Лабиринт

      Они все идут и идут по этому практически бесконечному лабиринту. Цель ясна обоим: найти либо друг друга, либо выход. Казалось бы, что сложного? Кричать и найти человека по голосу. Но нет, так нельзя. Что-то мешает, не дает этого сделать, не позволяет. Почему? Потому что не по правилам. Каким правилам? Что за они? Так много вопросов, но так мало ответов.        Лабиринт почти что банален: зеленая ограда, каскадом покрывающая стены; через нее ничего видно, даже основания. Но есть на ней и своеобразные площадки. Оазисы, где можно передохнуть от долгого скитания, пообщаться с существами этой платформы. Они не знают, действительно ли это люди разговаривают. У каждого из них двоих есть катушка с леской, она помогает не сойти с ума, телепортирует в мир. Для обоих этот мир — реальность, и он им станет, когда испытание закончится. Но леска не бесконечна, а значит и использование ее ограничено. Если в течение суток после исчезновения последнего витка на катушке не достигнуть одной из двух целей, то наступает автоматический проигрыш. Это они узнали давно, еще на первых площадках от особо разговорчивых существ.       Очередной поворот, и Она опирается рукой о стену лабиринта. Силы постепенно покидают тело, поэтому ее целью сейчас является найти хоть какую-нибудь площадку. Можно даже необитаемую. Сейчас ей меньше всего хочется, чтобы кто-то отвлекал ненужными разговорами.        Идет вдоль своеобразного коридора, который в этот раз на удивление длинный и вообще не ветвится. Спустя две минуты отнюдь не меняющейся обстановки в глубине души небольшими волнами накатывает волнение. Где-то вдалеке раздается раскат грома. Она любит дождь в реальном мире. Здесь же он угнетающий и пугающий, особенно в коридорах лабиринта. К слову, Она еще ни разу не попадала под дождь вне площадки. На платформе же он был вполне обычным, а бывало и вовсе исчезал, оставаясь давящей темной стеной ливня за входом.        Шаг становится более быстрым, затем плавно перерастая в бег, но коридор, кажется, и не собирается разветвляться. Не тупик, и то хорошо.  По левому краю лабиринта впереди что-то виднеется, и Она лишь надеется, что ей не кажется. Добежав, останавливается и пару секунд рассматривает представшую перед ней возможность укрыться от ее кошмара. Дверь, если так ее можно назвать, являет собой круглую раму. В ней располагается какое-то вещество, похожее на мыльный пузырь. Но в отличии от последнего вещество мутно-белое, словно поверхность старинного зеркала. Ровно по середине необычного входа располагается символ четырехлистного клевера, который, несмотря на плавно переливающуюся жидкость в округлой арке, остается недвижим.        Что ж, ничего не поделаешь. Выбирать все равно не приходится. Она осторожно касается ладонью поверхности пузыря с рисунком, и во все стороны расходится сильная рябь. Возникает большое желание убрать руку, потому что холод составляющей пузыря окутывает пальцы, вызывая неприятную зябкость и дрожь, пробираясь неприятным отголоском дальше вверх по коже. От размышлений неожиданно отвлекает первая капля с неба. Упав на плечо, моментально обжигает. Она морщится. Незачем медлить, иначе на голову обрушится биллион таких же капель. Шаг вперед, навстречу неизвестности; снова ощутить эту прохладу уже всем телом, но уйти от пугающего еще больше, оставшегося за спиной дождя. Как там говорилось? Из двух зол выбирай меньшее? Пожалуй, сейчас это подходит как нельзя кстати.       Вынырнув из пузыря, Она ступает ногой на землю, но тут же поскальзывается и падает. Приземление получается мягким, руки нащупывают комочки земли и траву.        — Так значит это роса... - шепчет Она, трогая прядь волос, покрытую маленькими прохладными капельками.        Взгляд невольно падает на круглую рамку, из которой Она только что вышла. С этой стороны вещество внутри круга более прозрачное, и, если подойти поближе, можно увидеть поток воды, стеной заливающий лабиринт за этой своеобразной оградой. Интересно, как Он там?        Она встает на ноги и начинает осматриваться. Осторожность. Этому ее научили редкие, но довольно опасные ловушки лабиринта. И интерес. Каждая платформа — отдельный мир, уникальный и неповторимый. А эта какая-то даже миниатюрная, что непривычно, но, в целом, симпатично. Вся площадка покрыта ярко-зеленой травой, словно пушистым ковром, украшенным рисунком из разнообразных цветов. Ворсинки-травинки с блестящими на них россыпью бриллиантов капельками росы колышутся от легкого ветра, пролетающего над ними, несильно пригибающего их к земле. Касаясь стеблей, он создает шум, который даже человек может услышать без посторонних звуков. На противоположной стороне луга виднеется одиноко стоящее дерево. Она идет, неторопливо ступая по траве. Зачем спешить, если дождь все равно еще не закончился? Подходит к дереву, узнав в нем дуб. Дуб-великан величественно возвышается над лугом, будто молчаливый хозяин этой площадки, склонив несколько огромных разлапистых ветвей над маленькой хорошенькой скамеечкой и густыми ярко-малахитовыми кустами клубники, рубиновыми огоньками прячущейся среди листьев. Она садится на скамью и вздыхает с облегчением. Ветер треплет волосы, играясь с ними, и шумит где-то в вышине, в кроне дерева; еле заметно шевелятся кусты, полукругом "столпившиеся" у девушки, словно критики вокруг чего-то диковинного, непостижимого. И никогда никому не узнать, кто уже побывал тут, а кто еще откроет для себя этот особенный маленький мир. И ни ветер, ни дуб, ни кустарники, ни одна луговая травинка не смогут рассказать об этом своим тихим шелестящим голосом, которым они общаются, ведь их никто не понимает...        Взгляд ее падает на спелые красные ягоды, и она тянется, чтобы попробовать. Немного, пару штучек, наверно, можно. Осторожно отрывает одну и с трепетом откусывает от крупного плода кусочек. На язык попадает сок с капельками росы, а мякоть кружит голову насыщенным вкусом зрелой сладкой и сочной ягоды. Затем Она съедает оставшуюся в ее руках часть, желая еще больше распробовать, насладиться и сохранить в воспоминаниях все до мельчайших подробностей, связав картину ощущений в единый образ. Срывает еще одну и расслабленно облокачивается, поднимая взгляд к небу. Удивительно. Снаружи идет дождь, здесь же все наоборот: пара-тройка бледных, словно дымка, облаков виднеются на краю лазурного небосклона, а ласковое солнце согревает по-весеннему мягко.       Незаметно для себя Она погружается в раздумья, что в течение длительного времени тревожили ее в лабиринте. Дело в том, что уже очень долго они вдвоем не могут найти ни друг друга, ни выход, и все чаще охватывает паника, сдавливая горло, сжимая сердце, заставляя помутнеть рассудок. Судя по всему, ему это, кажется, нравится, ведь Он не дает ей каких-либо подсказок о своем местоположении и совершенно не собирается следовать ее координатам. Однажды, в очередной раз появившись в реальном мире, она предприняла попытку составить с ним план прохождения лабиринта. Но Он лишь отмахнулся. Назвал ее странной и продолжил вести себя как ни в чем не бывало. Будто это и не Он бессчётное количество дней петляет по коридорам, овитым зеленью растений.        Очередная ягода клубники отправляется в рот, и Она лезет в правый карман кофты. Нащупывает катушку с нитью и достает вместе с небольшим клочком желтой бумаги, порванной с боков и изрядно мятой, кладет на ладонь и тяжело вздыхает. На катушке осталось лишь шесть витков. Хватит не более, чем на четыре перемещения в реальность, а дальше — всего сутки перед проигрышем. Что случится, если они проиграют? Этот вопрос Она уже не раз задавала себе. Может, их отпустят, но они больше не встретятся? Ну и пусть. Ей настолько все осточертело, что единственной целью, укрепившейся в голове, было поскорее сбежать из этого треклятого места.        Она уверенно продвигалась все это время по лабиринту, не сворачивая, насколько позволяли петляющие коридоры. Результата это не принесло ровно никакого, потому что, когда девушка попросила на предыдущей площадке карту, выход был отмечен красной точкой совершенно в противоположной стороне. Да, тактика прямой дороги оказалась ошибочной, как и многие другие, испробованные ранее, но теперь все будет иначе.        Она решила мыслить логически.        Разворачивает листок, на нем карта, именно та, которую преподнесли ей на предыдущей площадке. Все было бы до невероятного просто, если бы не одно но. Дело в том, что лабиринт огромен и имеет несчетное количество платформ, причем, на удивление, ни на одной из них не знают о существовании остальных, рассыпанных по всему лабиринту. Она срывает ягоду и сжимает в своей руке. Сок холодными бледно-красными каплями течет по руке, и Она кладет мякоть на скамью рядом с собой и смотрит в карту.        Самое главное сейчас — это постараться вспомнить и отметить примерное расположение всех известных площадок. Она сосредотачивается и сдвигает брови к переносице, хмурясь, затем расслабляется, и лицо вновь светлеет, брови поднимаются обратно, ресницы несильно вздрагивают. Мизинец касается карты, оставляя на ней красное пятнышко от сока клубники. Бумага теплеет. Так же Она проделывает и с остальными платформами. Точек становится всё больше, а рисунок под пальцем - всё теплее. И вот в какой-то момент Она одергивает руку: бумага выскальзывает, оставляя ожог. Девушка осматривается, после чего дует на покрасневший палец. Она и не заметила, что ветер стал сильнее. Наклоняется, поднимает листок и обращает внимание, что схема на бумаге изменилась: некоторые точки побледнели, некоторые — вообще исчезли, а остальные слегка поменяли свое местоположение. Пока Она рассматривала предоставленную, видимо, этой необитаемой платформой новую карту, поднялся особо сильный порыв ветра, который заставил держать крепче бумагу, чтобы та снова не выпала. С ветром прилетел только что распустившийся удивительно маленький четырехлистный клевер. В одном месте на карте девушка заметила пятно, отличающееся от других: оно было бесцветное, лишь обведенное по контуру, оттого очень неприметное. Она приложила клевер к тому месту, как бы присматриваясь, но когда потянула обратно, листья, будто приклеившись, остались на бумаге. Судя по всему, именно четырехлистным клевером — символом в центре портала — на карте должна была быть обозначена платформа, на которой Она пережидала дождь и следующий сразу после него туман, белый, как молоко, густой и холодный.        Теперь можно было выдвигаться в путь, но перед этим нужно продумать детальный план, чтобы прямо по карте достигнуть в самый короткий срок выхода, особо яркой точкой обозначенного на краю лабиринта.        Она снова снаружи. Идет спокойным шагом, постоянно отслеживая дорогу по карте; бумага стала хрупкой, сырой и прохладной от тумана, опустившегося завесой на коридоры лабиринта. Почва под ногами превратилась в скользкую грязь, и также тормозила девушку. Но всё это было ничтожно по сравнению с надеждой, солнечным лучиком теплившейся в её душе и согревавшей в этой промозглой, зябкой, неуютной атмосфере, что царила вокруг. Надежда и вера —всё, что у неё осталось, на что Она могла положиться в такой ситуации, когда предоставлен сам себе.       Поворот, еще один, еще и еще. Не стоит считать: быстро собьешься. Снова перепроверить карту. Судя по ней, осталось немного. Очередной поворот направо. Невольно Она сглатывает. Слишком много поворотов направо. Руки слегка подрагивают. По карте всё верно, но ноги непроизвольно замедляют шаг, а сердце колотится, как ненормальное. Хоть бы не тупик.       Нет, это не тупик — виднеется развилка. Естественно, Она поворачивает влево, еще раз — и не верит своим глазам. Туман постепенно рассеивается, и впереди еле-еле просматривается странный желтый огонёк. При приближении огонёк приобретает очертания высокого, в полтора человеческих роста, желтого прямоугольника.       Догадка пронизывает девушку, будто ударом молнии. Она срывается с места и бежит к свечению, которое потоками вырывается навстречу и мягко переливается, играя оттенками желтого. Оно манит её, как мотылька. Такой удивительный "свет в конце тоннеля" — смешно, но ничего не поделать.        Она подбегает вплотную, и, чуть притормозив у самого свода, прыгает прямо в портал.Свечение окружает, обволакивает всего пару секунд, после чего портал открывается, и девушку выталкивает сквозь образовавшийся проём.       Сначала одна, а затем и вторая нога ступает на твердый пол. Сырость снова пробирает до костей, заставив поёжиться. Свет за спиной резко потух, будто его и не было.        — Но как такое возможно? - спрашивает она, выдыхая теплый воздух в пустоту простирающегося далеко вперед лабиринта.        В руке нащупывается катушка с заново намотанной на нее леской. Девушка оседает на пол, с неверием хватаясь за голову. Она нашла выход, но Он не захотел так окончить испытание. Не захотел отпустить ее.