На десять лет назад

                    В Большом Зале было непривычно тихо. Пустовали два преподавательских кресла, верней — преподавательское и директорское, а вокруг то и дело сновали авроры, которые и не думали никуда убираться из замка, пока не будет найдена девочка и пока не выяснится точно, что именно произошло той ночью. К сожалению, Драко Малфой уже ничего не мог рассказать — с мертвецов невозможно было собрать воспоминания, а значит — Лилиан Поттер была единственным человеком, который способен в точности едва ли не до секунды восстановить события той ночи.              Последний свидетель и непосредственный участник событий. Самый важный человек в этом деле, на основании показаний которого и будет принято решение о мерах наказания для Дамблдора и Хагрида. МакГоннагалл, находящаяся под самым обыкновенным «Империусом», могла отделаться легким испугом и даже не лишиться своего поста, а вот судьба Дамблдора и Хагрида зависела от того, жива ли девочка и вернется ли она в школу.              Хм… почему-то над этим Северус задумался только сейчас. Просто над тем, что Лили могла послать эту школу в известное место. Ей обучение в Хогвартсе, в принципе, нравилось, но вот тот факт, что ее именно в этой школе пытались убить, мог запросто привести к тому, что Лили залегла на дно. На допросах у мракоборцев Северус честно отвечал на все вопросы, логично рассудив, что если не врать в малом, то получится скрыть куда более важную информацию. Например — о проведенном Лили расследовании и о ее истинной сущности.              Люциус и Нарцисса Малфои прибыли в школу тем же вечером, но по понятным причинам не участвовали в процессе поисков девочки. В отличие от остальных, которые интересовались больше живой девочкой, чем вторым ребенком, погибшим в лесу, Малфои прибыли только ради того, чтобы увидеть сына. Верней сказать — его тело. Нарцисса ходила по школе с опухшими глазами, а Люциус Малфой лично чуть ли не возглавил следствие, благо что связи ему это позволяли и пользоваться ими он умел. Пока что, впрочем, расследование заходило в тупик. Были опрошены все друзья Лили Поттер, но так и не удалось выяснить, куда именно могла сбежать девочка. Где она прячется? «Ночной Рыцарь» нельзя было вызвать без палочки, а палочку она выбросила. Трансгрессия для первогодок невозможна, хотя Северус логично предположил сам для себя, что будучи на самом деле взрослой, Лили как раз таки могла трансгрессировать, вот только куда именно? Дома она не появлялась — об этом Северус бы сразу узнал, к Дурслям тут же была отправлена сова с требованием сообщить, если Лили вдруг объявится.              Северус знал о том, что Лили всегда носит с собой как маггловские, так и волшебные деньги. Сумма, естественно, была небольшой, но этого могло хватить на оплату билета в автобусе или, к примеру, на еду, если питаться в недорогой забегаловке или покупать всякую дешевую дрянь в магазинах. Само собой, аврорами были отправлены патрули в Гринготтс, ведь именно туда могла прийти скрывающаяся Лили за очередной партией денег. Но нигде за это время девочка не объявилась.              Этим утром Северус встал и, привычно потерев виски — голова уже болела от постоянного недосыпа, — обнаружил рядом с кроватью тихо сидящую на стуле Николь Ричардс. За спиной девочки, что ожидаемо, стояла Гермиона Грейнджер. Уже начинало раздражать, что первая наглая девчонка второй, верней уже — третий раз взламывает замки на его дверях и вваливается на его территорию, как к себе домой.              Как и на Лили, на них абсолютно не действовал вид грозного слизеринского декана. То есть — они его не боялись. И пытаться сейчас их напугать — все равно, что пытаться самому найти Лили, которая выкинула волшебную палочку и спряталась так, что черта с два найдешь.              — Прежде чем ругаться, прочтите это, сэр, — в руки Северусу было положено письмо, на котором незнакомым почерком было написано:              «Лили звонила. Она находится в Амстердаме по указанным координатам. Просила передать эту информацию в руки лично Северусу. Трубку сразу бросила — видимо, кончились деньги. Возможно, это розыгрыш, но письмо я тебе все-таки отправляю. Целую, мама».              В Амстердам он прилетел по каминной сети, накинув плащ прямо поверх пижамы. Было не до того, чтобы думать о деталях собственного туалета. «Координатами» оказалась обычная маггловская больница. Поскольку документами на Лили Северус заранее не озаботился, да и в письме не было упомянуто никаких подробностей, он забрал из заведения бессознательную Лили при помощи магии. Ну и подтер Обливиэйтом воспоминания кому надо. Записи маггловских врачей Северус на всякий случай прихватил с собой — возможно, они пригодятся мадам Помфри. Мелькнула мысль отправить девочку в больницу Святого Мунго, но глянув на ее бледное лицо, Северус всерьез обеспокоился тем, что путешествия по каминной сети она не перенесет, а портключ у него был исключительно на перемещение в Хогвартс. Как чувствовал, что все может быть плохо.              Когда он ввалился в больничное крыло с девочкой на руках, мадам Помфри долю секунды смотрела на него круглыми глазами. Только сейчас до мужчины дошло, насколько смешно и глупо он выглядит. В пижаме (в мантию свою он завернул Лили), с блестящими глазами и все еще заспанным лицом, он наверняка производил впечатление не Грозной Летучей Мыши, а неизвестно кого.              К счастью, долго минута молчания не продлилась — целительница занялась девочкой, а самого Северуса принялись расспрашивать авроры. Письмо он утаивать тоже не стал, снова логично рассудив, что лучше не врать в малом, чтобы получить возможность беспрепятственно лгать в большом. Сразу после «дружеских посиделок» с аврорами он отправился в больничное крыло — проведать Лили.              — Северус! — едва он опустился на стул рядом с кроватью спящей, как он думал, Лили, как та выскочила из-под одеяла и повисла у него на шее. — Северус, ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть! А я так и знала, что ты за мной все-таки придешь, что ты меня там не бросишь и… — по веселому тону девочки он понял, что все совсем плохо. И поэтому сомкнул руки у нее на спине, именно тогда заметив, что она дрожала. Не от холода — пижама у нее была теплой, и не от температуры, которую мадам Помфри сняла вместе с причиной недомогания. Ей просто было… Страшно? Нет, пожалуй. Скорей уж, как с ним — последствия перенесенного стресса, только не в такой запущенной форме.              — Тише, тише, Лили. Все в порядке. Я теперь рядом, с тобой все хорошо…              Постепенно девочка прекращала дрожать и, видимо, только сейчас почувствовав какую-то неловкость, поспешила разжать объятия.              — Извини, я… это… Извините, то есть, — смущенно забормотала она, снова забираясь под одеяло.              — Ничего страшного, Лили, — внутренний голос подсказал ему, что причина замешательства Лили наверняка в ее настоящем возрасте. Все-таки со стороны молодой женщины виснуть на мужчине, который не приходится ей родным человеком, было верхом неприличия, особенно по меркам Великобритании. Лучше всего ему просто сделать вид, что он об этом не догадался. — Я ведь говорил, что наедине можно без «вы» и «мистеров Снеггов», верно?              — Верно, — девочка заметно успокоилась. — Малфой мертв, да?              — Не думаю, что сейчас самое подходящее время…              — Подходящее, не волнуйся, — сейчас снова проявилась как никогда раньше Гладкова. — В школе полно авроров, и надо полагать, мне рано или поздно придется с ними побеседовать. И я предпочту это сделать раньше, а не позже, поскольку с нервотрепкой лучше разбираться в первую очередь. Только… Ты можешь не уходить, когда я буду с ними говорить? А то как-то стремно оказываться словно по другую сторону баррикад от вероятных будущих коллег, — Лили смешно сморщила нос и запустила пятерню в расчесанные волосы, которые сейчас рассыпались по плечам и спине.              — Но сначала ты пообедаешь. Я настаиваю.              — Да хоть за три дня сразу! — заверила девочка. — Ты даже не представляешь, как мне осточертели сырые грызуны! Северус, ты должен научить меня разводить костер без палочки, слышишь? А то в следующий раз меня закинет на Северный Полюс, а медведей сырьем не ужуешь…              Через два часа после этого разговора состоялась беседа, которая изначально по характеру ее проведения больше напоминала допрос. Конечно же, авроры старались изо всех сил разговаривать с Лили помягче, как и с остальными детьми до этого, но профессиональные привычки и повадки мужчин никуда не делись.              Разговор происходил в одном из пустых кабинетов, который был занят аврорами для проведения допросов. Девочку и Северуса усадили за стол напротив угрюмого мрачного мужчины с тяжелым взглядом и явными следами недосыпа на лице. Аврор поскреб щетину, поставил на стол пергамент и заколдованное перо, после чего уставился глаза в глаза на Лили.              — Думаю, официальную часть мы опустим. Я Фред Хиллоун, возглавляю это расследование.              Дверь открылась, и в кабинет зашел Люциус Малфой. За его спиной тенью маячила Нарцисса.              — Продолжайте, прошу вас, — Люциус демонстративно уселся на одно из свободных кресел и принялся сверлить спину Лили тяжелым взглядом своих ледяных глаз. Северус с трудом сдержал усмешку: уж чем-чем, а взглядами Лили было не напугать, иначе бы она от него давно сбежала.              — Мы еще не начали, мистер Малфой. Но вы, естественно, можете остаться, — разрешение было чисто риторическим. Хиллоун просто сохранял лицо, но не только Северус догадался, кто был сейчас истинным допрашивающим. — Итак, мисс Поттер, начинайте рассказывать все, как было.              — Меня поймали в коридоре после отбоя, — начала девочка.              — Но вы, конечно же, знаете о том, что бродить по школе ночью запрещено? — ядовито уточнил Малфой. Девочка мгновенно повернулась к нему.              — Естественно, знаю, мистер Малфой. Разумеется, до произошедшего я не знала, что за простое нарушение режима можно получить в качестве меры пресечения смертную казнь — наказание, которое в маггловских тюрьмах не дают даже серийным убийцам и педофилам. Довольно странно, что подобное наказание применили к двум одиннадцатилетним детям, вы не находите? Уж думаю, что как член попечительского совета, вы просто обязаны принять меры по пресечению такой… вольной интерпретации фразы «будут подвергнуты взысканию», — Лили уставилась на Люциуса немигающим тяжелым взглядом зеленых глаз. И если бы не выразительное покашливание Хиллоуна, то неизвестно, сколько бы продолжался этот поединок.              — Продолжайте, мисс Поттер. И, желательно, ближе к делу. Нас интересует момент назначения наказания и, конечно же, все произошедшее в лесу.              — Когда меня поймала профессор МакГонагалл, с ней уже был Малфой. Наказание нам обоим озвучили в коридоре возле Астрономической Башни, после чего повели вниз.              — Скажите, мисс Поттер, вас не насторожило, что отработку решили провести ночью?              — Поначалу нет. Я выросла в условиях, где взрослые имели полную власть над детьми и при желании помыкали ими, как хотели. Верней, мною — кузена-то не трогали. Поэтому я придерживаюсь в отношении наказаний мысли «каждый извращается, как может» и стараюсь не спорить и не скандалить, чтобы не получить еще больше. В конце концов, пару часов потереть кубки в Зале Наград, пусть и ночью — не самое жестокое, что может выдумать взрослый и облеченный властью человек по отношению к двум детям.              — Но подозрения появились, потому что вы закричали перед тем, как покинули замок, — Хиллоун устало потер переносицу и налил себе воды. Предложил стакан и девочке, но та покачала головой и продолжила рассказ.              — Да. Последним возможным местом отработки был Зал Наград, находящийся сразу за нашим Парадным Залом. И когда профессор МакГоннагалл озвучила нам, что отправляет нас в Запретный Лес под руководством Хагрида…              — Вы что-то имеете против здешнего лесничего?              — Нет, — спокойно ответила Лилиан.              — Тогда почему вы сейчас негативно отозвались о перспективе идти куда-то под его руководством?              — Вы что-то имеете против меня, мистер Хиллоун?              — Вопросы здесь задаем мы, — все так же ядовито процедил за спиной девочки Люциус прежде, чем Хиллоун успел вставить хоть слово.              — Если вы, мистер Малфой, продолжите позволять себе разговаривать со мной таким тоном, то я сейчас замолчу и буду беседовать с присутствующим здесь мистером Хиллоуном исключительно в официальной обстановке и в присутствии опекунов. Я согласилась на разговор только из-за того, что в Запретном Лесу неделю назад погиб человек.              — Погиб в вашем присутствии, мисс, — повысил тон Малфой.              — Что не говорит о том, что он погиб по моей вине. Я сочувствую вашей утрате, но снова повторюсь: произошедшее не дает вам права разговаривать таким тоном с человеком, которому не предъявлено официальных обвинений.              — Пока что не предъявлено, — вкрадчиво произнес Малфой.              — Всего хорошего, сэр. Я явлюсь на допрос в Министерство Магии только после официального вызова. Сюда я пришла не для того, чтобы в мой адрес звучали голословные обвинения, — Лили приподнялась было со стула, но ее остановил голос Нарциссы Малфой.              — Прошу вас, простите моего мужа за излишнюю… горячность. У Люциуса вспыльчивый нрав, и я надеюсь, что как человек, переживший в свое время нечто подобное, вы понимаете, каково это — лишиться одного из близких. Нам бы хотелось, чтобы вы остались и продолжили рассказ, поскольку затянувшееся следствие невыгодно ни нам, ни вам.              — Хорошо, миссис Малфой. Извинения приняты.              Люциус сдержанно кивнул и больше — вот удивительно! — действительно не раскрыл рта. А Лили тем временем повторила вопрос Хиллоуну.              — Итак, сэр. Вы что-то имеете против меня?              — Нет, мисс.              — Но это же не значит, что вы мне доверите своего ребенка, верно? — дождавшись кивка Хиллоуна, Лили продолжила. — Видите ли, я тоже не доверяю людям, которых знаю недавно и которые не успели зарекомендовать себя с самой лучшей стороны по отношению ко мне. Мне интересно было общаться с Хагридом, приходить к нему в гости и слушать о животных магического мира, а также периодически гулять с его собакой, но это не значит, что я рискнула бы доверить этому человеку свою жизнь. Он хорошо относится к студентам и не обижал лично меня, но, учитывая особенности его личности и… кхм… умственного развития…              — Не могли бы вы сказать более прямо, мисс? — уточнил Хиллоун, наклонившись вперед.              — Хорошо, более прямо: Хагриду можно доверить животных, можно отправить его одного в Запретный лес — все равно он там со всей фауной уже передружился, но доверить ему отвести ночью в лес двух детей мог либо полный идиот, либо человек, который по каким-то причинам заинтересован, чтобы эти дети не вернулись из леса живыми.              Хиллоун кивнул, а Лили тем временем продолжила.              — Когда профессор МакГоннагалл рассказала нам о нашем наказании, мы с Малфоем кинулись бежать. К сожалению, профессор магией успела обездвижить нас и потом уже потащила по воздуху к хижине Хагрида. Перед тем, как покинуть замок, я начала кричать, чтобы если вдруг поблизости были привидения, они передали мою просьбу о помощи…              — Почему именно профессору Снеггу? Почему не вашему декану, не директору, в конце концов, — Хиллоун достал папиросу, но, вовремя вспомнив, что в помещении не курят, принялся жевать ее пожелтевшими от злоупотребления табаком зубами.              — Опять же, это вопрос доверия. Своего декана и директора школы я практически не знаю. Верней, знаю в той же степени, что и профессора МакГоннагалл. А профессор Снегг еще до Хогвартса однажды спас меня от компании маггловских мальчишек постарше, которые по собственной глупости едва не утопили меня в реке. По-моему, логично, что именно ему из всех присутствующих в школе людей я доверяю больше всего и именно к нему первым делом обратилась за помощью.              Хиллоун снова кивнул и принялся слушать дальше.              — Хагрид встретил нас у своей хижины. У него в руках был арбалет, еще один, поменьше, висел за спиной. Тогда Хагрид и подтвердил нам, что придется идти в Запретный Лес, потому что кто-то убивает там единорогов. Профессор МакГоннагалл стояла у хижины с палочкой наготове, поэтому нам пришлось войти в лес вместе с Хагридом. Мы с Драко надеялись, что мой крик кто-то услышал, ну и вдобавок — не оставляли надежды все-таки сбежать, пока Хагрид не завел нас в самую глушь, поэтому задерживали его перемещение, как только могли. То у Драко шнурок развяжется, то у меня коса за куст зацепится, то носки вдруг скатаются в носок ботинка. Наверное, именно поэтому мы и не успели далеко уйти, когда Хагрид принял решение разделиться. Сам он отправился в одном направлении, а нам с Драко сказал идти в другом. Драко потребовал у Хагрида отдать ему Клыка, а я — запасной арбалет. Когда я поняла, как воздействовать на лесника, то попробовала уговорить его вывести нас из леса, но Хагрид тогда прямо заявил, что выполняет прямой приказ Дамблдора и нарушить его не может.              Северус покосился на перо. То впервые начало писать не только слова Лили, но и какие-то заметки, явно принадлежащие самому Хиллоуну. Судя по тому, как подобрались Малфои — приближались те моменты рассказа, ради которых они сюда и пришли.              — Драко сказал «домой» Клыку, и собака побежала обратно к Хогвартсу. Мы почти вышли из леса, когда Клык внезапно заскулил. Я сказала Драко, что вперед нельзя идти, потому что собака почувствовала что-то плохое, но он меня не послушался. Потом я услышала его крик и голос, который закричал «Авада Кедавра». Потом я развернулась и побежала.              — Вы даже не проверили, жив ли ваш товарищ. Вы даже не попытались ему помочь, — глухо произнес Люциус Малфой.              — Во-первых, я скажу вам то, что известно каждому в этой школе: мы с вашим сыном не были товарищами. Я не желала ему смерти, особенно такой, но и отлично понимала, что попытка как-то ему помочь может обернуться тем, что трупов будет два. Мне одиннадцать лет, и я не собираюсь оправдываться перед вами за то, что я не пыталась совершить невозможное. Я побежала, но неизвестный…              — Подождите, мисс. Давайте подробней о голосе. Вы хорошо его слышали? Можете описать?              — Мужской, но довольно высокий. Я практически полностью уверена, что никто из известных мне людей не обладает таким голосом, но если учесть, что лес мог искажать звук, я могу ошибаться. Но я уверена в том, что если услышу этот голос еще раз, то обязательно его узнаю.              — Вы видели этого человека?              — Да, но только потом. И я не уверена, что это был действительно человек. Можно я продолжу и тогда все объясню?              — Да, конечно, мисс…              Малфои смотрели на спину Лили теперь уже ненавидящими взглядами.              — Я бросилась бежать. Прорвалась к какой-то поляне, но упала в кустах. Тогда на поляну вышел тот неизвестный. Он начал словно нюхать воздух. Я дернулась случайно, но шум от потревоженных сучьев он словно не услышал, вместо этого продолжая как бы принюхиваться. Я начала возиться с арбалетом и случайно задела свою палочку, лежащую в кармане мантии. Тогда неизвестный дернулся по направлению ко мне, и я поняла, что он отслеживает меня так же, как это может сделать Министерство. Тогда я выскочила из кустов, одновременно отбрасывая палочку дальше от себя. Тот неизвестный закричал «Авада Кедавра» и ударил зеленой вспышкой как раз над местом, куда упала палочка. Я выстрелила.              — Теперь о том, почему я сомневаюсь, что это был человек. Во-первых, я не видела, чтобы у него были ноги. Он словно летел над землей. Во-вторых, я не видела толком ни фигуры, ни лица — все было скрыто под балахоном. Вроде бы как контуры были похожи на человеческие, но на самом деле узнать, что под балахоном, я не могла. И в-четвертых, мне неизвестен ни один человек, который бы смог произносить заклинания после того, как его прибили тремя болтами к дереву. А он мог. Я побоялась выбивать у него палочку, чтобы он не почувствовал по движению воздуха, где я нахожусь. Он что-то сделал с растениями, которые вдруг начали сплетать ветки в подобие сети. Эта сеть направлялась ко мне, за спиной у меня был обрыв, и я прыгнула вниз. Ну, верней, не вниз, а…              Девочка встала со стула, достала из кармана волшебную палочку, после чего положила ее на стол перед аврором. Качнувшись пару раз с носка на пятку, Лили закрыла глаза, и воздушный поток, повинуясь ее мысленному приказу, поднял ее на полметра над землей.              — Когда я подлетела немного выше деревьев, возникло такое же ощущение, которое бывает при трансгрессии.              — Могу узнать, откуда человек вашего возраста знает о трансгрессии?              — Я ей показывал, — Северус впервые вступил в диалог. Возможно, потому, что просто надоело молчать и смотреть, как Лили отдувается перед толпой народа. — Мне всегда было проще трансгрессировать, чем использовать Летучий Порох или другие виды волшебного транспорта, а мисс Поттер с первого раза понимает все объяснения о том, как себя вести.              Хиллоун снова кивнул, принимая объяснения зельевара. Дальше продолжила Лили.              — Ну а дальше… Я открыла глаза, когда была на земле в каком-то другом лесу. Явно моложе и не такой густой, как наш. Плутала я там где-то неделю, благо что хоть родники были, ну и грызуны всякие. Сырые суслики, или как их там — это еще тот деликатес, скажу я вам… короче, я вышла к пригороду Амстердама и добралась до города на автобусе. Деньги у меня были, так что на билет их хватило. Потом я нашла ближайший телефон-автомат и позвонила родителям своей подруги, чтобы они передали профессору Снеггу, где я нахожусь. А потом… Потом я не помню. Как-то перед глазами все поплыло и…              — Ее нашли люди из той больницы, рядом с которой находился телефон-автомат. Редкая удача, если честно — мне не пришлось долго искать ее по всему Амстердаму. Я нашел девочку в больнице и принес в Хогвартс.              — Хорошо. Мисс Поттер, я больше не смею вас задерживать. Вы можете быть свободны и…              — Стойте! — вдруг раздался от дверей знакомый писклявый голос. — Подождите! Не слушайте ее! Она все врет!!! На самом деле все было совсем не так!!!              Северус обернулся в сторону дверей и с трудом удержал привычное выражение лица. У порога стоял Драко Малфой собственной персоной. Призрачной персоной, если быть точней. Мальчик был одет в ту одежду, в которой и застала его смерть, крепко сжимал в руке призрачную волшебную палочку и пристально смотрел на Лили.              — Она все врет, — тихо произнес Малфой-младший. Нарцисса и Люциус с трудом удержались от того, чтобы не кинуться к призрачному отпрыску и сохранить остатки самообладания. — А теперь буду рассказывать я. Про то, как все было на самом деле. И вы меня — выслушаете.              — Начинайте, мистер Малфой, — ошарашенно произнес Хиллоун. Мальчик приосанился и, встав неподалеку от Лили, начал излагать свою версию событий.