Красавица и чудовище

– Мам. – Что, дорогой? – А кто он? – Донхэ поднял руку и указал пальцем на Хека. – Это очень глупая шутка, Хэ-я! – сделала замечание женщина. – Хекки переживал за тебя, просидел здесь всю ночь, пропустил занятия. Зачем ты так? – Но я вижу его впервые! – воскликнул возмущенный Фиши. – И зачем он только оторвался от такого важного занятия? – хмыкнул парень, заметив красную отметину на фарфоровой коже. – Рыбка... – прошептал Хекджэ. – Ли Донхэ! Прекрати сейчас же! Неужели ты забыл своего лучшего друга? Это же Хек, твой любимый Хек. – Мама, ты решила надо мной посмеяться?! – Госпожа, можно Вас на пару слов? – в палату заглянул врач и тут же удалился. * * * Дороги уже не освещали фонари. Лучики солнца скакали по гладкому асфальту. Город стал чужим для одного. Хекджэ наконец-то смог слиться с ним, тем самым стать далеким от него. Парень шел, прокручивая в голове разговор доктора и мамы. – Что Вы хотите этим сказать? – хватаясь рукой за сердце, прошептала женщина. – Это обыкновенная амнезия, такое бывает в подобных случаях. Шанс, что память к нему вернется, очень велик. Ему достаточно посмотреть на человека, чтобы вспомнить какой-то важный момент, связанный с ним. – Но... Он не помнит своего друга. Хек стоял рядом с моим сыном, но он его не помнит. – Возможно, с этим другом у пациента Ли Донхэ есть воспоминания другого характера. Либо что-то слишком болезненное, либо что-то слишком драгоценное... Хекджэ упал без сил у своего дома. Нет, ему не хотелось плакать, ведь плач – это эмоция, а эмоции присущи только живым. А жизнь для Хека без его любимой Рыбки – не жизнь. Хэ стал для него всем, но теперь по вине самого Хекджэ не помнит своего Анчоуса. Осознание этой правды омертвляло все клетки внутри организма. Желание, которое он написал в китайском храме на бумаге, не сбылось. Кажется, он вернулся к тому, с чего все началось. Без друзей, без родных, без любви. Его ли это удел? Разве это то, о чем он мечтал? Разве судьба настолько беспощадна? Неужели обыкновенный человек не заслуживает счастья? Нет, он этого так не оставит! Еще несколько часов назад его сердце страдало от излишки любви, которая вырывалась из все щелей наружу. Все, что он копил в себе эти годы, подарено единственному человеку. Однажды нить судьбы связала этих двух парней, а значит, это не просто так. Если силы свыше дали Хеку шанс, чтобы получить то, о чем многие мечтают, значит, не его это удел. Он не упустит свое счастье. Безусловно Донхэ не мог забыть просто так все. Ведь все, что они преодолели вместе, просто так не выкинуть. Возможно, мозг спрятал все это куда-то глубоко, но сердце по-прежнему наполнено любовью. Любовью как к брату, любовью как к другу, любовью как к человеку. Вспомнив нужную дорогу, Хек сжал руки в кулаки и пошел за единственной ниточкой, которая может помочь в такой трудной ситуации. – Что... – Помоги мне. Положив пакетик, наполненный льдом, на тумбу, Кюхен быстро организовал две чашки крепкого черного чая и протянул одну в холодные руки Хекджэ. – Что опять начудила эта Рыба? – со вздохом спросил брюнет, отпив горячего напитка. – Донхэ пострадал в автокатастрофе, – Кю поперхнулся. – Пострадал, но не умер. Ничего страшного. Вот только у него амнезия. Он напрочь забыл все, что связано со мной, и я не знаю, что мне делать. Доктор сказал, что он вспомнит любого, когда посмотрит на него, но... Я не вписываюсь в эти рамки. Это как-то связано с воспоминаниями? – Да. Чем дороже ему человек, тем быстрее он должен его вспомнить. Ведь любящее сердце отправляет мозг в длительный отпуск. Если только... – Только... что? – Он ведь не ударялся нигде головой, отсюда не должно быть никаких отклонений. – Вообще-то, – неуверенно начал Хек, – было такое. Позавчера мы были в Китае. Он захотел постоять под водопадом. Я отговаривал. Хэ послушался, но подскользнулся и упал в реку, а там треснулся о камень. Он был в отключке несколько минут, а потом быстро очнулся. И вчера в мотеле он сильно ударился, но не заметил кровотечения. Ему позвонил отец и попросил привезти документы в аэропорт, Фиши очень торопился, а когда я заметил кровь, то побежал к нему, чтобы отправить в больницу, но он увидел меня и, не включив поворотники, повернул назад. Машина успела набрать огромную скорость и войти в занос, тогда и случилась авария. – Мдам... Водительских прав ему теперь не видать. Но неужели он не заметил другую машину? – Я не знаю... И он, возможно, тоже. Твой звонок разозлил меня, поэтому я был жестче, чем в прошлый раз... – Это была буйная ночь, а, зная, как эта Рыба водит, я не мог не взволноваться, – Кюхен вздохнул и, поднявшись, отнес пустые чашки на кухню. – Помоги мне вернуть память Рыбке. Мне больше не к кому идти, я не хочу оставаться совсем один. – Хорошо. Вспомни что-нибудь связанное с ним, какой-нибудь теплый момент. Хек встал с нагретого места и подошел к большому окну. За толстым слоем стекла ветер играл ветками молодых деревьев, которые ударялись обо все, что стояло рядом. Казалось, даже эти растения потеряли жизнь. Безжизненные стволы раскачивались, как марионетки в руке кукловода. Ничто уже не говорило о счастливом финале. Хекджэ закрыл глаза и погрузился в себя. Перед его глазами мелькали отрывки из его жизни. Всю его жизнь можно было представить как знаменитую картину Малевича – ничего, полная пустота. Но с появлением Донхэ этот квадрат приобрел сначала краски, затем веселые формы. – Их было много. Мы часто ночевали друг у дружки, убирались на территории университета, ездили в путешествие... – Хек улыбнулся, вспомнив знакомого таксиста. – Он убирался у меня и затопил соседей, попросил научить его не уметь танцевать, поднял в одиннадцать ночи, потому что захотел сходить на балет... Говорил, что будет называть меня «онни»... Мне действительно очень плохо без него. – Скажи мне, – Кю подошел сзади и приобнял, успокаивая, – есть такая вещь, которая поможет Донхэ вспомнить все, что ты мне сказал? С одной стороны, что-то невзрачное, что можно принять за подарок или какую-то безделушку, но с другой – важный предмет, с которым многое связано. Может, песня, которую вы слушали часто, или фильм, который смотрели вместе. Принеси как подарок ему эту вещь. Если он вспомнит хоть одну вашу минуту, то за ней последует все ваше время. – Спасибо большое! Только я немного побаиваюсь. Не хочу попасть в неловкую ситуацию. Сходи со мной, пожалуйста. Через час парни уже были в квартире Хека. Тот проскочил к телевизору и, тормоша все, что там лежало, стал искать ту заветную коробочку. А диск с тем ужастиком преспокойно отдыхал на кофейном столике. – Не это ищешь? – Кюхен сунул под нос Хеку коробочку. – Ага. Это он. Как думаешь, сработает? Честно говоря, когда я смотрел его, то испугался, как девчонка, – старший выдавил из себя жалкое подобие смешка. – Будем надеяться, что эту деталь Хэ не вспомнит. Наконец-то Хекджэ осознал, что отвык от общественного транспорта. В больнице их встретила медсестра, которая проводила юношей в нужную палату, ибо из-за шока Хек не помнил, как оказался здесь в первый раз. Освещение в апартаментах Рыбки было просто прекрасное, и это успокаивало. Сам Донхэ поедал привезенную отцом клубнику. И парень немного удивился, увидев непрошеных гостей. – Опять ты! – воскликнул Хэ. – А это еще кто? Твой ухажер? – Браво, Рыбка. Я почти засмеялся. Очень удачная шутка, – Кюхен наигранно поаплодировал. – Единственные, кто смеется здесь, – это вы. Хекджэ, или как тебя там, скажу прямо, мне противно твое общество, так что, что бы нас не связывало, уйди и забери с собой своего дружка. Где только такой откопался... – Донхэ-я... – еле прошептал Хек. – Минутку. Ты и меня не помнишь? – Кю отошел поближе к двери и, скрестив руки на груди, задумался. – Донхэ-я, я... хочу посмотреть с тобой этот фильм, – Хек неуверенно протянул коробку с диском. – Может, ты вспомнишь... – Не хочу. Посмотри лучше вон с этим. И почему мне кажется, что я его где-то видел? А! Мы же с тобой в одном колледже учимся. Точно, я помню тебя. Чо Кюхен. И ты по мальчикам. Слушай, а как ты с этим познакомился? – Хэ мотнул головой в сторону Хекджэ. – Или педики предпочитают уродцев? – Не надо так, Хэ-я... – Пойдем, – Кю взял за руку Хека и увел на улицу. В ларьке он купил две коробки с соком. – Держи. Ананас позитивно влияет на организм, – со слова «ананас» Хекджэ тихо заплакал. – Брось. Он не специально. Он просто забыл, что ты многое значишь для него. Но... Он не помнит ни о том, что отказался от девушек, ни о том, что мы были парой. Вспомнив меня, он должен был вспомнить день нашей встречи в парке, а соответственно и то, что был с тобой. * * * В палате был по-прежнему светло, а ее «пленнику» все так же скучно. Донхэ чувствовал себя превосходно, но врачи для перестраховки не разрешали ему вернутся домой. Доктора заходили каждые полчаса и спрашивали у него о разных вещах. Но каждый раз парень отвечал одно и то же: «Студент колледжа Великобритании. В активном поиске подруги». Вот после очередного захода врач хотел было уйти, но остановился у двери и, повернувшись, спросил: – К Вам заходили молодые люди. Кажется, друзья. Что Вы можете сказать о них? – С одним мы учимся в университете, а другого знать не знаю. И мне надоели Ваши вопросы! Я сказал уже все, что знаю. Врач обреченно вздохнул и покинул палату. После его ухода у Фиши сильно заболела голова. Он выпил пару таблеток, которые ему принесла медсестра, но боль не утихла. Донхэ услышал знакомые голоса, а перед глазами замелькали лица: – Эй, а почему ты говоришь с ним неформально? - мальчик испуганно посмотрел на Донхэ. - Или вы в другой стране забыли о вежливости? - мальчик сильнее прижался к Кюхену... Хэ схватился за голову, но боль не унималась. – Чо Кюхен — редкостная сволочь и бесстыжий хам. Родился в семье аристократов... – Ты так груб... Я скучал по тебе, ночами не спал... Мне было плохо, Фиши. – И поэтому ты приехал портить жизнь мне?... – Зачем ты здесь? – Донхэ сразу попытался выбраться из этих объятий. – Зачем ты прилетел, Кюхен?... Донхэ вспомнил целый день. Он ходил на концерт, это был его первый в жизни балет. Гулял в парке, встретил того самого Кюхена. С ним был мальчик, которого он пытался вылечить. Кажется, с Хэ кто-то был. Но кто же? Парень не помнил. Этого человека он увидел как черное пятно. * * * Этой ночью Хекджэ не спал. После двух часов истерики он просто лег на пол и смотрел в одну точку, не моргая. На полу рядом с ним валялись фотографии, диктофон, диск с драмой, две бумажки с записями, визитная карточка с номером такси и его любимая книга. На столе стояла коробка с сувенирами и ракушками. Все эти вещи приносили и радость, и горе своим напоминанием о любви, которая кончилась в одно мгновение. Под утро кто-то долго стучал в дверь и вскоре догадался ее толкнуть. Хеку уже было плевать на меры безопасности. Даже если кто-то посторонний зайдет сюда, убьет жителя этой квартиры, то так будет даже лучше. Но незваным гостем оказался не грабитель-убийца, а Кюхен, который ахнул, увидев все это. Кю собрал все вещи с пола и присел рядом. – Родители отправили меня на факультет психологии против моей воли, – начал он. – Каждый день меня насильно отвозили в университет, где я развлекался разными способами, лишь бы не учиться. Потом к отцу в больницу привели больного мальчика. Папа хотел отправить меня назад в Корею, чтобы я там продолжал гулять, забив на учебу, и делал все, что душа пожелает. Мне не понравилось, что он в меня не верит, считая не способным ни на что. Ну я и ляпнул, что смогу поставить правильный диагноз тому пациенту и вылечу. Он согласился. Первые дни я заходил к мальчику, спрашивал его о самочувствие, о настроении, но он не подпускал меня к себе. В скором времени мне это надоело и я забил, готовясь к поездке домой. Но через несколько дней мне позвонили из больницы и сказали, что тот пациент отказывается есть, пить и принимать лекарства, пока меня нет. Когда я вернулся в больницу, он подскочил с кровати и повис на моей шее. От других врачей он прятался за моей спиной. Я взял его к себе домой, но лечить не собирался. Потом я встретил Фиши. Он был такой лучезарный, мне это понравилось в нем. Но в один день свет вокруг него померк. Тогда я воспользовался этим, чтобы стать ближе к нему. Другом он мне стал отличным, но пары из нас не получилось... Я надеялся, что смогу вернуть ему тот свет, но не получилось. Со мной он был скованным, как птица в клетке. Тогда я сказал, что просто использовал его. Донхэ было больно, но он приобрел свободу. Когда он улетел в Сеул, я решил для себя, что подарю нормальную жизнь своему мальчику, и всерьез взялся за лечение Сонмина. Но... Его отвезли назад к профессионалам. Ты поборолся за Донхэ, и я тебе завидую. Поэтому, – Кюхен поднялся и улыбнулся, – я возвращаюсь в Англию, чтобы забрать моего Минни. Я пришел попрощаться и пожелать удачи. Пожалуйста, не сдавайся и верни тот свет нашему Рыбке. Только ты сможешь это сделать. – Мама сказала, что в этот Новый год его бросила девушка... В полночь первого января она сказала, что выходит замуж за другого... – безжизненно прошептал Хек. – Возможно, он забыл все из-за пережитой тогда боли. Да! Он не помнит о том, что стал геем. Соответственно забыл меня, так как я был его первым парнем, и тебя, ибо полюбил по-настоящему. Покажи ему пару фотографий, тогда он что-то может вспомнить. – А если он решит, что это фотошоп? – Фотографии хранят память. Сердце Хека пропустило два удара. А за ними еще и еще. Маленькая искорка подарила целое пламя. Хекджэ подскочил и стал собирать все со стола. Упаковав вещи в коробку, Хек положил ее в пакет и, бросив теплое «спасибо», улетел куда-то. – Я верю в тебя, – брюнет улыбнулся. – Ради тебя я наконец могу отпустить его... * * * Позвонив маме, Хек узнал, что госпожа смогла забрать сына домой, откуда он уже успел уйти. Теперь перебинтованный, с синяками и царапинами Рыбка бродит по Сеулу. Хекджэ обнаружил его на лавочке в одном из парков, куда они ходили гулять. Он искренне надеялся, что Хэ пришел сюда потому, что вспомнил что-то. Но в горле застрял ком, когда рядом со своим любимым Хек увидел намалеванную девицу. Рыбка, активно жестикулируя, рассказывал, что получил эти травмы, когда дрался с семью парнями. Анчоус невольно улыбнулся. – Оппа, ты такой классный, – прощебетала восхищенная девушка. – Да ладно, пустяки... – Донхэ принял, на его взгляд, позу мачо, развалившись на скамейке. – Хэ-я... – тихо сказал Хекджэ. – Я, наверное, не вовремя... Я хотел бы подарить тебе это, – Хек расцвел, словно роза, когда протянул подарочный пакет. – Знаешь, не открывай его пока. Ты можешь его вообще не открывать. Это будет моим последним подарком. Я больше не появлюсь в твоей жизни, если ты так захочешь. Я просто хочу, чтобы это осталось с тобой навсегда... – Хек положил пакетик рядом на скамейку и пошел назад, но внезапно даже для себя обернулся. – Знай, я буду ждать тебя, – отходя все дальше и дальше, говорил Хек. – Буду ждать, пока ты не придешь. Даже если потребуется вечность... – уже не скрывая своих слез, старший глупо улыбнулся и ушел в неизвестном направлении. Фиши не сказал ни слова, наблюдая за уходящим Хекджэ. Улыбка этого парня ему казалась знакома. То черное пятно, что заменяло в памяти человека, приобрело именно такую улыбку. Под вечер Хэ вернулся домой, где его никто не встретил. Он кинул пакет у кровати, а сам лег на нее. Недолго подумав, Донхэ все-таки достал из упаковки коробочку. В коробке было много фотографий, визитка, сувенирчики и ракушки, странные бумажки, старая книжка и диктофон. Абсолютно без интереса Хэ нажал на кнопочку, чтобы прослушать записи. Из небольшого динамика раздался его голос: «Когда я дал один наушник на паре, я хотел поделиться с тобой чем-то. Ведь музыка связывает людей...». Парень почувствовал острую головную боль, но сидел неподвижно, слушая: «Когда ты пришел ко мне, чтобы пересказать лекции и принес книжку, я открыл тебе дверь. Не просто повернул ручку и толкнул, а впустил к себе домой... к себе в сердце». Собственный голос, который раздался откуда-то из сердца, заглушил запись на диктофоне. Быть с кем-то многое для меня значит. Один раз я ошибся, отдавшись одному человеку... И, как это бывает, разочаровался в остальных и в самой Любви. Я многое пересмотрел, перестал покупать молоко в красивой упаковке, перестал искать книгу по обложке, перестал оценивать человека по его одежде. Ведь твоя книга, хоть и скрывается в дырявой картонке, настолько интересная и завораживающая... Так же и мой Хекки. Хоть и прячется за серыми рубашками и поношенными штанами, настолько прекрасен и идеален и снаружи, и внутри. Дрожащими руками Донхэ стал быстро рассматривать фотографии, где в основном фигурировали два человека: сам Донхэ и Хекджэ. На черном пятне появились теплые, любящие глаза и аккуратный носик. Я хочу сплести еще одну нить, которая свяжет нас. Давай сыграем вместе. (От автора: чтобы почувствовать то, что я хочу до вас донести, пожалуйста, продолжите чтение под песню DBSK - Back to tomorrow. Если читать со средней скоростью и не забегать вперед, то можно получить еще большее удовольствие от прочтения:3) Фиши быстро подбежал к шкафу и стал выкидывать оттуда все вещи. – Вот, допустим, лазаешь ты в шкафу, находишь мои штаны, долго и упорно пытаешься вспомнить, откуда они, а тут посмотрел на фото и вспомнил, что дождливым вечером я приходил к тебе. Найдя те самые штаны, Хэ положил их рядом с коробкой. Хек ждет его, но где? – Тебе хочется опять убираться? Не волнуйся, выходные быстро пролетят. – Ты не понял. Сейчас не думай об университете. Мы ведь друзья, так? Давай, если кому-то из нас будет плохо и он будет нуждаться в поддержке, мы всегда будем встречаться здесь. – У тебя что-то случилось? – Да. Хен, научи меня делать цветочки. – Ты неисправим... Напрочь забыв обо всем, Донхэ побежал к Хекджэ. Небеса лили свои холодные слезы на его тело, но даже это не останавливало Рыбку. – Привет, ты занят? – Ты мне? – Конечно. Тут вроде никого нет... Хэ бежал, задыхаясь. А воспоминания волнами возвращались на законное место. – О чем книга? - спросил парень, улыбаясь и махая всем подряд. – Сказка, моя любимая. – И какая же? – О том, как Красавица влюбилась в Чудовище. – Ммм... Не читал такой... – Хек... Хекки... Ынхекки... Будешь Анчоусом. Зацень пиху, вчера купил, - Донхэ протянул Хеку PSP. - У папы гора таких, тебе принести? У меня тут есть пару игр... – Айщ! Гребанный головастик! - Хэ со всей силы пнул дверь в женский туалет. – Донхэ-а. – М? – Я убью тебя... Черное пятно наконец стало человеком. И Донхэ заплакал. Он не узнал родного Хека... – Когда у нас будет своя квартира, напомни мне купить три холодильника. Сколько можно есть... Пузо уже какое! – Это базовая человеческая потребность, – Хекджэ поднял указательный палец, чтобы показать всю важность этих слов. – Как же я люблю тебя, мой базовый потребитель... – Хекджэ-а... - вздохнул Хэ и посмотрел парню в глаза. Но взгляд упал на губы и на уголки губ, испачканные вареньем, которое служило начинкой для пирожка. – М? – Ты хрюшка. – От хрюшки слышу! - засмеялся Хек. Глупо. Но Донхэ оказался точно в такой же ситуации. – Да блин... – Вижу бескрайний океан, целый мир на двоих. Много страсти, запретной страсти. Элитный мотель. Звонок. Дорога, тяжелая дорога. Дальше мрак. Все стерто до полуночи первого января... – Ли Донхэ! Я не хочу иметь ничего общего с тобой, позволь встать. – Осталось минут десять, давай досмотрим. – Тут какой-то супчик тебе смс'очки шлет со смайликами, соскучился бедный. Признавайся, кому ты там еще Рыбка?! – Как они двигаются... Жизнь бы отдал, чтобы научиться так танцевать... – Кто этот козлик?! – Красота... – Не игнорируй меня, женщина! Сейчас я пойду к ним и все вырублю к чертовой бабушке!... Картинки перед глазами с каждым разом становились все четче и четче. – Зачем мне что-то дорогое и блестящее, когда у меня есть ты? – Наша дружба дороже всяких побрякушек? – Конечно! Дружба... В тот день Донхэ не понял истины, заложенной в эти слова. От этого становилось еще больней. Быть может, тогда Хек впервые выложил свои карты на стол. – А есть что-то, чего бы ты не хотел бы потерять больше всего? – Есть, и это ты. Если случится что-то, что может разлучить нас навсегда, я просто не выдержу. Держи цветочек. – Спасибо... – Дай я подую, и все пройдет. Хэ улыбнулся. Ну что можно сказать об этом человеке? Чудо, которое похоже на анчоус... – Хекки. – И кто тут говорил о формальном стиле речи? – Я нашел компромисс. – Какой компромисс? – Я буду называть тебя «онни». Я гениален, правда? – Это точно... – Твоя извращенная фантазия - твоя проблема. – Не говори так. Мы с тобой - одно целое. Поэтому наша извращенная фантазия - наша проблема. – Хочешь сказать, что не существуешь без меня? – Конечно! Представь, что ты - вода. – Вода? – Да. Как же Рыбка без воды? Сил бежать уже не оставалось, но Фиши не мог остановиться, осталась самая малость... Когда Хэ оторвался от одурманивающего тела, Хекджэ принял положение сверху, прилипая с поцелуями к груди, плечам, животу любовника, отдавая себя без остатка, становясь с ним одним целым, ловя губами стоны... Желая подарить ему побольше тепла, донсэн тянется к щеке Хекка, но тот неожиданно поворачивается. Их губы сталкиваются в поцелуе. Таком робком и нежном, как их запретная любовь... Водитель машины взял плату и дал Хекджэ визитку. – Конечно... – улыбнулся тот, когда машина отъехала, – нет! Поговорить он любит. Я думал, у меня уши отвалятся. – Пусть купит себе кляп, – Хэ взглянул на визитку, – этот Чхве Шивон. Да чтоб ему пусто было! Такси «Святая карета»? Для пассажиров любых религий? Батюшки! Лучше б мы пешком пошли... Он прибежал. – Просто, – Донхэ внезапно сделал серьезный вид, – где-то же было... В один прекрасный момент все прекратится, и принцесса станет нищенкой, а карета – тыквой. – Это не наша сказка, Хэ-а... В этом же храме стоял большой камень с кучей разных надписей. Через несколько секунд там уже было написано «혁재» (кор. Хекджэ). – Напиши меня, – Фиши протянул кисточку с белой краской. Камень приобрел новое имя «동해». Среди всех этих китайских иероглифов на камне выделялись четыре слога, написанные от всего сердца. Ведь обычно люди пишут свои имена, но у этих двух все по-другому... – Я... Прости... – волна эмоций накрыла с головой. – Я... – Не убегай, я не смогу тебя догнать, – окутывая Хэ в тепло своих объятий, бормотал Анчови... – Дурачок... Зачем ты повернул? Я подождал бы тебя. Хоть вечность бы прождал. Прости меня... Ты так спешил ко мне, что забыл о дороге? Дурак... Все будет хорошо, слышишь? Потерпи, аджосси вызвал скорую. Просто подожди чуть-чуть, слышишь? Я люблю тебя. Возвращайся ко мне, Рыбка... – Где твои эмоции? Испуг, растерянность, отвращение, хоть что-нибудь! – Донхэ, если тебя это успокоит, мне реально плевать. Просто ты — единственный, кто есть у меня... Сквозь мутную стену дождя они встречаются взглядами. – А ты знаешь, почему Красавица полюбила то Чудовище? – Нет. А почему? – Она полюбила его не за красоту, а за доброе сердце...