Осталось только семь драконов

Они наслаждались ласками друг друга. Ледяное сердце Короля оттаивало. Высокомерие эгоистичного Бога куда-то испарялось. Прочная чешуя Короля раскалывалась на малюсенькие осколки, едва её касались тёплые губы Бога. Холод и ненависть пропадали из глаз Короля, едва он мог завидеть два вечно подпрыгивающих от каждого шага божественных хвоста, оставляя место лишь безграничному теплу и преданности. Едва Бог ступал на земли дракона, из глаз пропадал фальшивый беззаботный блеск, со рта сползала ослепительная, но пропитанная фальшью, улыбка и куда-то испарялась вся пафосная манера говорить. Взору Его Величества представал обычный хвостатый недоумок, со своими тараканами в голове, непонятными дракону замашками актёра и сияющими тёплым солнцем глазами. … И Король Драконов улыбается. Улыбается, когда парень, совершенно не страшась, проводит спокойно по узорам на его руках и всём теле. Когда спокойно перебирает тёмно — синие волосы, создавая на голове Короля какой-то шухер. Когда тянется, подобно маленькому ребёнку, к чешуе, желая потрогать, и восхищается огромному хвосту, постоянно на него кидаясь, подобно кошке, желая поймать. Когда парень, совершенно не заботясь о последствиях, спокойно залазит сам к нему на шею, объясняя это тем, что «отсюда лучше видно мир». Король Драконов улыбается всегда, видя эту божественную проблему рядом с собой. … А Бог Серена смеётся. Смеётся, когда мужчина спокойно дёргает его за хвосты, не обращая внимания на вопли о «божественной неприкосновенности». Когда, желая понять, что не так с этой причёской, Король распускает хвосты по нескольку раз за день и пытается заново собрать точно также, но лишь раздражённо рычит, выдёргивая каждый раз небольшой клок волос. Когда слышит удручённое фырканье, едва мужчина желает повторить причёску, но, опять же, лишь вырывает себе пряди, а он приходит на помощь и спокойно собирает два хвоста. Когда Король пытается казаться солидным, переодеваясь в одежду, подобную его, но, в итоге, разрывает в клочья дорогую ткань, кутаясь в обычный плащ. Когда мужчина вздыхает, едва он придвигается ближе, дабы получить тепло от чешуи дракона, но как всегда прикрывает крылом. Бог Серена смеётся всегда, видя это рычащее Драконье Величество рядом с собой. Король улыбается, Бог смеётся, но лишь до определённого момента. Пока один из них не переходит грань дозволенного, открывая новые границы. Пока один из них не решается смелости претворить в жизнь тайный желания друг друга. Пока один из них не решается преодолеть страх и стать ближе друг к другу. Пока один из них не решается стать друг для друга всем, целой Вселенной и положить мир к ногам друг друга. Пока один из них не решается пересечь ту тонкую грань дозволенного, что преобразовывается в шутку, растворяется в смущении и полностью исчезает в общей улыбке. Потом, само смущение растворяется, улыбки становятся лишь редким исключением, уступая место рвущимся наружу требованиям и просьбам, а шутки становятся громкими стонами и криками наслаждения. Король не знает пощады. Ни в чём. Король всегда забирает то, что принадлежит ему. Полностью, без остатка. Бог ненавидит кому-то проигрывать. Но, к своему наслаждению, понимает, что против Короля у него нет ни малейшего шанса. И просто отдаётся. Отдаётся без остатка собственническому нраву Его Величества. Поддаётся его грубым ласкам, распаляя до безумия желание по всему телу мужчины. Срывает свой звонкий голос, доводя до хрипящего состояния. Не щадя, царапает идеальную кожу, добавляя ей каждый раз по нескольку новых шрамов от драконьих когтей. Но, Король не знает пощады. Каждый раз он доводит Бога до состояния, близкого к обмороку, когда их взрослые божественно-королевские игры заканчиваются. Каждый раз он изводит его ласками, не дотрагиваясь до самого сокровенного, а лишь ходя вокруг да около. Каждый раз он заставляет выгибаться в спине, доводя умелыми движениями до разрядки. Каждый раз он заставляет его прогибаться перед ним, лишь распаляя собственное пламя по всему телу. Каждый раз он заставляет его извиваться, желая услышать столь заветные стоны. Каждый раз он заставляет его громко выстанывать своё имя, получая от этого неизмеримое наслаждение и лишь сильнее распаляясь. Каждый раз он не сдерживается, впиваясь длинными и сильными драконьими когтями в нежную кожу Бога, оставляя глубокие алые борозды. Каждый раз он не сдерживается, сильными и острыми клыками впиваясь в шею Бога, прокусывая до крови, оставляя следы. Каждый раз оба буквально срываются на звериный рык, ощущая бешеное желание. Каждый раз оба поддаются навстречу ласкам друг друга. Каждый раз оба выкрикивают имена друг друга, трясясь от удовольствия. Каждый раз. Оба. Вместе. А потому наступает период затишья. Период, когда Королю и Богу хочется лишь одного — обычного тепла и уюта. Ни один из них не может похвастаться шикарным домом, так как оба всегда в блыканиях по свету. В каких-то мимолётных битвах с нежелательными для них созданиями. Поэтому, они просто сидят на выходе одной из пещер. Сидят, прижимаясь друг к другу. Сидят, согревая друг друга, делясь собственным теплом. Сидят, задумчиво смотря на восход солнца и думая о будущем… *** Король злится. Злится не по-детски. Злится, с нетерпением смотря на привычную тропу, ожидая своего Бога. Злится — и готовится растерзать обоих. Тёмного колдуна, правитель могучей империи Арболес. Мага, посмевшего стоять вблизи с Богом. Мага, посмевшего даже просто коснуться руки Бога. … И Бога Серену. Этого эгоистичного и непредсказуемого божества, что осмелилось приблизиться к его врагу. Этого Бога, что осмелился ещё и прикоснуться к тёмному колдуну. Что посмел предать его. И что посмел заставить теперь самого Акнологию терпеть запах этого проклятого мага. Король в ярости. Именно поэтому он, не говоря ни слова, с диким рыком швыряет Бога в стену пещеры. Именно поэтому он яростно разрывает его одежду когтями, не обращая внимания на то, что частично оставляет и глубокие порезы на коже. Именно поэтому Король этой ночью нарушает данный самому себе запрет и срывается. Не сдерживается. Серена не понимает. Не понимает, что с Его Королём не так. Не понимает, почему Король так бесится. Почему рычит на него. Почему огрызается. Почему он сегодня буквально жаждет его убить. Но не убивает. А лишь разрывает. Как волк — кролика. Акнология приходит в бешенство. На Серене запах Зерефа. Серена им будто окружён. Запахом той твари. Самой этой тварью. Этим проклятьем. Этой магией. Акнология рычит. Не щадя дорогую ткань, он разрывает её в клочья. Испепеляет на глазах Бога, заставляя того испуганно вжиматься в стену пещеры. Лишь раз окидывает Король Бога взглядом. … И этого раза ему предостаточно, чтобы вспомнить ту последнюю обворожительную улыбку в сторону тёмного мага. Дракон становится драконом. Кролик — кроликом. Жертвой дракона. Король не сдерживается и сразу частично покрывается чешуёй. Увеличивается почти до гигантских размеров, но всё сдержав себя. Останавливается, когда форма уже стала превышать норму. Когда появились мощные когтистые лапы. Когда отрос сильный хвост. Когда появились немаленькие крылья. Когда появились огромные клыки. Он останавливается. И смотрит горящим яростью взглядом на совсем сжавшегося Бога. — Акни? — всё, что может вымолвить Серена от страха перед настоящим Королём Драконов. Смотреть умоляющим взглядом на Короля. Вживаться сильнее в стену пещеры Короля. Слегка трястись от взора Короля. Стараться спрятать свой страх от Короля. … Но Акнологии плевать. Этой ночью, ему плевать на всё. Он лишь хочет стереть этот запах, что буквально въелся в кожу Бога. Он хочет вновь напомнить… Нет. Он хочет вбить в голову этого божества. Кому он принадлежит. Кому принадлежит его жизнь. Кому принадлежит его улыбка. Кому принадлежит его дыхание. Кому принадлежит весь Он. Именно поэтому Король не сдерживается и резко отворачивает Серену лицом к стене, с силой вбив головой в стену. Его губы. Они вновь напоминают о той улыбке, брошенной тёмному колдуну. … И это бесит. Акнология не собирается сбавлять хватку. И резким толчком входит с Бога, буквально разрывая всё внутри парня и заставляя того болезненно кричать. Срывать голос. Почти умолять прекратить. Сжимать кулаки. Сдерживать слёзы боли. Держаться. … Но Акнологии плевать. Раз за разом, сильнее и сильнее он вбивается в податливое тело. Он буквально распарывает бёдра когтями, оставляя глубокие порезы на бархатистой и донельзя мягкой коже Убийцы Драконов. Он не сдерживается и хватает Серену за хвосты, с силой оттягивая голову назад, заставляя прогибаться сильнее. Серена уже не знает, сколько это длиться. В голове всё перемешалось. Наслаждение смешалось с адской болью. Или боль с наслаждением. Ему неважно. Порезы иногда неприятно покалывают, но драконья регенерация позволяет им стягиваться, оставляя лишь шрамы. Боль от хватки за хвосты тоже отходит на второй план. … И Серена срывается на стоны. Серена выгибается. Серена кричит. Серена стонет. Поддаётся навстречу. Дрожит от желания. Его трясёт от возбуждения. Глаза застилает дымка. … И на стоны срывается уже Акнология. Король не сдерживает силу толчков. Король буквально вдалбливается в тело Бога. Вновь и вновь раз за разом. Замерев в парне, Король наглеет. Нагло проводит по губам Серены, приоткрывая рот. Нагло просовывает пальцы, проводя по языку. А, едва сам Серена начинает двигать языком, старательно обводя каждый палец, каждый коготь, Король вновь срывается. Нагло проталкивает пальцы глубже, заставив Бога слегка подавиться. Вторая лапа не собирается останавливаться. Король донельзя медленно проводит по шее. Спускаясь к груди. Проводя по прессу. Сопровождая всё прохладой от небольших струек крови. И, наконец, спускается на член парня, с силой сжимая и даже слегка царапая когтями. … Серена уже кричит. Кричит не от боли. Не от страха. Не от чего-либо ещё. От желания. От возбуждения. От наслаждения. Кричит и просит, буквально умоляет не останавливаться. Выгибается сильно навстречу. Сам начинает двигаться. Старательно облизывает когтистые пальцы дракона. Слегка прикусывает. … Акнология наслаждается. Наслаждается тем, что Серена отдаётся ему весь и без остатка. Наслаждается тем, что Серена принадлежит ему. Наслаждается Сереной. Его телом. Его движениями. Всем им. Наслаждается — и забирает себе всего и без остатка. И вновь начинает двигаться. Но медленно. Растягивая удовольствие. … Но последняя капля — рука Серена, лёгшая на собственный член поверх руки самого Короля. И срываются уже оба. Акнология в бешенный темп, с силой вдалбливаясь в Серену. Серена на громкие крики, сжимая руку Короля и двигая ей вдоль, подстраиваясь под темп самого дракона. Теперь Акнология с наслаждением проводит языком по своим когтям, вновь упиваясь вкусом Серены. Серена оборачивается через плечо именно в этот момент. Оборачивается, приоткрыв рот, смотря на Короля томным взглядом. … И Король теряет голову. … Как теряет голову Бог Серена. Король задаёт бешенный темп, при этом буквально вдалбливаясь в парня. Серена с силой сжимает руку дракона собственном члене. Оба срываются на громкие крики, будучи на пике наслаждения. Оба. … И кончают оба одновременно. Король Драконов — сильно выгнувшись в спине и с силой сжав член Бога. Бог Серена — также выгнувшись в спине с силой сжав руку Акнологии на собственном члене. И оба — с криком имени друг друга. — … Я Твой, Мой Король. — … Только Мой, Мой Бог. Лишь по четыре слова. Единственный четыре слова, которые смогли выдавить из себя Король и Бог. Лишь четыре слова, но значащие столько многое. Многое для Короля. Многое для Бога. Многое для них обоих. Серена безвольно падает в сильные руки Короля, который понимает всё без лишних слов и просто накрывает их обоих плащом. Мгновение — и Серена сидит просто на коленях Акнологии, смотря уставшим взором на то, как восходит солнце. Казалось бы, сейчас осень, утра обычно морозные и холодные. Но, замёрзнуть Богу Серене не дают сильные и тёплые руки Короля Драконов, крепко обнимающие его. Серена откидывает голову на грудь Короля и спокойно засыпает под мирный звук бьющегося сердца. А Король ещё долго не спит. Не спит — и любуется Своим Чудом в Перьях. *** В глазах обоих — лишь ненависть. Лёд. Пламя злобы. Ни намёка на те чувства не осталось. Ни у Короля. Ни у Бога. Король то сжимает, то разжимает кулаки, выдыхая бирюзовый огонь. И неотрывно смотрит на Бога. Чего, каких слов он ждёт от него — он сам не знает. Прощение? Извинение? Просьба? Мольба? Или те слова любви, который всегда шептал ему Первый Богоизбранный? Король Драконов не знает. Он не уверен, что вообще хочет что-то слышать. Он ни в чём не уверен. Бог стоит, нахмурившись, сжимая собственные плечи, игнорируя поднимающуюся чёлку от выдыхаемого пламени. И неотрывно смотрит на Короля. Он вообще не ждёт слов от него. Он знает заранее, что тот ему скажем. Знает — и потому сам молчит. Он не знает, что говорить. Извиняться? Или сразу прощаться? Или сказать всё же о своей любви? Он считает, что всё уже бессмысленно. Кролик, наконец, явил себя в полной красе. Убийца Драконов, что скрывал это, наконец, показал себя. И от этого лишь тяжелее им обоим. Король должен убить Бога. Акнология поклялся это сделать. И клятву нарушить сам не в силах. Все Убийцы Драконов должны быть убиты. Никто из них не должен остаться в живых. Король не может допустить ошибку. Серена стоит спокойно, не выдавая своих чувств. Но прекрасно понимает, что Король итак всё чувствует. Он прекрасно знал, к чему обернётся его ложь. Его скрытность. Зереф не раз его предупреждал. Его предупреждали все. Но, он не послушал. Он эгоист. И этого не отнимет никто. На такой ноте и разошлись Король и Бог. Сердце Короля вновь стало ледяным. Сердце Бога вновь вспомнило, что предательство — его вечная учесть и занятие. Сердца вновь повели обоих по их собственным путям. Сердца повели, но ничего не забыли. И любовь Короля к Богу и Бога к Королю осталась той же любовью, несмотря на всю ненависть. *** Серена смеётся. Святые маги оказались пустым звуком. Хватило лишь три восьмых его силы, дабы их полностью разбить и довести до состояния, близкому к смертельному. Бог знал, что никто ему не ровня. Лишь Август или остальные Спригганы. И Император, конечно. Однако, ему плевать на них на всех. Империя вполне оправдала его ожидания. Достойна, сильна. Как и Спригганы. Махнув на прощание хвостами, Бог покидает эту сцену, дабы появиться на следующей. Он не видит себе равных. Он не видит тех, кто достоин его внимания. А, потому, с лёгкой усмешкой направляется дальше. … Но у Судьбы другие планы. Именно поэтому спустя шаг перед ними предстаёт враг. Бывшая любовь. Настоящая любовь. Это неважно. Любовь Серены, ставшая врагом. Король смотрит прямым взглядом в глаза Бога. Тот чувствует всё. Все чувства Апокалипсиса. Все его эмоции. Но, всё равно позволяет ярости захватить свой разум. Он хочет забыть всё. Убить Акнологию. Дабы больше никогда не вспоминать. Не видеть эти глаза изумрудного цвета, покрытые слоем льда. Не думать об этих губах, что всегда произносили лишь слова нежности и любви. Стереть из памяти эти руки, что всегда крепко прижимали к мощной груди, обнимая. И именно поэтому он, безумно оскалившись, поднимает взгляд полный безумия на Короля. Поднимает, срываясь в пламенную речь. Заставляя даже Спригганов нервно дёрнуться. Заставляя Богоизбранных напрячься. … И всё обрывается. Один взмах руки. Одно движение. Один удар. Король не целился в сердце. Он не желал мгновенной смерти. Передать всю боль. Передать всю ненависть. Передать всю любовь. Это его желание. Лишь бы донести всё до Бога. Лишь бы убить его. Лишь бы забыть. Мысли спутались. Боли не чувствуется. Сердце не остановилось. Но, разорванный бок свидетельствует о конце яркой жизни яркого божества. Буквально взорванные органы уже не дают даже сердцу работать нормально. Серена знает, что это конец. Рана слишком велика. Никому не под силу такое остановить. Это конец. «Прости…» Последнее, что проскальзывает в голове божества. И тело безвольно падает на землю. Кровь мгновенно пускается рекой по зелёной траве. Король не смотрит больше в сторону Бога. Уже мёртвого Бога. Длинные пряди закрывают глаза дракона. Закрывают, не позволяя никому увидеть тот взгляд, полный боли. Тот взгляд, полный отчаяния. Губы сжаты в узкую полоску. Однако, даже так, выдают лёгкую ухмылку. Больше Король Драконов не колеблется. Больше он не сомневается. Он идёт лишь вперёд. И не остановится ни перед чем. Он достигнет столь желанной цели. И это будет конец всего человечества. Месть за боль. Месть за предательство. Месть за свою изорванную в клочки душу. За уничтоженное сердце. За смерть того, кого любил больше жизни. И Акнология идёт дальше, не обращая внимание на Спригганов и Святых магов Ишгара. Идёт, бросив лишь одну короткую фразу. — Осталось только семь драконов.