«Обычный шарф, а сколько в нем таится? Для каждого, в любом краю Земли, в нем пишутся все новые страницы о бесконечной к теплоте любви...»
Выдыхая очередное белое облачко пара, Женька устало поправила надетый капюшон своей немножко мешковатой спортивной куртки. Может, атрибут верхней одежды и был новым, а может и нет – на нем красовались свежие следы краски. То же касалось и тёмных джинс Смородины – их украшал творческий узор из разных пятен не менее различных масштабов. А что поделать? Такова жизнь ночного райтера. А ведь Евгения не зря выползла из тепла Башни Кошек. Как ярая любительница граффити, она просто не могла упустить столь заманчивой перспективы – крыша недавно построенного многоэтажного здания ворожила всех художников своим идеальным холстом – гладкой бетонной стеной, установленной, по всей сути, для размещения на ней рекламных щитов. По Женькиному мнению, это – прекрасное место для следующего шедевра госпожи Miss Tik. Что же решила изобразить наша героиня? Правильно, в соответствии с нынешним временем года – зимой, Евгения Смородина поставила себе цель – скрестить красоту зимней природы и её любимое занятие – ночные прогулки по крышам. Большая часть работы была уже давно завершена – ночной пейзаж с опадающими с небес хлопьями снега и крыши зданий ожидали своего последнего приятеля. Женька решилась нарисовать себя в кругу друзей: Тимки, Дины, Федьки и Чухоня с его вечной спутницей – громадной, но миролюбивой крысой-тотемом. Вот Женька полезла в свою уже поношенную сумку, специально отведенную для баллончиков с краской, коими некогда дорогая сумка фирмы «Nike» была наполнена под самую завязку. Выудив, наверное, с самого дна (о чём можно было судить исходя из усталого кряхтения Смородины) баллончик черной краски и выбранную заранее насадку, художница приступила к прорисовыванию на своём «мольберте» тёмный силуэтов. На крыше, выглядывающей с левой стороны нарисованного пейзажа, гордо стояла высокая стройная тень, чьи тёмные длинные волосы плавно и размеренно держались и подлетали на ветру. Видимо, именно так Женька решила изобразить свою подругу – Динку. На заднем плане «холста», ближе к правой стороне, на крыше можно было различить двух людей. Один был маленьким, машущим своей рукой в приветствующем жесте нам, зрителям. А кто-то второй, выманивающий из-за угла чердака той самой крыши огромного зверя, смотрел в сторону наблюдателей картины лишь в пол оборота. Их узнать можно было сразу. Приветливый Федька и Чухонь, не оставляющий попыток выманить свою мохнатую четвероногую подругу на лунный свет. Зевая от усталости, и ежась от морозной зимней стужи (а ведь Женька была без шапки, перчаток и шарфа), Евгения Смородина приступила к последнему оставшемуся свободному на холсте госпожи Miss Tik месту – центральной и, пока что, пустующей крыше. После длительного изображения оставшихся двух персонажей, Женя, наконец, облегченно и победно вздохнула, при этом улыбаясь, как ребенок, которому купили давно желанную конфету. На центральном плане пейзажа крыша держала на себе подростков, сидящих, облокотившись спиной друг на друга. Девчонка сидела, поджав к груди колени и обхватив их руками. Она задумчиво смотрела на ночной город. А вот паренёк был изображен несколько иначе. Сидя, скрестив по-турецки ноги, он завороженно смотрел на усеянное звёздами ночное небо. Это были сама Женька и её лучший друг, напарник и учитель – Тимофей. Опознать обоих подростков можно было по оттенку волос, над которым и корпела столь долгое время Смородина. Работа была проделана колоссальная. Евгения Смородина убила на этот шедевр более половины ночи. Будь она все ещё полиморфом – справилась бы, скорее всего, за более маленький отрезок времени. Бывалая кошка полезла в свою сумку за трафаретом с надписью «Miss Tik» и баллончиком с другой, более яркой краской. Только успела она запустить руки в темноту своей сумки, как раздался скрип. Хотя скрипом его можно было назвать с большой натяжкой. По структуре звук больше походил на отголоски поступи по щебню. Женя оторвалась от созерцания содержимого своей сумки и поисков дабы осмотреть крышу на предмет источника шума. Никого. «Показалось,» – Женя продолжила рыться в своей спортивной сумке и уже было выудила из нее нужные предметы, как звук раздался повторной трелью. Но на этот раз в отзвуках шума можно было различить последовательность – осторожные шаги. Серые глаза Смородины уже успели превратиться в грозовое небо, а сама их хозяйка уже хотела надавать подзатыльников источнику этого неприятного шума. Но злобные планы мести девушке так и не удалось воплотить в жизнь лишь по одной простой причине. – Лунной ночи! – неожиданно раздался вполне знакомый голос в темноте. Бывший полиморф от неожиданности даже уронила только что найденный баллончик неоново-желтой краски. Нет, Женя никогда не привыкнет к удивительным и тихим появлениям её учителя. Этот вечно взъерошенный, словно воробей после дождя, парень всегда появлялся словно бы из ниоткуда. Как сейчас, например. – Сохмет тебя дери, Тимка! Кто же так людей пугает?! – Женя и позабыть успела об укатившемся в путешествие баллончике краски. А всему виной этот зеленоглазый прохвост. – Да кто же знал, что ты настолько пугливая? – а ведь действительно, Тимофей вовсе не ожидал такого от своей подруги. – Три раза мир спасла, а кого испугалась? Собственного учителя! Что правда, то правда. И Женька это поняла и осознала. Между тем изумрудные глаза Тима приступили к изучению только что завершенного полотна своей давней подруги. А ведь рыжеволосому льстило то, что Женька изобразила и его тоже. Конечно, на граффити был и остальной круг общения Смородины, но факт остаётся фактом – из всех изображённых людей Тимофей ближе всех находился к нарисованной Женьке. Это не могло не радовать парня. Кстати, о Женьке... «Какого лешего она не одета так, как положено?!» – мысленно возмутился парень, рассматривая уже реальную, а не нарисованную Евгению, – «Зима на дворе, а она без шапки и шарфа!» – Жень... Несколько угрожающая интонация голоса Тимофея заставила русоволосую особу вновь уронить только что поднятый баллончик краски. Вкрадчивый голос учителя явно не предвещал ничего хорошего. Во всяком случае, так казалось самой Женьке. Ей даже было страшновато поворачиваться лицом к своему несколько вспыльчивому в некоторых планах напарнику. – Чего? – бывший полиморф, всё-таки, обернулась и посмотрела на своего друга и для себя отметила, что одет он куда-более по погоде, нежели она сама. – Вот ты мне скажи, у тебя точно все хорошо с головой? Или ты просто решила слечь с гриппом? – Тим вопросительно смотрел на свою беспризорную собеседницу, которая, по всей сути, и не понимает, что своими необдуманными действиями заставляет его волноваться и переживать за её самочувствие и здоровье. – Ты же теперь обычный человек, а значит, снова подвержена заболеваниям. Женя, конечно, понимала, что Тимка прав, но в силу своего упрямства и характера просто не могло открыто и спокойно с ним согласиться, а по сему решила отмолчаться. И почему Тим сейчас на неё наезжает, хотя сам стоит без шапки?! Ладно-то, Женя хотя бы додумалась капюшон натянуть, а вот для её учителя это явно было не в перспективе. – А сам-то без шапки стоишь! – и всё-таки, лучшая защита – это нападение. это Женька прекрасно выучила за всё общение с Тимкой. – И вообще-то, что ты – сын Лунной Кошки, ещё не делает тебя полностью защищённым от болезней! Не забывай из-за пережитого тобою вируса твой организм не совсем такой, как у полноценных Людей крыш! – Стоп, притормози! – Тим развёл руками, явно не желая продолжать разговор в этом наклонении. – Мы о тебе говорим, а не обо мне, – парень на несколько шагов сократил разделяющее их с Женей расстояние. – Я ж за тебя волнуюсь, а ты ещё и огрызаться вздумала! – Ага, – протянула Женя, – То есть, ты считаешь, будто бы я не могу тоже за тебя беспокоится?! – Смородина и не заметила, как тоже совершила несколько шагов навстречу своему другу. – Сам-то в одном лишь шарфе стоишь! – Я хотя бы в нем! А вот ты здесь уже продрогла насквозь! – Да не замёр... – но завершить фразу Жене так и не удалось. Она так сама и не поняла, когда Тим успел стянуть с себя свой цвета хвои вязаный шарф и повязать его вокруг её шеи. А ведь шарф-то был тёплым, нагретым, пахнущим Тимкиным одеколоном, что просто само по себе – приятно. – Дура, я же за тебя беспокоюсь, а не за себя. – говоря это, парень просто улыбался. А что ему оставалось делать, встретив вот такую вот сумасшедшую ученицу? А Женя так и не смогла что-либо на это возразить. Она лишь смущенно уткнулась носом в тот самый шарф. Тим явно хотел сказать что-то ещё, но был прерван вибрацией своего же телефона. Как выяснилось после проверки, его вызывала Марта – глава русской фратрии Людей крыш. Зачем – неизвестно. Тимофей уже хотел было скрыться за чердачным поворотом, как остановился и обернулся на свою ученицу. – И не вздумай снимать! – и, сказав это, он растворился в ночи. Исчез, словно бы его здесь вовсе и не было. Женьке лучше не видеть сейчас его выражение лица, она либо покраснеет, либо подумает, что у парня поехала крыша. А у него и вправду поехала. Тогда, когда Тим Женю встретил. А Женька пробормотала ему вслед что-то вроде: «Не буду...» Всё-таки, этот Тимкин поступок проявил на Женином лице улыбку.«Во-первых, шарф – это не просто аксессуар, это – нить тепла, даримая нам дорогим и волнующимся за нас человеком. Издревле считалось, что шарф – это тепло сердца, подарок, приносимый нам самой Судьбой и указывающий правильный путь...»