Sexualem moribus

      Когда Магнус уезжал со своей университетской группой на очередной танцевальный баттл, Алек прекрасно осознавал, что будет безумно скучать. Нет, он искренне радовался за своего бойфренда. Ведь, чем дольше его нет, тем дальше его команда проходит в конкурсе, побеждая одного соперника за другим и приближаясь к финалу. Но он не мог и предположить, что уже через несколько дней будет лезть на стену, а прошла уже почти неделя. Не сказать, конечно, что он страдал от скуки, нет. Изабель и остальные всё время таскали его с собой на тусовки, по магазинам и кафешкам, заставляя радоваться каждому солнечному дню летних каникул. Днём ему некогда было скучать по азиатской упругой попке, но когда он возвращался домой, его встречала тишина и пустота просторного лофта, холодная постель, которая для него одного казалась просто огромной, и холодный душ вместо утреннего секса, к которому Бейн так быстро приучил скромного и вечно стесняющегося Александра.       Они постоянно переписывались и созванивались, Магнус рассказывал, как они выступили, в очередной раз срывая кучу аплодисментов и восхищение членов жюри, говорил, как сильно скучает по любимому парню и что по приезду не выпустит его из койки, пока не компенсирует всё то, что упустил за время отсутствия. Но ведь телефон не способен заменить самого человека. Его объятия, его теплоту и ласку, горячее дыхание рядом с чувствительным ухом. От телефона один плюс, когда ты сидишь в одиночестве и не знаешь, куда себя деть — он вибрирует. Но и это всё не то.       К концу подходил уже шестой день отсутствия Магнуса в жизни Алека, и это было не круто. Сегодня юноша был посвящён самому себе с утра и до позднего вечера. Утром — пробежка, душ, завтрак, поиск работы на летнее время. Днём — приступ к наведению порядка по всему дому, чего обычно не наблюдалось в поведении брюнета, потому что: «Сладкий, гении господствуют над хаосом». А вечером — кино, горячая ароматная пицца и газировка в гордом одиночестве. Но всё хорошее и вкусное рано или поздно заканчивается. По телевизору уже шли титры, без тайной концовки, как в фильме «Мстители», а в коробке из-под пиццы остались только корочки, которые Алек терпеть не мог, зато Магнус уплетал за обе щеки.       Магнус…       Самый блестящий мужчина на свете позвонил днём и с дикими воплями в трубку сообщил, что его команда заняла первое место и завтра он уже будет дома. Гордость за любимого и радость из-за его скорого возвращения окрыляли и возносили к небесам. Он бы даже сделал двойное сальто, если бы умел. Может, стоит попросить Магнуса научить его, чтобы можно было куда-нибудь выплеснуть накопившуюся энергию счастья? Осталось продержаться меньше суток, и можно снова становиться самым счастливым человеком на свете и просыпаться в нежных объятиях любимого парня.       Выбросив мусор и убравшись на столе, Алек отправился в душ и после моментально забрался под одеяло, по-идиотски улыбаясь и предвкушая завтрашнюю встречу. Надо было скорее уснуть, чтобы скорее наступило утро, но, как назло, сон не шёл, а глаза оставались настолько ясными, что можно было спокойно прочитать нижнюю строчку в кабинете у офтальмолога. Одеяло сбилось от постоянного переворачивания с боку на бок, а простыня пошла складочками, подушка стала тёплой, и пришлось переворачивать её на другую сторону, более прохладную. Создавалось такое чувство, что вместо газировки Алек влил в себя литр энергетика, и теперь сон ему вовсе не грозил. Бросив попытки хоть как-то угнездиться в коконе из одеяла, Алек просто лёг на спину, согнув одну ногу в колене, и насильно закрыл глаза изгибом локтя, представляя завтрашнюю встречу. Может хоть так получится уснуть, а подобные думы принесут сладкие сновидения, может даже сексуального характера. Тогда утренний душ в очередной раз превратится в холодное отрезвляющее закаливание.       Алек моментально представил, как будет завтра утопать в крепких объятиях, как сильные руки будут скользить по его спине, забираясь под футболку, потом заберутся под джинсы, сминая ягодицы. Мягкие губы будут ласкать везде и всюду, ловкий влажный язычок будет скользить по бледной коже, доставляя массу удовольствия и вызывая мурашки, от которых будет бросать в холод, резко контрастируя с горячей кожей. Все эти ощущения казались настолько реальными, что рука, будто живя своей собственной жизнью, потянулась к паху, где под пижамными штанами требовал к себе внимания «Алек Лайтвуд младший». Парень накрыл член ладонью, чуть сжимая сквозь тонкую ткань штанов, чувствуя, как все мышцы разом, как по команде, начали напрягаться. Он сильно прикусил нижнюю губу, ощущая, как на пальцах перекатываются яички, как стояк проходится по ладони, когда Алек слегка подкидывает бёдрами вверх, чтобы заглушить тихий стон. Хотя кто его мог сейчас услышать, кричи хоть во всё горло.       Ткань штанов хоть и приятно прилегала к коже, но именно в этот момент была немножко лишней, поэтому Алек, потянув за верёвочку, расслабил резинку и стянул штаны до коленей, заодно откидывая одеяло в сторону. Хотелось трогать себя везде, хотелось каждой клеточкой ощутить хотя бы секундное прикосновение. Второй рукой брюнет скользил вверх и вниз по груди и бёдрам, везде, куда и где мог дотянуться, когда как вторая рука ласкала сочащийся смазкой член, приоткрывая розовую головку, после пряча её в кулаке. Раз за разом, вырывая тихие стоны вперемешку с тяжёлым дыханием, вынуждая от удовольствия закидывать голову назад, прикрыв глаза. Большой палец проходился по головке, размазывая блестящую прозрачную субстанцию, пуская электрический разряд по позвоночнику. Мало, катастрофически мало. Всего. Хотелось больше, быстрее.       Алек продолжал представлять, как язык Магнуса проходится по всей длине, как он заглатывает так глубоко, что перед глазами рассыпаются звёзды, как он посасывает головку, втягивая сильнее и резко выпуская изо рта с пошлым звуком. Картинка в голове чёткая, яркая, такая горячая и развратная, что захотелось посмотреть со стороны на то, как он сейчас выглядит. Как раздвигает шире ноги, как стягивает пальцами кожу на внутренней стороне бедра, как всё быстрее и быстрее водит по ноющему члену, задевая кончиками пальцев поджавшуюся мошонку, когда рука оказывалась в самом низу. В животе разгоралось пламя, обжигая изнутри, просясь на свободу. Тяжёлое дыхание переросло в тихие хрипы и стоны. Хотелось кричать имя любимого на всю планету, чтобы даже птицы, сидящие на ветвях деревьев, срывались в полёт. Но вместо этого по комнате разносился лишь шёпот. — Магнус, — шептал Алек, понимая, что это подстёгивает ещё сильнее, — Магнус… — Да, мой котёнок, — послышался знакомый голос, разрезающий поток тихих стонов, и Алек подумал бы, что уже сошёл с ума, если бы не распахнул подёрнутые пеленой возбуждения очаровательные глаза. — Твою мать, Магнус!       Алек подпрыгнул на кровати, хватаясь за уголок одеяла и натягивая его на себя. Магнус даже не мог представить, что такие любимые глаза могут увеличиться в размере раза в три, а лёгкий румянец на щеках так резко превратиться в пожар от стыда и стеснения. — Не надо упоминать мою мать в такой момент, она славная женщина, и такая картина не для её глаз, — прошептал Магнус, срывая с себя рубашку, — я хотел сделать тебе сюрприз, но твой сюрприз нравится мне намного больше.       Магнус быстро стянул с себя брюки, обтягивающие неслабое возбуждение между ног, и взобрался на кровать с грацией, присущей только семейству кошачьих. Из-под одеяла выглядывали только круглые глаза Алека, в которых плескалось абсолютно всё, начиная от страха и стыда, заканчивая радостью встречи и остатками возбуждения. — Не прячься от меня, сладкий. Минуту назад ты был таким храбрым, таким открытым, таким горячим, — Магнус потянул одеяло на себя и, поняв, что Алек просто так его не отпустит, резко дернул, скидывая на пол. — Я…кхм… я скучал, — прошептал Алек, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Магнуса, седлающего его бёдра. — Я заметил, — усмехнулся Магнус, прикусывая тонкую кожу на шее, — ты очень скучал.       Магнус повёл бедрами, касаясь своим членом чуть опавшего хозяйства Алека, срывая у обоих дыхание и возвращая брюнета в боевую готовность. — Магнус, мне… ох, мне так стыдно, я… — Т-ш-ш, мне понравилось то, что я увидел, — Магнус вёл дорожку из поцелуев по щекам, приближаясь к приоткрытым губам и накрывая их жадным, дерзким поцелуем.       Они так скучали по этим поцелуям, по губам, сминающим друг друга в борьбе за доминирование, по языкам, ласкающим друг друга так горячо и неустанно, по рукам, так трепетно и в то же время властно, скользящим по влажной спине. Наконец-то мир замкнулся только на них двоих, окуная в страсть, похоть, необузданное желание. — Хочу, чтобы ты опять стал таким смелым, — прошептал Магнус, разорвав поцелуй. — И? — И наконец-то трахнул меня, — прошипел Бейн, прикусив мочку уха так сильно, что очередной стон слился с болезненным шипением, — давай, ты знаешь, что нужно делать.       Алек чуть дрожащей рукой выхватил баночку с лубрикантом, которую ему протянул Магнус, и, смазав пальцы, скользнул между ягодиц танцора. Алек ещё никогда не был в роли актива и волновался не на шутку, боясь сделать что-нибудь не так, как нужно, или причинить любимому дискомфорт или даже боль. Он начал вспоминать, что именно в такой ситуации делал Магнус, и просто старался повторять его действия. Бейн сидел сверху, подставляясь под скользкие пальцы и выгибаясь под нужным углом, облегчая работу любовнику. Один за другим, присоединяясь друг к другу, они заполняли Магнуса, даря наслаждение и заставляя восхищаться своим парнем ещё больше.       Алек вытащил пальцы и обхватил свой член, пару раз скользнув по нему вверх и вниз, и приставил к растянутой дырочке, призывая Магнуса опуститься на него. То, что почувствовал Алек, невозможно было сравнить ни с чем, это было намного круче, чем самому себя трогать и ласкать. Они словно становились одним целым, единым организмом. Всё было так правильно, будто они два пазла, идеально подходящие друг другу. Алек впивался пальцами в смуглые бёдра так сильно, что не оставалось сомнений — завтра утром на этих местах будут синяки. Магнус так ловко скользил по хозяйству Лайтвуда, смотря прямо в глаза, не отрываясь, стараясь заглянуть в саму душу брюнета, зацепиться за что-нибудь и не отпускать.       Шлепки бьющихся друг о друга вспотевших тел становились всё громче и быстрее, звонко разлетаясь по спальне, но казалось, что даже этого было недостаточно. В животе чётко ощущалось зарождение напряжения, которое грозило вот-вот вырваться на свободу. Магнус спрыгнул с хозяйства Алека, усаживаясь на его бёдра, и принялся надрачивать самому себе. — Я хочу снова это увидеть, сладкий, — простонал Магнус, — как ты ласкаешь себя, только теперь ты будешь не думать обо мне, а смотреть на меня.       Алек нервно облизнул губы и повторил за Магнусом, водя по своему члену в том же ритме, что и парень напротив. Они ни на секунду не отрывали взгляда друг от друга, стараясь уловить каждую эмоцию, вырисовывающуюся от удовольствия и нахлынувших чувств. Движения рук становились всё быстрее и быстрее, пока горячее семя не брызнуло на живот Лайтвуда сразу с двух сторон, а после каждое движение по расслабившемуся органу вызывало лёгкую дрожь по всему телу и еле заметные спазмы в напряжённых ногах. Магнус наклонился к Алеку, ведя кончиком языка вверх по животу, собирая белёсую жидкость, и, добравшись до губ, накрыл их финальным поцелуем. Томным, медленным, сладким, с лёгким терпким привкусом. — Я тоже по тебе «скучал», сладкий, — прошептал в миллиметре от губ Магнус, — каждую, каждую ночь «скучал», думая о тебе.