Мистер Анимаг

      Гарри сознательно решил оправдать Снейпово плохое мнение о себе и закатил скандал. Он понимал, что такое поведение не очень-то достойно, что потом ему будет стыдно, но от своих намерений не отказался. А все почему? Потому что Тонкс намедни проговорилась, что через два месяца, в его совершеннолетие, спадет защита крови, наложенная мамой на дом тети Петуньи, и дальше оставаться там ему будет небезопасно. И что заберут его из дома в последний день. То есть, еще можно понять зачем ему приходилось торчать у Дурслей каждое лето — он обновлял защиту на следующий год, но теперь-то обновлять уже нечего, защита спадет сама собой, а значит, есть ли необходимость терпеть все это время традиционные измывательства опекунов? Неужели два жалких месяца он не проживет в магическом мире, посвятив свое время чему-то более полезному, чем уборка дома и прополка сада? Тем более, что ему, вроде как, есть где обосноваться — дом крестного (натуральная крепость, да еще и скрытая Фиделиусом)…       В общем, Гарри вполне сознательно дождался удобного момента, когда традиционно с вокзала к Дурслям прибыли его провожать Моуди и Тонкс и закатил скандал. До слез и соплей, конечно, не опустился, но орал знатно, да еще и угрожал, что все равно там не останется, даже под Империо, убежит и явится на Гриммо, а если его при этом выловят в Косом переулке Пожиратели, то виноваты будут именно они!       К его удивлению, Моуди почесал кудлатую голову, но с доводами согласился, решив, что проще сразу запереть его в особняке Блэков, чем потом рисковать жизнями и разрабатывать целую операцию по его «изъятию» из ставшего опасным дома тети. Так что Тонкс было велено перекрасить сиреневые волосы во что-то более приемлемое и отправляться в дом магглов сказать Дурслям, что Поттер нынешним летом не объявится, а заодно и предупредить, что лучше бы им съехать куда подальше, потому как, без присутствия Гарри, за домом никто присматривать не будет, а значит, если все же явятся Пожиратели, то защищать их будет некому.       Они аппарировали на порог особняка. Моуди вдруг придержал уже протянувшего ладонь к дверной ручке Поттера и сказал:       — Парень, сейчас ты узнаешь тайну, посвящать в которую тебя никто не планировал. Но тебе предстоит в будущем сражаться с Тем-кого-нельзя-называть, а лично я против политики сокрытия жизненно важной информации, способной повлиять на расклад сил, от бойцов… Так что входи, Гарри.       И Гарри с замиранием сердца прошел внутрь.       В тусклом свете камина в гостиной было видно, что в кресле кто-то расположился и читает массивный фолиант, уложенный на специальную подставку. Поттер неуверенно вздохнул и подавил желание протереть очки, потому что, отвлеченный звуком его шагов от книги, на него взирал, едва заметно улыбаясь и поблескивая глазами, Дамблдор, которого они совсем недавно с почестями хоронили всей школой.       Окончательно поверить в реальность видения ему помог тихий, но такой знакомый голос директора:       — Гарри, мальчик мой, какой неожиданный сюрприз — увидеть тебя сейчас здесь, — Дамблдор перевел взгляд на Моуди, градус доброжелательности в его глазах существенно поубавился. — Аластор, друг мой, хотелось бы узнать почему ты нарушил нашу договоренность? Впрочем, — директор прикрыл глаза, — это мы обсудим позже. А пока, Гарри, я так рад тебя видеть, — он встал с кресла и призывно раскинул руки, а Поттер без колебаний бросился в его объятия.       Они беседовали до самого позднего вечера. Оказывается, только Моуди знал о том, что директор жив, эту информацию не доверили даже Снейпу. Гарри отлично понимал, что Дамблдор всеми силами старался сохранить свою тайну и что от Обливиэйта и отправки к родственникам его спасло только то, что Тонкс тоже в курсе, где нынче его искать. А зная Тонкс, можно предположить, что об этом знает уже половина Ордена Феникса… а вторая половина узнает еще до утра. Это, в свою очередь, означает что вся эта орава народа придет в особняк при первой же возможности и тогда скрыть присутствие в доме Альбуса будет уже невозможно. Наложить все-таки Обливиэйт на Гарри и покинуть дом директор не мог, потому что самолично несколько лет готовил себе убежище после «смерти» именно здесь, накладывая всевозможные защитные и противопоисковые чары, особенностью которых стало то, что он не мог покинуть дом еще шесть недель. Не мог он и выставить Гарри, потому что это вызвало бы еще больше подозрений, поскольку мальчик все же номинальный владелец особняка и имел право оставаться там сколько пожелает, довольно громогласно высказав свое мнение на вокзале. И, поскольку мальчишка — Хозяин особняка, о наличии в его недрах гостя он будет уведомлен, так что стереть память и просто закрыться в своей комнате у Дамблдора не получится. Если раньше Альбус рассчитывал спокойно жить в доме, скрываясь на время собраний Ордена Феникса, то теперь при наличии осведомленного Поттера, у которого на лице написаны все его маленькие секреты и в голову которого не мог залезть только ленивый, этот план можно выбросить псу под хвост.       Гарри сидел тихо и старался помалкивать, но позже все же не выдержал:       — Директор… но как вы остались в живых? На самом деле вы не болели? — он кивнул на руку Альбуса, которая совсем немного времени назад была жуткая и почерневшая. — А Снейп действительно не знал? Вот Мордред, если он не знал, то мне следует перед ним извиниться, потому что я его чуть не проклял, когда подумал, что он вас убил! И… зачем вся эта секретность?       — Ох, Гарри, думаю, ты сам мог бы догадаться, зачем я все это затеял. Я надеялся затаиться, а потом прийти на помощь в самый решительный момент. Именно для этого я и задумал всю эту комбинацию с вымышленным проклятьем на моей руке, — он улыбнулся, — мне, признаться было немного досадно, что все так легко поверили, что я допущу такую глупую ошибку и надену кольцо Темного Лорда. И нет, никто об этом не знал, кроме Аластора и вот теперь тебя. Хотя, теперь такой уверенности у меня уже нет. Нет гарантии, что Волдеморт не покопался в твоей голове.       Вроде и тон у директора не был обвиняющим и слова, но Гарри все равно почувствовал себя редкостным засранцем и даже ссутулился от придавившего его чувства вины. Потом, правда, он подумал, что на фоне того, что ему не придется торчать у Дурслей, изменение планов Дамблдора не такой уж и страшный грех и устыдился уже этих мыслей.       Больше на важные темы в тот вечер они не заговаривали и Поттер понимал, что причиной тому его присутствие, он уже несколько раз поймал на себе недовольно-вопросительные взгляды старших магов, довольно откровенно намекающие, что пора бы ему уже отправиться спать и дать наконец обсудить свои дела «взрослым». Так что он сперва демонстративно раззевался, а потом попрощался и направился спать, топая по лестнице.       После ссылки Кричера в Хогвартс за домом следили еще хуже, чем обычно и в комнате было пыльновато, но на уборку у него просто не осталось сил, так что он просто приоткрыл окно, тряхнул в него покрывало с кровати, разделся до трусов (школьный сундук остался в прихожей и идти за ним было откровенно лень) и улегся. Как бы ему ни хотелось спать, но подслушать о чем же пойдет речь после его ухода ему хотелось куда больше. Можно было бы покрутиться внизу и постараться подслушать, прижавшись к стене, но шансов на то, что его не учуют два таких матерых специалиста, было ничтожно мало. Так что Гарри решил рискнуть и попробовать применить то, что как-то по пьяни рассказал ему о родовых особняках Сириус. Что родовое гнездо на то и есть родовым, что кровным родственникам в нем полагаются всевозможные бонусы и поблажки, а если учесть, что Поттер нынче, по завещанию крестного, стал главой рода и владельцем особняка, то Гарри мог надеяться значительно расширить спектр своих подслушивающих возможностей.       Лежа в кровати он, как когда-то болтал Сири, мысленно потянулся к магам. Парень почему-то представлял себя в виде неосязаемого призрака, невесомо скользящего по лестнице и коридору, но возле столь желанной гостиной он словно наткнулся на стену. Что ж, наивно было предполагать, что параноик Грюм не озаботится заглушающими чарами. Гарри от досады зло ткнулся в невидимую стену и, неожиданно, очутился внутри.       Маги сперва тихо переговаривались, обсуждая министерские дела и каких-то общих знакомых, Гарри и впрямь чуть не задремал, но потом, наконец, дело дошло до чего-то более любопытного:       — Итак, Аластор, — голос Дамблдора прозвучал неожиданно холодно, — какого Мордреда ты это сделал? Зачем ты притащил сюда мальчика? Ты ведь великолепно понимаешь, что теперь мне придется менять все планы! К нему Волдеморт в голову лазит, как к себе домой! Всплеск эмоций парня наверняка привлек его внимание и он не преминул поинтересоваться причиной! Пожиратели наверняка уже в курсе, что я жив!       — Не страшно, дорогой Альбус. Пожиратели в курсе, а утром еще и Орден Феникса будет в курсе, считай, что одно компенсирует другое. А что до твоих планов, то время еще есть — придумаешь новые! Тем более, что с их генерацией у тебя никогда проблем не было, хоть продавай в Косом переулке по кнату за ведро. А то, что у пацана не голова, а проходной двор, так не мне тебе рассказывать о защитных артефактах, хоть поттеровских, хоть блэковских, раз уж их магия мальчишку принимает, — Моуди отхлебнул солидный глоток огневиски. — Думаешь, Альбус, я не понимаю, почему ты решил скрыться именно сейчас, когда противостояние выходит на завершающую стадию?       — И почему же по твоему мнению? — в голос Дамблдора вкрались неожиданные едкие нотки. — Думаешь, что струсил на старости лет?       — О, нет, не струсил. В чем, в чем, а в поистине гриффиндорской смелости тебе не откажешь — проворачивать такие планы на одной только наглости и убежденности в своей правоте! — Моуди впервые повысил тон, выдавая, что он не так спокоен, как хочет казаться. — Ты просто не хочешь быть тем засранцем, который скажет пацану, что он один из хоркруксов этой гниды Лорда! По прежнему считаешь, что если не ты гонец с плохими новостями, то и результаты этих новостей не на твоей совести? — старый аврор зло махнул рукой, неловко скинув свой бокал со стола, на что даже не обратил внимание. — Кто, интересно, по твоей задумке должен был Поттеру об этом сообщить? Уж не Снейп ли? Мерлином клянусь, дорогой Альбус, уж насколько я ненавижу всех этих мразей слизеринцев и темных гадов, но зельевара уже даже мне жалко становится! — он, наконец, увидел разбитый стакан и восстановил его взмахом палочки, опять заполнив алкоголем. — Я специально мальчишку сюда притащил… ничего страшного, натянешь свою корону святой непогрешимости поглубже на уши, чтобы не спадала и самолично расскажешь Поттеру, отчего в его голове Тот-кого-нельзя-называть прописался!       Дамблдор молчал, а потом как-то печально вздохнул и сказал:       — Что ж, вижу, что ты сейчас на взводе и конструктивного диалога у нас сейчас не получится… Иди домой, Аластор, поговорим позже, мне надо подумать, как исправить то, что ты натворил!       — Вот и чудесно! Сладких снов, Альбус! — последнее пожелание аврора было больше похоже на «Чтоб ты сдох!».       Моуди поковылял к выходу, а Гарри, как намагниченный потянулся за ним, хотя и пытался остаться в комнате. В прихожей Аластор вдруг остановился и, не оборачиваясь, тихо проскрипел:       — Удачи!       Гарри пулей рвануло в свое тело. Несколько минут он просто лежал, закрыв глаза, и не шевелился. Мозг в попытках осознать новую действительность просто завис, как компьютер Дадли, и только позже Гарри шевельнулся и, наконец, позволил себе начать размышлять, как водится, с того, что попроще.       Итак, Моуди знал, что Гарри подслушивает сквозь его заглушающие чары. Даже более того, он, скорее всего, сам Поттера сквозь них и пропустил! Зачем? Перед парнем встала картинка на пороге дома, когда аврор говорил ему: «…лично я против политики сокрытия жизненно важной информации, способной повлиять на расклад сил, от бойцов…». Стало быть, Моуди хотел, чтобы Гарри услышал этот разговор и сделал для себя какие-то выводы. Какие? А Мерлин его знает какие! Что меняет для него информация о том, что Поттер хоркрукс? Все и одновременно ничего. Хотя, спасибо уже за то, что узнал это сегодня, а не накануне готовой вскорости разразиться битвы с Волдемортом и он еще успеет предпринять хоть какие-то действия. Какие, опять-таки? Пока не известно. Непонятно, чем это вообще ему грозить может, он, Мордред задери, о хоркруксах знал только то, что удосужился ему сказать Дамблдор… ну, еще, может, омут памяти с воспоминаниями о юности Темного Лорда (оказывается от этих сеансов все же была какая-то польза) и то, что он выудил из Слагхорна. Понятное дело, быть хоркруксом нехорошо, но надо бы почитать о них литературки. Слава Мерлину, он в родовом особняке Блэков, библиотека которых в узких кругах известна, как рассадник темной магии и всяческих запретных знаний. Придется все же отозвать Кричера из школы обратно в дом, потому что самому ему в библиотеке ничего не разыскать. И прочитать надо будет не только то, упомянутое Дамблдором, «Волхование всех презлейшее», а и еще что-нибудь. Недаром же Гермиона ему раз пятьсот повторила, что для получения полноценной картины о каком-нибудь явлении надо изучить несколько источников. А Дамблдор… что Дамблдор? Гарри даже не удивился, что директор предпочел в очередной раз придержать информацию. При всем его уважении, за эту привычку цепляться за свои секреты до последнего, Поттер иногда готов был выдрать ему бороду. Он решил оставить вариант откровенного разговора с Альбусом на самый крайний случай.