***
Рывком поднявшись с постели, я стала судорожно хватать ртом воздух. Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в комнате, которую мне выделили для ночлега. На улице была глубокая ночь, помещение освещала лишь небольшая настольная лампа, стоящая на прикроватный столике. На том же столике я обнаружила поднос с едой. При одном взгляде на пищу, живот протяжно заурчал и я осознала, насколько хочу есть. Левая рука была в гипсе, или же неком подобие на него. Толстый слой бинтов и просто белых тряпок, крепко связанных друг с другом плотно прилегали к коже. Замотана в них была только часть руки ниже локтя, хотя кисть была полностью свободна и я без проблем могла ей двигать. Быстро разделавшись с едой, которая, как я справедливо предположила, предназначена для меня, я предприняла попытку подняться. Успешно. Только свежие синяки заныли в некоторый участках тела. Я тихо зашла в ванную и подошла к раковине. Заглянув в старое и грязное зеркало, висящее над ней, я увидела ещё одну повязку, опоясывающую мою голову. Я машинально дотронулась до неё, нащупав то самое место с, как я считала, гематомой на затылке. Там я нащупала дополнительный слой бинта, причём был он мокрым. Я посмотрела на свою руку. Кровь. Умывшись одной рукой, чтобы хоть как-то придти в себя, я вышла из помещения и стала спускаться на первый этаж. Голова закружилась, но не настолько сильно, чтобы упасть. Я осторожно и тихо спускалась по деревянным ступенькам, боясь в любой момент покатиться вниз. В доме было подозрительно тихо. Никаких шумов, намекающих на присутствие кого-либо. А учитывая что на дворе была ночь, это напрягало ещё сильнее. -Элли! – раздался громкий голос Кэрол, заставивший меня мысленно выдохнуть с облегчением. Повернувшись в сторону звука, я увидела, как женщина обеспокоено идёт в мою сторону. -Как ты себя чувствуешь? – спросила она, – тебе нельзя было выходить из комнаты, – строго проговорила она. -Я... В прорядке, наверно. Где все? – задала я давно интересующий меня вопрос. -Кто-то уже разошелся по своим палаткам, но многие сидят у костра на улице. Я скажу, что ты очнулась. Иди отдыхай пока, тебе нужны силы, – они тепло улыбнулась и направилась в сторону двери. -А сколько я...? -Три дня, – ответила она. Черт. Почему же я провела в отключке столько времени? Что со мной? Ответы может дать мне только Хершел, как я понимаю. Но Кэрол права, я слишком слаба чтобы сейчас его искать. Когда она уже собиралась уходить, я решила спросить ещё один волнующий меня вопрос. -Что с Дэрилом? – я напряглась, боясь услышать худшее. -Он жив, – женщина повернулась ко мне, – пуля лишь слегка черканула по виску. Хершел зашил эту рану и вынул стрелу. Он сейчас наверху, в спальне Хершела, – сказала она, указав в направлении лестницы. Внимательно выслушав её, я облегченно выдохнула. "Вот же живучий придурок" - подумала я, усмехнувшись. Вопреки указанию женщины, я пошла не к себе в комнату. -Диксон... Хэй, – я прошла в комнату и увидела арбалетчика, мило спящего на кровати. Его голова была забинтована так же, как и моя, а вместо верхней одежды красовалась повязка на боку. Рядом стоял такой же поднос, как и у меня в комнате, а чуть дальше, возле окна, стоял одинокий деревянный стул. Придвинув его к постели, я тихо села и, не зная что делать, сложила руки на коленях. -Я же знаю, что ты не спишь, – чуть громче сказала я. В ночной тишине это звучало особенно громко, так что, даже если моё утверждение не было верно до этого, сейчас он точно проснулся. -Ещё бы не проснуться от твоего топота, – ответил мне хриплый голос. -Вижу тебе уже лучше, – усмехнулась я. Мой взгляд был устремлён в окно, на одинокий месяц, ярко светящийся в ночной темноте. Боковым зрением я заметила, как реднек осматривает меня из-под своих опущенных ресниц. -Ты в порядке, Теллер? – вдруг спросил он у меня. -Дэрил Диксон только что поинтересовался о моём здоровье или у меня галлюцинации? – улыбнулась я, на что он фыркнул, – я в норме. Наверно... -Врач не может выяснить свою же болезнь? – с усмешкой спросил он, – какая ирония. -Ой, заткнись, – фыркнула я. Вдруг Диксон рассмеялся. Хрипло и тихо, но я была готова слышать его всегда – настолько приятен он был. Сам факт того, что он умеет это делать, меня сильно удивил, а следующие его слова просто выбили меня из колеи, вызвав целую бурю эмоций. -Ты такая милая, когда обижаешься, – пояснил он, все ещё улыбаясь. От этой улыбки на душе стало тепло, если не жарко. Этот самый жар припал к щекам, налив их краской. Мысленно я надеялась, чтобы Диксон не увидел моего смущения. Что со мной происходит? Ещё один вопрос, на который я не имела ответа. Были лишь предположения, до того нелепые и глупые, что хранились где-то в глубине души, а я не осмеливалась озвучить их даже в своих мыслях. -Ты не перестаёшь меня удивлять... – тихо ответила я. Неожиданно я заметила, что лицо Диксона достаточно близко приблизилось ко мне, чтобы совершить ещё один необдуманный поступок. Резко отстранившись, я встала со стула и поспешила выйти прочь из комнаты. -Поправляйся, – бросила я у выхода. Когда голова наконец коснулась подушки, я позволила потоку мыслей пронзить мою голову размышлениями. Я размышляла о многом, но центром моих раздумий являлся только один человек и выбросить его из головы было не так и просто. -Что же ты делаешь со мной, Диксон... – прошептала я в темноту. Этой ночью я не могла уснуть даже когда первые лучи солнца стали проглядывать из окна. Всю ночь я прокручивала в голове свои мысли и воспоминания, как новые, так и старые...***
-Истинная музыка заключается не в строках текста или гитарных аккордах, она идёт из твоей души... – задумчиво сказала я, смотря, как яркие цвета переливаются в лучах заходящего солнца, – то, что ты чувствуешь - и есть истинная музыка. Хуан Карлос сидел возле меня и, видимо переваривал весь тот философский монолог, что только что услышал. Хотя боковым зрением я заметила, что все это время он прожигал во мне не одну дырку. Я встретилась с ним взглядом, выражающим целую палитру разных эмоций, последовательно сменяющих друг-друга. -Шустрый, ты чего? – спросила я, когда молчание между нами уже затянулось. Но когда поверх всех эмоций встала решительность, парень приблизился вплотную ко мне, прижавшись своими губами к моим. Понравилось ли мне? Трудно сказать, ведь сравнивать мне, к сожалению, было не с чем. Мои первый поцелуй, произошедший так внезапно и абсолютно неожиданно, показался мне слишком робким и целомудренным. Шустрый не стал сильно напирать, а я не отвечала. Почему? Да потому что банально не знала, как это делается! Пожалуй, это был самый странный момент моей жизни. Когда он наконец отстранился, я просто не знала как вести себя дальше. Я была в огромном ступоре, какого у меня не было ни на одном школьном экзамене. Не найдя варианта лучше, я просто сбежала. Трусливо, глупо, по-детски. Не лучший мой поступок. Но лишь убежав на достаточное расстояние, я смогла вновь вернуться в реальность.