени. - Что тебе до мнения людей? Оно тебя никогда не заботило. - Верно, но оно всегда заботило тебя, а значит, - с нежностью проговорил Шерлок, - теперь заботит и меня. Напряжение в комнате спало. Осталась лишь боль от обманутых надежд и разочарование, след от которого будет преследовать героев всю жизнь. Длительное время никто не произносил больше ни звука, но спустя время Джон заговорил едва заметно дрожащим голосом: - Все, что мне всегда было нужно, это твоя любовь, твое уважение и доверие. Я любил, просыпаясь по утрам, ощущать рядом твое присутствие. Я любил обнимать тебя по ночам, вдыхая твой запах, и порой мне казалось, что это все, что мне нужно. Снова длительное молчание. Холмсу было, что сказать, но именно поэтому он не произносил ни звука. Ему вдруг резко захотелось, чтобы этот вечер поскорее закончился. - Ты не только моя половинка, Шерлок, ты еще и мой лучший друг, ты моя семья, и ничто этого не изменит. На мгновение, всего на одно мгновение, Холмсу стало легче от услышанного, однако его внутренности все еще сводило от чувства вины; еще немного - и сдерживать слезы станет слишком тяжело. - Я люблю тебя, доктор Ватсон, - наконец сказал детектив. - Я знаю. Я тоже тебя люблю и никогда не перестану, но я так просто больше не могу. Прости. Не возвращайся и не попадайся мне на глаза. Прошу. - Значит, это конец. А ведь все, все это, было ради тебя, Джон. - Тебя машина ждет. Шерлок до последнего не хотел убирать руки с колен Джона. Он понимал, что это последнее прикосновение. С тяжелым сердцем Шерлок встал, взял с кровати сумку и направился к входной двери. Выходя, он услышал подавленный голос Джона. - Счастливой тебе жизни с той, кто очень тебя любит и чью любовь с удовольствием примет общественность. Надеюсь, эта мысль будет согревать тебя по ночам.