Дух Леса

Война. Жестокая, кровопролитная. Наверное, в своём маленьком домике в чаще леса он бы никогда не услышал про войну, но она коснулась и его. Деревья кричали, страдали, а он плакал, слыша и чувствуя эту боль. Люди жестоки. Ради господства над другими людьми они будут уничтожать всё, даже то, что старше и мудрее. Война не может быть простительна, даже если она ради голодающего народа. Есть ведь другой путь. Выбор есть всегда. Он с ужасом смотрел на пятна крови вокруг, мёртвые тела. Почему именно его лес? Он весь дрожал - ужас пробирал до самых костей. Хотелось кричать и плакать. Ему страшно. Каждый шорох, каждый треск ветки от внезапно взлетевшей птички: всё заставляло его дёргаться. Неподалёку он услышал тихий хриплый выдох. Здесь кто-то есть? Еле слышно он шёл на звук и, дойдя до одной из опушек, выглянул из-за дерева. Воин. Живой. Ему показалось, что в это же мгновение выглянуло солнышко. Который день он бродит по этому мёртвому, усеянному трупами, лесу. Даже животные все в ужасе попрятались. А тут... тут жизнь. Он невольно улыбнулся и подошёл ближе. Человек был без сознания, а тяжёлые доспехи были в крови. Кто? Жертва или же убийца? «Неважно, он человек, а значит имеет право на жизнь». Он бережно притянул воина к себе, осторожно осматривая. Ещё совсем юноша, а уже на войне. Это было так грустно... Доспех поддавался с трудом. Всё-таки он впервые встречается с военным обмундированием. Сняв его, наконец, он приходит в ужас - человек ранен сильнее, чем казалось. К глазам подступили слёзы. Как же он его донесёт до своего дома? А воин вновь что-то тихо простонал, пытаясь завалиться набок. Он в последний момент притянул его к себе сильнее, не давая пошевелиться. «Тише-тише, растеряешь всю кровь». Лёгкие поглаживания по волосам успокоили молодого юношу, и тот вновь провалился в глубокий сон. Но он боялся, что рана может потревожить человека снова. Надо нести его к себе и никак иначе. Руки дрожали, но он из последних сил умолял себя не сдаваться. Оставалось ещё чуть-чуть. Уже сквозь ветви частых деревьев можно было разглядеть небольшую тёмную крышу. «Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть». Когда же деревянная дверь его лесного домика распахнулась, то сил уже точно не осталось. Он так и упал на деревянный пол, невольно потянув за собой и воина. «Нет времени тут лежать. Надо остановить кровь и обработать рану». Он сделал усилие над собой, но было бесполезно. Слёзы вновь подкатили к глазам. «Прости меня, человек, что я такой слабый». Ещё одна попытка, и он всё-таки дотаскивает его до своей постели. Тяжёлый выдох, и дальше только разные глиняные и деревянные сосуды мелькают перед его глазами. Взять немного дров, разжечь костёр, набрать воды – нет времени отдыхать. Пока греется вода, нужно подготовить травы, еду, ведь воин, наверняка, голоден. Наверное, он впервые в жизни так занят. «Прости, мне придётся тебя оголить». Грубая льняная рубашка уже пропиталась алой кровью, и он засуетился ещё сильнее, в страхе опоздать. Осторожно обработав рану, ему оставалось лишь хорошенько перевязать её и закутать человека потеплее, а потом… ждать. Подбросив пару поленьев в печь и убедившись, что раненому тепло, он вышел на улицу и свернулся калачиком на небольшой стог сена возле домика. Среди ночи его будит шум. Сначала он ничего не соображает, но ухо само невольно дёргается в сторону звука. Воин. Снова болезненные стоны. Он мгновенно вскакивает, по пути отряхивая с себя сено, и вбегает в домик. Человек тяжёло дышит и невольно ёрзает на постели, пытаясь спастись от боли. Он подбегает, приподнимает одеяло и осматривает повязку. Всё не так страшно, как подумалось. Просочилось лишь небольшое пятнышко крови. Разогрев ещё немного тёплой воды, он повторил процедуру, добавив ещё немного ароматных трав. Воин притих. Но как только он решил вернуться к своему стогу, как его схватили за запястье. Веки человека задрожали и медленно распахнулись. Вырвав руку из цепкого захвата, он схватил первый попавшийся кусок ткани и завязал юноше глаза. - Я в плену? – голос молодого воина был слабым, но грубым. А он всё ещё в страхе думал, заметил ли тот его рожки, или нет? - Почему ты завязал мне глаза? Или не заметил? - Где я? – человек немного прокашлялся и тут же застонал от боли, - почему ты помогаешь? - Нет… - неуверенно произнёс он. Человеческий язык ему не очень хорошо давался. - Ты иностранец? Враг? – голос воина вновь стал грубым, но оставался всё таким же слабым. - Н-неет… не… не враг, - наверное его слова были похожи на лепет ребёнка. - Тогда развяжи мне глаза, - человек начал терять терпение. - Нет… - ещё тише пролепетал он. «Ты меня испугаешься. Потерпи до середины весны. Немного осталось. Как раз и рана полностью залечится». Юноша тяжело выдохнул и больше ни о чём не просил. - Спи… - тихо произнёс он, неуверенный, что тот его вообще услышал, и вновь вышел на улицу. Слава богу, уже было тепло. Утро вновь оказалось недобрым. Очередной шум из его домика, только в этот раз грохот, заставляющий кровь стыть в жилах. Человек пытается встать. Он тут же вскакивает и вбегает в дом. Предчувствие его не подвело. Юноша, держась за деревянный столик возле кровати, другой рукой стягивает повязку с глаз, но он оказался проворнее, и быстро укладывает его обратно в постель и натягивает ткань обратно на глаза. - Нельзя… нельзя! – слышит человек сбитое бормотание и тяжёлую отдышку, - рана...! В печке вновь трещит огонь, а мягкие руки обрабатывают рану. Воин чувствует приятный бодрящий запах трав, и на душе становится как-то спокойно. Юноша слышит лишь тихий треск, топот ног и пение птиц за окном. Никаких криков, плача и звона мечей. Как он спасся? И кто этот его загадочный спаситель? - Еда, - тихо произносит он, протягивая деревянную ложку к его губам. Кажется, раненый немного задремал, пока овощи тушились. Он не знал, понравится ли его гостю угощение. Человек приоткрыл рот и взял немного овощей с ложки. Он протянул ещё, и так, постепенно, вся тарелка была съедена. - Всё? – удивлённо произнёс воин, когда услышал удаляющийся топот ног, - мой организм восстанавливается, а значит мне нужно мясо! - М-мясо? – потерянно бормочет он. Конечно же, человеку надо мясо, не то что ему. Но… как..? - Я.. я.. мясо, нет, - слышит человек сбивчивое бормотание. - Не ешь мясо? – неуверенно переспрашивает юноша. - Н-нет… - Ладно, - воин устало отворачивает голову к стене, а он понимает, что раненый прав – для его лечения нужно употреблять мясо. Выйдя из домика, он садится на траву, опустив голову. Рука невольно дрожит. Зачем он взял с собой свой нож? «Нет, я не стану… ради него… если ему суждено умереть, то пусть так и случится, а я не стану… н-нет». Но сердце говорило об обратном. Он не сможет увидеть смерть этого человека. Конечно, тот наверняка сможет и без мяса, но… разве такая пища не придаст его организму сил? - Что случилось, почему ты плачешь? – он и не заметил, как прибежал его знакомый кролик. - Мне нужно мясо, - всхлипнул он. Тот тут же встрепенулся и в страхе убежал. - Нет же, постой! – но кролик уже не слышит этот вскрик, - я не хотел… Он лёг на землю, прикрывая глаза. Не хочется из-за человека, который неожиданно появился в его жизни, терять своих близких друзей. Он вновь тихо всхлипнул, утыкаясь в сложенные руки. Его лица коснулось что-то мягкое, и он тут же открыл глаза. Перед ним был тот же кролик. - Прости, я… - он спешно поднимается, пытаясь что-то объяснить, как замечает второго. Этот кролик был болен и слаб, и из последних сил опирался на первого. - Это мой братик, и… думаю так ему будет легче, чем мучиться, - тихо произносит здоровый и прикрывает глаза. - Нет! Я не смогу! Не стану, - вскрикивает он, - я могу излечить… - Если моя жизнь нужна Духу Леса, то я с радостью отдам её, ибо скоро всё равно за мной придёт Смерть, - голос второго кролика очень слаб, и он вновь плачет, сжимая рукоятку ножа в своей руке. Дух всё это время держал его. - Я не могу… - Если это принесёт Великому Духу пользу, то я только рад, - вновь слабо произносит больной кролик и ложится прямо перед ним. Слёзы уже совсем застилают его глаза, и он заносит нож над слабым тельцем. - Хэй, ты вернулся? – воин услышал стук двери и тихий топот. Ему никто не откликнулся, лишь огонь сильнее затрещал в печи. Человек уже давно ждёт своего спасителя, но казалось, что пролетали часы, а тот всё не приходил. Повязку, юноша, послушно не снимал. Да и лишние движения было страшно сделать – мало ли, вдруг потревожит рану? Тихий топот говорил о том, что спаситель всё-таки вернулся, но почему он молчит? Хотя, судя по всему, тот плохо знал их язык. Прошло ещё большое количество времени, и молодой воин давно задремал, как его вновь коснулись тёплые нежные руки. Спаситель всё так же, молча, обработал рану и сменил на ней повязку. - Еда, - наконец, раздалось его тихое бормотание, и юноша открыл рот и поддался слегка вперёд. Мясо? Человек быстро прожевал, с удовольствием глотая вкусную пищу. К его губам была вновь поднесена ложка, и тот вновь быстро опустошил её. Мясо было нежным, приятным. Крольчатина, судя по всему. Следующей ложки не последовало, хотя, ориентируясь по ощущениям, спаситель всё ещё был рядом. Воин неуверенно протянул руку и приподнял повязку. На стуле перед ним сидел молодой парень, плечи его сотрясались, а из глаз ручьём текли слёзы. Но он быстро заметил, что раненый смотрит на него, и поспешил натянуть повязку обратно ему на глаза. Человек не успел его толком рассмотреть, лишь капельки слёз остались в его образе. - Вкусно…? – тихий всхлип. - Почему ты плачешь? – тихо спросил юноша. Он ничего не ответил, поднося к его губам ещё ложку мяса. Воин вновь смиренно прожевал. - Из-за тебя я убил друга, - произнёс он, когда тарелка с едой опустела. День бежал за днём. Молодой воин больше не осмелился попросить у своего спасителя мясо. Его слёзы так сильно отпечатались в голове, и от этого образа становилось невероятно больно. Конечно же, юноше было не понять, какого для него убить обычного кролика. Для человека это было обыденной вещью. Видимо, природа для этого парня значила очень многое. Воин не раз пытался разговорить его, но тот всё-таки слишком плохо говорил на их языке. Он разговаривал с ним иначе. Его мягкие заботливые ладони рассказывали о многом. А рана затягивалась на глазах, хоть юноша всё ещё чувствовал себя слабым. Повязку с глаз тот мог снять уже давно, но не хотелось ослушаться хозяина дома. Он вновь кормил его с ложечки, хотя воин наверняка уже сам может, но повязка мешает. Дух Леса всё ещё боялся показывать себя. - Как тебя зовут? – спросил человек, а он и не знал что ответить. Для Леса он лишь Дух. У него нет имени, только образ, и он не знал как люди зовут это животное. - Л-лу, - тихо пролепетал Дух. - Лу? Тебя так зовут? – удивился человек. - Животное, - неуверенно бормочет он. - Тебя назвали в честь животного, да? И это на твоём языке, получается? – юноша улыбается, разобрав что он имел в виду. - Да… - Дух совсем не знал как объяснить, - рога… к-копы..та… - Лось? – предположил воин. - Н-неет..! - Олень? – нахмурился тот. - Да! – радостно подпрыгнул Дух. - Хорошо, Оленёнок Лу, - хихикнул юноша, - меня зовут Сехун. - Се..С-се… ун.. – ему было тяжёло это произнести. - Хорошо, зови просто Се, - усмехнулся воин и продолжил есть. Дни вновь летели, и Сехун уже даже привык к такой жизни. Правда, теперь он не разлёживался на постели, но повязки так и не снимал. Спаситель всегда крепко держал его за ладонь и вёл по дому или по лесу. Себя он всё так и не показывал, и юноша не понимал почему. Рана почти его не беспокоила, а значит, скоро его возвращение домой. Дух Леса проснулся на рассвете, потянулся и понял, что на голове нет привычной тяжести. Потрогав голову, он нащупал небольшие шишечки, а значит новые рожки только начинают расти. Волосы уже достаточно отросли – он специально не обрезал их, и теперь можно прикрыть свои оленьи ушки. Лу радостно улыбнулся и тут же поник. Это значит, что его гость уже может идти. И лучше бы тот сделал это поскорее, пока рожки не выросли достаточно, чтобы быть замеченными. Он быстро вбежал в дом, наскоро спрятав старые рога в стоге сена. Се всё ещё спал – это было понятно по его сопению. Дух быстро развёл огонь в печи и поставил вариться овощи. Вода для смены повязки уже давно не нужна. Когда еда уже почти была готова, воин заворочался в постели, и он медленно подошёл к нему, садясь на рядом стоящий стул. - Се, - улыбнулся Дух и протянул руки к его лицу. Теперь он снимет повязку. А воин замер. Сердце бешено колотилось. От этого «Се», которое он вечно слышит по утрам и… от этих тёплых и нежных, даже любимых, ладоней на его щёчках. Юноша так полюбил эти руки за всё то время, что был здесь, и это касание… сделало его, почему то, счастливым. Сердце больше не колотилось. Оно замерло, когда тёплые пальчики коснулись узелка на его повязке на глазах. - Лу…, - неуверенно пробормотал воин, когда повязка с его глаз спала и он увидел того самого молодого парня, только уже не в слезах, а с яркой улыбкой на губах. - Привет, - первое, что смог выдавить юноша. - Еда! – неожиданно вскрикнул парень и побежал к печи, суетясь. Впервые они поели вдвоём нормально за столом, хотя Сехун поймал себя на мысли, что лучше бы Лу вновь покормил его с ложки. После завтрака, они пошли прогуляться по лесу, но юноша совсем не смотрел на красоту вокруг, которая, к слову, месяц назад была омрачена кровью и трупами. Видимо, новые битвы омрачали другие леса, но не этот. Се не сводил взгляда с его спасителя, и с каждым жестом влюблялся всё сильнее. Воин совсем не заметил, как они подошли к краю леса, к поляне. Чуть дальше, за ней, была дорога в небольшое селение. Сехун прекрасно знал эти места. - Уже? – поняв, почему Лу привёл его сюда, грустно произнёс воин. Тот грустно улыбнулся и кивнул, махнув рукой. Он уже собирался развернуться и пойти к себе в дом, но его остановили. Как тогда, в первый день, его крепко схватили за запястье, только в этот раз притянули к себе и крепко обняли. - Но я же только увидел тебя, - прошептал юноша, не зная, понимает ли его Оленёнок, или нет, - неужели мне нельзя остаться ещё немножко? Парень отрицательно мотнул головой и отстранился. Он всё ещё продолжал улыбаться. - Я хочу остаться с тобой, - тихо прошептал Се, но тот вновь отрицательно мотнул головой. - Нельзя, - тихо произнёс он. - Почему? – упрямо продолжал Сехун. - Это… - Лу пытался подобрать слова, - другой мир… Воин вновь крепко прижал хрупкого парня к себе. - Но я смогу увидеть тебя вновь? Потом? – юноша всё не терял надежды. - Этот день… - Только в этот день? Всего один раз в год? – спаситель кивнул. - Это так мало… - выдохнул воин прямо ему на ушко, прижимая к себе сильнее. - Пора, - тихо лопочет Лу, и Се, словно хватаясь за последний глоток воды, придерживает его за подбородок и мягко целует, чувствуя приятный привкус тех самых ароматных трав, что всё время был в том доме Больше юноша не мог прощаться, понимая, что так будет ещё больнее расставаться. Дорога до селения была длинной, поэтому шёл воин быстро. Сердце обливалось кровью, но почему-то он понимал – так надо. Сехун, конечно же, вернётся, именно в этот же день, ровно через год. Юноша не сразу заметил тихий топот позади. Он удивлённо обернулся и заметил увязавшегося за ним оленёнка. Воин невольно улыбнулся и осторожно протянул руку, чтобы погладить. Тот, к его удивлению, поддался. Оленёнок был совсем молодой, как ему показалось из-за совсем маленьких рожек. Животное следовало за ним до самой сельской дороги, а потом, мягко боднув его в бок, быстро убежало. Только через несколько месяцев, Се краем уха слышит, что Лу, на древнем языке, значит Оленёнок. Он тут же взрывается воспоминаниями. Юноша давно знал это, ведь Оленёнок и сам сказал, что его назвали в честь животного… - А ещё Лу называли древнего Духа Леса, живущего в нашем лесу… Мой отец видел его! – рассказывала одна женщина в трактире, - это юноша с оленьими рожками и ушами, но он может обращаться в оленёнка… и… Дальше Се уже не слушал. Повязка. Повязка чтобы не показывать рожки.«А Дух Леса не просчитается? Природа хитра, и именно в этот же день через год рожки могут не отпасть…» - юноша тихо рассмеялся. Впрочем, это уже другая история.