we were together; i forgot the rest.

В тот день, когда ты прислонил холодное дуло пистолета к своему виску, полный решимости покончить со всем одним выстрелом, я возненавидел свой роман в письмах. Роман, о котором ты, исполнявший, согласно моему сценарию, главную роль, даже не подозревал. Я начал писать в тот самый день, когда ты впервые заговорил со мной. Писать всегда было легче, чем говорить. «Он совсем не такой, как я», — чернила въелись в бумагу и приговорили её хранить оттиск моего первого впечатления о тебе. Как я был приговорён хранить внутри себя всё, что когда-то было тобой и неизбежно оставляло на мне свой отпечаток. А сейчас превращалось в призраков и пыль. - письмо, датируемое первым днем в академии. рядом с датой пририсовано корявое надгробие с надписью R.I.P. отрывочно.       …Но в остальном всё терпимо. На первый взгляд. Кажется. Сосед — Нил — ведёт себя дружелюбно. Немного манерничает. (приписка на полях — тренирует обаяние?) Душа компании. Он совсем не такой, как я. Похож на солнце — светит так ярко, что можно ослепнуть. Однозначно не даст мне покоя! С началом нового ада, Тодд! письмо без даты, вместо неё жирно выведено «carpe diem».       Мистер Китинг просто нечто! Всё, что он говорит, проникает сразу в нутро, под кожу, минуя стадию фильтрации сознанием. Нил говорит, что он гений. Своего рода Шекспир или Уитмен с талантом заражать сердца лихорадкой освобождения. Каждый раз, когда Нил заговаривает об этом, его голос дрожит, а пальцы сжимаются в кулаки. Нил полон решимости геройствовать. Я завидую ему, потому что он храбрый. Какая-то часть меня смотрит на него и стыдится самой себя, но есть и другая. Она смотрит на него и трепещет от восхищения. (слово трепещет небрежно зачеркнуто. сверху подписано «наполняется». также зачеркнуто). письмо, начинающееся с огромных D.P.S.       Я словно перерождаюсь. Глаза, которыми я привык смотреть на мир и видеть повсюду причины для бегства, сейчас видят во всем безграничные возможности. Общество (следующие два слова тщательно закрашены черной пастой) преображает меня. Мистер Китинг преображает меня. Нил (зачеркнуто почти две строчки) вернул к жизни не только Общество. Как в одном человеке умещается столько созидательной силы? У Нила есть голос и решимость, чтобы кричать изо всех сил (далее пропущена строчка). Я никогда не смогу стать таким, как он. на этом же листке ниже, другой пастой, небрежно.       Нил получил роль Пака! очевидно, ещё позднее. на обороте.       Что здесь только что было! Едва ли не большая половина Велтона собралась в нашей комнате на первобытные пляски в ритуальном кругу. И мы с Нилом — в самой гуще событий. Благодаря кому, интересно? У него талант всё превращать в событие. У него исключительный дар. Я (что-то вычеркнуто) восхищаюсь им едва ли не больше, чем все вокруг восхищаются мистером Китингом. (мелко, старательно неразборчиво) Я больше не могу смотреть ему прямо в глаза дольше десяти секунд. Я засекал. письмо с обведённой несколько раз датой рождения.       Теперь мне кажется, что до Нила всё было как-то не так. Неправильно. Теперь мне кажется, что до Нила у меня никогда не было друга. Не было настоящего праздника в день рождения. Никогда по-настоящему не билось сердце. Сегодня, когда мы триумфально отправили подарок моих родителей к чёрту и Нил одобрительно приобнял меня за плечо, расплываясь в улыбке, моё сердце билось так громко, что его наверняка услышали в самом отдалённом уголке Велтона. Позже, закрывшись в комнате, когда мы вместе страдали над учебником химии, он внезапно сбросил всё на пол, встал на стол (сверху приписано: «вошёл во вкус?», и пририсована смеющаяся рожица, отдаленно похожая на мистера Китинга) и начал читать Теннисона. Я смеялся и называл его сумасшедшим, а он смотрел на меня торжествующе и таинственно, словно рассказывал какую-то новую тайну, а не повторял в сотый раз так любимого им Улисса. Затем он наклонился и поцеловал меня. «Carpe diem», — сказал он. В тот день мы больше не разговаривали. письмо, озаглавленное аккуратной буквой Н.       Всё по-старому, и всё же совсем иначе. Он ведёт себя как ни в чем не бывало, и я стараюсь (даже в этом) ему подражать, но я чувствую, как его глаза прожигают мне кожу каждый раз, когда я отворачиваюсь. Если я верну ему поцелуй, то потеряю друга. Но если не верну, потеряю больше? (все поля изрисованы знаком вопроса). письмо без заголовка.       Я вижу, как он страдает. Отец не позволяет ему играть, и это чертовски несправедливо. Его не было здесь, когда Нил учил «Сон» наизусть и искрился, как новогодняя ёлка. Я заочно ненавижу м-и-с-т-е-р-а П-э-р-р-и. И себя за то, что ничего не могу сделать для Нила. ниже, чрезвычайно небрежно. слова наползают одно на другое, словно писались в спешке или в темноте.       От мистера Китинга он вернулся в слезах. Я не нашёл, что сказать. Сидел у его кровати и держал его за руку, пока он не уснул. «Я буду играть», — сказал он. В его голосе было что-то от отчаяния. письмо начинается с первых строк «Сна в летнюю ночь»: «Час нашей свадьбы близок, Ипполита: Всего четыре дня до новолунья».       Стоило мне только увидеть его на сцене. Стоило мне только услышать его первую реплику. Мне кажется, я узнал совершенство. Он нечто большее. Он ярче, он громче, он революционнее (слово старательно выведено и подчеркнуто) всех остальных. Я его л. (остальная часть слова старательно закрашена) Как только он вернется сюда, в эту комнату, я верну ему то, что давно задолжал. Carpe diem! (также подчеркнуто). - Когда мне сказали, что ты не вернешься, когда я увидел тот пейзаж, который ты так восхвалял, дополненный ослепительно-белым снегом, я повернулся к постаревшим от горя лицам наших друзей и перед тем, как позволить отчаянию овладеть собой, смог сказать только: «Как это красиво». Но я говорил не о пейзаже. Всё, что ты делал, всё, кем ты был, было красиво. Как это было красиво, Нил.