ПостРумбелль

— Румпель!.. — Белль ласково коснулась его плеча. — Румпель, проснись!..  — Мм?.. — ответствовал ей сонный голос из вороха подушек.  — Румпель, началось… — Что началось?.. — пробормотал супруг, но через секунду вскинул взъерошенную голову: — Как началось? Уже началось? — он стал торопливо выбираться из кровати, запутавшись при этом в одеяле. — Бегу, родная, бегу!  Белль с ласковым смехом смотрела, как её муж сражается с непокорным текстилем. Едва не свалившись с кровати, он все же освободился и теперь судорожно натягивал брюки.  — Не волнуйся так, у нас ещё есть время.  — Да-да, конечно… Я и не волнуюсь, — он никак не мог попасть рукой в рукав рубашки.  Белль, посмеиваясь, слезла с постели и пришла ему на помощь.  — Все будет хорошо, — произнесла она, ловко расправившись с рядом пуговиц на его одежде. — Мы просто… Она вдруг коротко охнула и согнулась, ухватившись за спинку кровати. Он тут же кинулся к ней.  — Белль?.. Что?..  Румпель заглядывал ей в лицо с таким отчаянием во взгляде, что она не удержалась от улыбки. — Просто схватка… И воды отошли. Не волнуйся, дорогой, так и должно быть, — она выпрямилась, положила руки ему на плечи и нежно поцеловала. — Я схожу в ванную, а ты возьми сумку и подгони, пожалуйста, машину.  — И оставить тебя одну? — кажется, одна только мысль об этом повергла его в ужас.  — Со мной ничего не случится за пять минут, честное слово.  Он поджал губы, недоверчиво покосился на дверь ванной, вздохнул и наконец разомкнул объятия.  — Хорошо. Но я вернусь через секунду!  Румпель подхватил объемную кожаную сумку с вещами Белль и, взмахнув рукой, исчез в клубах фиолетового дыма. Через несколько мгновений его забытые у двери туфли испарились следом. 

***

Румпельштильцхен нервничал, и в такие моменты бывал особенно страшен. Он знал это точно, и ему было совершено непонятно, почему весь персонал больницы смотрит на него не с испугом, а со снисходительным сочувствием. Доктор, которому Румпель пообещал в случае чего вырвать сердце, так и вовсе в ответ на это весело похлопал его по плечу.  — Спокойно, папаша, исполним в лучшем виде! — заявил он и, чуть ли не насвистывая, скрылся за дверями родильного зала. Ошарашенный Тёмный остался один посреди коридора.  Беспомощно оглядевшись, он тихо присел на краешек стула, сам не замечая, как напряжена у него спина и до онемения сильно сцеплены пальцы. Из-за двери доносился бодрый голос доктора, и Румпельштильцхен напряжённо вслушивался, стараясь различить что-нибудь ещё. — Кофе? — вдруг раздалось над самой его головой, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Эмма Свон в своей неизменной красной куртке стояла прямо рядом с ним, держа в руках два пластиковых стаканчика из больничного кофе-автомата. Он собрался ответить что-нибудь язвительное и остроумное, в своём фирменном стиле, но на ум ничего не шло, а блондинка уже всучила ему стаканчик и плюхнулась на соседний стул. — Как тут дела? — спросила она таким тоном, будто они были давними приятелями и каждую пятницу встречались в баре, чтобы пропустить по паре пива и поболтать по душам. — Мисс Свон, — начал было Румпельштильцхен, но тут из-за двери донёсся короткий вскрик Белль, и он позабыл обо всем на свете, выронив стаканчик из рук. — Голд! — возмутилась было Эмма, стряхивая брызги кофе с джинсов, но, посмотрев в его смертельно бледное лицо, передумала. — Эй, дружище, не волнуйтесь так. Все будет в порядке. Он ничего не ответил, а может, и вовсе не слышал её. Эмма вздохнула и сунула ему в руку второй стакан кофе. Он рассеянно посмотрел на него и снова уставился на дверь палаты, словно благополучное разрешение родов зависело исключительно от этого зрительного контакта. — Голд, почему вы не с ней там? — спросила негромко Эмма. Он ответил после короткого молчания: — Так захотела Белль. Сказала, ей будет проще. Вообще-то, она сказала, что не хочет, чтобы он действовал на нервы мед. персоналу, а потом упал в обморок от переживаний. Но Эмме он, само собой, этого рассказывать не стал. — А вы что тут делаете в такое время? — спросил Голд, покосившись на неё. — Я вообще-то собиралась вас арестовать за опасное вождение… — Меня? — Я ехала за вами с мигалкой. — Не видел вас. — И требовала остановиться. — Серьёзно? — Да, и уже собиралась стрелять по колёсам. Но потом я увидела, куда вы поехали, и решила не выдвигать обвинений. — Спасибо, — вяло поблагодарил Румпель. — Но я останусь тут, чтобы присмотреть за вами. — Я не нуждаюсь в няньке, мисс Свон. — Разумеется. Я беспокоюсь не о вас, а о городской собственности. — И правильно делаешь, Эмма! — раздался третий голос, слышать который здесь Румпельштильцхен не хотел совершенно. — Голд паникует редко, но так, что весь город чувствует. Мадам мэр эффектно проплыла по коридору и изящно расположилась на стуле по другую сторону от Румпеля. — Реджина, — он кисло поприветствовал её. — Ты-то здесь какими судьбами? — О, я надеялась посмотреть шоу «Спасительница арестовывает Тёмного за вождение в нетрезвом виде». Голд перевёл тяжёлый взгляд на Эмму, та вскинула руки в защитном жесте: — Я ничего ей не говорила. Реджина усмехнулась: — Горожане оборвали мне телефон, пока вы носились с мигалками по главной улице. Ты вообще в курсе, — обратилась она к Голду, — зачем в этом мире светофоры? Их разговор был прерван ещё одним, в этот раз продолжительным криком Белль из-за двери. Посмотрев на Румпеля, Реджина отложила разбирательство с его правонарушением. — Голд, а почему ты не с женой? — спросила она вместо этого. — Она так захотела, — тихо ответил бледный как смерть Румпельштильцхен. Реджина выразительно изогнула бровь, но от комментариев воздержалась. Взглянув на разлитый по полу кофе, она скривила губы и взмахом руки навела порядок, а затем наколдовала из фиолетового тумана два картонных стакана — американо для себя и какао для Эммы. — Мм, с зефирками, спасибо, — улыбнулась та, получив свой напиток. Едва она успела отпить, зазвонил мобильный. — Да, Генри? — ответила Эмма, облизывая шоколадную пенку над губой. — Он что, ещё не спит? — тут же вскинулась Реджина. — Ты почему ещё не спишь? — спросила Эмма в трубку, и, выслушав ответ, с выразительно поднятыми бровями повернулась к Реджине. — А, ты провожал Вайолетт?.. Гуляли?.. И как? — Спроси, куда ходили? — подсказывала засиявшая от радости мэр, перегнувшись через Голда. — Куда ходили? — передала вопрос Эмма и, прикрыв трубку, сказала Реджине: — На пляж ходили, звезды смотрели, — и продолжила обратно в телефон: — Ей понравилось? — Они что-нибудь ели? — Дорогуши, может, вы пообщаетесь где-нибудь в другом месте?! — возмутился Румпельштильцхен. На секунду повисла тишина. Затем Эмма заговорила в телефон: — Да, Генри, это Голд. Нет, мы в больнице, у Белль начались роды. Нет, он не с ней. Это она так захотела. Да, конечно. Люблю тебя, — и положила трубку. Все снова замолчали. Но женщин хватило ненадолго, ровно через полминуты они сорвались и стали взахлёб обсуждать личную жизнь Генри. Румпель с рычанием вскочил и стал яростно расхаживать вперёд-назад мимо палаты. Он не слышал, что там происходило, и это нервировало ещё больше. Бессильное ожидание, неизвестность и болтовня двух мамаш сводили его с ума. Однако вскоре выяснилось, что это была только разминка. Распространяя вокруг себя шум и суету, в родильное отделение прибыл весь табор Прекрасных: Дэвид со спящим сыном на руках, квоха-Белоснежка, Генри и Крюк. Тёмный замер посреди коридора, молча глядя, как они надвигаются на него с выражением великой радости на лицах. — Голд, мы так счастливы, так счастливы за вас! Поздравляем! — Пока не с чем, — выдавил он. — Не волнуйтесь, всё будет хорошо! Белль молодец, она справится! Кстати, почему вы не с ней?.. Румпельштильцхен застонал в голос и уткнулся лбом в ближайшую стену, проклиная семейную болтливость Эммы и её сына. Родственнички тем временем принялись общаться с Эммой и Реджиной, повысив шумовое загрязнение ещё на несколько уровней. Он с огромным удовольствием наложил бы на них пару-тройку заклятий, и останавливало его только то, что это расстроило бы Белль. — Да замолчите же вы все хоть на минуту! — возопил Темный, отлепляясь от стены и оборачиваясь к ним. Его встретили возмущённо-удивленные взгляды, словно это он ведёт себя неподобающим образом в родильном отделении больницы. — Он всегда такой, когда нервничает? — прервал секундную тишину Девид. — Насколько я помню, да, — отозвалась Реджина. — Он не нервничает, он в панике, — вставила Эмма, и все понимающе улыбнулись, чем окончательно выбесили Тёмного. — Вы. Все. ВОН ОТСЮДА! — взревел он и ткнул пальцем в сторону выхода. Родственники посмотрели туда, и улыбки их стали ещё шире и радостнее. — А вот и они! — довольно объявила Белоснежка. Румпельштильцхен повернул голову и с трудом подавил паническое желание немедленно исчезнуть отсюда. На него надвигался весь Сторибрук: Красная шапка Руби, Бабушка, Зелена с коляской и Роландом, бывшая банда Робина Гуда, отец Белль с цветами, доктор Хопер без собаки, гномы в полном составе, чёртовы феи-монашки, беженцы из Камелота и ещё какие-то люди, которых нельзя было разглядеть в толпе. Все улыбались и сияли довольными физиономиями. — Это вы устроили? — прошипел Румпельштильцхен Прекрасным. — Вовсе нет, просто по дороге сюда мы встретили Руби… Он закатил глаза. Это же надо уметь посреди ночи встретить главную сплетницу всея Сторибрука! — Голд, поздравляем!.. — Это такой день, такой день!.. — Счастья, здоровья!.. — Вы держитесь тут!.. Толпа настигла его и загалдела наперебой. Румпельштильцхен натянуто улыбался и пожимал руки, потом кое-как незаметно выбрался из толчеи, крепко прихватил Эмму за локоть и оттащил её в сторону: — Если ты сейчас же не уберёшь их всех отсюда, это сделаю я! — прошипел Тёмный, злобно глядя ей в глаза. — Да брось, Голд. Они пришли не для того, чтобы тебя позлить. Они на самом деле рады за вас с Белль. Румпельштильцхен удивленно моргнул и выпустил её локоть. — Ты, может, не заметил, но тебя давно не считают злодеем. Все знают, что ты много раз спасал город, жертвовал собой, страдал не меньше других. А то, на что ты пошёл, чтобы спасти Белль и ребёнка, до сих пор вспоминают с восхищением. Тебя считают героем, и все они пришли, потому что искренне рады за вас с Белль и хотят лично поддержать и поздравить. Как ещё, в конце концов, они могли бы показать свое отношение?.. — Эмма пожала плечами и вернулась к остальным, а он остался стоять на месте, изумленно глядя на шумную толпу новоприбывших и обдумывая услышанное. Тем временем многоопытная Бабушка раздавала заготовленные сэндвичи и пластиковые стаканы, а гномы разливали всем желающим шампанское. Персонал больницы попытался было их остановить, но поскольку среди толпы были главврач, мэр и шериф, они тоже получили угощение и присоединились к празднику. Голд тихо приблизился к горожанам, но незамеченным не остался, его тотчас снабдили напитком и втянули в центр толпы. — За Белль и Румпельштильцхена! — прозвучал тост, все вторили ему, подняв стаканы, и дружно пили. Он кашлянул, и взгляды всех устремились на него — веселые, радостные, понимающие, дружелюбные взгляды. — Я… — он понятия не имел, что собирался говорить. — Я признателен вам за то, что вы отложили свои дела и пожертвовали сном, чтобы среди ночи придти и поздравить нас с Белль. И… — он развёл руками. — В общем, я рад, что вы здесь, — скомкано закончил он и с удивлением понял, что сказал правду. Его слова были встречены громким одобрением и новым тостом — за малыша, а Белоснежка так и вовсе подошла обнять его, и он не стал отказываться. — Мистер Голд, — голос доктора, прозвучавший за спиной, на удивление, не вызвал приступа паники. Он быстро обернулся, толпа позади замерла в ожидании. Доктор улыбался и придерживал дверь палаты. — Вы можете войти. Внутри было светло и ярко. Все медицинские процедуры были окончены, персонал наводил порядок, а Белль — уставшая и красивая — полулежала на кровати, держа на руках крошечный свёрток. Когда он вошёл, она подняла взгляд и улыбнулась ему. Затаив дыхание, он приблизился к жене и очень тихо подсел к ней. — У нас девочка, — сказала Белль, сияя от счастья и любви. — Возьмёшь?.. Он не мог выдавить и слова, поэтому просто кивнул. Белль осторожно передала ему ребёнка, и он замер, едва дыша разглядывая крошечное личико спящей дочери. — Белль… — горло перехватило, но она и так знала, что он хочет сказать. Весь его мир в эти минуты состоял из поцелуя жены и веса ребёнка на руках, остальное застилала пелена счастья и заглушал стук сердца. В дверях, пытаясь заглянуть все разом, толпилась группа поддержки. Женщины умиленно охали, а мужчины улыбались, хмыкали и отводили взгляды, потому что почти все здесь видели слёзы Тёмного впервые. Увидев в дверях Эмму, Белль благодарно улыбнулась, а та заговорщицки подмигнула в ответ — её просьбу не оставлять Румпеля одного Спасительница выполнила на сто процентов.