На десять лет назад

                    Как только они оказались на улице, Северус протянул девочке руку и сказал держаться как можно крепче. Было понятно, что маггловским транспортом добираться долго, а с тяжелым чемоданом — еще и сложно. Что же насчет альтернативных магических способов передвижения… Камины были ничем не лучше, да и где находится ближайший портал сети летучего пороха, Северус представлял лишь приблизительно. Можно было проехаться на «Ночном Рыцаре», но это бы значило — продемонстрировать кому-то из магического мира рыжую девочку со шрамом на лбу. Учитывая, как болезненно Юла реагировала на упоминание о ее известности… Сегодня был далеко не тот день, когда хотелось портить настроение хоть кому-то, пусть даже и дочери Джеймса Поттера.              Мерлиновы подштанники! Чертов Поттер умудрился достать его даже после своей смерти. Надо же было такому случиться, чтобы у него и Лили родилась дочь, как две капли воды напоминающая всем вокруг о своей матери. Дочь самого любимого человека и злейшего врага… Благо, что хоть на отца непохожа, хотя… Хотя так даже хуже. И теперь ему придется как минимум месяц жить с ней под одной крышей. Представить себе совместное сосуществование он просто не мог. Ну ничего — в конце концов, он всегда может допоздна задерживаться вне дома по рабочей необходимости. Девочка вроде бы как привыкла оставаться на долгое время одна. В конце концов, он может дать ей доступ к части своей библиотеки — предварительное изучение школьной программы никому еще не вредило. На улицу… Ну, пусть гуляет во дворе. Все равно в Коукворте у нее кроме Николь, которая вернулась в Литтл Уингинг, друзей нет, так что невелика потеря. Да! Да, пожалуй, именно так он все и сделает.              К трансгрессии Юла отнеслась на удивление спокойно. Только глаза зеленые заблестели, как будто ей даже понравились мгновенные перемещения и ощущение сжимающегося желудка. Северус попытался забрать у ребенка чемодан, но та демонстративно стиснула ручку покрепче.              — Спасибо, но я справлюсь сама.              Ишь ты, какая самостоятельная выискалась! Сразу же вспомнилось, как Лили, пыхтя от напряжения, бежала впереди него с тяжелым рюкзаком за спиной, но категорически отказывалась отдать свою сумку ему. Ну, или хотя бы поменяться, на что Северус с готовностью бы пошел, потому что его рюкзак всегда весил как минимум в три раза меньше.              Помня, как обижалась Лили на попытки пресечь ее самостоятельность, Северус не стал отбирать чемодан у Юлы. Нравится ей — пусть таскает! Тем более, что осталось совсем недалеко.              Дом в Паучьем Тупике в худшую сторону отличался по сравнению с жилищем Дурслей. Но Юла по этому поводу ничего не сказала, смирно пройдя в коридор следом за профессором.              — Ванная и уборная — на первом этаже. Кухня, гостиная, библиотека… — по мере прохождения дверей Северус показывал рукой, что за ними находилось. — В подвале лаборатория. Тебе нельзя туда, сюда и сюда — указал он на двери своей спальни и кабинета, куда предусмотрительно перенес часть книг из библиотеки, которые не предназначались для одиннадцатилетних девочек.              Он успел показать Юле ее комнату, которая была удостоена восхищенного возгласа, но вот все остальное уже пришлось отложить на потом, поскольку в открытое окно первого этажа, махая крыльями, влетела большая серая сова, к лапке которой было привязано письмо. Прочитав его, мужчина настороженно посмотрел сначала на Юлу, потом на сову, мысленно прикидывая, что хуже: отказаться выполнять просьбу Дамблдора или прямо сейчас отправляться на встречу с величайшим волшебником современности, оставив в своем доме ребенка. На редкость благоразумного, аккуратного и послушного, но все-таки ребенка. С другой стороны… Кое-какая еда есть в холодильнике — те же яблоки спокойно можно есть без предварительного приготовления, да и бутерброд с маслом даже ребенок в состоянии сделать. За пару часов девочка точно не умрет от голода или жажды, а занять себя может… пусть вон, книги читает.              — Мне нужно уйти. Думаю, что через два часа приду обратно и уже тогда приготовлю поесть что-нибудь существенное. Пока что ты можешь почитать книгу или поиграть во дворе. Не ходи в места, в которые я тебе запретил, и…              — Не открывай дверь незнакомцам. Я все поняла, мистер Снегг, — рыжеволосая кивнула несколько раз. Зельевар мысленно вздохнул. Он-то отлично знал, что означал этот жест. Лили так делала, когда собеседник начинал казаться ей жутким занудой. Возможно, она действительно больше дочь Лили, чем Поттера, и у нее хватит ума не лезть, куда не следует? На всякий случай Северус перед уходом покрепче запер двери обычным замком и магией, а также наложил пару охранных заклинаний. И к своему удивлению, в течение последующих пяти часов ни разу не почувствовал, чтобы кто-то пытался их разрушить.              В кабинет Дамблдора он явился в кратчайший срок: трансгрессировав в Хогсмид, он без труда добрался до Хогвартса и вскоре предстал пред ясные очи Альбуса. В кресле у директорского стола сидел Хагрид, размазывающий по лицу слезы и то и дело сморкающийся в большой носовой платок.              — А, вот и вы, Северус! Полагаю, юная Лилиан Поттер все-таки согласилась отправиться с вами. Я предполагал, что вы не согласитесь взять девочку к себе на остаток летних каникул, и хотел, чтобы Хагрид сводил ее сегодня в Косой переулок. Но, кажется, между ними произошло небольшое недоразумение.              — Она… Она… — великан снова заплакал. — Тортик я испек. Сам. Слова сделал: «С днем рождения, Лилиан». Пришел к дому, постучал. Сначала никто не открыл, а я тогда постучал сильней.              Северус мысленно расхохотался. Зная, как Хагрид стучит… если бы двери дома на Тисовой улице не были защищены с помощью специальной магии, то наверняка Хагрид выбил бы их вместе с косяком и частью стены.              — Потом она со мной поговорила. Сказала сначала, что никуда со мной не пойдет, никакого Дамблдора не знает и чтобы я уходил, а то она полицию вызовет и меня посадят в тюрьму. В тюрьму я не хотел, но попробовал… Сказать ей… Объяснить…              Мысленно Северус уже немного сочувствовал… Девочке. Каково было ребенку, сидящему в доме, в который ломился настоящий гигант, настойчиво пытающийся ее из этого дома куда-то забрать.              — А она мне кричит: «Пошел нахуй»! — гигант зашелся настоящим воем. Северус мысленно поперхнулся. Судя по тому, как приоткрылся слегка рот Альбуса Дамблдора — он явно не догадывался, к чему может привести длительное нахождение девочки среди магглов.              — А вы? — ядовито уточнил Северус. С Юлой, кажется, надо будет провести воспитательную беседу, хотя… Нет, скорей уж гиганту просто послышалось. Чтобы девочка, которая так похожа на Лили, такая чистенькая, аккуратная, красивая, вежливая и рассудительная, ругалась такими нехорошими словами… В это Северус поверить не мог. Знать их — да, могла, учитывая, с какой семейкой ей довелось жить, а вот употреблять…              — Хагрид, вероятно, тебе просто послышалось, — директор мягко погладил великана по плечу. — Может быть, она что-то другое сказала, но не думаю, что это была такая грубость. Скорей всего, девочка испугалась тебя.              — Испугалась… меня?! — Хагрид завыл по новой.              Северус наслаждался представлением. Выражения лиц Хагрида и Дамблдора определенно стоили того, чтобы сюда прийти. Они сами, своими руками, отдали ребенка в маггловскую семью, при этом пустив на самотек ее дальнейшее воспитание. Да им радоваться надо, что она хотя бы не курит в свои одиннадцать, подобно другим маггловским подросткам! Учитывая, что Вернон и Петунья не занимались племянницей, поселив ее в жалком чулане, что девочка росла, как сорняк в поле… Просто удивительно, что она при таком воспитании и присмотре выросла довольно милой, хоть и малость недоверчивой.              Последние несколько дней он потратил на изучение маггловского мира. Он, подумать только, даже телевизор купил, о чем уже двадцать раз успел пожалеть… Если предположить, что хотя бы десятая часть того, что показывают в новостях, правда, то по всему выходило, что маггловский мир был для Юлы намного более опасным местом, чем волшебный. И девочка это отлично понимала, вполне разумно предпочитая шарахаться от каждого столба. И если в немилость попадали даже внешне нормальные, прилично одетые и образованные люди, к коим Северус относил и себя, то что уж говорить о полувеликане, который был наряжен в какую-то несусветную и очень грязную одежду, никогда не расчесывался и, вдобавок — порой не мог связать и двух слов?! На месте Юлы он бы тоже Хагриду дверь не открыл…              Зря Северус надеялся, что Альбус вызвал его только для того, чтобы рассказать, как настойчиво Юла отгоняла от себя Хагрида. Директор отправил его с поручением, выполнение которого затянулось до глубокого вечера. О Юле он вспоминал неоднократно, но поскольку не было ни единого намека на то, что девочка пытается пробраться в лабораторию, кабинет или его спальню, относился к ее временному пребыванию в своем доме намного благосклонней, чем мог себе представить еще вчера.              О том, что надо будет готовить ужин, он напоминал себе на подходе к дому едва ли не с чувством глубокого сожаления. Бюрократическая возня и пара очередей в Министерстве так утомили его, что хотелось на скорую руку перекусить, после чего отправиться спать. Но он же теперь не может так сделать! Ему же еще, Мерлинова борода, надо ребенка накормить! Зачем он только ее взял…              Мысленно костеря просыпающуюся каждый раз при виде девочки слабость и мягкость, он открыл дверь. Сначала магия, потом обычный замок… Переступив порог, он почувствовал, что от усталости появились какие-то странные галлюцинации. Обонятельные причем.              — Добрый вечер, мистер Снегг, — видимо, на шум в коридоре, вышла Юла. На этот раз волосы девочки были распущены и, судя по виду — еще не до конца просохли после ванной. Сходство с Лили теперь было стопроцентным.              — Чем это так вкусно пахнет? — уточнил он у девочки больше для того, чтобы поддержать беседу. Потому что не знал, о чем говорить. Забавно… Когда-то, далеких двадцать лет назад, он так же терялся перед Лили, а сейчас с трудом находит тему для разговора с ее дочерью.              — А, это я ужин приготовила, — махнула рукой девочка.              — Ты… Что сделала? — Северус в растерянности прошел в кухню, ожидая увидеть закопченный потолок, обуглившуюся плиту, гору пригоревших кастрюль в раковине и обязательно, в качестве финального аккорда, килограмм муки, рассыпанной по полу. Примерно так же заканчивались его первые опыты на ниве приготовления еды.              Вопреки опасениям, на кухне все было цело. И даже чисто. На плите стояла кастрюля с супом, в сковороде были котлеты и что-то наподобие рагу, а в качестве закуски к чаю предлагались трубочки с салатом. Последний вид еды Северусу был ранее незнаком, но сейчас он сумел оценить его по достоинству. Как и манеры девочки. Ему показалось удивительным, что она умела пользоваться ножом и вилкой, не чавкала за столом и не болтала ногами, которые не доставали до пола.              — Уж не думал, что ты умеешь готовить.              Фырканье было ему ответом.              — Конечно же, я умею готовить. И много чего еще. Возможно, в мире, где все решается с помощью магии, это покажется странным, но я росла среди обычных людей, которые… — девочка осеклась, словно понимая, что сболтнула лишнего.              — Которые… — мягко произнес Северус, чувствуя, что понемногу начинает звереть. Мало того, что эти Дурсли поселили ребенка Лили в чулане, они еще ни капли не заботились об этой девочке. Подумать только — в роли единственного воспитателя выступал телевизор!              — Неважно, сэр, — с нажимом произнесла Лилиан, положив себе на тарелку котлету. Рука девочки потянулась к перечнице и в следующий момент насыпала больше чайной ложки специй поверх блюда. Северус содрогнулся, когда девочка откусила первый кусок и довольно зажмурила глаза.              Однажды к ним с Лили попала в руки приправа под названием «васаби». То ли китайская, то ли японская, но невероятно острая. Когда он по примеру подруги намазал на хлеб чуть ли не сантиметровый слой, то думал, что умрет от одного лишь куска получившегося адского блюда. А Лили эта приправа понравилась настолько, что она каждый год выпрашивала у матери несколько упаковок с собой в Хогвартс, где исключительно по доброте душевной первое время предлагала заинтересовавшимся угоститься адской смесью. После трех желающих поток любителей экзотики угас, но зеленую дрянь Лили таскала за собой в Хогвартс и использовала в качестве приправы абсолютно ко всем блюдам. А до этого, не зная о васаби…              Глядя, как девочка спокойно посыпает молотым черным перцем бутерброд с шоколадным маслом, профессор зельеварения нервно сглотнул. Впрочем, тут же скрыв свое замешательство покашливанием.              Не добавляет в чай сахар, так же, как и Лили. Вместо того, чтобы ждать, пока напиток остынет, спокойно бухает в неполную чашку немного кипяченой холодной воды из графина так же, как это всегда делала Эванс.              — О чем хочешь спросить? — спрашивает Северус, когда замечает, что девочка накручивает на палец прядь волос, мечтательно глядя куда-то сквозь него.              — Да так… Есть один вопрос, как к волшебнику. Мне в одной книжке, не помню уже точно, в какой именно — дело давно было, попалась история. Двое людей как бы… поменялись телами. Ну, то есть сознание одного запихнули в тело другого и наоборот… Как-то так. Сложно объяснить, в общем. Вот и думаю сижу… Если возможно изменить внешность, то можно в тело вместо одной души впихнуть другую?              — А почему тебя это интересует? — чуть улыбнулся зельевар.              — Ну… Так, просто, интересно. Допустим, реально есть магия. И что-то в книгах обычных людей соответствует реально существующей магии. Но есть же и то, что нафантазировано. Вот и хочется знать — такая история нафантазирована или она возможна?              — Конечно же, нафантазирована, — с уверенностью произнес Северус. Уж о чем - о чем, а о магии он мог говорить часами. — Существует возможность контролировать другого человека. Без всякого вселения, без наблюдения ситуации глазами подконтрольного человека. Вселяться можно разве что в животных, но для этого надо быть очень сильным магом. Темным магом.              — Темным — это как? Ну, в смысле, есть же магия, и все тут?              — Не все так просто. Некоторые заклинания — те, которые могут нанести серьезный вред жизни и здоровью других людей, — запрещены к использованию. Три из них — непростительные, за их применение волшебнику выносят приговор: пожизненное заключение в Азкабане.              — А что такое Азкабан? — девочка уже допила свой чай и собиралась было помыть посуду, но Северус остановил ее. Одно простое заклинание — и тарелки сами полетели в мойку, где тут же были намылены губкой и тщательно промыты под струей воды из-под крана. Глаза Юлы заблестели от восхищения.              — Азкабан — это тюрьма для волшебников, — Северус передернулся. — Не будем об этом, хорошо? Только не об Азкабане.              — Ладно, — покладисто произнесла Юла. — А почему это вся магия, которая мало-мальски способна защитить, считается темной? Нет, я понимаю, что у обычных людей довольно сложно достать, к примеру, огнестрельное оружие — на это требуется специальное разрешение, прохождение комиссии, в частности — психиатра там, нарколога… Но все равно — оружие можно получить и применить для самозащиты. Если, к примеру, кто-то лезет в дом, ну, на территорию человека. Или если есть угроза жизни самому человеку и близким ему людям… А у магов что — совсем с этим никак? То есть нельзя убивать и точка, и пусть хоть на куски режут?              — Даже в качестве самообороны непростительные заклятия и другая Темная Магия запрещены.              — Бред какой-то, — тихо пробомотала девочка. — Зато, по крайней мере, теперь все становится понятно.              — Что именно?              — Почему их убили, — зло произнесла Лилиан. — Маму и папу. Дурацкая вещь эта магия. Какой в ней вообще смысл, если с ее помощью нельзя спасти ни себя, ни тех, кто дорог? Что, только вон… Посуду мыть да цветочки заставлять летать? А ведь не все так делают. И как отбиваться от тех, кто плохой, если для убийства магию использовать нельзя? У обычных людей все проще: если на человека нападают и есть угроза жизни… ну, то есть не просто там цепочку с шеи сорвали или кошелек с деньгами вырвали, а нож к горлу приставили и говорят, что зарежут сейчас, то можно вырвать нож, перерезать противнику горло, а потом… Потом просто доказать факт самообороны. Иногда вообще оправдывают таких, иногда дают условный срок, или там, минимальный в тюрьме общего режима, но ведь лучше такое, чем смерть, а… Я вообще теперь ничего не понимаю. А вот если, к примеру, мага без магии убить?              — Это как?              — Ну, ножом горло перерезать или шнурком придушить… За это по вашим законам как накажут?              Пей он чай — сто процентов подавился бы. Милая маленькая девочка исподволь выясняла у него способы убить другого человека и отделаться легким испугом. Внутренний голос саркастично пошутил, что Лилиан обратилась-таки по адресу, но необходимость удержать девочку от неприемлемых поступков одержала верх.              — Лилиан Поттер, я не знаю, зачем вам понадобилось узнавать у меня такие детали… Кстати, зачем тебе это понадобилось?              — Ну… Только вы смеяться не будете? — девочка умоляюще посмотрела на него.              — Не буду.              — До того, как я узнала об этой всякой магии, хотела стать полицейским. Ну, понятно, что в оцеплении с автоматом стоять меня вряд ли бы кто-то взял, а вот поступить в полицейскую академию, закончить ее, ну и работать в той же прокуратуре, или там секретарем, или судмедэкспертом, или кинологом… Вот мне и интересно — какие законы у магов? Ну, чем они отличаются от обычных людей. И… И раз законы есть, то ведь и полиция должна быть? Или что-то подобное ей.              — Министерство магии, — с готовностью принялся пояснять Северус. С души упал огромный камень. На долю секунды ему действительно показалось, что Юла расспрашивает его с целью применить на практике все полученные сведения. А на деле… Просто девочка, желающая работать в полиции и предпринимающая для этого определенные шаги уже в столь юном возрасте (достаточно вспомнить, что она сразу же указала статьи, по которым следовало привлечь памятных хулиганов), узнавала, сможет ли она добиться исполнения своей мечты в мире, в котором ей предстоит жить. — У обычных людей отдельно суд, отдельно полиция, отдельно министры и всякие другие законодатели, а у магов все это соединяется в одном. Конечно же, разными делами занимаются разные люди. К примеру, есть те, кто обеспечивает сохранение Статута Секретности. Если обычные люди видят, как волшебник колдует, то им нужно стереть воспоминания об этом и вдобавок — привлечь волшебника к ответственности за нарушение.              — Стойте-стойте… но ведь я тоже колдовала. Один раз тетя Петунья обрезала мне волосы почти налысо, а они за ночь выросли. Дадли и его дружки хотели меня побить, но я подпрыгнула и оказалась на крыше столовой. А Николь мне все время с того дня, как я узнала, что она тоже волшебница, цвета на рубашках местами меняла… Нас что, накажут за это? Но мы ведь ничего не знали.              — Дети, которые не получили свои первые волшебные палочки и не поступили в Хогвартс, не могут контролировать свою силу. Признаться, это и у взрослых не всегда выходит, но те, по крайней мере, осознают, что именно происходит и как с этим бороться. Поэтому колдовство таких, как ты, по законам магического мира не преследуется.              — А как Министерство доказывает, что именно этот волшебник применил данное заклинание? Допустим, у обычных людей есть способ один, хоть и ненадежный, потому что преступники тоже о нем знают… У двух людей не может быть одинаковых отпечатков пальцев. То есть, найдя орудие убийства с отпечатками пальцев на нем, правоохранители берут отпечатки у подозреваемых и сличают. С чьими совпадут — тот и убийца. Ну это, если, конечно, не подстава какая-нибудь. А у магов, наверное, есть какие-то способы понадежней? Ну, может, они могут в голову там заглянуть к убитому, и если он видел, кто его убил, то это и будет доказательством? Или, к примеру…              Пока девчонка не начала высказывать еще более нелепые и глупые догадки, Северус оборвал ее монолог на полуслове.              — Отследить применяемые заклинания можно только по волшебным палочкам. Каждая палочка, принадлежащая волшебнику, подлежит регистрации. И, соответственно, при использовании запрещенной магии включается что-то вроде… Как бы тебе объяснить-то…              — Сигнала тревоги? Маячка?              — Да, именно.              — А если волшебник взял чужую палочку. Ну, украл или отобрал. И убил ею кого-то. Как тогда Министерство может найти виновника?              — Ну, во-первых, не каждый волшебник сможет колдовать чужой палочкой. Но если это удастся, то доказать невиновность владельца палочки можно, если подтвердить, что на момент совершения преступления он был в другом месте. Учитывая, что практически каждый маг умеет трансгрессировать — это достаточно сложно. Но если есть свидетели на каждую минуту нахождения обвиняемого вдали от места преступления, то обвинения будут сняты.              — А если нет — то в этот ваш Азкабан отправится невиновный человек? Лихо…              — Не совсем. Есть вещество под названием Веритасерум. Сыворотка правды, если говорить проще.              — А, я знаю! У обычных людей она тоже есть. Препарат специальный, который вкалывают, и человек все разбалтывает, как есть. А еще есть полиграф — ну, детектор лжи. Он следит за пульсом, и когда тот меняется на протяжении разговора… Ну, когда человек волнуется и врет, то если у него недостаточно выдержки, а ее у большинства недостаточно, то сердечный ритм скачет, и полиграф это показывает.              — У нас это зелье. Но суть идентична. Единственное обстоятельство: допрос под Веритасерумом должен проводиться с полного согласия допрашиваемого.              — Если отказывается — значит, виновен, а если не отказывается и под воздействием говорит, что не убивал — значит, оправдают. Уже лучше. А как волшебники ищут всякие плохие вещи? Ну, наркотики, взрывчатку, оружие… У людей вот для этого специальные собаки есть. Овчарки, спаниэли — для каждого дела своя собака. Умные, выдрессированные… Ими специальные люди занимаются — кинологи.              — У нас это с помощью заклинаний выявляется. Что же насчет кинологов… Есть люди, которые занимаются дрессировкой почтовых сов.              Чай в его стакане давно остыл. Подогрев немного заклинанием, он, спохватившись, достал из холодильника вазочку с конфетами, которые утром специально убрал в холод, чтобы не растаяли. Странно, что Лилиан не взяла ни одной, хотя по идее должна была любить сладкое. Специально для нее ведь купил и конфеты, и шоколадное масло — сам из сладкого всю жизнь признавал только сахар в чае. Кстати, к маслу она тоже не притрагивалась до тех пор, пока Северус из холодильника не достал и на стол не поставил. А ведь до того, как уйти, прямым текстом сказал ей, что можно есть ВСЕ, что окажется съедобным в холодильнике.              — Угощайся. Могла бы и раньше взять, — неодобрительно сказал он, когда заметил, с каким огнем в глазах девочка накинулась на сладости.              — Ну… Там, где я раньше жила, были другие порядки. Сладости всегда для Дадли, и если я к ним притрагивалась — истерика и вопли на весь вечер были гарантированны. Так что я уже привыкла ничего сладкого в доме не трогать.              — Я уже понял, что твои тетя и дядя далеки от образцовых опекунов, — мрачно произнес Северус, мысленно проклиная себя.              — Да нет, на самом деле Дурсли даже клевые. Манипулировать — одно удовольствие. Жалко, что я поздно сообразила, как это делать, иначе бы могла еще раньше как сыр в масле кататься, — фыркнула девочка. — Тетя Петунья без конца боится, что люди про нее что-то не то подумают. Ну, я и сказала как бы между прочим, мол, из-за того, что на мне обноски Дадли, все говорят, что ваша семья — нищеброды, а еще что у вашего мужа денег совсем нет… Короче, не успела я договорить, как она уже дядю Вернона заставила машину заводить и ехать в город. Там все еще проще было — глядеть на понравившуюся одежду и хныкать «тетя, что угодно, но не это». А с Дадли я перемирие заключила. Он теперь отличник, лучший в классе и так далее, а у меня регулярно появляются мелкие суммы на карманные расходы. С Николь я дружу и сначала думала, что мне с ней водиться не позволят, но Никки сама мне посоветовала действовать по стандартной схеме. Стоило тете только услышать про то, как ко мне прицепилась «какая-то очкастая зануда», как меня заставили ходить с Николь кругом за руку и даже поехать с ней сюда.              — С магией бы это не сработало — как бы ты ни притворялась, тетя бы не согласилась тебя отпустить в Хогвартс.              — Да вот с тетей вообще все мутно, если честно. Она как только узнала в нашем отделении полиции про то дело с хулиганами, начала меня про вас спрашивать. Ну, я про магию, конечно же, ни слова ей, хотя она, кажется, и сама о чем-то догадалась. Ну, расспрашивала все, расспрашивала, а потом взяла Дадли в охапку, крикнула Вернону, чтобы машину заводил, и сказала, что они отдыхать уезжают и чтобы я, когда буду уходить «к этим уродам», дверь за собой захлопнула.              О, Северус отлично понимал, почему именно Петунья так поступила. Потому что знала: стоит только ему, Северусу Снеггу, узнать о том, в каких условиях жила все эти годы дочь Лили… Какого черта вообще он спохватился только сейчас?! Девочку отправили к магглам десять лет назад! И Северус все еще помнил, как относилась Петунья Эванс к своей сестре и какие подлости той устраивала. Было бы крайне глупо ожидать, что девочку, как две капли воды похожую на мать, примут в семье Дурслей как родную.              — Прости, — тихо произнес он. Было понятно, что если и думала девочка что-то о нем, то точно не самое хорошее. — Я с самого начала знал, где ты, и… За все десять лет так и ни разу не пришел. Надо было проверить, как с тобой обращаются и…              Смех прервал его тираду самобичевания. Снова кольнуло сердце — точно так же смеялась Лили каждый раз, когда Северус напрасно извинялся за вещи, в которых, как считала сама Лили, он был не виноват. Он не слышал этого смеха с тех самых пор, как они перешли на четвертый курс…              — Мистер Снегг, я даже не знаю, что вам на это сказать… Как бы подразумевается, что одно дело — это друг, а совсем другое — его, то есть ее, ребенок. Совершенно другой человек, иная личность и все такое. И тот факт, что вы дружили с моей матерью, вовсе не обязывает вас становиться для меня учителем, папой и защитником в одном флаконе. То, что вы выручили меня тогда и забрали от Дурслей сейчас… Для меня это важно, и я вам за это очень благодарна, но не считаю, что вы хоть чем-то обязаны мне и должны это делать постоянно только на том основании, что когда-то вы общались с моей мамой. По закону — даже кровным родственникам нельзя просто взять и навязать опеку над ребенком.              — Юла…              — Вы мне ничего не должны. А за то, что делали и продолжаете делать, вы даже не представляете, насколько я вам благодарна. Если я действительно не мешаю вам, и вы действительно не против того, чтобы я тут пожила до школы…              — Мерлин, ну конечно же, я не против. Иначе зачем бы я, по-твоему, сюда тебя привел? Только с готовкой давай завязывай. А то разбалуешь меня за лето, я потом в Хогвартсе буду от домовиков требовать трубочки с салатом.              — Мне несложно, — Юла пожала плечами. — Да и какой смысл вам, приходя поздно вечером домой, у плиты горбатиться, когда я целыми днями тут, и все равно толком заняться нечем? В телек ведь не будешь пялиться целый день, да и книжки надоедают.              — Как ты телевизор смотрела, если единственная розетка в моем доме сломалась три дня назад? — уточнил Северус.              — Да я починила ее! Там дел-то было на пару минут.              Кажется, знакомство с основным списком талантов Лилиан Поттер ему только предстоит.              — Сэр, а можно я пойду фильм один посмотрю? Я тихо, — Юла умоляюще сложила ладошки на груди и не мигая уставилась на него взглядом зеленых глаз.              — Да, конечно, иди, — улыбнувшись, он вспомнил о том, что по расписанию сейчас должна идти какая-то детская передача. Девочка убежала в гостиную. Парой минут спустя до него донесся неясный шум.              Он ему не мешал. Странно, но после сытного ужина и разговора с Лилиан он будто отдохнул… Спать больше не хотелось. Решив спуститься в лабораторию и проверить состояние зелья, которое там варилось, зельевар прошел в гостиную. В двух метрах от телевизора прямо на полу сидела Юла, подвернув под себя ноги точно так же, как это делала Лили. В одной руке у девочки был фантик от конфеты, а сама конфета как раз-таки тщательно прожевывалась под просмотр…              «Докладываю, преступник скрылся. Повторяю, преступник скрылся. Отправляюсь в лес, как слышно, прием».              «О, черт, тут у нас еще один труп», — на экране высветилась типовая «расчлененка», от вида которой даже видавший виды Северус почувствовал легкое головокружение и желание присесть. Юла невозмутимо прожевала конфету и полезла в карман за второй.              — Ну давайте, блин, и так понятно, что Видлоу это, тут бы уже дурак догадался. А я вам с самого начала говорила, что Видлоу это, а вы то на Спенсера кидались, то за Хлоей следили… — недовольно пробормотала девочка. Еще несколько «расчлененок» крупным планом, сцена перестрелки, автомобильная авария… Собственно, на моменте аварии Северус не выдержал и выдернул шнур из розетки.              — Мистер Снегг… — растеряно пробормотала Юла. Выражение ее лица было настолько расстроенным, что руки сами потянулись включить телевизор, но Северус вовремя перехватил контроль над своим телом.              — Никаких «мистеров Снеггов». Тебе одиннадцать лет, и я уверен, что вид трупов не окажет никакого положительного влияния на твою психику, равно как и все эти перестрелки, погони и прочая… муть, — вовремя он подобрал нужное слово.              — Это не муть, а фильм по мотивам реальных событий. Кстати, довольно правдоподобный — я смотрю уже сто пятьдесят девятую серию и до сих пор не нашла ни одного ляпа, — размеренно возразила Юла. — Сэр, ну дайте досмотреть, ну пожалуйста! Я просто хочу знать — действительно он преступник или не он… И потом больше никогда смотреть не буду, честно-честно.              — Хорошо. А о чем хоть речь?              — Ну, если вкратце — то парень один ухаживал за девушкой, она его продинамила, ну, отказала ему, то есть, и вышла замуж за другого парня. Он в отместку заложил их мафиозной группировке, с которой у них был конфликт и от которой они скрывались. Ну, значит, по его наводке крутой мафиозо убил этих людей, а дочка их пятнадцатилетняя сбежать успела. И вот десять лет спустя этот чувак за девчонкой охотится, чтобы и ее мафиози слить. Ее от того чувака еле-еле полицейский спас и сейчас они пытаются выйти на след того, кто тогда сдал ее родителей, — принялась увлеченно трещать Юла, даже не представляя, что рассказывает сейчас свою собственную историю. Верней сказать, историю гибели своих родителей. Девочка, которая легко нашла преступника в фильме, даже не догадывается, в чьем доме находится. Даже не подозревает, КТО ИМЕННО лишил ее родителей десять лет назад.              — Ладно, досматривай и спать, — как можно более спокойным тоном произнес он и отправился прочь из гостиной. Уже на подходе к своей спальне не выдержал — пошатнулся, привалившись боком к стене коридора и пытаясь хоть как-то дышать. Сквозь чертовы слезы, льющиеся из глаз, сквозь черную сетку, накрывающую лицо. Кое-как открыв двери собственной комнаты, он заперся и сразу же повалился на кровать, чтобы не дай бог живущая в его доме девочка ничего не услышала. Ничего не поняла. Ведь если она поймет… Если только узнает правду… Дыхание прерывалось. Как ни силился он успокоиться, взять над собой контроль — в этот раз эмоции обуздать не удалось. И мало было этой истерики — всю ночь ему снились кошмары. Почему-то окровавленная Лили со страшными ранами на животе и груди. Маленькая Юла, лежащая неподвижно на старой кровати в чулане под лестницей, уставившаяся на потолок невидящим взглядом изумрудных глаз, из которых до сих пор медленно катились слезы… Темный Лорд, который медленно душил Юлу черной веревкой, что-то говоря при этом девочке… Эти кошмары измотали его настолько, что нормальный сон в течение двух часов перед самым рассветом не принес ему никакого отдыха.              Если бы он знал, как это будет тяжело…