Контрабанда чудес

- Ну все, можешь открывать глаза, - торжественно произносит Макс мне на ухо. Вообще-то, мы часто показываем друг другу понравившиеся миры, и никогда прежде для этого не требовалось закрывать глаза и держаться за руки, поэтому я никак не могу понять, зачем весь этот спектакль на этот раз. Что такого особенного в этом мире? А Макс, тем временем, продолжает: - Город, где мы с тобой оказались, весьма уникален. Это, знаешь ли, единственный в этом мире город, в котором так хорошо развита контрабанда чудес. И, пожалуй, нигде больше в этом скучном мире не найдется столько любителей побаловаться Истиной магией. Чего тут только нет! И он тянет меня вперед по вымощенной булыжником мостовой. Я, большой любитель впадать в детство в компании своего лучшего друга, глазею по сторонам и слушаю его болтовню: о полицейских, которые разгуливают по чужим сновидениям, о ночных ярмарках, о богах, играющих в фанты, о художниках, вершащих чужие судьбы. Макс высыпает на меня сотню незнакомых названий и имен, машет рукой налево и направо, предлагает выпить кофе и забраться на крышу. Мы обедаем в кафе "У ангела", где оставляем после себя полкувшина с камрой на радость тем, кто сядет за наш столик, когда мы уйдем. Мы уходим, и уже с улицы Макс приветливо машет забравшемуся на подоконник коту и говорит мне, что это Соус, знакомься. - А это Таня и Альгирдас, - сообщает Макс на одной из площадей. - Если останемся здесь ночевать и увидим про Вильнюс сон, есть вероятность их встретить. В одном из дворов мы залезаем на яблоню, чтобы увидеть в окне пса, который, по словам Макса, во все остальное время вполне себе плюшевый, а днем - живой. А на одной из улиц уже не Макс, а я останавливаю его и жестом указываю на вывеску за его спиной. Макс читает название вслух - медленно, почти по слогам: - Магазин подержанных канцтоваров. Ну ничего себе, не видел такого раньше. Хочешь зайти? И я, конечно же, киваю. Потому что этот его город очень уж напоминает мне Ехо: ютящимися друг к другу домами, мостовыми, в которых иногда вместо камней - зеркала, цветными ветрами, встречами с чужими снами на перекрестках. Тут даже река напоминает Хурон - характером, цветом вод, запахом. И город этот мне по душе, но хочется чего-то такого, чего в Ехо нет. Вот, к примеру, было бы неплохо обзавестись здесь тетрадями, карандашами и ручками: в Ехо ведь нет такого разнообразия, я это даже с улицы вижу. Мы оставляем в лавке несколько самопишущих табличек из моей пригоршни: с записями об орденских послушниках, новыми поправками к Кодексу Хрембера и моими стихами. Макс смеется, наблюдая за мной, шепчет: - Вот и ты в контрабандисты подался. А я прячу в пригоршне купленное и наконец-то озвучиваю вслух то, что знаю, кажется, с самой первой минуты: - Это ведь твой мир, не так ли? - Мой, - соглашается Макс. - Тогда, - говорю я ему, - пойдем найдем книжный. Литература твоего мира мне всегда нравилась. А сам думаю о том, что надо будет вернуться сюда одному и отыскать книги, написанные Максом о нашем мире. И утащить их в Ехо - вот это будет настоящая контрабанда.