Dead inside

Катарина выглядела более бодрой по сравнению с Рагнором и проснулась первая. Её синие глаза какое-то время изучали каменный потолок, который был неровным, а потом она повернула голову вбок и заметила Магнуса, устроившегося на стуле рядом с её Смыслом. Он уронил голову на койку и вцепился одной рукой в Рагнора. Глаза были закрыты, а дыхание – размеренное. – У меня рука затекла из-за него, – проворчал Рагнор, и только тогда Катарина заметила, что он не спит. – Как ты себя чувствуешь, Кэт? – Как будто постарела за пару суток, – попыталась она отшутиться, но серьёзный взгляд Фелла заставил её замолчать. – Ты как? – Тело болит, но так и должно быть, когда умираешь. Он слегка отодвинулся от Магнуса и перевернулся набок. – Доктор говорит, что скоро начнут отказывать органы, – сказал он, понизив голос, и протянул Катарине ладонь. Катарина сплела их пальцы и кивнула, борясь с подступающими слезами. – Это нечестно, – прошептала она дрогнувшим голосом. – Хэй, я с тобой, – Рагнор попытался придвинуться ещё ближе, но спину разрезала острая боль, и он, охнув, повалился обратно. Магнус тут же проснулся и вскочил, видя скорченное от боли лицо друга. – Рагнор, что не так? – нервно спросил он, бегая взглядом по его телу в поисках источника боли. – Я за доктором. – Не надо, – прохрипел тот в ответ. – Я просто неудачно лёг на спину. Останься здесь. Магнус кивнул и переставил стул между койками, чтобы находиться рядом с обоими друзьями одновременно. – Катарина, – начал он, но ничего в голову не шло, кроме глупого «как ты?», и он просто промолчал, потупив взгляд. Девушка улыбнулась и протянула ему свою руку. – Не печалься, дорогой, – прошептала она. – Сейчас мы здесь. Магнус неуверенно кивнул и прижал её ладонь к груди. Он просидел с ними до позднего вечера, пропустив обед и ужин, а потом доктор выставил его из палаты, разрешив прийти только на следующее утро. В Цитадели не было строгого комендантского часа, поэтому даже сейчас по коридорам бродили люди. Магнус шёл вслепую, не глядя вперёд. Мысли роились в голове, подобно пчёлам в улье, а в груди разрасталась ярость, и чесались кулаки. Ноги сами принесли его в тренажёрный зал. Набитый песком мешок был подвешен цепью к потолку, и Магнус остановился возле него. Он слегка раскачивался в воздухе, влево, вправо, дразнил, издевался. Удар, и часть ярости вышла из костяшек, едва они соприкоснулись с жёсткой поверхностью самодельной «груши». Второй удар – она отлетела на полметра в сторону и вернулась обратно. Третий, четвёртый, пятый – разлетелась по воздуху, и Магнуса уже было не остановить. Он рычал, поочередно нанося удары, выплёскивая эмоции, рвущиеся наружу. Злость волной накрыла разум. Обволокла его, заполнила каждую клеточку собой. Разбитые костяшки неприятно саднили, но Бейну было плевать: физическая боль – ничто по сравнению с душевной. Он наносил удары сильнее и ожесточеннее, цепь уже трещала под натиском, а потом и вовсе разорвалась, и мешок упал на пол, поднимая под собой столб пыли, а Магнус дал выход эмоциям и пронзительно закричал. Он кричал, но не слышал собственного крика. В ушах звенело, глаза застлало пеленой. Он упал на колени, прижав их к себе. – Так ты им не поможешь, – раздался голос за спиной. Магнусу не надо оборачиваться, чтобы узнать кто это. Этот низкий и хриплый голос преследовал его, и сейчас его обладатель попал под горячую руку. – Вот и он, – усмехнулся Бейн истерично. – Лидер Сопротивления! Он вскинул руки вверх и поднялся на ноги, разворачиваясь, наконец, лицом к Алеку. На Лайтвуде была только чёрная одежда, и этот цвет очень шёл ему, надо признать. Руна на шее притягивала внимание, как и всегда, но сейчас Магнусу было не до неё. – Зачем ты порвал цепь? – Алек подошёл к лежащему на полу мешку и наклонился, чтобы оценить урон. – Лидер Сопротивления не так щедр, как кажется? – Прекрати называть меня так, – отрезал Алек и посмотрел на Магнуса. – На нём тренируются каждый день, и я не хочу доставлять неудобства своим людям. Тебе придётся починить. – Это приказ? – Магнус выгнул бровь. – Тогда вы можете приказать мне сделать то, на что давно намекаете, мистер Лидер Сопротивления, – выплюнул он слова. Мгновение Алек стоял неподвижно, а выражение лица было безэмоциональным, а потом глаза резко потемнели. Он сократил расстояние между ними одним шагом и, схватив Бейна за локти, прижал к себе максимально близко. – Я понимаю, что ты сейчас в смятении и расстроен, – сказал он сквозь зубы. – И мне очень жаль, что с твоими друзьями случилось это. Но самобичеванием ты ничего не исправишь, – его голос смягчился, и теперь он говорил спокойно и даже ласково. – Сейчас ты пойдёшь в свою комнату и ляжешь спать. А утром починишь причинённый ущерб. Я вернусь к рассвету и буду ждать тебя на тренировке, тогда и поговорим. И не смей пропускать приёмы пищи. Глаза Магнуса были влажными, и он дрожал в руках охотника. Но успокаивающий голос влиял на него, и боль, ноющая в груди, притуплялась. – Ты уходишь? – спросил он тихо. Алек кивнул и отпустил его, сделав шаг назад. – У нас вылазка. Поговорим обо всём завтра. А сейчас иди спать. Магнус ещё некоторое время смотрел в его глаза, а потом направился к выходу, но остановился у порога и повернулся к Алеку. – Будь осторожен, – сказал он и вышел, оставляя Лайтвуда наедине с лежащим на полу мешком.

***

Утром на Магнуса обрушились последствия его вечерней истерики. Костяшки пальцев, разбитые в кровь, выглядели ужасно, и каждое движение пальцев приносило невероятную боль. Голова болела, а необходимость идти и ремонтировать ту проклятую «грушу» раздражала. Горячий душ немного разогнал ломоту в теле, и вот он уже с влажными волосами и липнущей к телу одежде склонился над мешком. – Хорошо, что порван, – сказал он вслух и поднял цепь, осматривая поломанное колечко. Мастер из ангара всунул ему коробку инструментов и усмехнулся, когда Магнус спросил, не вернулся ли Алек. – Мог бы ответить, – ворчал он себе под нос, пока плотно закручивал кольцо пассатижами. – Старый болван! Он дёрнул цепь, проверяя надёжность вставленного кольца, а потом закинул её на крюк под потолком и поднял мешок в воздух, водружая его на своё место. Конец цепи крепился к ближайшему столбу, и Магнус щёлкнул по задвижке, едва только кольцо оказалось в замке. «Груша» теперь висела под потолком, как и предыдущим днём, когда ещё не встретилась с яростью Бейна. И, гордый собой, он собрал все инструменты и отправился в ангар, а оттуда – в столовую, надеясь, что Алек уже вернулся.

***

Столовая гудела, люди что-то воодушевленно обсуждали, и Магнус, к своему сожалению, не увидел Алека на помосте. Там были лишь остальные члены Совета. Зато за их столом уже сидел Саймон. – Ты где был с утра? – спросил он, едва Магнус присел на своё место. – Я заходил за тобой в комнату, но тебя там не было. – Кое-что исправлял, – Магнус неопределенно махнул кистью. – Ты был у Катарины и Рагнора? – Саймон кивнул. – Как они? – Всё хуже, – выдохнул Льюис и отложил вилку в сторону. – Будем ждать возвращения Алека. Магнус, до этого склонившийся над тарелкой и ковыряющий вилкой еду, резко выпрямился. – Причём здесь Алек? Зачем нам его ждать? – Ты не знаешь? – удивился Саймон. – Он собрал небольшой отряд, чтобы найти лекарство, которое продлевало жизнь Рагнора и Катарины. – Так цель вылазки это? Саймон кивнул. – Но у тебя же была вакцина в аптечке! – воскликнул Магнус. – Тогда в поселении целых десять ампул лежало в коробочке! Карие глаза виновато опустились вниз. – Саймон? – Я их уничтожил. Разбил и выбросил в мусорное ведро, – еле слышно признался он. – Зачем?! – Я не знал, что они нам понадобятся, – сказал он и поднял глаза. – Вакцина сдерживала нас, я не мог знать, что она может стать нашим спасением. Не мог. – Но это ведь ты! – снова воскликнул Магнус. – Ты! Ты всегда думаешь на несколько шагов вперёд и подмечаешь все детали. Тебя нелегко обмануть, ты видишь всех насквозь. Боже, Саймон, именно ты мог знать, что они нам пригодятся. Люди, занимавшие места за соседним столом, повернули к ним головы и с неприкрытым интересом наблюдали. – Я не могу видеть будущего, Магнус, – отрезал Саймон и встал из-за стола. – Я простой человек и могу ошибаться. Он даже не взглянул на друга и, продолжая смотреть себе под ноги, зашагал к выходу. – Что ты ему сказал? – к столу подошла Изабель. Она была одета в чёрную одежду, которую они надевали только на вылазки, и волосы её были собраны в высокий хвост. – Правду, – фыркнул Магнус и тоже поднялся. – Я сказал правду, – и направился в тренажёрный зал.

***

Алек наносил удары по «груше», когда Магнус зашёл в тренажёрный зал, и был в чёрной майке и кожаных штанах, кои никаким образом не подходили для тренировки. Его плечи блестели от пота, а дыхание сбилось, на лице застыло абсолютное выражение безысходности. – Почему ты мне не сказал, что отправляешься за лекарством? – спросил Магнус, подойдя чуть ближе и облокотившись о столб. – Не хотел давать напрасную надежду, – произнёс он, не останавливая ударов. – Они мои друзья, мы должны были пойти! Алек остановился и повернулся всем туловищем. – Мы? – Я и Саймон, – пояснил Магнус. – Мы бы помогли. Мы больше знаем об этой вакцине. – Извини, но твоя вчерашняя истерика не делала тебя похожим на того, кто в состоянии адекватно мыслить, – он снова вернулся к «груше». В помещении было достаточно людей, но гул и звуки борьбы не заглушали сорванного дыхания Алека и его шипения после каждого удара. – Вы что-нибудь нашли? – осторожно спросил Магнус, боясь и одновременно желая услышать ответ. Алек выпрямился и рукой остановил раскачивающийся от ударов мешок. Он провёл ладонью по волосам, взъерошив их, и, повернувшись к Магнусу, сделал шаг навстречу. – Мне очень жаль, – прошептал он, глядя в упор своими голубыми глазами, и в них Магнус отчётливо видел искренность. – Мы обыскали все поселения в радиусе досягаемости и все места, которые нам посоветовал Саймон. Я сделал всё, что мог. Магнус кивнул и отвёл глаза в сторону, боясь показаться Алеку слабым. Он даже не заметил, как начал тереть костяшки пальцев друг об друга, чтобы вызвать физическую боль. – Почему ты не перевязал их? – спросил Алек и взял его руки в свои, разглядывая красные раны и синяки. – Так ты не сможешь заниматься. Он, не выпуская ладоней Магнуса из своих, подвёл его к лавочке и усадил, а сам опустился перед ним на колени. Его руки были обмотаны эластичным бинтом, и, распутав их, он начал наматывать его на кровоточащие костяшки Магнуса. Его лицо было хмурым, когда он касался пальцами ран, а Магнус слегка шипел от боли, и он качал головой, а потом дул тёплым воздухом, выставляя губы чуть вперёд, и это напомнило Бейну день, когда Алек пришёл к нему в комнату. Это странно, но Алек был единственным человеком, способным довести Магнуса до исступления за считанные секунды, взорвать все барьеры, уничтожить остатки самоконтроля, а потом одним движением или словом успокоить. Дать ощущение безопасности. – Готов к тренировке? – спросил он, поднимая голову и закрепляя край бинта под одним из слоёв. Его руки не спешили отстраняться, и Магнусу это нравилось. – Да, – прошептал он неожиданно севшим голосом. Эта тренировка отличалась от предыдущей. Магнус был холоден и напорист и пару раз даже поставил Алека в затруднительное положение, прижав лезвие к горлу. На это Лайтвуд лишь усмехнулся своей обезоруживающей улыбкой и с лёгкостью вывернулся из рук. – Ты должен будешь показать мне, как делаешь это, – сказал Магнус, когда они шли в сторону душа. – Ты просто берёшь и ускользаешь из моей хватки, словно я всё это время держал воздух в руках. Алек усмехнулся чему-то своему и отвёл взгляд, продолжая глупо улыбаться. – Что? – не выдержал Магнус. – Мне нравится то, как горят твои глаза, когда ты говоришь обо мне, – вдруг прошептал он, повернувшись и остановившись в паре сантиметров, и Магнус замер. – Тебе показалось, – прошипел он. – И, если я не ошибаюсь, душ, которым ты пользуешься, в другой стороне, – и, прибавив шаг, почти бегом направился дальше. – Как скажешь, – крикнул Алек ему вдогонку, продолжая широко улыбаться и стоять на месте.

***

Рагнор сжимал пальцы своей возлюбленной и второй ладонью перебирал её поседевшие волосы. Их больничные койки сдвинули друг к другу, чтобы они могли быть рядом. Катарина дышала всё прерывистей и всё чаще кашляла, громко и надрывно, что болью отдавалось в груди Фелла. Её голова покоилась на его груди, и она слышала стук сердца, глухой и редкий. – Это всё несправедливо, – прошептала она, прижимаясь ближе. – Знаю, – ответил Рагнор тихо, и Катарина подняла голову, чтобы заглянуть в любимые глаза. – Мы должны были прожить целую жизнь. Завести детей. Ты хотел бы иметь детей, Рагнор? – С тобой – да, – его голос был хриплым. – Девочка бы была похожа на тебя, – он улыбнулся. – Мы бы назвали её Клеменция. – О, нет, – простонала Катарина. – Мы бы не стали её так называть. За что ты так с нашей дочкой? Рагнор рассмеялся. – А как насчёт имени Бальтазар нашему сыну? – Помимо постоянной ворчливости и непонятной любви к ужасным именам, есть ли у тебя ещё недостатки, о которых я не знаю? – спросила она, улыбаясь и придвигаясь ближе. – Неспособность уберечь тебя, – прошептал Рагнор мрачно. Катарина приподнялась на локте и, схватив пальцами его подбородок, развернула к себе. Её синие глаза всегда притягивали. Белые волосы, которые сейчас стали серого цвета, завораживали Рагнора. Он влюбился в неё очень давно. При первой встрече. А сердце молчало. Как оказалось, не по своей воле. – Никто из нас не виноват в этом, – сказала она твёрдо. – И хоть всё могло быть по-другому, ты всё равно сделал меня счастливой. Ты был рядом всегда, даже несмотря на то, что сердце твоё молчало. И я любила тебя, люблю и буду любить, что бы нас ни ждало по ту сторону жизни. Слезинка скатилась по её лицу и упала на подбородок Рагнора. Он привлёк её ближе и накрыл губами мягкие губы. Поцелуй был нежным, но всё же полным отчаяния. – Я буду рядом в любом из миров, – прошептал он в ответ, отстранившись. Катарина улыбнулась и положила голову на его плечо, прижимаясь всем телом. Они лежали так всё время, расставаясь не больше, чем на несколько минут. Саймон и Магнус были частыми гостями, проводившими всё своё свободное время в их палате. Изабель и Клэри тоже заглядывали, но знакомы они были недолго, и поэтому девушки приносили книги и читали. Их навещали многие другие с лазарета и из сумеречных охотников, в ряды которых так отчаянно стремился Рагнор. Джейс даже признался, что был готов принять его в первый же день, увидев силу его духа и волю. Время тянулось медленно. Безысходность и беспомощность окутали собой палату. Рагнор не выпускал Катарину из объятий, шептал ей слова любви, обещания и нежности. А потом её не стало.