Стрекоза

Самооценка Варвары Николаевны Черноус всегда парила просто на заоблачной высоте, чему немало способствовало богатое воображение и буйная фантазия. Девушка, подобно стрекозе из знаменитой басни Ивана Андреевича Крылова, порхала по жизни, искренне веря, что все у нее будет хорошо, потому что она сама — хорошая. Но пришла зима (читай: началась интернатура), а муравей (читай: Глеб Романенко) вроде бы и не против был предоставить ей кров, но оказался еще большим гулякой, чем она, и прятался от непогоды (читай: сурового руководителя интернатуры) за маминой юбкой. Впрочем, жизненные трудности смутили Варвару Николаевну ненадолго. Немного отойдя от громкости и нелицеприятности высказываний Андрея Евгениевича Быкова относительно ее, Варвары Николаевны, запредельно низкого уровня интеллекта и неспособности учиться на собственных ошибках, она подключила фантазию. И вот уже злобный руководитель ее интернатуры преобразился в рыцаря в белом халате, а она сама, соответственно, в принцессу. Связь с реальностью была потерянна и только повышающийся уровень децибел в оскорбительных речах ее "рыцаря" иногда пробивались в фантазии доктора Черноус, в которых заведующий терапевтического отделения делал ей предложения руки и сердца, встав на колени.

***

Монотонный писк подключенных к Быкову приборов навевал на Варю сон. Осторожно взяв любимого за руку, она ждала его пробуждения, боясь лишний раз моргнуть. Но стрелка часов неумолимо двигалась вперед, а Быков и не думал просыпаться (читай: выходить из комы), поэтому Варя решилась применить последнее средство — поцелуй. Справедливо рассудив, что со спящей красавицей был подобный прецедент. Отмахнувшись от остатков здравого смысла, Варя привстала со стула. Стук собственного сердца оглушал, ладони вспотели от волнения. Собрав всю свою храбрость (читай: дурость) Варя наконец осуществила свое заветное желание и поцеловала Андрея Евгеньевича. Сильная мужская ладонь обхватила ее затылок, прижимая ближе к себе. Родные глаза открылись, наградив доктора Черноус полным обожания взглядом. Непонятно откуда в животе у Варвары Николаевны запорхали бабочки. Она его дождалась! Разорвав поцелуй, Быков с трудом разлепил пересохшие губы и спросил: — Варя, ну как тебе не стыдно спать на работе? — голосом Анастасии Константиновны Кисегач. — А-а-а! — было и правда стыдно, вырванной из сладкого сна Варваре Николаевне. — Анастасия Константиновна, я не знаю, как это вышло! — Иди уже отсюда, — устало махнула на нее рукой женщина. — Нет, все таки за дело на вас Андрей кричит. Варя согласно кивнула. А что тут можно было возразить?