Витаминки

Семнадцать шагов в длину, четыре в ширину. Столько успел насчитать и повторить про себя уже пятьдесят второй раз достаточно высокий, широкоплечий мужчина приблизительно тридцати лет. Его нервные и быстрые шаги по всему периметру коридора медперсонал и другие случайные прохожие наблюдали вот уже второй час. С каждым криком который доносился с дальнего кабинета, Ханбин вздрагивал и дрожал все больше. Пальцы рук онемели, ладони замерзли, а через час еще и вспотели, в голове творился хаос. Чтобы хоть как-то унять тревогу мужчина ходил взад-вперед по коридору больницы, до хруста зажимал пальцы которые предварительно засунул в карман шерстяного пальто, и вернул свою плохую привычку кусать губы с внутренней стороны. Она постоянно возвращалась здесь, в этой больнице, уже четвертый раз за последние шесть лет. Но не это было самое страшное о чем думал на тот момент Ким Ханбин. Самой страшной мыслью в голове было Что если я перестарался? Может уже прекратить давать ей... — Поздравляю болван! — разволновавшемуся Ханбину кто-то не хило зарядил по затылку, — С пополнением! — Йа! Хен, разве ты не должен за меня радоваться?! — потирая место удара спросил мужчина у доктора-акушера, а по совместительству и друга семьи Кима. — Ты хоть бы раз пожалел ее, а! — и опять затрещина, — Бедная, у нее в организме ничего не осталось после четырех детей! — потащил за ухо друга Чжинхван. — Ай, ай, ай, да понял я! Смотрелось это все действо довольно странно. Маленький, низенький Чжинхван со всем строгим, даже злым выражением лица тащил за ухо высоченного Ханбина, при этом не переставая ругать. Ведь его собственная сестра рожает в его больнице вот уже четвертый раз. Нет, брату нравилось возится с племянниками и баловать ее малышей всеми возможными способами. Но это их четвертый сын с Ханбином за шесть лет брака! — Зря я тебе тогда проболтался, — уже у палаты жены насупился Ханбин, — Знал ведь что не одобришь. — Нефиг было нажираться в свинью балбес! — после одного случая пол года назад Чжинхван стал чаще давать затрещины, оплеухи и пинки своему тонсену. Ведь этот редкостный дебил разболтал свой «небольшой секрет» старшему, когда они поехали отмечать еще одну беременность Хисоль. — Да понял я! Тебе нельзя доверять. А теперь с твоего позволения, я пойду к своей жене и сыну, — прихватив с собой букет цветов лежавший до этого в кресле, ушел Ханбин. — Бедная, бедная моя сестренка, — устало потирая глаза тихо произнес доктор, — И за что ей достался такой муж?!

***

Ханбин вот уже пол часа сидел в кресле палаты Хисоль и качал на руках кроху ДжинХо, который спал и мило причмокивал своими крохотными губами время от времени. «Отец в четвертый раз» придумал имя сыну еще пол года назад. Для него это уже было не таким трудным делом к в первые два раза. Тогда, шесть лет назад совсем еще зеленый Ким чуть на стенку не лез от криков и воплей с палаты Хисоль во время родов. Он весь извелся за пару часов и даже успел поплакать несколько раз от беспомощности. Это оказалось куда сложнее чем представлял себе Ханбин. Находится совсем рядом с палатой где мучается от жуткой боли чуть ли не самый близкий тебе человек, сидеть и знать что ты никак не можешь облегчить эту боль, чувствовать абсолютную безысходность, зная что рожает она именно твоего ребенка — ужасно. Еще тогда находясь за стенкой от рожающей жены, Ким зарекся, что этого ему хватило, и больше такого он не вынесет точно. Видимо действительно не надо зарекаться. Ведь уже через час, держа на дрожащих руках маленький спящий комочек в три семьсот, который перевернул весь его внутренний мир при первом же взгляде, парень напрочь забыл о своем обещаний. Это было совсем новое, громадное и внезапное ощущение облегчения, радости и счастья. Молодому Киму это ощущение тогда жутко понравилось, и он решил что обязательно должен ощутить его снова. Несмотря на все протесты и желания о маленькой, скромной семье Хисоль. Мать малыша тем временем тоже спала. После пяти часовых и довольно тяжелых родов, двадцати восьмилетняя Ким Хисоль сразу провалилась в глубокий сон. Ведь ребенок оказался сам по себе довольно крупным и неподвижным. Пришлось вколоть укол который вызывает схватки. — Измучили мы с тобой маму ДжинХо, — Ханбин тихо шептался со своим сыном, — Неужели я такой плохой как говорит твой дядя? — малыш еще в чреве свой мамы показал себя как самый спокойный и тихий ребенок в семье. Уже привыкшая к беременности Хисоль вела себя нормально в сравнений с другими тремя разами. Была не привередлива к еде, спала почти двенадцать-пятнадцать часов в день. А главное никаких перепадов настроения! Ханбин никак не мог нарадоваться еще одному скорому пополнению в чете Кимов. Еще в прошлом году молодая (или уже нет) семья переехала в просторный двухэтажный дом, вблизи с детским садом, новой школой и круглосуточным маркетом. Естественно в старую квартиру они уже тогда не вмещались, а сейчас уж тем более, — Не дай бог твой дядя проболтается Хисоль, — улыбаясь прошептал Ханбин и откинулся в кресле размышляя о своем «ужасном поступке».

***

— Боже, нет! Только не это! — со стороны ванной комнаты послышался голос Хисоль. Девушка явно была чем-то недовольна, — Нет, нет, нет, нет! Блин, ну серьезно? — больше казалось что девушка скулит или плачет, нежели говорит. Поэтому слышавший до этого как проснулась жена, Ханбин привстал в кровати и посмотрел в сторону ванной. — Что..., — не успел договорить парень как оттуда вышла сама Хисоль. Волосы всклочены из-за сна, огромная футболка мужа съехала с одного плеча, кулаки сжаты, лицо припухло и обрело красный цвет, — Детка, что случилось? Ты в порядке? — парень чуть ли не долетел до жены, — Где-то болит? Почему плачешь? — Бин~а, — нижняя губа дрожит, в глазах новая порция слез. Что-то явно произошло! Хисоль с самого первого дня знакомства казалась Ханбину сдержанной, собранной и воспитанной. Она была милой, игривой, застенчивой, но капризной почти никогда. Не считая периода беременности, — Я не знаю, что со мной не так. Может мне не те таблетки выписали? Или это мой организм их отторгает? — Да что случилось-то? Какие еще таблетки? — взяв обе ее ладошки в свой взволнованно спросил Ким. — Прости меня, пожалуйста, — и так дрожавший до этого голос девушки сошел на нет, — Я опять беременна, — и новый поток слез. — Эй, стой, стой, — Ханбин взялся вытирать слезы с лица любимой, — Тшш… Все успокойся, — и прижал к себе поглаживая по волосам, — Ну, все тихо. Разве из-за такого плачут? — совсем уж милым и успокаивающим голосом спросил Ким, — М? Этому радоваться надо. — Но Донуку всего четыре месяца, — все еще всхлипывая напомнила Хисоль. Все таки Ханбин действовал на нее как сильнейшее успокаивающее лекарство, — Не понимаю как это могло случится. Точно чья-та злая шутка. Ай, ты чего? — высвобождаясь из теплой хватки, девушка потерла левую ягодицу. — Еще раз так скажешь про нашего карапуза, живого места не оставлю на твоей попе. — Блин, все равно это странно. Я ведь принимаю противозачаточные! — девушка принялась одеваться и попутно размышлять. Время раннее, поэтому завтрак приготовить она успеет, — Может попробовать другой вид? Вдруг эти не сильно действенные? Надо будет с Чжинхваном переговорить... А Ханбин в это время в приподнятом настроений принимал душ. — Всегда был против всякой химии, — и с облегчением подумал, что больше не надо будет каждую неделю менять эту дрянь на витаминки. По крайней мере в ближайшие девять месяцев.