Спустя два года общения Кёнсу приехал в Корею, на свою родину, к своему другу. Он и не планировал переезжать, но знакомство с Тао перевернуло его жизнь.
—Таао.—закричал Кёнсу, только лишь успев сойти с поезда и сразу же побежав навстречу другу, забыв про сумки и все прочее.
—Кёнсуу.—чуть ли не завыл Тао, подхватывая друга и кружа вокруг себя.—Ты хорошо добрался? —в уголках глаз Тао выступили слёзы.
—Всё хорошо.—Дио выглядел не лучше, слёзы накатывались, тоненькими дорожками скатываясь по щекам и он смешно шмыгал носом, продолжая обнимать Тао за талию и утыкаться носом тому в шею.
—Эй, ты мне всю кофту зальешь слезами.—пошутил Тао и наконец увидел такую родную для него улыбку. Тао всегда просил друга улыбнуться, просто часами мог смотреть на то, как он улыбается и говорит «Да не смотри ты на меня так», закрывая лицо руками и продолжая смеяться.
—Ну ничего, выжмешь потом.—сказал Су и оба засмеялись.
—Нужно забрать твои вещи, пока их не украли прямо на вокзале. Будет обидно.—куда-то в макушку Кенсу сказал Тао, но так и продолжил стоять и обнимать друга.
—Нужно.—они и с места не сдвинулись.
Прошло наверное еще минут пятнадцать-двадцать минимум, пока наконец они оторвались друг от друга и, взяв вещи Су, пошли по направлению к автобусной остановке. На улице было прохладно и Дио поежился, несмотря на то, что был в кофте поверх майки и черных обтягивающих джинсах. На Тао, кстати, были точно такие же джинсы и вязанный свитер темно-серого цвета. Он как знал, что будет прохладно. Лето, блядь. Они добрались до остановки и сели на лавку, дожидаясь автобуса. Начали переглядываться и смеяться, что со стороны определенно выглядело странно, но для них считалось полнейшей нормой. Сев в автобус, кореец начал рассматривать всё вокруг, смешно вертя головой в разные стороны и округляя и без того большие глаза, а Цзы только улыбался, изредка вставляя названия районов или показывая очередной бутик, клуб или же закусочную, которые ему нравились, уверяя, что они обязательно туда сходят. Кенсу потихонько осознавал насколько шумным на самом деле может быть его друг. Если до этого он просто иногда говорил какие-то названия, то сейчас он вовсю почувствовал себя гидом и считал делом своей чести рассказать Дио за полчаса обо всём в Сеуле. Люди в автобусе оборачивались в их сторону и неодобрительно качали головой, а Кенсу чувствовал себя неловко. Наконец, Тао остановился, поняв, что все смотрят в их сторону и что он снова напортачил— и первая волна паники накрыла его. Он начал хватать ртом воздух, как будто ему его категорически не хватало, а Дио не на шутку перепугался и пытался успокоить друга, обнимая его и шепча успокаивающие слова. Тао успокоился, извинился перед пассажирами автобуса и до конца дороги молчал, обронив лишь «пойдём», когда они подъехали к нужной остановке. Дома они кинули вещи Су нетронутыми и пошли пить чай и завтракать. Впервые вместе. Для них это уже было началом череды незабываемых воспоминаний, связанных друг с другом. А в холодильнике ждал банановый пирог, который со всей любовью приготовил Тао, едва не разнеся кухню вчера вечером.
Ах да, вам наверное интересно узнать как же познакомились Кёнсу и Тао. А тут всё предельно просто и ясно. Одним теплым летним вечерком Тао написал Кёнсу и все завертелось. Общение, скайп, потом появилась забота, которая шла с обеих сторон, а после они уже и жизнь представить не могли друг без друга. Тогда им было лишь по семнадцать, но так как юные омеги повзрослели раньше, чем следовало бы, из-за всяческих переживаний, которых было предостаточно, они уже с уверенностью могли сказать, что в будущем хотят обязательно встретиться и жить вместе. Они чувствовали, что их связь больше, чем какая-либо другая. Они являлись родственными душами, одинаково думали, любили одинаковые вещи, понимали друг друга, а самым главным было то, что они не ограничивали свои отношения в глупые рамки, которые обычно рушат все. Они могли назвать себя друзьями, лучшими друзьями, братьями, да кем угодно вообще. Но никогда они не загоняли себя под какое-то определенное значение. И это было нормально, хотя в какой-то степени и странно для многих.
Вы никогда не задумывались о том, что человек постоянно ставит рамки в отношениях с людьми? Вроде таких как: «ты мой друг», «ты мой родственник», а ты— «просто знакомый» или же «собеседник». Вы ограничиваете себя, не даёте себе даже мысли о том, что «друг» может стать кем-то большим, ведь он для вас друг и должен им оставаться. Просто знакомый за несколько часов может стать ближе, чем люди рядом. Человек, находящийся в другой стране, городе, на другом континенте—он также порой может значить больше, чем люди рядом. А теперь задумайтесь. Думаю Вы поймёте, что часто так делаете. Часто ставите рамки. Зачем вы это делаете? Зачем загоняете людей под тупые определения. Ведь всегда всё может измениться, всегда.
Хотя есть и другая сторона медали.
Вам знакомо то чувство, когда вы абсолютно запутались в том, кем для вас является какой-то определенный человек. Вы думаете, пытаетесь понять, а в итоге еще больше запутываетесь. Вы не понимаете кто он для вас и имеете ли вы хоть какое-то значение в его жизни. Вас это угнетает, вы хотите, чтобы вам просто сказали кто этот человек в вашей жизни, хотите узнать кем вы являетесь в жизни этого человека. А узнав, вам становится легче? Вас не мучают сомнения? Вам не кажется, что таким же человеком для него может быть кто-то другой? Не думаю, что вам стало легче. Поэтому не стоит так делать. Задумайтесь.
Кенсу с родителями жил в Китае. Его родители посчитали, что там образование лучше и переехали туда. Он всегда был послушным ребёнком, которого волновала учеба, оценки и отношения с учителями. И какое-то время все было в порядке. Только вот Кенсу взрослел, у него появлялся характер и уже не все шло гладко. Появлялись конфликты с одноклассниками и учителями, а из-за этого и ссоры с родителями. Су переживал, он не хотел, чтобы все было так. Где-то в средней школе депрессия заменила ему друзей. Она стала его постоянным утешением, заменила ему всё и всех. Но никто об этом не знал. Папа-омега переживал за сына и делился своими переживаниями с мужем, но они не пытались вмешаться, а если и пытались, то ничем хорошим это не заканчивалось. Просто очередная ссора. Однажды, когда у Кенсу снова был трудный период в жизни, он начал задумываться о суициде. Банально, правда?
Суицид. Всего шесть букв, а в них заложена чья-то жизнь. Она может оборваться в один момент. Один шаг— и ты летишь с крыши многоэтажного дома или какого-нибудь здания, представляя себя птицей, парящей в небе. Вероятнее всего ты уже пожалел о своём решении, но шансы выжить равны нулю. И бах—ты уже не дышишь, а люди вокруг кричат "вызовите скорую", что довольно глупо, учитывая обстоятельства. Одно нажатие лезвия на кожу—и ты медленно умираешь, наблюдая за тем, как вытекает твоя кровь, тоненькой струйкой стекая на пол в ванне, создавая кроваво-красную лужу из твоей собственной крови, еще несколько минут назад спокойно текущей в твоих венах. Один шаг вперёд—и машина не успеет затормозить. Ты подлетишь вверх и упадешь, возможно сломав бесчисленное множество костей или же сразу шею. Люди будут кричать и суетиться, а тебе уже будет абсолютно всё равно. Одна горсть таблеток—и ты больше не проснешься, а твой вечный сон не разбудит ни один принц. Забавно, правда? На самом деле нет. За несколько секунд до смерти ты вспомнишь о родителях. Твои глаза наполнятся слезами, руки начнут дрожать и ты грустно улыбнешься, пожалев о содеянном. Только вот улыбнешься ты уже в последний раз. Грустно, не правда ли?
Кенсу понимал это и не собирался умирать. Это было бы слишком просто. Но это не помешало ему причинять себе физическую боль. Боль. Та боль, которая заменяла моральную, когда слёзы уже не помогали и у Су совсем опускались руки. Селфхарм, так вроде это называется. Со временем порезы становились глубже, а сдерживать боль и скрывать шрамы стало сложнее. Нанесение себе порезов и увечий, прижигание сигаретой, вырывание волос, саморасцарапывание — это всего лишь попытка избавиться от ментального дискомфорта, такого как страх, сильная тревога, ненависть к себе и панические атаки. Паническая атака—это понятие было хорошо известно Кенсу. Настолько хорошо, что он начинал дрожать, когда видел или слышал эти слова. Он боялся людей, а столкновения с ними были неизбежны. Все стало куда хуже, когда у него случилась первая течка. Начиная с того дня он адски страдал, выпивал горсти таблеток и только когда они действовали, он мог немного передохнуть, сидя в своей комнате, прижимая колени к груди и плача. Все было херово. Альфы пожирали маленького омегу взглядом, чувствуя аромат спелой сладкой малины. Больше всего он ненавидит таких, как они, похотливых, грубых и желающих лишь одного—секса. Поэтому все течки у него проходили на таблетках, а родители были только рады, что их сын не пытается лечь в постель с любым альфой, лишь бы успокоить и удовлетворить себя во время течки, как делали многие. А потом появился Тао. И он узнал всё о Кенсу, абсолютно все, даже то, что не знал вообще никто. Не потому, что Кенсу был доверчивым, даже слишком, а потому что он чувствовал, что все будет хорошо, знал, что ему можно довериться. И Тао понял его, не стал осуждать. Сквозь расстояние словно прижал Кенсу к себе и пообещал защищать. И Су поверил, прижался ближе к Тао и обещал защищать в ответ.
Тао был послушным, хорошим ребёнком, усердно занимающийся в школе, чтобы папа за него гордился. Почему папа, а не родители? А тут всё тоже предельно ясно и понятно. Отец бросил семью, когда Тао исполнилось всего лишь два года. И знаете, что самое странное в этой ситуации? Родители Тао были истинными. Банан и шоколад. Идеальное сочетание. Как так сложилось, что отец пошёл против природы, отказался от мужа и семьи и ушел к молодому омеге, которому едва исполнилось двадцать. Просто невероятно, но факт. Какой же, блядь, мразью нужно быть, чтобы так поступить. Папе Тао тогда пришлось очень тяжело, а малыш в свои два года будто понял, что произошло, потянулся маленькими ручками к папе и обнял его, словно говоря, что все наладится. И господин Хуан справился, ради сына. Немного подумав, сделав необходимые дела и уладив проблемы с разводом, папа Тао собрал вещи, взял сына и улетел в Корею. Подальше от воспоминаний, подальше от мрази, бросившего их, подальше от всего. Постепенно все стало налаживаться, господин Хуан растил сына один и воспитывал его сильным омегой, чтобы трудности ему было проходить легче, чем своему папе. Когда Тао немного подрос, папа посчитал нужным рассказать где его отец и что случилось. Тао было десять лет, он стоял напротив своего папы, слушал его, сжимая маленькие кулачки и сдерживая слёзы до последнего. Как только Хуан закончил, Цзы обнял его и ушел в свою комнату. Уже тогда Тао предпочитал решать проблемы без вмешательства посторонних, а папу же просто не хотел волновать. Он тогда долго плакал и бил стену своими маленькими кулачками, срывая на ней злость так, словно это был его отец. Думал, что его папа не слышит, но тот лишь плакал, закрывая рот кулаком, чтобы не было слышно и не пытался вмешаться. Так было лучше для Тао, он знал это, чувствовал. Средняя школа. Для него это время стало периодом депрессий, ненависти к себе и окружающему миру. Тао повзрослел слишком рано. Слишком. Цзы часто болел, был не особо общительным и имел своё мнение, а разве это кому-то нравится? Он был рассудительным и способным парнем, но его не любили. Ни учителя, ни одноклассники. Почему? А разве это когда-либо поддавалось логическим умозаключениям?
Школа. То слово, которое у многих ассоциируется с адом. Ты идешь по коридорам и смотришь на людей, которые улыбаются и смеются со своими друзьями или же одни. А можете ли вы представить то, что кто-то из них может быть в депрессии? Кто-то уже перестал чувствовать вовсе и идет по коридору, даже не глядя куда. Он просто хочет, чтобы его сбила машина. Один раз—и навсегда. Кто-то режет себя и сейчас натягивает кофту сильнее в районе запястья, не желая выслушивать оскорбления людей и тонны информации от психолога. Он просто больше не хочет чувствовать боль. Кто-то недавно пытался совершить суицид, но вовремя остановился. Кто-то принимает наркотики. У кого-то может вчера умер близкий родственник или, даже, отец или мать. Разве вы можете это увидеть? Нет. Потому что улыбка—идеально скрывает все. Всю твою боль можно прочитать в твоих глазах, только вот всем наплевать. Никто не станет пытаться узнать, что у тебя в душе, потому что им это не важно. Они позволят и дальше умирать тебе морально. Теперь прозвище «ад» приобрело смысл, не так ли?
Когда Тао было пятнадцать, его папа познакомился с альфой, у которого был сын, старше его на год. Их история тоже была не самой лучшей. В их случае папа Кая ушёл из дома, бросив семью. И они так же являлись истинными. Звучит бредово, на самом-то деле. Тогда маленькому альфе было десять и он уже вполне осознанно понимал, что происходит. Юный альфа со слезами на глазах просил папу остаться, а господин Ким просто ушел, даже не обняв сына на прощание, не говоря уже о том, чтобы хотя бы подумать о своём решении и передумать. Своего, сука, ребёнка. Даже не обнял на прощание. Блядь.
Спустя больше десяти лет господин Ким познакомился с папой Тао. Их запахи сочетались, что создавало некую связь между ними. Банан и кофе. Их сочетание манило и привлекало обоих. Спустя полгода они поженились и съехались. Тао вначале был совсем не рад брату, впрочем как и Кай, а после они начали притираться друг к другу и вполне сошлись. Какие-то общие интересы и увлечения могут найти даже такие упрямые и дерзкие альфа и омега, как они. Их родители вначале беспокоились за их отношения, ведь они оба сильные характером и независимые, хотя одновременно и совершенно разные, но они привязались друг к другу. Ходили вместе гулять, играли в баскетбол. Кай учил Тао драться, чтобы омега мог защититься не только своим острым язычком, а еще и сильным ударом. Тао был способным учеником и довольно быстро овладел достаточным уровнем навыков, чтобы при необходимости уложить на лопатки любого альфу, посягнувшего на его неприкосновенность. Были люди, которые подкатывали к нему, запах черники манил и завораживал альф, все хотели попробовать его на вкус. Только вот Тао без слов всем давал понять, что его не интересует это, а Кай если надо мог иногда и заступиться за омегу. Тао это ненавидел, потому что мог справиться и сам, но в глубине души признавался сам себе, что ему приятна забота старшего брата. Только вот несмотря на всё это он не был счастлив. Да и смысла в своем существовании особо не видел.
И однажды вечером, когда ему было семнадцать, Тао нашел смысл для своего существования. Он познакомился с Кенсу. Этот милый омега вызвал в нём бурю эмоций. Узнав его, ему хотелось прибить этого парня, но он понимал его, понимал как никто другой. И так получилось, что кореец До Кенсу жил в Китае, а китаец Хуан Цзы Тао—в Корее. Шуточки судьбы? Возможно. Тао был замкнутым парнем, как и Су. Только вот китаец открылся в ответ Кенсу, доверился ему, рассказал все то, что никто не знал. Он верил этому милому парню, у которого волосы никогда не поддавались укладке и всегда были взърошенными. Тогда он стал защищать его, хотел сквозь расстояние уберечь от всех бед, а когда тот грустил, пытался всеми силами рассмешить его и грозился при встрече втащить. А Хуан Цзы Тао свои обещания выполнял. Кенсу улыбался—Тао чувствовал это, и потихоньку переставал грустить. Всю их небольшую жизнь им всегда не хватало друг друга, но когда судьба свела их—жизнь приобрела смысл, захотелось пытаться выживать, чтобы потом встретиться и быть счастливыми. Они знали, что это возможно, потому что Су вернется в Корею через два года, в основном из-за него. И они ждали.
Тао уже год жил один, родители подарили ему уютную двухкомнатную квартирку на тринадцатом этаже на восемнадцать лет, поверив, что он справится сам, а когда приедет Кенсу, о котором, к слову, они все немало были наслышаны, тогда все совсем станет идеально—так говорил омега, не по годам взрослый. Кай сначала злился, потому что он ведь старше, а квартиру подарили Тао. И пофиг, что во дворе стоит новенькая феррари, заботливо подаренная родителями Каю на девятнадцать лет. Но со временем Кай успокоился и не упускал возможности привести очередную пассию домой к Тао, за что потом немало получал от хозяина квартиры, которому не особо нравилось слушать охи и ахи за стеной. Кай конечно был горяч, никто не спорит, только вот Тао на это было наплевать и стонам омег под своим братом он предпочитал тишину и спокойствие. Кай любил такую жизнь: менял омег как перчатки, никогда, никому и ничего не обещав, наслаждался свободой и просто жил, совершенно не задумываясь о будущем—казанова короче. В общем был таким типом парней, которых ненавидел Су. Его аромат корицы всегда привлекал множество омег, которые вешались на него так, словно он был мёдом обмазан. И какой-нибудь счастливый мальчик-омежка обязательно уезжал с ним на его красной феррари, даря ему очередной опыт и больше никогда не встречаясь с ним снова. Потому что постоянных связей Ким Чонин не имел, даже если они и были на одну ночь.
Сейчас, в этой самой квартире, они с Кенсу пили малиново-черничный чай—их любимый. Иногда посматривали друг на друга и не переставали ржать, что со стороны наверняка выглядело странно. Но они были одни, в тишине, что для них было идеально. И тут в дверь позвонили. На пороге, в обнимочку с очередной смазливой омежкой, желающей полапать его брата у него дома, стоял Ким Кай. Только вот не так Тао собирался брата с другом познакомить. Явно не при таких обстоятельствах.
—Выметайся, Чонин.—Тао загородил проход и стоял насмерть. —Ты сейчас очень невовремя.
—Как это невовремя? 9 утра. Само то, чтобы навестить брата.—улыбнулся Кай.—Ну пропустии.—надулся Кай, разрушая в глазах омеги, стоящей рядышком, образ крутого мачо.
—Я не один, уходи.—стоял на своем Цзы.—Потом позвоню и все расскажу, если твоя голова пустая уже забыла что сегодня за день.
Из кухни раздался голос Су:
—Тао, кто пришёл?
—Никто, Су. Он уже уходит.—крикнул Тао и уже шепотом продолжил.—Выметайся, Чонин, твою ж. —говорил омега, выпихивая его на лестничную клетку.
—Так ты не одиин, браат. Кто же этот счастливчик? —Чонин втянул носом воздух и замер, а в это время на пороге появился Кенсу. —Убирайся, немедленно.—сказал он омеге, которая все ещё прижималась к нему, будто прилипнув.
—В смысле? Это еще почему? —омега недоумевал.
—Уходи, пожалуйста.—Кай закрыл глаза руками.—Айщ.
Омега не стал спорить, вызвал лифт и уехал вниз.
—И что только что произошло? —поинтересовался Цзы.
—Тао, он мой истинный…—сказал Чонин, глядя в и так большие глаза Су, которые сейчас просто грозились вывалиться из орбит.—он снова втянул воздух.—Никакой ошибки нет. Он—моя судьба.
Кай сам не верил в то, что сейчас говорил. Как этот домашний омега, стоящий в тапочках в квартире его брата, может быть его истинным. Да он хоть знает, что такое клуб?
—Что? —у Тао челюсть отвисла от такого заявления.—Рехнулся что ли? Су, скажи, что это неправда? —он обернулся и посмотрел на друга, на котором лица не было.
—Это п-правда.—промямлил Кенсу.—Он и правда мой истинный. Корица… —у Су неожиданно помутнело в глазах и он потерял сознание, а Тао вовремя успел его подхватить.
—До чего ты его довел, идиот?! —кричал Тао, когда он уже отнес Кенсу в спальню и уложил на кровать.—Вот за что тебе такое счастье, а? —Тао просто выть хотел от несправедливости. Почему его Кенсу достался именно этот альфа, который не имеет никаких целей на будущее, а лишь гуляет и спит с омегами.
—Я что, выбирал его что ли? —разозлился Кай.—Я тоже не особо рад перспективе найти истинного, хотя должен бы.—он почесал затылок.
—То есть тебя еще что-то не устраивает? —возмутился Тао.—Вот и не подходи к нему ни на шаг в таком случае. Исчезни.
—Думаешь, я исчезну из жизни своего истинного омеги? —изогнул бровь Чонин.—А ты смешной однако.
Кенсу пошевелился и начал приходить в себя. Открыл глаза и постепенно картинка перед ним становилась отчетливой. Он увидел потолок, а после перевел взгляд на Тао с Чонином. Взгляд на Чонина заставил его сердце сжаться, а вдохнув воздуха у него закружилась голова. Запах корицы сводил его с ума. Он осторожно поднялся на ноги и теперь Кай мог его разглядеть. Округлые бедра и красивые ноги, которые обтягивали черные джинсы, худенькое тело и милое личико, на котором аккуратные губки, которые Чонин безумно хотел поцеловать, идеально сочетались с большими красивыми глазами, а растрепанная шевелюра идеально дополняла все это.
—Ты похож на милого воробушка, Кенсу…—наконец выдал Кай, со всей искренностью, которую он может подарить лишь Су.
Тао удивленно посмотрел на Кая, а Кенсу покраснел и выдал тихое «спасибо». Кенсу, после нескольких минут, в течении которых он смотрел чуть ли не в упор на Чонина, должен был признать, что его альфа был чертовски хорош. Красивый, с подтянутым телом, смуглой кожей и сильными руками. Он чувствовал уверенность, которая исходила от него и знал, что если и доверится какому-нибудь альфе, то это будет именно он. А еще он понимал, что пришел он сюда с омегой, судя по всему не первой, и наверное—не последней. Он слышал от Тао каким был его брат. И он отлично подходил на роль представителя тех парней, которых ненавидел Кенсу. Жестоко как-то даже.
—Ну что, все друг друга рассмотрели? —Тао вздохнул и посмотрел поочередно на Кенсу и Чонина, которые не сводили глаз друг с друга.—Может пойдем чай пить? —его словно никто не слушал. —Ладно, я все понял. Оставлю вас наедине.—сопровождаемый полнейшим игнорированием своей персоны, он вышел из спальни и пошел на кухню, где достал виски, налил себе в чай немного и стал пить, нервно прокручивая в голове события последнего часа.
—Кенсу.—нерешительно начал Чонин, боясь спугнуть омегу.—Я изменюсь, обещаю.—Кенсу хмыкнул.
—Чонин, я слышал про тебя от Тао. И нет.—он перебил Кая, пытавшегося что-то возразить.—он не говорил ничего плохого о тебе. Наоборот, даже, говорил, что ты хороший и надёжный. Но ты ведь не хочешь отношений. Я не смогу делить тебя с кем-то, а постоянство не для тебя.—говорил Су, нервничая и держась за край кофты, дергая её и не зная, куда деть руки.
—Я же сказал, что изменюсь.—он подошел к Кенсу и взял его руки в свои.—Я обещаю. Больше не будет такой жизни, как есть сейчас.
Кенсу смотрел в глаза Чонина и хотел верить, но ему нужно было немного подумать, посоветоваться с Тао, а потом все решить для себя самого.
—Давай поговорим об этом потом, ладно? Я все же к Тао приехал. Думаю ты знаешь, что он для меня значит.—Су убрал свои руки и пошел в кухню, а Кай так и остался стоять в спальне, осознавая какую ошибку совершил, когда начинал жить так, как живет сейчас.
—Ну что, вы поговорили? —спросил Тао, увидев входящего на кухню Кенсу.—Что-нибудь решили? Видимо нет.—понял Тао, лишь взглянув на друга. —Садись пить чай, воробушек ты мой.—Су вздрогнул от упоминания того, как назвал его Кай, но прошел и сел на стул.
Послышались шаги и входная дверь хлопнула. Кай решил проветриться, а вечерком зайти в любимый клуб выпить. Этот омега заставлял его сердце биться в неизведанном ранее ритме, но что еще более невероятно—рядом с ним Чонин нервничал, боялся что-то сделать не так и больше не увидеть его. Тао вполне способен при желании это устроить, а терять Кенсу не входило в его планы. Поэтому нужно быть осторожным и в следующий раз уговорить Су на свидание.
—Кенсуу, а пойдём в клуб, отвлечемся.—Су посмотрел на друга как на идиота.
—В такой ситуации мы тусить в клуб пойдём? Серьёзно? —Кенсу даже смешно стало.
—Пф, я тебе что, что-то плохое предлагаю? Просто потанцевать и выпить пару коктейлей.—Тао даже обиделся на такие слова друга.—Разве мы не мечтали сходить в клуб, м?
—Да, прости.—он просто был весь на нервах и из-за этого все в штыки воспринимал.—Мне не помешает расслабиться.—улыбнулся Су.
Тао улыбнулся в ответ и они стали собираться. Оставшись в черных джинсах, которые подчеркивали фигуры обоих парней, они сменили майки на более свободные и открытые. На Кенсу была белая футболка с v-образным вырезом, открывающая вид на ключицы парня, а Тао надел такую же майку, что и Су, только черную, благодаря которой были видны сильные руки парня. Подведя глаза себе и другу, Тао попытался что-то сотворить на голове у Су, но вскоре сдался, потрепал его по волосам и так и оставил. Сам же с помощью воска придал волосам форму и опустил челку вниз. Улыбнувшись отражению и оставшись довольными результатом, они вызвали такси, решив в честь долгожданной встречи побыть крутыми, и поехали в клуб. В клубе Тао заказал «Мохито», а Кенсу коктейль под названием «Лонг Айленд Айс Ти». Дождавшись заказа, они понемногу осушили стаканы и решили потанцевать. Оба довольно замкнутые, но коктейль делает своё дело и постепенно движения становятся более раскованными и от них невозможно становится отвести глаз. Тао и Кенсу видят то, что многие в клубе перестали что-либо делать и смотрят на них, поэтому они переглянулись, поняли друг друга без слов и продолжили танец уже немного иначе. Тао положил свою руку на плечо Су и оба откинули головы назад, закрыв глаза, тем самым заставляя несколько альф шумно выдохнуть и опустить глаза вниз, увидев результат действий двух парней. Парни лишь рассмеялись и стали волнообразно покачивать бедрами в такт друг другу. Все смотрели, но никто не решался подойти, что было идеально, ведь они не за этим сюда пришли. Когда силы уже потихоньку угасали, Цзы и Кенсу вернулись к барной стойке, чтобы передохнуть и там увидели Ким Кая собственной персоной.
—Подумать только, Кенсу, не думал, что ты так себя обычно ведешь.—сказал Кай, указывая рукой на танцпол, где минутой назад Су и Тао приковали к себе все взгляды.—Думал ты другой.
—Что? —Кенсу не понимал.—Я пришел сюда потанцевать с Тао, а не за тем, о чем ты наверняка подумал.—Кенсу оправдывался, сам не зная почему.
—Потанцевать? Да ты видел себя вообще? —Чонин залпом допил виски.—Это.—он указывает на внушительных размеров бугорок в его штанах.—Твоя заслуга.
Кенсу растерялся от такого поведения Чонина.
—Думаю у многих тут благодаря тебе случилась непридвиденная ситуация.—Кай засмеялся.—Ты говоришь про меня, а сам то сможешь быть верен? Судя по всему у меня большая конкуренция на тебя. —он обвел глазами клуб.
—Кай, ты перегибаешь. Мы просто пришли потанцевать. Ты ничего не знаешь, так что молчи.—начал Тао.
—Да нет, пусть выговорится.—остановил его Су.—Мне нужны его настоящие эмоции, а не то, каким я хотел бы его видеть.
—Настоящие эмоции? Будут тебе настоящие эмоции.
С этими словами Кай притянул Кенсу к себе и поцеловал, особо долго не церемонясь и проникая своим языком в рот омеги, изучая его и сплетая языки воедино. Кенсу, по сути, был и не против. Он вцепился тоненькими пальчиками в рубашку Кая, закрепляя свои руки в замок у него на талии, на что Кай довольно улыбнулся. Когда воздуха перестало хватать они оборвали поцелуй.
—Прогуляемся? —предложил Чонин, протягивая омеге руку.
Су посмотрел в глаза Тао, без слов спрашивая у него, что тот думает по этому поводу.
—Иди.—с улыбкой сказал он другу.—А ты.—он в упор посмотрел на альфу.—Только попробуй обидеть Кенсу, я тебя сам лично закопаю.
Омега взял протянутую руку и они пошли к выходу из клуба, а Тао взял себе еще одно «Мохито», решив подумать над всем.
Они катались по ночному Сеулу. Кай показывал Кенсу город, который он практически не знал, а омега удивлялся тому, какая же красота на улицах ночью. Они приехали в центр Сеула и остановились около высокого здания. Кай вышел из машины и обошел её, открывая дверь для Кенсу.
—Пойдём, я хочу тебе кое-что показать.—Су неуверенно вышел из машины.
Кай взял омегу за руку и потащил в сторону здания. Зайдя туда, они поднялись на последний, двадцать третий этаж, прошли к лестнице и поднялись на крышу. Чонин закрыл ладонями глаза омеги и повел его куда-то.
—Эй, куда ты меня ведешь? —альфа молчал.
Где-то минуту они передвигались по крыше, а потом Кай убрал руки и Су охнул. Перед ним предстала удивительная картина: ночной Сеул, освещенный тысячами вывесок, гирлянд и фонарей; весь Сеул был словно на ладони с этого места; все кажется таким нереальным и завораживающим, что невозможно поверить в реальность происходящего. Кенсу не мог перестать удивляться, такое он только на картинках видел, а сейчас… Кай наблюдал за реакцией Су и радовался, словно ребёнок.
—Знаешь, Кенсу, я давно нашел это место, очень давно. И о нём не знает никто. Я искал особенного человека, чтобы однажды показать ему это место. И, я нашел тебя. —омега перевел взгляд на альфу.—Ты, наверное, самый удивительный человек, которого я знаю. И я говорю это не потому, что ты мой истинный, а потому что так и есть. Я много слышал о тебе от Тао. Поверь мне, я знаю действительно странные вещи, вроде того, что ты любишь спать с игрушкой, которую подарил тебе мой брат. Этот человек неисправим, говорить он любит, особенно о том, что любит.—Су рассмеялся от мыслей о Тао.—Так вот. Я не боюсь того, что ты можешь превратить мою жизнь в хаос, потому что ты определенно не захочешь, чтобы я продолжал жить такой жизнью и ты добьешься своего, я уверен. Я не боюсь разных трудностей, которые могут возникнуть у меня на пути, если ты все же уйдешь сейчас. Потому что я люблю тебя. И, знаешь, я никогда и никому не говорил этих слов, кроме родителей и брата. Забавно, да? —в уголках глаз омеги собирались слёзы.—Я не смогу предложить тебе ничего, потому что я бездельник, у которого даже работы нет.—он усмехнулся.— Но я могу пообещать любить тебя всегда, заботиться и защищать от всех бед и трудностей тебя и наших будущих детей.—Кенсу всхлипнул.—Поэтому, сейчас, в эту ночь, на этой крыше, я клянусь любить тебя.—Чонин глубоко вздохнул и сел на одно колено.—Выходи за меня, Кенсу.
Омега закрыл рот руками и откруглил глаза, из которых текли слёзы счастья.
—Д-да.—еле выговорил Кенсу и сел рядом, обнимая Кая за шею.
На утро Кенсу проснулся и пошёл искать Тао. Нашел он его лежавшего на диване, видимо поздно вернулся.
—Таао.—Кенсу тряс друга за плечи.—Просыпайся, мне нужно с тобой поговорить.—Тао открыл один глаз и закрыл его.
—Эй, я видел, что ты не спишь.—он начал щекотать Цзы. —Это связано с Каем, думаю тебе это интересно.
Тао снова открыл один глаз и начал хныкать.
—Хочу спать. —он посмотрел на друга.— Ладно, я понял. —одно движение и Тао лежит на полу, потирая ушибленный бок. —Ну да, у меня довольно необычные методы, чтобы проснуться.—парни рассмеялись.
—Я слушаю тебя.—сказал Цзы, сев на диван и подождав, пока Кенсу усядется рядом. —Погоди, нам алкоголь нужен?—Кенсу подумал минуту и кивнул.
Тао сходил за бутылкой вина и бокалами и вернувшись, сел на то же место, вручая бокалы Су и открывая вино.
—Вот теперь я точно слушаю.—Кенсу открыл рот и закрыл.—Таак, ты так делаешь только тогда, когда сильно чем-то взволнован, давай выкладывай.—Тао наконец разобрался с пробкой и налил в два бокала белое полусладкое вино.
Кенсу выпил бокал залпом и Тао решил последовать примеру друга. Его уже все конкретно напрягало и он ожидал услышать все, что угодно.
—Тао, я выхожу за Чонина.—бокал упал на пол.—Он сделал мне предложение вчера.—Тао сделал глоток вина из горлышка бутылки.
—Я, конечно, рад. —начал Тао.—Но все так неожиданно свалилось, что я плохо соображаю. А где Чонин?
—Он поехал насчет работы.—сотни вопросов без ответов были в голове Тао.
—Работы?—Хуан был на грани обморока.—Что творится с этим миром? Я точно не сплю?
—Да нет, Тао.—Кенсу налил себе вина в бокал, забрав бутылку из рук Цзы и выпил еще один.—Мы подали заявление утром и через месяц свадьба. Только вот я боюсь реакции родителей.
Тао настолько был шокирован, что совсем не подумал о возможных проблемах.
—Ну, с родителями придется поговорить по-любому.—глубокий вздох.—Тут дело в том, что все произошло быстро и без ведома кого-либо. Им это может не понравится. Даже несмотря на то, что вы истинные.—ответил Тао на ещё не заданный Кенсу вопрос.
—Ох. Как же сложно.—Тао обнял друга.
—Все будет хорошо, понял?—прошептал Тао.—Теперь мы вместе, теперь всё будет хорошо. Даже Кай не заберет тебя у меня, ахах.
—Ну конечно, кто он такой вообще, ахах.—им было так легко вместе, как будто они всю жизни были рядом и жили поблизости.
Родители отреагировали на удивление спокойно, возможно потому, что они истинные, возможно по какой-то другой причине, но все всё приняли и началась подготовка к свадьбе. Родители Кенсу приехали из Китая через две недели после того, как узнали о свадьбе, а ровно через месяц До Кенсу и Ким Чонин зарегистрировали брак в Сеульском загсе. Тао даже заплакал на свадьбе Кенсу. Он был очень рад за него, а еще было немного грустно, потому что теперь они не смогут проводить так много времени вместе, как они планировали. Но он предпочел забить на такие свои переживания и просто радоваться вместе с Су.
Прошло полгода.
Как-то ближе к вечеру у семьи Ким состоялся необычный разговор. Кенсу готовил ужин и нарезал овощи на салат, а его муж подошел сзади и обнял его за талию.
—Су, милый, а ты хочешь малыша?—вдруг ни с того ни с сего спросил Чонин.
—Я никогда не был против детей, ты ведь знаешь. А почему ты спрашиваешь?
—У тебя течка через пару дней, так ведь?—Кенсу понимал, к чему клонит Чонин.
—Да, но ты уверен? Мы еще не встали на ноги и нам может быть сложно сейчас.—Су тревожился, потому что сейчас в их семье мало что было стабильно, а если омега не сможет работать потом, то будет вообще тяжело.
—Я уверен, главное, чтобы ты откинул все сомнения.—Кай поцеловал мужа и вернулся к просмотру новостей.—Ответь завтра.
На следующий день Тао и Кенсу сидели в кафе и обсуждали неожиданное предложение Чонина. Прошло достаточно времени со свадьбы Кенсу, но опасения Тао не оправдались и их отношения все те же, чему он был безумно рад.
—Что мне делать?—спрашивал Су у Тао.
—Что мне делать.—передразнил его Цзы.—Сам ты хочешь детей?—утвердительный кивок.— Так значит иди и рожай. А я стану лучшим дядей на свете.
Они обнялись, прижавшись друг к другу так близко, что их запахи смешивались, создавая обалденный дуэт малины и черники. Для них это всегда было и будет самым вкусным запахом. А друг для друга они всегда будут оставаться самыми близкими людьми.
Кай вернулся с работы и почувствовал, как на весь дом распространяется сладкий запах малины. Он моментально оказался в комнате, где застал неожиданную картину. Кенсу сидел в одном лишь халате на голое тело, раздвинув ноги и облизывая два своих пальца, которые секундой спустя по одному ввел в себя, томно выдыхая и откидывая голову назад. От такого вида у Кая в глазах помутнело. Он снял парку и бросил её в угол, продолжая смотреть на то, как его муж дразнит его.
—Прости..милый...я не смог...дождаться.—с каждым погружением выдыхал Су.
Без лишних слов Кай подошел к своему мужу, который вытащил пальцы из себя—и усадил его к себе на колени. Он накрыл его губы поцелуем, проникая языком внутрь и настойчиво орудуя там, делая поцелуй то нежным, то страстным. Дыхание заканчивалось и Чонин перешел на шею, целуя каждый миллиметр белоснежной идеальной кожи своего мужа. Он подхватил его под бедра и уложил на кровать, нависнув сверху. Прошелся языком от подбородка к середине груди, а потом обхватил левый сосок губами, кусая и оттягивая его, после сразу же зализывая место укуса, что дарило не боль, а наслаждение. Не забывал он и о втором соске, играя с ним рукой. Затем он повторил тоже самое с вторым соском, в очередной раз вырывая у Су стон, постепенно спускаясь к выпирающим ребрам. Сколько бы он не пытался откормить своего мужа, он все равно оставался худеньким, с впалым животом. Он прошелся по ребрам и животу холодными пальцами и дошел до возбужденного органа, из которого сочилась естественная смазка. Он приподнял бедра Кенсу, проходясь пальцами вокруг дырочки, собирая на пальцы вязкую жидкость. Су уже дрожал от возбуждения и ожидания и Кай, ухмыльнувшись, ввел сразу два пальца, получая от мужа стон наслаждения, смешанный с болью из-за небольшого дискомфорта, и разводя пальцы в разные стороны, мучительно долго растягивая мужа. Это было своего рода местью за то, что он его не дождался, хотя увиденное его невероятно возбудило. Вынув пальцы, решив больше не мучать Су, он быстро разделся, положил ноги омеги себе на плечи и вошел сразу же под нужным углом, задевая заветную точку и слыша сладкий стон мужа. Он дал немного времени привыкнуть и с негласного знака мужа начал двигаться, почти сразу задавая нужный им обоим ритм. Су схватился за плечи Чонина, аккуратными ноготками царапая спину и плечи и прогибаясь в спине. Альфа поцеловал Кенсу, спускаясь к шее и оставляя засосы там и на ключицах.
—Агмх.. я больше...не выдержу.—сквозь стоны выговорил Су.
—Потерпи..немного..—сказал Кай.
Через минуту они оба кончили: Чонин с рыком излился в Кенсу, а омега кончил следом со сладким стоном и именем мужа на губах. Началась сцепка.
Тао, Тао!—кричал Су, подбегая к нему.—Я беременен. —он протянул другу тест. —Я стану папой.
Тао сначала посмотрел на тест, потом на Кенсу, потом снова на тест, а потом закричал.
—Поздравляю, Суу.—он начал кружить его.—Ой, наверное это нежелательно.—подумал Тао.—Я стану дяядей.—заорал он на всю квартиру.
—Чонин еще не знает.—Тао удивленно посмотрел на Су.—Просто тест я делал у тебя, а он сейчас на работе, так что скажу вечером, не хочу по телефону.
—А, ну тогда ясно.—Цзы кивнул головой, снова обнимая друга.
—Милый.—начал Кенсу.—Я делал сегодня тест.
—И?—насторожился Кай.
— У нас будет ребёнок.—произнес омега.
—Правда? Боже, ура.— он подхватил Су на руки и начал кружить по кухне, после нежно поцеловав.
Кенсу улыбнулся и приложил ладони к животику. Он еще не мог поверить в то, что в нём зарождается новая жизнь.
9 месяцев спустя.
—Тужьтесь, Кенсу, еще немного.—говорила женщина-акушер.
Еще несколько минут и Кенсу услышал долгожданное: "у вас мальчик, поздравляю". Он взял ребёнка на руки, осторожно прижимая к себе.
—Ты похож на своего отца.—со слезами на глазах сказал Кенсу, обращаясь к новорожденному малышу.
А на коридоре сидели Тао и Кай, которым сообщили, что родился мальчик.
—Мальчик, родился мальчик. Кай, ты слышал?—Тао счастливо улыбаясь сквозь наворачивающиеся слёзы обернулся на Кая, который плакал, пытаясь скрыть это от брата.
—Кааай, все же хорошо, брат.—Тао обнял Чонина, хлопая его по спине.
—Тао.—он посмотрел в глаза Цзы.—У меня родился мальчик. Я теперь папа.
—Дада, именно об этом я и сказал минутной ранее.—с улыбкой сказал Тао.
Он даже не думал, что однажды увидит такую сторону Чонина. Однако сейчас он рад, что его сокровище, Кенсу, судьба этого человека. Он может быть спокоен за своего маленького Су.
