Аромат счастья

Кейтлин Сноу любит крепкий кофе с сахаром, духи со сладким шлейфом карамели и медицину. Всё примерно в одинаковой степени. Больше этого она, пожалуй, любит только Барри Аллена, но исключительно как друга. Их дома стоят по соседству, а родители дружат долгие годы, поэтому их крепкая дружба, зародившаяся в песочнице с голубой лопаточкой в руках у Кейтлин и красным ведерком в руках у Барри, становится вполне само себе разумеющимся событием. Барри Аллен любит кофе с молоком средней прожарки, зефиринки, мармеладки и всё, что смешит Кейтлин Сноу. И еще немного физику с математикой. Хотя последними двумя пунктами он все-таки слегка одержим. Барри Аллен еще одержим Кейтлин Сноу, но как другом, разумеется. Ведь они выросли вместе, и их дружбу вряд ли можно расценить как простые посиделки до четырех ночи, знание всех привычек друг друга лучше, чем их знают собственные родители, и бесконечная поддержка в любое время. Кейтлин когда-то невзначай бросает: «Наверное, мы родственные души, Барри Аллен». А он лишь что-то удовлетворенно бурчит себе под нос. Барри Аллен даже подумывает пригласить Кейтлин на выпускной, но Ронни Реймонд умудряется его обогнать, что, в принципе, неудивительно. В конце концов, Барри всегда опаздывает: на уроки, на работу после уроков и даже на семейные посиделки. Кейтлин методично дарит ему будильники на каждый День Благодарения, мудро их заводя за два часа до его выхода из дома. Пока не особо помогает, но она не сдается. Кейтлин идет с Ронни на выпускной. Барри идет с Линдой Парк, которая ему особо никогда не нравилась, но становится крайне настойчивой, когда узнает, что Барри остался без пары. Хм… Остался без пары… Это уж точно. Оба делают вид, что им не больно от созерцания друг друга в объятиях с другими. Оба притворяются лучше, чем любые актеры с золотыми статуэтками в руках, и в этот момент проходят точку невозврата. Они как-то, не сговариваясь, решают поступать в Гарвард: она — на медицинский, он — на физико-математический. Каждый подает документы с надеждой, а боятся они вместе, сидя у Барри на балконе и пробуя свой первый косяк. Им определенно становится после него легче. И даже поступление становится не таким уж важным. Они узнают о зачислении одновременно, и Барри еще долго кружит Кейтлин в объятиях, расцеловывая в щеки под её радостный смех. Только вечером, лежа в постели, Барри вдруг вспоминает, что она пахнет карамелью. Хотя он это всегда знал. Просто никогда не ощущал так близко. Проблема с проживанием возникает за несколько недель до отъезда: их грант покрывает лишь расходы на учебу, а жилплощадь они должны оплачивать сами. Цены такие заоблачные, что порой им обоим кажется, будто кто-то шутки ради нули прибавляет к арендной плате на этих дурацких сайтах. — Ладно. — Кейтлин сдается и откидывается на подушки Барри, рассматривая потолок, который «украшают» постер Эйнштейна и несколько рядов физических формул. — Бог мой, Барри, как ты спишь под этими бесконечными цифрами? — Они меня успокаивают, — бросает он через плечо, напряженно скользя взглядом по спискам возможных квартир. — А вот эта… за пятьсот баксов… смотри, небольшая комната… — Ага, четыре на четыре! Я читала. Я, конечно, не привереда, Аллен, но не хочу спать, согнувшись в четыре на четыре. Аллен прыскает, но продолжает настойчиво бегать глазами по спискам. — Все ведь не так плохо? — Конечно, всё не так плохо, — беззлобно бросает Кейтлин, читая знакомые формулы на его потолке (и правда, успокаивают). — Мы с тобой поступили в один из престижнейших университетов страны, но, кажется, будем жить на крылечке кампуса. — А можно? — Барри поворачивается с таким озадаченным лицом, что Кейтлин лишь глаза закатывает. — Ладно, понял. — Аллен снова поворачивается к компьютеру, сосредоточенно изучая предлагаемые квартиры. Кейтлин лениво накручивает на палец локон каштановых волос и вдруг резко замирает. — Барри… — Я помню-помню, что никаких клетушек, — на автомате отмахивается он. — Мы идиоты. — С этим утверждением я бы поспорил, мы ведь поступили… — Я не об этом! — нетерпеливо перебивает его Кейтлин, тут же подскакивая к компьютеру. — Мы ищем квартиру для каждого, так? Барри отрывается от монитора и смотрит на неё слегка потерянно, выглядя при этом безумно мило. — И? — Нужно искать квартиру для двоих. — На двоих? — Барри закашливается, а его глаза расширяются от удивления. — Как… в смысле как?.. — Это будет и дешевле, и удобнее, и практичнее, — бормочет Кейтлин, открывая изображение нужной квартиры. — Пятьсот в месяц, то есть двести пятьдесят с каждого. С этим-то мы точно справимся, верно? Они решают это за две минуты, а родители еще дня два считают это плохой идеей. То есть никто из них не против, что Кейтлин и Барри будут жить вместе. Они лишь думают, что на данном этапе их отношений это слишком рискованный шаг. Сейчас они считают себя лучшими друзьями, а что будет через пару месяцев совместного проживания? Но всё равно со скрипом соглашаются. Кейтлин развешивает занавески, протирает пыль, постоянно чихая, и разбирает их вещи, бросая Барри: «Ты все равно скинешь всё в одну кучу». Он бурчит: «В этом нет ничего плохого», пылесосит, вкручивает лампочки и снимает с дерева кота соседки (чисто по пути, их окна как раз выходят в парк). Соседкой оказывается симпатичная первокурсница Айрис Уэст с оливковой кожей, масляным взглядом и улыбкой, освещающей половину коридора. Так кажется Кейтлин. Она не уверена, что Барри считает так же. Уэст мажет равнодушным взглядом по фигуре Сноу, которая вытирает пыль на люстре, а после того, как узнает от Барри, что они лишь лучшие друзья, и вовсе её не замечает. Кейтлин не злится. Она научилась прятать свои эмоции после того злосчастного выпускного. — А она милая. — Кейтлин садится на столешницу, притягивая колени к груди, пока Барри поджаривает овощи на сковороде. Ей всегда нравилось, как он готовит. — Кто? — Со-сед-ка, — шепотом и по слогам произносит Кейтлин и наливает в бокал немного вина, которое они купили в ближайшем магазине, соблазнившись низкой ценой. Им еще нельзя, конечно, но сегодня немного можно. В конце концов, это их первая квартира. — А-а. — Барри чешет голову, рассеянно скользя взглядом за окно. — Ничего, да. — Шутишь, что ли? — Кейтлин, если честно, сама не понимает, зачем это говорит, но остановиться уже не может. — Она роскошна. И, кажется, запала на тебя. — Никто не может устоять против парня, который спасает котов, — усмехается Аллен, и Кейтлин слушает этот мягкий смех, чуть прикрыв глаза. «Лучше сказать, никто не может устоять перед Барри Алленом, да?» Вслух она, разумеется, этого не говорит. — Не думай о себе хуже, чем ты есть на самом деле, — тихо говорит Кейтлин, протягивая ему бокал с вином. — На самом деле… — хмыкает в ответ Барри, делая небольшой глоток вина и морщась. — На самом деле, Кейти, ты делаешь меня лучше. У неё дыхание перехватывает, и она напрягается, как струна. Взгляд его изумрудных глаз затягивает, а потом он снова морщится и выдает: — Не разбираюсь в вине, но это, кажется, премерзкое. Кейтлин смеется заливисто, не замечая, как Барри Аллен греет теплым взглядом её лицо. В тот вечер они выливают дешевое вино в раковину, съедают все овощи и засыпают вместе в обнимку на матрасе в гостиной (кровать Кейтлин еще не привезли). И им обоим это кажется чертовски правильным. *** Первые недели случаются казусы. Сонный Барри путает зубные щетки, заходит в ванную без стука и под визги Кейтлин оттуда ретируется быстрее, чем может, предварительно спотыкаясь на коврике, а затем чуть не надевает туфли Сноу, за что получает конспектами по голове. Весь день Аллен только и может думать, что об изящном силуэте Кейтлин за полупрозрачным стеклом душевой, и от этого лекции проходят насмарку. Через месяц всё входит в свою рутинную колею. Кейтлин постоянно встает на час раньше Аллена, готовит завтрак, варит кофе, принимает душ, предварительно закрывшись (она вызывает ремонтников вмонтировать в дверь замок во избежание неловких ситуаций), собирает волосы в идеальную прическу, а потом расталкивает Барри, заставляя его встать с помощью либо угроз, либо обещаний чего-нибудь вкусненького. Всегда по-разному. Аллен по утрам до такой степени трогательный, что Кейтлин едва удерживается от нежного прикосновения к его щеке. Барри всегда собирается в спешке, благодаря Бога за то, что тот подарил ему Кейтлин, крепкий кофе и снова за Кейтлин. Мятые рубашки обычно поглажены, а завтрак уже ждет на столе. Аллен привычно мажет губами по щеке Кейтлин, задерживаясь порой чуть дольше положенного, вдыхая сладкий аромат карамели, и убегает на занятия. Они вместе составляют какую-то очаровательную квинтэссенцию единого целого. Они обедают всегда вместе и помогают друг другу с выполнением сложных заданий. Кейтлин выбирает Барри рубашки, Барри покупает Кейтлин цветы (исключительно чтобы дом освежить). Они выглядят настолько парой, что через год их даже перестают об этом спрашивать. Правда лишь в том, что спрашивать бесполезно: они и сами не знают. Они сами боятся это принять. *** Это случается на второй год их учебы. Кейтлин задерживается допоздна в библиотеке (из-за новых лабораторных у неё абсолютно ни на что нет времени), а когда смотрит на часы, то в ужасе округляет глаза, в спешке собираясь домой. У неё телефон, как назло, разрядился, и Барри наверняка волнуется. Она осторожно заходит в свою квартиру (чтобы Барри не проснулся) и слышит какие-то странные звуки. Она лишь через пару секунд понимает, какого рода это звуки… Это стоны Айрис Уэст. Она довольно часто трахается за стеной с Эдди Тоуном с параллельного потока, поэтому её завывания Кейтлин различить может. У Сноу почему-то мир переворачивается, и ей становится плохо. Она на ватных ногах уходит из квартиры, даже не помня как. Она помнит лишь свои нетвердые шаги и вспышки от сигарет где-то в конце улицы. Ей отчего-то так мерзко и больно, и в то же время в ушах стоит оглушительная тишина, будто бы все чувства разом отключили, и она в абсолютной пустоте. Ей бороться не хочется… Ей бороться не хочется, когда старшекурсник, который пристает к ней уже пару месяцев, что-то бормочет ей на ухо. Ей бороться не хочется, когда она принимает из его руки косяк и затягивается. Ей ничего не хочется, ведь то, чего она хотела больше всего, получить она не смогла. *** Барри встречает Кейтлин на занятиях, до этого уже готовый перевернуть весь полицейский участок, а возможно, и город. Всю ночь её телефон недоступен, а его нет даже дома. Эдди Тоун попросил одолжить на ночь квартиру, потому что к соседке Айрис родители приехали. Барри особо не щепетилен. Он знает, потом Сноу прокипятит все простыни с противогазом на лице или их сожжет. Скорее последнее. Он кидает об этом смс-ку Сноу, но она не отвечает. Он решает, что она, наверное, просто заучилась, но когда она не отвечает в течение двух часов, Аллен начинает беспокоится. Он чуть с ума не сходит, когда понимает, что её телефон недоступен. Он даже приходит в их квартиру, разбудив Айрис и Эдди, и, злой и всклокоченный, спрашивает их о Кейтлин. Когда он видит её в столовой, то сердце падает в пятки от облегчения, но желание схватить её чуть крепче обычного и встряхнуть не проходит. — Ты где, черт возьми, была всю ночь? — шипит он, садясь напротив неё. Она поднимает на него глаза, и вся ярость тут же улетучивается. У неё глаза красные, заплаканные и… уставшие. Она вся какая-та помятая, поломанная. — Веселилась, как и ты. А что, нельзя? — с вызовом бросает она, и Барри опешивает от такого напора. — Я был у Циско. Мы ждали тебя. Думали, посмотрим «Хоббита»… — Ты был у Циско? — Ярость исчезает из глубины её янтарных зрачков, сменяясь удивлением. — Я же тебе смс об этом кучу написал, — кидает Барри. — А ты отрубила свой чертов телефон! Я чуть с ума не сошел. Я ведь написал… Эдди попросил меня одолжить квартиру на ночь, потому что к соседке Айрис приехали родители… Барри замолкает, когда видит, как Хантер Соломон подходит к Кейтлин и осторожно касается её плеч ладонями. Сноу вздрагивает, дергается и зло сверкает глазами на Соломона. — Вчера было круто, красотка, повторим? — Он тянется к ней за поцелуем, а Кейтлин уворачивается и холодно чеканит: — Ничего не было, придурок, и никогда не будет. — Вчера ты говорила другое… — Отвали. Хантер равнодушно жмет плечами и уже собирается отойти от их столика, а потом резко хватает Кейтлин за подбородок и шипит прямо в губы: — Думаешь, сможешь меня так просто отшить, Снежная Королева? Сноу задерживает дыхание, а его пальцы впиваются прямо в кость челюсти, из-за чего кричать хочется от боли, но она лишь губу прикусывает до крови, а потом и вовсе хватку не ощущает. Хантер лежит на полу, удивленно трогая кровоточащую губу, а Аллен стоит над ним, разминая разбитые в кровь костяшки пальцев. — Не трогай её! — Да это прям дуэль… — усмехается Хантер. Они оба сидят перед кабинетом директора через несколько минут, украшенные знатными синяками и ссадинами, а Сноу ходит по коридору перед ними, словно загнанный зверь, боясь встретиться с Барри взглядом. Им объявляют выговор и назначают дополнительное наказание в виде работы в библиотеке после занятий, но, кажется, обоим плевать. Кейтлин поддерживает Барри за талию, пока они идут до дома в гробовом молчании. Он задает лишь один вопрос о том, что случилось прошлой ночью, а когда получает искренний отрицательный ответ, немного расслабляется, успокаивается. Она начинает суетиться в квартире: вытаскивает аптечку, включает свет, но так и не смотрит на Барри. Она обрабатывает ссадину на щеке, когда он не выдерживает и шипит, и Кейтлин тут же начинает причитать: «Прости-прости…», осторожно дуя на ранку. Аллен не сводит глаз с её губ, а потом тяжело вздыхает и опускает глаза. — Ладно, — выпаливает Кейтлин, закрывая аптечку, когда заканчивает обрабатывать раны Барри. — Я знаю, что напортачила. Можешь злиться на меня, сколько хочешь, но только не молчи. — Что? — Барри поднимает на неё изумленный взгляд. — Ты думаешь, я злюсь на тебя? — Ну, а что ты делаешь? — Я… я не злюсь. — Барри встает с дивана и запускает руку в волосы. — Я не злюсь на тебя. Я злюсь на себя! Я должен был встретить тебя или… черт, я не знаю! Я… Я должен был… Нет, ты права! Я злюсь на тебя! Я просто не могу понять… почему ты пошла одна… так поздно? Почему накурилась? А если бы он что-то сделал с тобой?.. — Он меня не тронул, — перебивает его уверенно Кейтлин. — Ну, а если бы! — взрывается Барри. — Почему, Кейт?! — Потому что, когда я зашла в квартиру, то подумала, что это ты с Айрис, — выпаливает на одном дыхании Кейтлин. — Я… с Айрис?! — У Барри глаза расширяются от удивления. — Ты… издеваешься, что ли?! Да как я мог… Как я мог… Ведь у меня есть ты… — Но откуда я могла это знать? — Кейтлин тоже переходит на крик. — Откуда я должна была догадаться, что я тебе небезразлична, черт возьми?! Я даже сейчас в этом не уверена! — Да я ведь даже не знал, как приблизиться к тебе, Кейтлин! — повышает голос он. — Не знал, как… Ты так близко и так далеко, будто другая галактика. Ты можешь уснуть на моей груди, а потом… я даже не знаю… Как я мог сказать тебе, что люблю тебя, если не был уверен, что не потеряю тебя после этого навсегда?! Они дышат часто, сверля друг друга взглядом, а потом Кейтлин делает шаг к нему и целует его страстно, сокрушительно, не давая шанса отступить. Барри отвечает с готовностью, захлебываясь ароматом карамели, отчего голова начинает идти кругом. Он делает шаг в сторону спальни, но Кейтлин протестующе мычит: — Там нужно сжечь все следы пребывания Тоуна с Уэст. Барри едва заметно усмехается, стягивает с Кейтлин кофту и укладывает её на ковер в гостиной, пальцами обрисовывая каждый изгиб. Она его. Теперь она его. А ей он уже давно принадлежит без остатка. *** Кейтлин Сноу любит просыпаться по утрам в горячих объятиях Барри Аллена, будить его невесомым поцелуем, чтобы потом быть прижатой к матрасу его мускулистым телом. Кейтлин Сноу теперь опаздывает постоянно, скрывая шарфами засосы на шее, целуя Аллена в коридорах университета без зазрения совести на зависть студентов, пялящихся на них. Барри Аллен любит принимать душ вместе с Кейтлин, обжигаясь её поцелуями, купаясь в её прикосновениях. Барри Аллен теперь опаздывает с чистой совестью, порой даже забывая извиниться перед преподавателями. Барри Аллен чувствует аромат карамели, когда открывает и закрывает глаза. Ему кажется, это аромат счастья.