***
Снег тихо хрустел под ногами медленно идущей фигуры. Череда фонарных столбов задавала траекторию её движения в, казалось бы, бесконечном снегопаде. Но вот в белоснежной стене показалась едва освещённая прореха, фигура мерно вступила на островок холодного электрического света и оказалась на безлюдном перекрёстке. – Перекресток семи дорог, вот и я, - пропел человек, пытаясь подражать голосу из услышанной ещё в детстве песни. Минуту он стоял в раздумьях: продолжить идти вперед или сменить вектор своего движения? Решив, что постоянство есть признак мастерства, он продолжил идти вперед. Шаг за шагом, метр за метром он шел мимо витрин закрытых на праздники магазинов, мимо заборов многочисленных строек, мимо освещённых теплым светом окон жилых домов. Иногда идущему хотелось остановиться и постоять несколько минут напротив одного из этих окон, возможно, он хотел ощутить на своём лице тот мягкий и по-семейному родной свет, но не делал этого из-за того, что ему не хотелось нарушать размеренный стук шагов по закованному в лёд асфальту. Дорога вывела человека к очередному перекрёстку, напротив, через дорогу виднелся парк, опоясанный щербатым и потрёпанным не одним десятилетием забором. Решив срезать через парк, парень дошёл до ближайшей дыры и нырнул в тень, заснеженного парка, и тут же полетел в сугроб, споткнувшись о какой-то угловатый предмет. Отряхнув снег с длиннополой куртки, он развернулся и уставился на коробку из толстого картона, стоявшую пару минут назад прямо напротив дыры в заборе, но теперь уткнувшуюся в ближайший сугроб. Поборов желание хорошим пинком отбросить её подальше в гущу деревьев, человек достал телефон и, подсвечивая тусклым светом его экрана, открыл коробку. Котята. Трое. Один рыжий и два серых. На первый взгляд, котятам было не больше двух недель. - И кто же оставил вас на этой обочине жизни, а? – спросил парень у трех дрожащих от январского мороза существ. Он бросил взгляд на дыру в заборе и подумал о том, что тот, кто оставил этих несчастных животных, вовсе не стремился к тому, чтобы их нашли и подобрали. Кто в здравом уме полезет в дыру в заборе плохо освещённого парка, да ещё и в разгар снегопада? Задав себе этот вопрос, человек пришел к закономерной мысли о том, что его ум получается не совсем здравым и, решив заглушить просыпающуюся самокритику, начал действовать. Он взял коробку и спешным шагом направился через парк. Тропинка вывела его на аллею, над освещением которой трудились редкие фонари, каким-то чудом пережившие набеги малолетних вандалов из окрестных школ, а та, в свою очередь, к выходу из парка. Постепенно ускоряясь, человек вышел из парка и пошел вдоль домов, он искал теплое и освещённое место, чтобы пристроить найденышей. Половина квартала осталась за спиной, когда он увидел впереди отделение банка. Сам банк был закрыт, но вот небольшой закуток с банкоматами был доступен. Человек пристроил коробку с котятами поближе к единственной в закутке батарее и собрался уходить, уверенный в том, что они здесь не замерзнут, и кто-нибудь да заберет их себе. Однако у котят, наверное, были на этот счет свои мысли. Рыжий жалобно мяукнул и заскреб лапкой по стенке коробки. – Ну чего тебе ещё? - спросил у животины парень. - Условиями арендного договора мне запрещено держать в квартире животных. Так что помог, чем смог. Не вняв голосу спасителя, к протестам рыжего присоединились и его серые братья. Не выдержав призывов о помощи, человек опять присел у коробки: – Меня же из квартиры выгонят, сволочи, а вас опять выкинут на улицу. Хотите этого? Котята, наверное, смекнули, что их протест не возымел действия и решили перейти к более действенному средству, уставившись на своего спасителя жалобными глазами. Человек посидел немного перед коробкой, вглядываясь поочередно в глаза каждого котёнка, потом вздохнул, расстегнул куртку и снял с себя черный шарф, на одном конце которого был вышит серебряной нитью силуэт совы. Укутав котят, он резко встал и направился к выходу. – Удачи, - сказал парень, когда дверь за ним захлопнулась, и он оказался наедине с морозным январским вечером. Пройдя пару десятков шагов, человек обернулся и взглянул на двери банка, может быть, он хотел вернуться за котятами и, наплевав на запрет, забрать их к себе домой, но напротив двери он увидел темный силуэт. Ему показалось, что это девушка, и он подумал, что, наверное, сама судьба направила его в тот парк, чтобы преподнести этой девушке в качестве подарка на Новый Год трех милых котят. Улыбнувшись, человек зашагал навстречу снегопаду.***
Одинокий бармен протирал и без того чистую стойку, в сотый раз проклиная работодателя, назначившего его на этот вечер. Бармен думал о том, какая муха укусила босса, раз тот решил не закрывать кафе на новогодние праздники и даже не сократил график работы, как он обычно дела, если предполагался отток посетителей. Ладно, днем могли забрести постоянные клиенты или прогуливающиеся парочки, но вечером клиентов совсем не было. За прошедший час до ушей бармена ни разу не долетал звон входного звоночка. Бросив взгляд на часы, висевшие рядом с окном, и машинально отметив едва виднеющуюся на улице женскую фигуру, он решил, что будет делать, когда закончит протирать эту проклятую стойку. В подсобке лежал рабочий ноутбук, а на флэшке найдется какой-нибудь фильм. Так что бармен был уверен, что сможет убить оставшееся до закрытия время. На вот раздался тихий перезвон колокольчиков, и по небольшому и уютному кафе пронеслась волна морозного воздуха, отразилась от стен и ударила в стойку, обдав бармена освежающей прохладой. Тот даже забыл разозлиться на внезапного посетителя, который так неудачно зашёл и прервал намечающийся кинопросмотр, и подумал о том, что зря сегодня не захватил шарф, ведь, судя по всему, на улице уже довольно холодно. Посетитель прошел к стойке, проигнорировав удобство мягких диванчиков и ширину отдельных столиков, на которых можно было даже вздремнуть, чем иногда пользовались вечно уставшие студенты. Сев на высокий стул, посетитель откинул капюшон и расстегнул ворот темно-зелёной длиннополой куртки. На бармена взглянули совершенно серые, как будто подёрнутые мутной плёнкой глаза, он внимательно вгляделся в лицо посетителя. «Если бы он был персонажем какого-нибудь романа», - подумал бармен, – «то его можно было бы назначить на роль шпиона, уж больно «серое» у него лицо: на улице встретишь, через минуту забудешь». Всё это время бармен не прекращал протирать стойку и недоуменно уставился на тряпку, когда осознал, что клиент уже пару минут смотрит на него. Смутившись, он наконец-то задал вопрос клиенту: – Чего желаете? – Кофе. Любой. Малый здесь и большой с собой. – спокойно ответил посетитель. Бармен развернулся и пошёл к монументальному агрегату, дабы удовлетворить желание клиента, он решил сделать латте. Пока машины сцеживала эспрессо в картонный стаканчик, бармен взглянул на зеркало кругового обзора, чтобы узнать, что творится за его спиной. Клиент пошарил по карманам, извлек пачку сигарет, из которой, в свою очередь, достал одну и положил её на стойку. Снова зашарил по карманам. По выражению лица клиента, бармен понял, что он не нашёл зажигалку там, где она должна была лежать. Пошарил ещё немного и резко замер. До бармена донеслись тихий возглас: - А ещё говорят, что зависимость от курения не психологическая! Покрутив сигарету в руках, посетитель положил её на стойку и уставился бармену в спину, так что тот был вынужден вернуться к работе. Кофейный монстр закончил своё дело, и бармен поставил перед клиентом два картонных стакана с пластиковыми крышками: – Желаете что-нибудь ещё? – Нет спасибо. – С вас двести пятьдесят рублей. Посетитель положил деньги на стойку и забыл о присутствии работника кафе, полностью переключив своё внимание на кофе. Слегка ссутулившись, он взял в руки стаканчик, взгляд его потускнел, лицо посерело, и бармен подумал, что клиента лучше сейчас не трогать. Бармен развернулся, чтобы проверить уровень ингредиентов в кофемашине. Вдруг за спиной раздался звон входного колокольчика. Развернувшись, он увидел, что посетитель ушел. Единственное, что о нём напоминало, оставшаяся на стойке помятая сигарета.***
Шаг, другой, третий. Цепочка следов тянулась по свежему снегу за одинокой фигурой, размеренно бредущей вдоль вереницы однообразных домов. На первый взгляд каждый дом был уникален, но в сущности их можно было загнать под одно описание: угловатая серая коробка с яркими витринами магазинчиков на первом этаже и редкими горящими окнами. Волновало ли это скрытое многообразие бредущего в разгар снегопада человека? Вряд ли. Единственный вопрос, который он себе задавал, относился к большому картонному стакану с кофе. Он хотел знать, хватит ли ему кофе до конца этого квартала. Не найдя ответ в своей голове, бредущий решил не терзать себя сомнениями и делать по маленькому глотку через каждые десять шагов. Приняв это решение, парень тихо произнес: – Один, – и сделал шаг. За первым шагом последовал второй, потом третий, за ними другие, превращаясь в механическую последовательность действий. Человек тихо считал шаги, словно выговаривал какую-то мантру. После очередной десятки шагов он сделал глоток и остановился, почувствовав, что стакан почти опустел. Оглянувшись по сторонам, он заметил сто стоит около нерегулируемого перекрестка. Вдалеке размеренно ехал автобус, а троллейбусные провода покачивались в такт порывам ветра. – А ведь хватило, – произнес парень с явным удовлетворением. Ещё он подумал, что оставшегося глотка как раз хватит на то, чтобы дойти до середины улицы, и шагнул на разметку, заново начав расчет. Один. Троллейбусные провода тихо звякнули под очередным порывом ветра. Два. Зажегся свет в одном из множества окон близлежащих домов. Три. Сверкнули фары подъезжающего к перекрестку автобуса. Четыре. Бредущий бросил взгляд на приближающийся транспорт. Пять. Водитель, разглядев пешехода, начал торможение. Шесть. Отказали тормоза. Семь. Водитель, осознав, что скорость не снижается, вывернул руль. Восемь. Парень краем глаза увидел обрешетку радиатора автобуса. Девять. Мощным ударом тело человека отбросило в сторону, и его голова ударилась об обледенелый асфальт. Раздался тихий хруст. Смерть…***
Уличный фонарь очерчивал на земле тень стоящего в неподвижности человека и сонм застывших в воздухе снежинок. Спину фигуры освещал тусклый луч света, исходивший из треснувшей и окровавленной фары автобуса. За лобовым стеклом был виден застывший в ступоре водитель с искаженным от ужаса лицом и руками, вцепившимися в руль с предельным напряжением. Взгляд водителя был прикован к лежащему на снегу в неестественной позе телу. Сторонний наблюдатель мог бы сразу понять, что лежащий на снегу парень мертв. Подтверждением этому служила неестественно вывернутая нога и струйка крови, стекающая на снег. Стоящий посреди застывшего снегопада человек резко вздрогнул и повалился на колени, надрывно и с присвистом вдыхая воздух. Скорчившись, он несколько минут бился в конвульсиях, затем повалился на спину и с удивлением уставился на застывшие в воздухе снежинки. Он потянулся рукой к ближайшей снежинке, но резко отстранился, когда его ладонь прошла сквозь неё. В недоумении человек несколько раз пытался дотронуться до снежинки, увы, результат оставался неизменным. Парень резко встал и огляделся, он помнил, что произошло с ним минуту назад на пешеходном переходе, и с ужасом уставился на лежавшее в стороне тело. Подбежав к телу, человек уставился в свое же собственное лицо, только окровавленное и исцарапанное, и рухнул на колени рядом с телом, попытавшись вцепиться в зеленый брезент собственной куртки. Однако с курткой и мертвым телом произошло то же самое, что и со снежинкой: без какого-либо сопротивления погрузились в плоть, беспрепятственно преодолев ткань одежды. Стоявший на коленях с ужасом отпрянул, он понял, что погружая руки в своё собственное мертвое тело, не ощутил абсолютно ничего так, словно труп состоял на сто процентов из воздуха. Человек уже осознал, что его настигла смерть, однако шок не давал панике окончательно заполнить разум, поэтому он встал и начал оглядываться по сторонам, стремясь понять, что происходит. Внимательней оглядев место собственной гибели, он отметил, что может четко рассмотреть только то, что находится в пределах света от нескольких фонарей и фар злополучного автобуса, а то, что находилось вне границ света, казалось каким-то неестественным, словно нарисованным на бумаге. – Чертовщина какая-то, – пробормотал парень, присев на асфальт рядом со своим мертвым телом. Он зашарил по карманам оцепеневшими от начинающейся паники пальцами, застежки и липучки плохо поддавались, поэтому он начал разрывать ткань в стремлении добраться до их содержимого. Нашарив полупустую пачку сигарет, парень дрожащей рукой достал из пачки сигарету и уставился на неё в недоумении: это была та самая сигарета, которую он измял и оставил на стойки в кофейне. – Ну, как тебе вид? – раздался женский голос со стороны автобуса. – Я надеюсь, ты уже понял, что умер? Сидевший на асфальте подскочил как ужаленный и резко развернулся к злосчастному автобусу. Привалившись спиной к борту автобуса, стояла девушка невысокого роста, облаченная во всё черное: черные сапоги до колен, темные джинсы, черное полупальто с глубоким капюшоном, скрывающим верхнюю половину её лица. Единственной светлой деталью в гардеробе незнакомки был силуэт совы, вышитый на конце выпущенного из-за воротника черного шарфа. Парень машинально подумал: «Прям как мой собственный». Пока он стоял в изумлении и нерешительности, девушка бесшумно подошла к нему и, глядя на него, снизу вверх протянула руку. В её небольшой ладони покоилась необычного вида зажженная зажигалка. Необычность её заключалась в том, что она была сделана из винтовочной гильзы. Парень, не осознавая, что делает, склонился и прикурил измятую сигарету. Запустив в свои легкие порцию ядовитого дыма, он дрогнувшим голосом обратился к девушке: – У меня к тебе есть два вопроса. Можно? – Хм, обычно мне задают всего один вопрос, но для тебя я сделаю исключение. Спрашивай. – Вопрос первый: если я уже умер, то сигареты больше не несут для меня никакого вреда? – поинтересовался парень, покачав зажатой в руке сигаретой. – И главный вопрос: кто ты такая? – Ах да, извини. Забыла представиться, – сказала девушка, улыбнувшись и сунув руку в карман, – сборщик третьего класса Мария. Министерство загробного мира. Она извлекла из кармана блеснувший в нервном свете фонаря жетон и показала его парню. Жетон был красив, качественное чернение отчётливо выделяло детали: череп и две скрещённые косы в верхней части жетона, окантованные венком. Под мрачноватой композицией была начертана надпись готическим шрифтом: «Министерство загробного мира». – Это что, какая-то шутка? – опешил парень. – Отнюдь, ты же сам понимаешь, что умер. Тебя сбил вот этот автобус. По правде говоря, то, что ты сейчас видишь вокруг, можно назвать некой декорацией, составленной из того, что ты видел в последние секунды. И даже твое тело, - девушка указала рукой на труп, - лишь часть этой декорации. Строго говоря, меня послали определить последующее твоё местоположение в загробном мире. Проще говоря, мне было поручено решить, отправить тебя в рай или в ад. Парень явно был озадачен, он опять опустился на асфальт и грубо выругался. – На самом деле не всё так плохо, – поспешила успокоить его Мария, – можешь смело отбросить все религиозные трактовки об этих местах. Разница заключается лишь во времени, которое тебе предстоит провести в ожидании очереди на перерождение. Но не беспокойся, ты – особый случай, так что тебе это не грозит. – Что-то я не вижу ничего особенного ни в своей смерти, ни в своей жизни, чтобы считать меня особым случаем, – меланхолично ответил парень. – В этом и заключается суть проблемы, - сказала девушка и присела напротив парня, - ты – серый. – Не понял? – Серый. Ничем не примечательная личность, – пояснила она. – Равное количество добрых и не очень поступков. По правде сказать, ни один из них не является достаточным доказательством, чтобы окончательно определить срок твоего «заключения» в загробном мире. – Только не говори, что я буду в виде неупокоенной души вечность бродить на этом проклятом перекрёстке. – Ну уж нет, от таких душ потом у нас куча проблем. У меня есть для тебя предложение получше. – Воскресишь меня? – Я не Господь Бог. Единственное, что я тебе могу предложить, это поступить на службу в Министерство загробного мира, – сказала Мария и уставилась в глаза парню. – Соцпакет, страховка и премия под Новый Год? – Полная занятость, интересный коллектив и красивый жетон. – Красивый жетон, наверное, самая соблазнительная вещь для только что умершего человека, – саркастически отметил парень. – По крайней мере, это гораздо лучше, чем проболтаться целую вечность в небытии, сойти с ума от переосмысления своей жизни и переродиться для нового витка бессмысленного серого существования, потеряв все воспоминания о прошлой жизни. – Мне нужно подумать, – сказал сидевший на холодном асфальте парень. – Твоё право, - ответила девушка и встала, сладко потянувшись. Она прошлась по периметру очерченной светом фонарей площадке, полюбовалась искрящимися в свете фар снежинками, построила рожицы застывшему в кабине водителю и вернулась к парню. – Надумал, - тихонько спросила Мария. – Да, я согласен, но у меня ещё есть вопрос. – Задавай. – У меня есть право на последнее желание? – В пределах разумного, конечно. Тебе нужно лишь определиться и подумать о том, чего ты хочешь. – Отлично, – ответил парень и развернулся в сторону автобуса. Он шел к лежащему на асфальте картонному стаканчику. Подойдя, протянул к нему руку, слегка замешкался, опасаясь, что пальцы пройдут сквозь картон, но всё же дотронулся до стенки стаканчика. На этот раз пальцы ощутили слегка шероховатую поверхность. Парень выпрямился. Повертел в руках стаканчик, проверяя наличие остатков его содержимого. Сказал: – Десять. И сделал последний глоток.