Stupid sister

— Я так и не поняла, зачем ты меня позвал? — Тоука поднимается на ноги и смотрит вниз. Двадцать пять этажей, падать будет высоко. — Не умеешь ты выражать свои мысли, на бумаге так точно. Представляю, как ты объясняешь словами. Аято хмыкает. Ни тебе здравствуй, ни тебе «как дела?». Сразу к делу, даже и поговорить нельзя. Скучно, нет? — Отъебись, тупая сестра. Я тебе хотел все лично сказать. Тоука резко поворачивается к Аято и смотрит на него снизу вверх, пока тот с невозмутимым выражением лица достает из кармана пачку сигарет. — Будешь? Тоука хмурится. Аято никуда не спешит. — Я не курю, и ты прекрасно это знаешь. Так говори, что хотел, чего ты ждешь? Тоука выглядит очень серьёзной и раздраженной. Аято ухмыляется и пристально рассматривает сестру. Кажется, ситуация его забавляет. — Мало ли, многое поменялось. Но ты всё такая же тупая сестра, а жаль. Хотелось бы иметь сильного союзника. Ну, или противника, — Аято подкидывает пачку вверх и ловко ловит её, хоть и ничего не видно почти, и Тоуку тошнит от всего этого. Ей кажется, что Аято смеётся ей в лицо, и это отнюдь не радует. Какой же он самоуверенный мудак. — Мне просто нравится тянуть время. Тем более, куда спешить. Посмотри, какая ночь звездная. Это место больше для свиданий подходит, знаешь. Неудачно я выбрал место, а? Ещё захочешь ужина при свечах и перепихона под звездами прямо на этой бетонной крыше. Насмехается, издевается. Как же бесит. Аято достает из кармана зажигалку, и Тоука задается вопросом, делает ли он это для того, чтобы её позлить. Конечно же (нет). — Или чтобы скинуть твоего раздражающего и неуместно шутящего собеседника с крыши, — фыркает она. — Что я и сделаю, если ты не скажешь, что тебе надо, меня еще дома ждут. Аято улыбается и спокойно реагирует на всё. Тоука уверена, если бы он захотел, то давно бы убил. Ему просто нравится её злить. Красиво же, и реакция интересная. — Какие мы грозные. Неужели тупая сестра заинтересовалась кем-то кроме Канэки и убийств? Он вообще когда-нибудь перестанет и перейдёт к делу? — Твоя логика и интуиция развиты нереально плохо, ведь я интересуюсь ещё кучей вещей, а дома Хинами ждет, и захлопнись ты со своим Канэки. Поженитесь еще, серьезно. Мне кажется, вы подходите друг другу. А Тоука тоже умеет дерзить, думает Аято. Вот же упёртая, думает Аято. Тупая сестра, говорит Аято. Тоука не реагирует. Тоука не думает почти ни о чем вообще, только жалеет, что не захватила куртку, ведь на улице холодно, да мечтает домой пойти. Всё равно этот ничего толкового не скажет. — Держись подальше от этого всего, — резко говорит он и выдыхает едкий дым ей в лицо. Тоуке надоедает это цирк. Тоука отходит в сторону и вдыхает. Спокойно, Тоука. Спокойно. — Как будто ты можешь мне помешать. И Тоука ведь понимает, от чего. И упрямится. Не одному Аято нравится выводить из себя своего кровного родственника. — Ты слишком упрямая, Тоука. С таким темпераментом дорога прямо вниз с крыши. Не умрешь, так хоть на какое-то время остынешь. Тоука злостно смотрит на него взглядом: «Можно я сама решу, что мне делать?». Аято со смешком осматривает её с головы до ног и снова делает затяжку. — Ну, я предупредил. До встречи, тупая сестра. Аято разворачивается в сторону двери и идёт к ней медленно, будто ждёт чего-то. Да кто тебя слушаться-то будет, думает Тоука. К чёрту, думает Тоука. Постой, кричит Тоука. — Зачем тебе это? — вдруг говорит Тоука. Аято останавливается, но не поворачивается. Молчит. Тоука точно знает, что ухмыляется. Знал же, что спросит. — Может быть, и не нужно. Может, приказали. А, может, волнуюсь. И теперь Тоука молчит. Молчит минуту, молчит две. И только потом Аято медленно оборачивается. — Сама выбери, какой вариант тебе нравится. Хмыкает, смотрит на оторопевшую Тоуку и кидает тлеющий окурок прямо ей под ноги. — Ну, приятно было увидится, тупая сестра, — более бодро говорит Аято. И уходит, громко захлопнув за собою дверь. — Увидимся ещё, — тихо хмыкает Тоука. Ей бы тоже уйти, её Хинами дома ждет, да и вообще, ночь уже. А Аято прав был, звездная ночь очень. Редко такое бывает. И рассвет было бы интересно посмотреть, красиво, наверное. И тихо очень. Жаль только фотоаппарата нет, да и Тоука не фотограф. Но увидеть хоть, тоже неплохо бы. Тем более, она кофе недавно выпила, спать вообще не хочется, а в голове столько мыслей копошится, надо бы по полочкам всё разложить, а ведь впереди целая ночь есть. А Хинами дома одна побудет, не маленькая уже, понимает, во сколько ложится и чего делать не стоит. Дом так точно не спалит и на улицу в час ночи не выйдет, это Тоука точно знает. Одиночество манит сильнее всего. Окурок дотлевает в полете.